Поиск спецназа

Секретарь, верткий и гибкий парень в отлично сидящем на нем костюме, с некоторой натугой распахнул высоченные резные двери и ловко скользнул в сторону. Тяжелые створки, сделанные из темного мореного дуба, медленно, не издавая ни единого скрипа, разошлись в стороны и застыли. Они открылись ровно настолько, чтобы генерал мог пройти внутрь, не протискиваясь и не задевая за них плечами. Абу-Салим невольно восхитился. Он оценил выучку секретаря.

Какое уверенное «владение» дверями… генерал не сомневался в том, что, будь посетитель покрупнее в объемах, двери бы раскрылись именно с учетом его габаритов. Он решил, что парень очень точно тянет дверную ручку на себя. Не каждый мой солдат так же точно стреляет, подумал Абу-Салим.

Он шагнул вперед и увидел большой черный лакированный стол и ряды стульев, стоящие по обе стороны от него. Стол был огромный и подавлял своей внушительностью. Он располагался прямо по центру просторного кабинета.

В торце стола, возле светлой стены, сидел человек и говорил по телефону. В кабинете больше никого не было. Не прекращая разговора, человек поднял голову, увидел посетителя и сделал приглашающий жест. Генерал присмотрелся и увидел, что один из стульев заранее отодвинут.

Вот и определили мне место, подумал он. Ну что же, не самое последнее. С левой стороны от министра, за два стула от него. Уважают…

Абу-Салим уселся. К его изумлению, стул оказался неудобным. Он недоуменно поерзал на жестком сиденье и только потом сообразил, что в этом кабинете посетители долго не засиживаются. Генерал хмыкнул и с любопытством посмотрел на человека во главе стола, от души надеясь на то, что тот занят и не обратит внимания на такой откровенный интерес. Он захотел рассмотреть вблизи хозяина кабинета, лицо которого за последнее время постоянно мелькает в новостях.

Да, похож. Его фирменную ухмылку ни с чем не перепутаешь. Эта была неприятная улыбка, перекашивающая лицо министра и уводящая угол рта вправо. Она придавала ему надменность и брезгливость, особенно тогда, когда чиновник был раздражен или напуган. Как понял генерал, в данную минуту министр был раздражен.

– Еще раз проверьте свои источники, господин генерал! – зло говорил в трубку министр. – Вы уверены в том, что русские установили на побережье именно новые противокорабельные ракеты? А может быть, они просто увеличили количество прежних? Вы уверены? Точно? Тогда что это за оружие? Расскажите мне о нем, мне некогда ждать вашей официальной справки!

Министр плотнее прижал трубку к уху. Ухмылка еще больше перекосила его физиономию, отчего рот съехал под ухо.

Абу-Салим отвернулся. Он был полевым командиром одного из самых боеспособных отрядов боевиков и не интересовался морскими ракетами.

Генерал принялся осматриваться. Огромный, прекрасно отделанный в приглушенных тонах кабинет. Ничего кричащего и яркого. Широкие прямоугольные окна, в которые светит солнце. Мебели практически нет, не считая длинных, обтянутых кожей диванов, стоящих возле стены. Монитор компьютера и куча телефонов перед сидящим в кресле хозяином кабинета. Сейф в углу, вмонтированный в стену. Карта, задернутая шторами. Над креслом хозяина кабинета портрет президента и флаг страны. В углу видна дверь, ведущая в комнату для отдыха. Обстановка была сдержанная, элегантная и деловая. Сам чиновник в сером костюме отлично смотрелся на фоне светлых стеновых панелей, сделанных из ливанского кедра.

Несмотря на жаркий день, в кабинете было прохладно. Генерал осторожно втянул воздух ноздрями. Он ощутил давно забытый им запах весеннего горного леса. Слегка пахло мокрым, подтаявшим снегом и нагретой на солнце хвоей. Какой хороший освежитель, подумал Абу-Салим. Он поискал глазами кондиционер, но не нашел. Воздух подается сюда централизованно, сообразил генерал, как вода и электричество. Кондиционер, расположенный над окном и видный издалека, является уязвимым местом в общей системе защиты кабинета и соблазнительной мишенью для террористов. Ну что же, разумно. Если уж государство обеспечивает безопасность своего бюрократического аппарата, то оно делает это с максимальным комфортом. Правда, такой чести удостаиваются далеко не все. Чиновники рангом пониже вдыхают обыкновенный охлажденный пересушенный воздух.

– Русские назвали ракеты по именам драгоценных камней, – вдруг услыщал генерал скрипучий голос министра. – Язык сломаешь, пока выговоришь. «Оникс», «Яхонт»… впрочем, не в названиях дело.

Генерал спохватился и повернул голову. Министр постукивал карандашом по столу и негромко говорил на родном языке Абу-Салима, глядя на него отсутствующим взглядом.

– Дальность поражения – до пятисот километров. Траектория – настильная, не выше десяти метров над уровнем моря. Скорость до трех махов. Вы знаете, генерал, что значит скорость в три маха?

– Простите, нет, – растерялся Абу-Салим.

– Я тоже не знал. Теперь благодаря этим сумасшедшим русским знаю. Это около километра в секунду. Такова скорость этих проклятых ракет.

Абу-Салим не нашелся, что ответить, и поэтому осторожно пожал плечами.

– Любой наш корабль уничтожат еще до того, как на нем сыграют боевую тревогу! Ракеты атакуют и одновременно глушат любую электронную систему обороны! – Министр раздраженно швырнул карандаш на стол. – Это значит, что русские закрыли турецкому флоту выход в море в случае начала военных действий!

Абу-Салим поцокал языком и сокрушенно покачал головой, а про себя подумал о том, что история все-таки имеет свойство повторяться. Не первый раз русские проделывают подобные вещи, и чему сейчас удивляется его высокопоставленный собеседник?

Министр схватил карандаш и крепко сжал его. Его лицо опять неприятно исказилось. Генерал вдруг понял, что он не раздражен, а напуган.

– Ладно, разберемся с этим потом.

Чиновник глубоко вздохнул и аккуратно положил карандаш перед собой. Он некоторое время смотрел на него, потом поднял голову. Его рот вернулся на место.

– Простите, генерал. Нервы. Обстановка непростая, да вы и сами знаете.

– Я понимаю, – кивнул Абу-Салим.

– Вот и хорошо.

Абу-Салиму понравилось, что турок проявляет уважение к своему гостю и говорит с ним на родном языке. Хотя мог бы говорить на английском. Министр сложил руки под подбородком.

– Давайте выпьем кофе, уважаемый Абу-Салим, – устало сказал он. – И поговорим. Нам есть о чем поговорить.

Генерал, чуть помедлив, кивнул.

– Я знаю, о чем вы подумали, – улыбнулся министр. – Вам сварят кофе по-арабски. Полностью закипятят воду, и поэтому напиток будет иметь обожаемый вами горьковатый привкус. Мне его приготовят немного иначе.

Такая забота о госте требовала ответной вежливости, и генерал в подобающих выражениях попросил не уделять своей скромной персоне столько внимания. Он вполне обойдется стаканом простой чистой воды. В ответ последовало искреннее возмущение высокого чиновника. Министр негодующе замахал руками и заверил генерала, что общение с ним доставляет ему истинное удовольствие и он готов временно отложить все свои заботы. Он даже сказал, что весь мир может подождать пятнадцать минут, пока не сварят кофе. Хороший кофе и хороший разговор этого стоят, не так ли? Генерал из уважения согласился с мудрой мыслью министра.

Оба собеседника слегка лукавили. Они говорили традиционные фразы, присматривались друг к другу, и каждый из них думал о своем. Министр размышлял о том, годится ли генерал для выполнения очень щекотливой миссии и захочет ли он стать личным врагом русских. Быть врагом России – это хоть и не долгая, но очень ответственная, почетная и мужественная миссия… согласится ли Абу-Салим на непродолжительную мировую известность?

Абу-Салим немного нервничал, но держал себя в руках. Вот уже скоро будет три месяца, как его отряд находится на содержании турецких спецслужб. После того как русские самолеты превратили в кучу обгорелого железа почти что все бензовозы генерала, с деньгами стало туго. Нечем было платить людям. И трое парней из Анкары с грязными вещмешками, битком набитыми долларами, появились как раз вовремя. И потом они появлялись всегда в срок, указанный генералом. Тогда Абу-Салим спас свой отряд от развала и даже сумел набрать новых бойцов. Но за все надо платить. Даже пятилетняя девочка знает о том, что нельзя брать конфету от чужих дядей на улице, потому что потом будет плохо. Но у девочки есть выбор. А у генерала его не было. Он еще не догадывался, для чего его выдернули в Анкару из сирийской пустыни, над которой день и ночь кружат русские штурмовики, и поэтому был слегка настороже.

Фраза «а теперь давайте-ка рассчитаемся, уважаемый» никем, конечно, вслух не произносилась, но ее смысл прозрачно обозначал отношения этих двух очень воспитанных людей.

Бесшумно открылась боковая дверь, и ловкий секретарь проник в кабинет, катя перед собой стеклянный передвижной столик, уставленный чашками, блюдцами и кофейниками. На его руках были белоснежные перчатки. С изяществом опытного официанта, не производя ни малейшего стука, секретарь быстро сервировал угол стола, за которым сидел Абу-Салим.

Аромат свежесваренного кофе наполнил помещение. Министр кивнул, и секретарь исчез. Абу-Салим взял чашку и попробовал напиток. Превосходно!

Хозяин кабинета внимательно проследил за выражением лица генерала и удовлетворенно кивнул.

– Как вы относитесь к русским, генерал? – непринужденно поинтересовался он.

– Я к ним не отношусь, – немного поразмыслив, ответил полевой командир. Он поднял глаза. Высокопоставленный турецкий чиновник юмор не оценил. Он мрачно посмотрел на Абу-Салима. Его рот снова начал кривиться и уползать в сторону.

– Прошу прощения, – быстро произнес генерал. Он сообразил, что у его собеседника действительно нет времени на понимание непритязательного армейского юмора. – Я неудачно выразился.

Министр кашлянул и отпил кофе. Атмосфера в кабинете изменилась. Время цветистых фраз и взаимных улыбок закончилось. Пора было говорить о делах. Генерал понял, что от него ждут более полного ответа. Он вздохнул, с сожалением поставил чашку на стол и принялся излагать факты:

– Русские мне очень мешают. Их штурмовики гоняются за каждой машиной, которая грузится у меня нефтью. Я лишился почти всех бензовозов. Однако сами скважины они почему-то не трогают. Видимо, их берегут для армии Асада.

Турок кивнул и откинулся в кресле. Он тоже поставил чашку, снова взял карандаш и принялся негромко постукивать им по столу. Генерала начала раздражать эта дурная привычка. Он поморщился, глядя на холеную руку с зажатым в ней карандашом.

– Потом они принялись за меня. Моим солдатам приходится чуть ли не каждый день менять дислокацию, чтобы не попасть под бомбежку. Люди недовольны. Они очень устали. Приходится много копать. По моему распоряжению треть бойцов, постоянно сменяясь, готовит ложные позиции, и только благодаря этому мы еще уцелели. Да, и еще резко вырос процент дезертиров.

Министр постукивал карандашом после каждого слова Абу-Салима, как бы подчеркивая их значимость.

– Боеспособность отряда резко упала. Если бы не вы, то мои парни давно бы разбежались. Благодаря вашим деньгам мы еще держимся.

Турок наконец-то кивнул, выпрямился и положил локти на стол.

– Значит, вы не относитесь к русским? – сварливым голосом поинтересовался он.

А он злопамятный, отметил про себя араб. И мстительный по мелочам. По мнению Абу-Салима, чиновник такого ранга не может позволить себе роскошь тратить драгоценное время на словесную пикировку с собеседником, который был доставлен в его кабинет прямо из пустыни. Надо говорить по делу. Но отвечать за неудачную шутку все-таки придется.

– Я не отношусь к русским, – четко проговорил генерал.

Министр снова кивнул. Он был удовлетворен. Успокаивался он так же быстро, как и раздражался.

– Вы военный человек, – сказал турок. – Я изучил ваше досье. Как вы думаете, смогут ли русские с помощью одних самолетов вернуть Асаду контроль над Сирией?

Абу-Салим, получивший в свое время военное образование еще в СССР, усмехнулся. Он сразу же вспомнил преподавателя, который вел занятия по тактике у молодых лейтенантов, направленных в Москву из Ирака.

– Запомните, сынки, – сказал густым уверенным басом начавший полнеть светловолосый полковник на одной из лекций. – Контроль над любой территорией начинается только тогда, когда над вражеским окопом нависнут яйца вашего пехотинца. И ни секундой раньше. Без пехоты вы и деревню не удержите, будь у вас в распоряжении хоть целая воздушная армия.

…Полковник, разумеется, говорил на русском, а сидевший в углу класса переводчик не сразу сообразил, какую смысловую идиому подобрать для перевода. Он постарался перевести эмоциональную речь преподавателя как можно корректней, но получилось все равно смешно. Но очень доходчиво. Араб вздохнул. Эх, хорошее было время…

– Нет, – твердо ответил Абу-Салим. – Без пехоты вы и деревню не удержите, даже имея в своем распоряжении целую воздушную армию.

Про яйца пехотинца он решил не говорить. Одной шутки было уже достаточно.

– Как хорошо вы это сказали, – кивнул министр. – Чувствуется ваша солидная теоретическая подготовка. Ну а теперь к делу.

Он прищурился, и его лицо снова поползло в сторону.

– Русские совершенно обнаглели. Они постоянно нарушают наше воздушное пространство, и мы решили преподать им урок.

Генерал решил, что пара глотков отличного напитка несколько подстегнет его умение мыслить. Он отпил понравившийся ему кофе и задумался, пытаясь понять собеседника. Или он поглупел за последнее время, или кофе не помогло. Зачем туркам сбивать русский самолет? Для чего? Неужели русские собираются объявить войну? Да нет, ерунда. У них прекрасные отношения, если можно так говорить вообще об отношениях между государствами. Тогда зачем туркам лишние проблемы? Абу-Салим допил кофе и пожал плечами. Странные турки и странные русские, решил он. Кто-то из них явно сошел с ума. Пусть сходят, его это не интересует. Но при чем тут парни Абу-Салима и он сам? Генерал надеялся, что господин министр очень хорошо понимает этот факт.

– Мы решили проучить русских и сбить несколько их самолетов. Ваш отряд расположится на границе Турции и Сирии. В случае катапультирования летчиков над сирийской территорией вы захватите их и доставите нам. У меня все.

Сказав это, министр выжидательно откинулся на спинку кресла.

Абу-Салим позволил себе взять небольшую паузу. Скрывая замешательство, он потянулся к кофейнику и налил себе еще кофе, но пить его не стал. Он крутил изящную чашечку в руке и думал. Предложение было очень серьезным и грозило ему лично вполне понятными последствиями. Допустим, что турки собьют самолет. Допустим, что пилоты сумеют катапультироваться. Шанс спастись у них есть, причем немаленький. Ракета не всегда повреждает кабину летчиков, чаще всего она врезается в двигатель самолета. При современных технологиях слежения и активно проводившейся разведке русские быстро вычислят, к кому попадут сбитые пилоты. Хорошо если к туркам. А если к нему? Русские сразу же выйдут с генералом на контакт. Как они это сделают, полевого командира не интересовало. Но он знал, что такой контакт случится, и очень быстро. Возможно, так быстро, что обломки самолета еще не успеют догореть. Что будет потом? Скорей всего, сначала северяне не будут агрессивны. Они просто попросят отдать их людей в ответ на какие-нибудь разумные условия, выдвинутые генералом. А вместо этого Абу-Салим откажется и передаст летчиков туркам. Шумиха, телевидение, сенсация… турки разыграют свою, не вполне понятную Абу-Салиму карту и оставят его один на один с разъяренным русским военным министром. Будет очень весело, подумал генерал. Во всяком случае, скучать ему не дадут, это точно. Он станет личным врагом всех русских летчиков, не считая их сумасшедшего спецназа, с которым он уже сталкивался. А что он может сделать? Отказаться? Его отпустят из этого кабинета живым, никто ему в затылок стрелять не будет – с ним разберутся по-другому. Например, сообщат русским летчикам точные координаты его отряда. Мда… не надо было брать конфетку у незнакомого дяди на улице, мрачно подумал Абу-Салим. Сей неоспоримый факт знает любая пятилетняя девочка. Но делать нечего, надо соглашаться. А там посмотрим. Авось кривая вывезет, неожиданно вспомнил генерал русскую поговорку. Он поднял глаза. Турок напряженно и хмуро смотрел на него.

– Я согласен, – медленно произнес Абу-Салим – Но при одном условии – при тщательной отработке деталей и при соблюдении максимальной секретности.

– Не волнуйтесь, – хищно усмехнулся турецкий министр. – За этим дело не станет. Я лично прослежу за этим.

Человек в маскировочном костюме, прислонившийся к стволу большого дуба, поморщился и поправил зеленую повязку на голове. Становилось жарко. Солнечные лучи, падавшие почти отвесно, основательно нагрели горный лес. Теплые массы воздуха, пропитанные запахом разнотравья и хвои, неподвижно стояли в узких лощинах. Лес был наполнен щебетаньем птиц. Оглушающе трещали цикады на полянках. Комары плотной массой вились под густым сплетением веток.

Человек сплюнул, шевельнул плечами, поправляя ремень автомата, и поднял к глазам бинокль. Он стоял на вершине хребта, подходившего вплотную к побережью. Неподалеку от него, правее и выше, хребет обрывался в пропасть. На краю пропасти уже ничего не росло, кроме нескольких искривленных кустов, чудом уцепившихся корнями за выступавшую скальную породу. Кусты дрожали под напором свежего морского ветра, но до человека, стоявшего внизу в лесу, в полусотне метров от обрыва, не долетало ни малейшего дуновения.

Прямо перед собой наблюдатель увидел уходящий вниз зеленый ковер деревьев. Крутизна склона – градусов сорок, не больше, автоматически отметил человек. Склон упирается в речку, которая течет в лощине между лесистыми хребтами. Вот она, серебрится на солнце. Вдоль реки расположились ровные продолговатые квадраты начавшей желтеть пшеницы. Немного дальше – темная плотная зелень оливковых садов. Где-то там, скрытая от прямого взгляда неровностями на склоне, находится деревня, но деревня человека не интересовала.

Он услышал тихий рокот, переходивший в громовой гул. Человек быстро вскинул бинокль, шаря окулярами над изломанной линией вершины противоположного громадного холма. Ему повезло. Он успел захватить в окуляры стремительную серебристую точку, резко и быстро поднимавшуюся в небо. Громовой нараставший гул закончился сильным, закладывающим уши хлопком, и самолет исчез в голубом мареве, скрывшись за хребтом, на котором стоял наблюдатель.

Человек недовольно покачал головой, опустил бинокль и взглянул на часы. Неточно вышли, подумал он. До авиабазы еще пять-шесть километров, а время подходит уже к полудню. Надо поднять темп, иначе они не успеют выйти на исходную позицию для стрельбы.

Мужчина развернулся, снова поправил автомат и отошел в лес. Пройдя несколько десятков метров среди деревьев, переплетенных лианами и заросших густым подлеском, он остановился и, приложив руки ко рту, негромко крикнул, изображая крик сойки. Почти сразу же ему ответила кукушка. Мужчина нахмурился и быстро посмотрел по сторонам. Нельзя так отвечать. Кукушка ответила слишком торопливо, почти что без пауз. Местные охотники вряд ли обратят внимание на заполошную кукушку – кукушка им неинтересна, а вот русские антидиверсионные группы, шныряющие вокруг авиабазы, вполне могут. И в составе такой группы может оказаться какой-нибудь дотошный сержант, выросший в лесу. И вполне может быть, что он захочет проверить, что за странные звуки издает известная всем птица. Человек в маскировочном костюме был далеко не глуп и знал, что если он заметил оплошность своего напарника, то ее могут заметить и другие.

Но русских здесь не должно быть. До авиабазы, откуда взлетают их самолеты для бомбежек сирийских боевиков, было еще слишком далеко.

Скорей всего, окружающую базу территорию на таком отдалении контролируют вертолеты. Ну, это не проблема для его маленькой группы. Спрятаться в густом лесу будет совсем не сложно, а на показания тепловых радаров пилоты не должны обратить внимание, потому что в лесу водятся олени и кабаны с массой тела, сравнимой с человеческой.

Человек осторожно, не производя ни малейшего шума, раздвинул густые висячие лианы, которые опутали большую стареющую лиственницу, и шагнул под их естественный навес. На земле, в полусумраке, образованном сплетенными тонкими ветвями, скрестив ноги, сидел крупный, наголо бритый мужчина, также одетый в маскировочный костюм. Он ел тушенку из банки, поставив ее между ног. Недалеко от него на сухих листьях лежал автомат и большая труба переносного ручного зенитного комплекса, завернутая в брезентовый чехол.

– Проголодался, сержант? – тихо спросил его по-английски пришедший человек.

Сержант наморщил лоб, потом кивнул:

– Да, господин капитан. Есть немного.

Капитан сел рядом с ним и заглянул в банку. Из наполовину опустошенной жестяной емкости поднимался легкий ароматный пар. Консервы подогревались химическими реагентами, спрятанными в полостном дне банки.

– Ты уже наелся, парень, – утвердительно сказал старший группы. – Хватит.

Сержант недовольно сжал челюсти, но тут же его лицо приняло обычное выражение. Не говоря ни слова, он спрятал ложку в рюкзак и вытащил нож.

– Нас выбросили слишком далеко, – счел нужным внести ясность старший боевого расчета переносного зенитного комплекса. – До авиабазы еще несколько километров. Надо подобраться поближе. А на полный желудок по горам много не пройдешь. Потом поедим, когда выполним задание.

– Да, потом уж нас накормят, – проворчал сержант, ловко орудуя широким лезвием. – Антидиверсионные группы сядут нам на хвост, и тогда уж точно будет не до обеда! Лишь бы ноги унести.

Он положил банку в выкопанную ямку и нахмурился, с сожалением разглядывая остатки своего ужина. Потом шепотом выругался и засыпал банку землей.

– Потом уже будет неважно, – философски заметил капитан и посмотрел на часы. – Прикрой землю листьями.

Сержант поморщился. Он хотел сказать, что в это место под старой лиственницей может заглянуть разве что только медведь в случае своей известной болезни, да и то вряд ли, и слишком тщательно маскировать дневку группы совсем необязательно, но, взглянув в бесстрастное лицо своего командира, передумал.

– Я понял, сэр, – мрачно отозвался подчиненный. Он сгреб рукой зашуршавшие листья и тщательно разровнял их по свежевскопанной земле.

– Порядок, – кивнул капитан, осмотрев придирчивым взглядом маскировку неглубокой ямки. – Выходим!

Он легко поднялся на ноги. Вскочивший вслед за ним сержант быстро накинул на плечо ремень автомата и с кряхтеньем взвалил на себя длинную неудобную трубу ПЗРК.

Сергей качал пресс. Он забросил ноги на турник и поднимал к перекладине туловище, чувствуя, как сокращаются мышцы живота. Перед его глазами мелькала то ровная площадка, присыпанная песком, то голубое небо с редкими облаками, а когда он сгибал корпус до упора, то перед ним появлялись белые ряды жилых контейнеров, упиравшиеся в зеленый склон холма.

Повиснув на турнике вниз головой, он увидел, как к нему бежит большая перевернутая фигура в спортивных штанах и майке-тельняшке.

– Тревога, Кубинец! – сообщила запыхавшаяся фигура, нависая над Сергеем и заглядывая ему в лицо сверху вниз. – Бегом в оружейку!

Сергей спрыгнул с турника на песок. В голове слегка зашумело.

– Что случилось, старшина? – спросил он, потирая лоб.

Прапорщик Бугаев недовольно посмотрел на Сергея. Его всегда раздражали подобные вопросы. Он не без основания считал, что если каждому бойцу объяснять, почему объявлена тревога, то на сбор личного состава можно потратить целый час. Вся необходимая информация будет доведена на построении. Оба спецназовца знали об этом. Но Сергей занимал в душе Бугая особое место. Еще не так давно он был «салагой» в спецназе, но сумел за боевые заслуги получить краповый берет, умудрившись при этом остаться в живых. Бугай видел его в деле, считал «нормальным парнягой» и только поэтому решил потратить на него несколько секунд.

– Сигнал «Невод»! – кратко сообщил он, размашистыми шагами направляясь в сторону домиков. – Беспилотник засек два объекта. Оператор подумал, что это крупные животные, и увел аппарат дальше. Только потом этот идиот сообразил, что для животных они слишком медленно двигаются. Когда он вернул беспилотник обратно, объекты с массой тела, близкой к человеческой, уже исчезли. Короче, он их просто потерял.

– Где он их потерял? – спросил Сергей, приноравливаясь к широким шагам прапорщика. Они шли довольно быстро, но не бежали. Спецназовцы были опытными бойцами. Они знали, что сейчас в оружейке толпится очередь. Первой получает оружие дежурная смена, и Георгич вместе с доктором выбрасывают в узкое окошко, оббитое листовым железом, массу металла. Почему с доктором? Потому что он в резерве и вооружится последним, в поиск не пойдет, а будет ждать в машине на тот случай, если его услуги понадобятся. А сейчас он помогает Георгичу. Такова практика во всех спецназах. Лишних людей во время тревоги там не бывает. И никто не хватает без разбора автомат из оружейной пирамиды, как это любят показывать в бравых армейских репортажах. За выстрел из оружия, которое документально закреплено за другим бойцом, можно загреметь под трибунал. Все выдается только под роспись в специальном журнале – гранаты, автоматы, ножи, дополнительный боекомплект. «Свое» у спецназовца только бронежилет и каска, в которых он подбегает к окошку выдачи. «Броня» хранится в личных шкафчиках. Единственный случай, когда можно будет взломать оружейку и брать все, что тебе угодно, не оставляя свой подписи, – это внезапное нападение на Российскую Федерацию.

– Три километра отсюда, – указал рукой направление Бугай. – Вон за тем хребтом. Надо будет прочесать местность. Охрана аэродрома встала по плану «Кольцо», ну а мы попробуем найти за горой этих гадов.

Бугай, не оглядываясь, поднял руку вверх и присел на одно колено. Вся группа спецназа, неторопливо пробиравшаяся по заросшей кустами лощине, сейчас же остановилась, залегла и развернулась в боевой порядок. Шесть человек направили стволы автоматов влево по ходу движения, а семь – вправо. Замыкающий группу боец развернулся назад.

Бугай обернулся, руками изобразил два удара в воздух и махнул ладонью к себе.

Лежавший за командиром группы солдат кивнул, повернулся к соседу и негромко поцокал языком. Не все в спецназе умеют подражать звукам, которые издают обитатели леса. А если не умеешь, то и пытаться не стоит. Иначе можно обнаружить себя каким-нибудь карикатурным возгласом. Цоканье языком является наиболее универсальным способом привлечения внимания в лесу на коротком расстоянии. Даже знающий человек не сразу разберет, что за животное издает подобный звук. То ли потревоженная птица недовольно зашебушилась в своем гнезде, то ли мелкое животное кого-то ловит. Или уже поймало и теперь урчит от удовольствия, торопливо заглатывая пищу. О том, что совсем рядом находится группа спецназа, готовая к бою, подумают в последнюю очередь.

Боец дождался, когда его сосед повернул к нему голову, и повторил жест командира. Негромкое, органично вплетающееся в естественные шумы леса приглушенное цоканье прокатилось по цепочке спецназовцев и затихло. Лежавший рядом с Сергеем спецназовец тронул его за плечо:

– Кубинца к командиру, – шепотом сказал он.

Сергей подхватил автомат и бесшумно скользнул в головную часть группы.

– Вот здесь, – одними губами сказал Бугай и вытер потное лицо ладонью в короткой перчатке. – Вот здесь их засекли.

Сергей осторожно, чтобы не уколоть руку, пригнул ветку, усеянную мелкими острыми шипами. Он увидел большую травянистую поляну, окруженную плотной стеной невысокого кустарника. За кустарником начинался лес. Высокая, выше колена, трава стояла неподвижно. Солнечные лучи нагрели почву, и над поляной стоял сильный запах цветущего разнотравья. Над травой гудели крупные насекомые и бесшумно метались бабочки.

– Жарко, – вполголоса сказал Бугай. – И как пахнет! Лучше любого одеколона.

Сергей понял, что Бугай позвал его посоветоваться. Не любоваться же красотами ближневосточного леса, в самом деле… как говорят в спецназе – два рожка всегда лучше, чем один.

– Я не понял… они что, вышли на открытое место?! – искренне удивился Сергей. – Этого же не может быть! Чему их учили?

– Я тоже так думаю, – кивнул прапорщик. Он хотел еще что-то сказать, но внезапно замолчал. Его лицо начало мучительно морщиться, и он закрыл глаза, не в силах сопротивляться острому желанию чихнуть. Сергей вытянул правую руку, схватил его за затылок, а левой, ребром ладони, быстро и сильно потер ему переносицу. Бугай замер, не открывая глаз. Тогда Сергей повторил нехитрую операцию. Старшина шумно выпустил воздух из легких и помотал головой.

– Нормально, – сипло сказал он. – Это аллергия. Какая-то гадость тут растет. Хороший приемчик… я и не знал.

– Теперь будешь знать.

Бугай осторожно пошмыгал носом. Желание чихнуть пропало.

– Я тоже так думаю, – повторил он. – На открытое место они не выйдут, это невозможно.

– Значит, пошли по краю леса. Видишь, какой кустарник колючий? На колючках должно хоть что-то остаться. Дай-ка бинокль.

– Я уже смотрел. Там на краю ветка сломана. Видно, за что-то зацепилась.

– Где?

– Правее. На десять часов. Высоко сломана.

– Ну и зачем ты меня звал? Сам же знаешь, что надо делать.

– А ты послушай, – сказал Бугай и постучал согнутым пальцем по мочке уха.

Сергей прислушался. Сквозь трещание кузнечиков, высоко прыгавших в траве зелеными стремительными точками, он уловил ровный далекий шум. Шум был такой слабый, что он даже не слышался, а только лишь слегка давил на барабанные перепонки. Сергей поднял голову и посмотрел на кроны деревьев. Бугай одобрительно кивнул. Ветки не шевелились.

– Река, – прошептал старшина. – Возьми пару человек и сходи. Может, они туда решили пойти. А я пока с ребятами поляну осмотрю.

Оба, не сговариваясь, обернулись назад. За их спинами начинался склон громадного лесного массива. Куда держат направление незнакомцы, было понятно. На самую высокую точку хребта, с которой можно увидеть взлетное поле авиабазы. Но вот где именно они решили подняться? Это требовалось установить как можно быстрее и как можно точнее.

Сергей взял влево от поляны, обошел кустарник, поднялся повыше по склону и с двумя бойцами вошел в хвойный лес, пронизанный солнечными лучами. Дубы и лиственницы остались внизу, у лощины. С нагретых стволов средиземноморской ели медленно стекала прозрачная липкая смола. Земля была усеяна плотным слоем опавших иголок. Маленькая группа бесшумно шла по лесу стремительными короткими перебежками, растянувшись, прикрывая друг друга и держась в пределах видимости. Шум приближался. Наконец, Сергей увидел за разлапистыми ветками блеснувшую полосу воды. К запаху хвои примешался запах речной свежести. Он сделал еще несколько шагов и увидел неглубокое русло реки, усеянное камнями. Зажатая в каменном ложе вода стремительно неслась вниз, забрызгивая пеной мокрые прибрежные валуны.

– Кованый и Питон, давайте на ту сторону! – в полный голос распорядился Сергей. – Здесь не шире десяти метров. Осмотрите внимательно берег и потом спуститесь вниз. Я прикрою. Переправляться по-кавказски.

Он сбросил с плеча автомат и улегся за пихтой, положив ствол на выступающий из земли корень.

Кованый и Питон быстро разулись (в мокрых ботинках много не пройдешь), связали ботинки шнурками и повесили их на шею. Потом закинули автоматы за спину и вошли в реку, взявшись за руки. Сергей внимательно наблюдал за обстановкой, изредка посматривая на своих бойцов. Те знали свое дело. Встав лицом друг к другу и положив руки на плечи товарища, словно два борца вольного стиля, спецназовцы двинулись к противоположному берегу, одновременно переступая ногами по кругу. Таким образом, каждый из них, нащупав упор для ног, удерживал другого. Двое сцепленных между собою людей, медленно вращая живой круг, пересекали реку немного наискосок. Ближе к противоположному берегу Питона было потащил поток, но Кованый, мертвой хваткой вцепившийся тому в плечи, удержал товарища и выдернул на более мелкое место. Наблюдавший за ними Сергей облегченно вздохнул. После такой переправы обычно остаются синяки от железных захватов на руках, но на подобную мелочь можно и не обращать внимания.

Сергей, хватаясь за выступающие корни и камни, быстро спустился к воде по обрывистому берегу. Невдалеке виднелась песчаная отмель. Сергей, держась в тени деревьев, пошел по камням, обходя вытянутый песчаный язык. Он бросил беглый взгляд на отмель и замер. На песке, рядом с мокрым валуном, возле самого края бурлящей воды он увидел большой четкий отпечаток босой ноги. Сергей присел на одно колено и внимательно всмотрелся, не выходя из-под деревьев. Отпечаток был один. Скорей всего, человек, шедший по камням, на мгновение потерял равновесие и оступился, затем снова запрыгнул на камень. След даже не заветрился. В небольших углублениях, оставшихся от пальцев и пятки, еще оставалась вода.

У Сергея застучало сердце. Прав был Бугай, подумал он. Диверсанты будут подниматься на вершину холма, стараясь придерживаться речного берега и идти по камням. А здесь они решили переправиться и сняли обувь. Но, видимо, торопились и поэтому один из них не обратил внимания на свою оплошность.

– Бугай – Кубинцу! – громко сказал он в наушник локальной связи, стараясь заглушить шум бегущей воды.

– Слушаю, – тихо отозвался командир группы.

– Нашел, – невольно понизил голос Сергей. – Отпечаток ноги. Совсем свежий. Направление – вверх по реке.

– Молодец, Кубинец, – напряженно сказал старшина. – Значит, так… ты тоже поднимайся с ребятами. Далеко от берега не отходи. Может, еще найдешь что-нибудь. А мы сейчас свернем ближе к вам.

Сергей связался со своими напарниками, коротко объяснил им задачу и поднялся на ноги. Он бросил последний взгляд на отпечаток и только собрался уходить, но остановился. Наплевав на все правила, он вышел из-под деревьев на отмель, подошел к следу, присел на корточки, осторожно потрогал пальцем его влажные края и ошеломленно покачал головой.

– Не может быть – пробормотал он. – Что за черт…

– Кубинец, в чем дело? – сразу же настороженно поинтересовался Бугай, услыхавший его голос.

– Ничего, все в порядке! – бодро ответил Сергей. – Вы там это… осторожней, ребята. Очень внимательно смотрите по сторонам.

– Я всегда осторожен, – проворчал старшина. – Шевелись давай.

Сергей быстро карабкался по заросшему деревьями крутому склону. Он больше не искал следы. Забросив автомат за плечи, он ловко цеплялся руками за узловатые корни, выступавшие из земли, и за низкорастущие ветки, подтягивался и одновременно отталкивался носками берцев от влажной почвы. Наклонив корпус вперед, он почти что проползал самые крутые участки. Пот катился по его лицу, мышцы рук и ног уже болели от интенсивной работы, но он не сбавлял темпа. Вездесущие комары, почувствовав испарения потного горячего человеческого тела, вились над ним расплывчатым столбиком. Сергей, улучив момент, с досадой хлопал себя по шее грязными руками (лицо было защищено от укусов насекомых густой маскировочной краской), и вскоре воротник его куртки превратился в грязную тряпку.

Кованый и Питон лезли вслед за ним, отплевываясь от сброшенных вниз ботинками Сергея комочков земли, и тихо матерились, когда мелкие камешки задевали их по головам.

Наконец Сергей, ухватившись за тоненький ствол пихты, выскочил на пологую полянку. Река, превратившись в крупный ручей, ушла влево и теперь глухо шумела где-то за каменной осыпью. Сергей разогнулся и поднялся на дрожащих ногах в полный рост. Помигав, чтобы рассеять плавающие перед глазами темные круги, он быстро осмотрелся. Перед ним у кромки леса, который закрывал макушку хребта, стояли двое людей. Они стояли к нему спиной. На правом плече одного, высокого и крупного парня, лежала длинная труба ПЗРК. Второй, пониже, чуть согнувшись, также поддерживал трубу плечом, встав так, чтобы выхлопные газы ракеты не задели его при выстреле.

Сергей, сдерживая наружу рвущееся хриплое дыхание, сдернул с себя автомат.

За горой послышался знакомый гул.

Наводчик ПЗРК вскинул трубу.

Из-за горы выскочил самолет, стремительно набиравший высоту.

Наводчик резко развернулся на месте, ловя его в прицел. Его помощник, поддерживающий корпус трубы, так же быстро пригнулся, чтобы не мешать ему.

Сергей не стал целиться, потому что просто не смог бы этого сделать. Его организм властно требовал кислорода, словно он на пределе сил пробежал целый круг по стадиону. Его руки тряслись, а грудь ходила ходуном. Поэтому он просто выпустил короткую очередь, надеясь на то, что она отвлечет внимание наводчика, испугает его и собьет с прицеливания. Пока стрелок будет соображать, кто же по нему стреляет и откуда, Сергей вдохнет так необходимый ему глоток воздуха и уже наверняка поразит отлично видимую цель.

Холостые патроны гораздо сильнее пачкают ствол, чем боевые, поэтому Сергей не стал расстреливать весь магазин. Ему же потом и чистить оружие.

Хлопок ударной волны, прилетевший от самолета, идущего на сверхзвуке, короткая очередь Сергея и вспышка огня, вылетевшая из трубы зенитного комплекса, совпали по времени.

Самолет сверкнул серебром на солнце и исчез за вершиной холма. Сергей обессиленно повалился в траву.

– Вы убиты! – хрипло крикнул он. – Я успел раньше!

Шест неторопливо положил к ногам свое громоздкое оружие и повернулся на крик.

– Фото покажет, кто успел!

Он сказал это немного раздраженно, потому что ему показалось, что автоматная очередь прозвучала на мгновение раньше, чем он захватил в фотоприцел взлетавший самолет.

Кованый и Питон, измученные, грязные, потные и мокрые, вывалились на полянку, держа оружие на изготовку. Увидев Сергея, сидящего в траве, они не стали долго раздумывать и повалились рядом с ним, жадно хватая воздух открытыми ртами. Кованый дрожащими руками снял с пояса фляжку, но не смог открыть ее. Мокрые, грязные трясущиеся пальцы скользили по алюминиевой крышке. Подошедший Варяг взял у него фляжку, спокойно открыл ее и вернул обратно. Кованый молча кивнул и припал к горлышку.

Шест тоже подошел, что-то ворча себе под нос.

– Товарищ капитан, ну вот вы скажите, кто успел раньше? – с обидой спросил он. – А то Кубинец потом будет хвастаться, что надрал нам задницу! Типа того, что спецназ круче нас!

Шест сказал эту фразу с расчетом, от души надеясь на то, что профессиональная гордость не позволит капитану признать победу спецназа над разведкой ГРУ.

– Я-то тут при чем? – улыбнулся Варяг. – Фотоприцел все покажет. Если в нем не окажется самолета, это значит, что ты испугался очереди Кубинца и дернул ствол в сторону. Если фото есть – это значит, что спецназ не успел. Вот и все.

Шест недовольно пожал плечами.

– Ладно, там разберемся, – пробормотал он. Потом он посмотрел на Сергея, и его хмурое лицо разгладилось.

– Ну, спецназ, здорово, что ли! – заорал он, широко раскидывая руки. – Вот и свиделись опять!

Отдышавшийся Сергей поднялся на ноги и шагнул к нему:

– Опомнился… ну здорово, разведка! Каким ты был, таким ты и остался, – усмехнулся он и крепко обнял старого товарища.

Человек в выгоревшей линялой майке сидел за столом и задумчиво курил. Перед ним на столе была расстелена карта, на правом углу которой стояла пепельница, закрывая собой добрую треть границы Сирии и Ирана. На восточном Средиземноморском побережье стоял большой стакан с чаем. Половину Турции занимала стоящая на ней настольная лампа с надетой на нее специальной насадкой. Насадка сужала рассеивание света и направляла строго очерченный четкий круг света под локти человека. В середине карты лежала стопка аэрофотоснимков. Мужчина брал снимок, разглядывал его через лупу и ставил отметки на карте остро отточенным карандашом.

Дверь вагончика была наполовину приоткрыта, чтобы выпускать тянущийся под потолком табачный дым. Над маленьким окном, занавешенным плотными занавесками, гудел кондиционер. Уже стемнело. Гул от взлетающих и садящихся самолетов, всполохи работающих прожекторов, которые на мгновение резко и ярко, словно фотовспышкой, освещали внутренность вагончика со спартанской обстановкой, не мешали мужчине работать. Он отложил лупу и снимок, ухватил сигарету пальцами, вытащил ее изо рта и не глядя, на ощупь взялся за стакан.

Дверь вагончика распахнулась, и в проеме возникла темная фигура.

– Дверь не закрывай, Виталик, – пробормотал человек за столом, рассматривая освободившееся место на карте – Пусть дым выветрится. А то утром командующий чертей даст.

– Я и сейчас могу дать, – тихо сказала фигура и, поднявшись по трем ступенькам, вошла в вагончик. Деревянные доски настеленного пола слегка скрипнули под ее шагами.

Мужчина вскочил, не забыв перед этим аккуратно поставить обратно почти что полный дымящийся стакан с коричневой жидкостью. Он сам готовил карту и не хотел, чтобы к выговору от генерал-майора еще прибавились и заботы по подготовке новой карты к завтрашнему совещанию. Отработать ее он явно не успеет, а правдоподобные объяснения по поводу заливки побережья чаем придумать будет довольно сложно.

– Нарушаем, Авдеев? – задал традиционный в таких случаях вопрос командующий группировкой. Он взял стул, стоявший возле кровати, поставил его возле стола и сел сам. Выглядел генерал-майор довольно непривычно. В тренировочном костюме и кроссовках, он походил на бодрого пенсионера, совершавшего ежедневный вечерний моцион.

– Виноват, – стандартно отозвался младший по званию и должности. Впрочем, особого раскаяния в его голосе командующий не уловил.

– Я же просил не курить в вагончиках. Тем более что кондиционер работает. Ты что, подполковник, решил все побережье охладить? – генерал кивнул на открытую дверь.

Офицер вздохнул. Вот за каким чертом командующий гуляет в полдвенадцатого ночи? Спать уже пора, а он ходит по расположению и ловит нарушителей режима.

– Подполковник Авдеев, объявляю вам устный выговор за нарушение режима проживания и за курение в неположенном месте, – официальным тоном произнес генерал-майор.

– Есть выговор!

Подполковник вскинул подбородок и прижал сжатые кулаки к синим тренировочным штанам.

– Садись, – махнул рукой поздний гость. – Думаешь, что мне больше заняться нечем, как выполнять обязанности коменданта? А?

– Я не знаю, – честно признался Авдеев. Он сел, положил руки на колени и уставился себе под ноги.

– Вот, решил прогуляться на ночь. Устал за день, голова несвежая. А тут вижу, дверь в штабе открыта. Дай, думаю, зайду, посмотрю, кто это здесь в третью смену остался. Ты почему не отдыхаешь, Авдеев?

– Я не могу понять, что задумал Абу-Салим, – прямо обозначил проблему начальник разведки группировки. – А ведь вы завтра на совещании спросите!

– Еще как спрошу! – пообещал генерал. Он подвинул скрипнувший стул поближе к столу. – Это который? С «Джеббаты»?

– Нет. В «Джеббате» Абу-Малик Хамад ибн Исса аль Халифа. А это Абу-Салим ибн Абд эль Азиз аль Дауд.

– Тьфу ты, черт! Ты полегче, Авдеев…

– Абу-Салим – один из основателей ИГ. Бывший иракский офицер. Его отряд – самый боеспособный и активно действующий в настоящее время. Я тут запрашивал Москву… после того как мы разбомбили все бензовозы генерала, его взяли на содержание турецкие спецслужбы.

– Так… – протянул командующий. Он посмотрел на пепельницу. – Ну и что? Только поэтому ты не спишь?

– Совсем недавно Абу-Салим имел встречу с одним из представителей турецких властей. И сразу после этой встречи он двинул весь отряд к границе Турции и Сирии. Я думаю, что он выйдет вот сюда, – подполковник показал карандашом место на карте.

Генерал-майор вытянул шею и посмотрел. Авдеев убрал карандаш.

Командующий негромко выругался.

– Я того же мнения, – невозмутимо сказал разведчик. – Здесь проложены маршруты наших «сушек». Турки извещены об этом официально.

Гул от турбин взлетавшего самолета заглушил слова подполковника. Вагончик вздрогнул и на миг осветился резким слепящим светом. На окне колыхнулись занавески. После взлета самолета в вагончике наступила тишина. Авдеев и его гость молча смотрели на карту, освещаемую нешироким кругом света. Над стаканом с чаем начали кружиться мошки.

– Дай-ка сигарету, – негромко сказал генерал. – Я свои в кителе оставил. Да и сам кури. Выговор я тебе уже объявил.

– Я вызвал сюда группу специальной разведки ГРУ, – подполковник протянул пачку генералу и щелкнул зажигалкой. – Ребята опытные и отлично показали себя на недавнем задании в Сирии.

– Зачем? – хмуро спросил генерал.

– Пусть посмотрят за Абу-Салимом, побудут рядом. Я еще не знаю, зачем. Так, на всякий случай.

Генерал курил и мрачно смотрел на карту. У него испортилось настроение. Он взял стакан с чаем.

– Сладкий любишь? – спросил он и, не давая времени Авдееву на очевидный ответ, с надеждой спросил:

– Слушай… а может, банду Абу-Салима выводят на переформирование? Пополнят ее людьми, дадут отдохнуть, и потом снова в бой?

Авдеев покачал головой.

– Я знаю, куда выводят боевиков на отдых. А тут глухой район с парой деревень в округе. Так что вряд ли, товарищ генерал. Чует мое сердце, что нам готовят какую-то пакость.

– Так уж и пакость? Да что твой Абу-Салим сможет сделать? Сколько у него человек?

– Около сотни «стволов».

– Ну? Это что, серьезная боевая сила?

– Я не люблю слово «вдруг», товарищ генерал, – спокойно сказал подполковник. – Вы же знаете, как у нас бывает: геройство одних – это почти что всегда следствие преступной халатности других. А я не хочу, чтобы меня обвинили в преступной халатности.

– Можно подумать, что я хочу!

Командующий нахмурился, разглядывая чай в стакане. Затем покачал стакан в руке и принял решение:

– Завтра доложишь мне рапортом, я санкционирую выброс группы. Действительно, пусть посмотрят за этим паршивцем… да, что там с сегодняшними учениями?

– Я решил задействовать прибывающую к нам группу в роли вероятного противника. Их высадили недалеко от авиабазы.

– Ну и что? – генерал почесал щеку и снова отхлебнул горячую сладкую жидкость. Он рассеянно смотрел на карту.

– Спецназ, входящий в охрану авиабазы, сумел вовремя перехватить предполагаемых диверсантов, но там возник спорный вопрос о том, кто успел первый. Разведка утверждает, что она успела зафиксировать взлетавший самолет в фотоприцеле ПЗРК, а спецназ доложил рапортом о том, что…

– Ладно, с этим сам разберешься, – отмахнулся командующий. – Меня сейчас другое заботит.

Авдеев замолчал. В полном молчании поздний гость докурил сигарету и встал, машинально одернув тренировочную куртку. Подполковник поднялся вслед за ним.

– Завтра на совещание можешь не приходить, – сказал командующий, стоя возле двери. – Все, что мне надо от разведки, я уже узнал. Завтра займись своей группой. Инструктаж, экипировка, ознакомление с обстановкой… ну, сам знаешь. И выбрасывай группу как можно быстрее. Не нравится мне этот Абу-Салим.

– Можно подумать, что я от него без ума, – негромко пробормотал Авдеев.

– Ну, Кубинец, давай, – сказал Шест. – За встречу.

Он кивнул, выдохнул, быстро приложился к фляжке и сделал пару крупных глотков. Потом отнял фляжку от губ, передал ее Варягу и сильно потянул в себя носом, обнюхивая большой пупырчатый огурец с прилипшим к нему лавровым листом. Китаец с нескрываемым интересом следил за ним. Шест удовлетворенно выдохнул и смачно откусил чуть ли не половину огурца. Варяг передал фляжку Китайцу. Китаец взял салфетку со стола и принялся неторопливо вытирать горлышко фляжки.

– Ты сдурел, Китаец! – невнятно сказал Шест, пережевывая закуску. – Думаешь, я заразный?! Пей давай!

Китаец, не обращая внимания на его слова, тщательно орудовал салфеткой.

– Варяг, да скажи ты ему… – Шест закинул в рот крупный кусок рыбины из открытой банки с сардинами. – Я еще ни разу не слышал, чтобы в разведке кто-то помер от глистов.

Сергей засмеялся. Капитан покачал головой. Молчаливый, незнакомый Сергею парень отвернулся, скрывая усмешку. Китаец неторопливо выпил и шумно выдохнул.

– Закусывай, – Шест сунул ему в руку ложку. – Покорми моих бактерий.

– Не перебивай мне аппетит, – вежливо попросил Китаец.

– Я еще ни разу не видел, чтобы ты страдал отсутствием аппетита, – отмахнулся Шест. – Ешь!

Сергей взял фляжку, осмотрел своих старых приятелей и сказал:

– Я рад всех вас видеть, ребята. За встречу!

– Давай, братишка, – кивнул Варяг. – Взаимно!

Группа специальной разведки расположилась в жилом вагончике. На тумбочке, поставленной в середину между кроватями и застеленной клеенкой, стояла большая сковородка с разогретой кашей, перемешанной с тушенкой. Рядом с ней в одноразовой посуде лежали крупно нарезанные огурцы, хлеб, помидоры и колбаса. Закуска была немудреной, но сытной и имела лишь один недостаток – слишком быстро остывала. Мужчины, как всегда, решили обойтись без лишних тарелок. Кашу черпали из сковородки по очереди. Поэтому у служивых людей не бывает долгих застолий. Все делается по-быстрому. Быстро выпили, быстро и плотно закусили, пока горячее, и только потом можно поговорить, если время позволяет.

В закрытом вагончике стоял плотный, специфичный и привычный для всех собравшихся запах разогретых продуктов из сухого пайка.

– Ну, что там показал «разбор полетов»? – спросил Сергей у сосредоточенно жующего Шеста. Шест сделал вид, что не расслышал вопроса. Сергей улыбнулся.

– Общая оценка – «хорошо», – ответил Варяг. – Для обеих сторон.

– Интересное кино. – Шест перестал орудовать ложкой и недовольно посмотрел на Варяга. – А что, надо было сделать на «отлично»?

– Нам «сбить» самолет, а спецназу вовремя нас остановить.

– Это как так?!

– Да ладно тебе. – Сергей ловко зачерпнул аппетитное месиво с края сковородки. – Я слышал краем уха, что командир батальона охраны заказал еще с десяток беспилотников. Командующий уже подписал запрос в Россию.

– Все верно, – кивнул Варяг. – Надо плотнее закрыть все подходы к авиабазе, включая и дальние подступы.

– Шест, а ты думал, что я твою ногу не узнаю? – Сергей пихнул локтем разведчика. – Когда ты оступился возле водопада? У тебя на левой ноге мизинец скрючен.

– Это я в прошлом году повредил, – пробормотал Шест. – На первенстве Управления по «рукопашке»… А ты глазастый, спецназ!

– Это я приказал ему оставить след, – спокойно сказал Варяг, откручивая крышку бутылки с водой. – Таковы были условия тренировки.

– А… – разочарованно протянул Сергей. – А я-то думал…

– А ты подумал, что ты один такой умный? – засмеялся Шест. – Как я мог упасть с камня?! Теперь я представляю, в каком темпе ты рванул в гору! Небось соскучился по мне, торопился увидеть?

Сергей хмыкнул, пожал плечами и потянулся ложкой к сковородке.

– Да, кстати. – Варяг налил воду в стакан, закрутил крышку на бутылке и поставил ее на стол. – Раз уж здесь все свои… как ты думаешь, Кубинец, зачем мы здесь появились?

– У вас будет работа, – пожал плечами Сергей. Он зачерпнул ложкой кашу, понес ее ко рту, но его рука замерла на полпути. Просто так капитан ничего не говорит. Сергей повернулся к Варягу:

– Так вы и меня… тоже? С собой?

– Ага! – радостно заржал Шест и хлопнул Сергея по плечу так, что у того из ложки вылетела каша. – И тебя посчитали! С нами пойдешь! Хватит тебе здесь киснуть! Хоть проветришься слегка!

Сергей что-то пробормотал себе под нос.

– Что ты сказал? – прислушался капитан. – Это на арабском, что ли?

– Ну да. Пословица. Учу вот язык от нечего делать.

– И что она значит? – Шест поглядел на Сергея с уважением. Учить арабский лишь для того, чтобы заполнить свободное время – это ему бы и в голову не пришло.

– Барабан привык к ударам.

Шест захрюкал, стараясь не открывать рот, чтобы из него не вылетела непрожеванная каша.

– Ты можешь отказаться, – сказал капитан. – Хотя тебе могут и приказать. Но я хочу, чтобы ты сам решил.

– Если ты так решил, Варяг (Сергей впервые назвал офицера на ты), то это значит, что я тебе нужен.

– Нужен, – кивнул Варяг.

– Вот и договорились.

Шест засопел от переизбытка чувств, размахнулся и хотел еще раз хлопнуть Сергея по плечу, но тот ловко увернулся. Шест сбил со стола бутылку с водой. Незнакомый Сергею парень стремительно нагнулся и подхватил бутылку у самого пола. Китаец хмыкнул и взял кусок колбасы из тарелки.

– Я выйду на пару минут, товарищ капитан? – спокойно спросил незнакомый парень и поставил бутылку на стол. Варяг кивнул. Парень встал и направился к двери.

– Туалет прямо за курилкой, – пробормотал Сергей, провожая его взглядом.

– А это кто? – кивнул он на дверь. – Парень крепкий и резкий. А где Детонатор, кстати?

– Он вместо Детонатора. У Витальки что-то с ногой, захромал, пришлось его оставить на базе.

– А, это после того укуса?

– Ну да.

– Значит, эта сука Джабаль, которого мы оставили в живых…?

– Нет. Джабаль хорошо сделал операцию. Просто Витальке надо было полежать еще пару недель, но нам ведь некогда было ждать полного заживления. Ничего страшного. Врачи сказали – пройдет полный курс восстановления и снова будет в строю.

Сергей кивнул и посмотрел на дверь.

– У него акцент, – сказал он после некоторого молчания. – Парень чеченец?

– Его кличка Саид, – ответил капитан. – Мне его посоветовал Детонатор.

– Тогда вопросы снимаются… если его рекомендовал сам заместитель господа бога по взрывному делу.

– Я тоже так подумал, – кивнул Варяг. – Ну что, парни, давайте еще по одной – и хватит. Саида ждать не будем, он все равно не пьет. Завтра на инструктаж. Ты, Кубинец, с сегодняшнего дня в моей группе. Вопрос уже согласован.

Шест подмигнул Сергею, а Китаец показал большой палец.

Абу-Салим пил кофе на свежем воздухе, расположившись в шезлонге и поставив ноги на табуретку, стоявшую в траве. Он смаковал напиток и наслаждался покоем. Порой он закрывал глаза и с удовольствием подставлял лицо несильному ветерку, который дул между холмами и был насыщен запахом леса и травы. Абу-Салиму до смерти надоела пустыня – с ее жарой, всепроникающим песком, бомбежками и теплой несвежей водой из канистр.

Иногда на большой высоте над холмами пролетали самолеты. Они абсолютно беззвучно выскакивали из-за горизонта и сверкающими на солнце точками быстро проносились над палаткой генерала. Только потом на землю обрушивался звук ударной волны и доносился звенящий гул турбин. В первые дни это было очень неприятно, и лишь самолюбие удерживало генерала от того, чтобы не бежать сломя голову до ближайшего окопа. Еще были свежи в памяти ужасающие точные бомбардировки русских. Но к хорошему быстро привыкаешь, и теперь при появлении штурмовиков генерал только щурился и провожал их недобрым взглядом. В этот момент он как никогда сильно желал, чтобы хоть кого-нибудь из них сбили прямо на его глазах.

Его палатка стояла на самой вершине холма, на поляне в лесу, и недалеко от нее бил родник. Вода в роднике отдавала привкусом талого снега. Из нее получался великолепный кофе. Абу-Салим закрыл глаза и вздохнул. Сколько времени он и его люди будут отдыхать? До тех пор, пока не поступит команда и над этим местом не собьют русский самолет, мрачно подумал он. Или вертолет. И вот тогда эти зеленеющие на солнце холмы превратятся в мышеловку. Подвижные группы генерала дежурили на вершинах близлежащих холмов и контролировали воздушное пространство над ними. Все они поддерживали связь между собой и командиром. Если в этот район спустятся русские пилоты со сбитого самолета (а им больше некуда деваться, в восьми километрах от палатки генерала начинается Турция, и этот факт должен быть обязательно отражен на русских летных картах), то их песенка будет спета. Порученец министра поклялся, что турецкий летчик свалит русский самолет в назначенный квадрат так же точно, словно американский баскетболист забросит мяч в корзину. Абу-Салим при мысли о сбитом самолете испытывал злорадство. Наконец-то он рассчитается за весь свой ужас и беспомощность, которыми он был сыт по горло в пустыне. Но он был профессиональным военным и всегда старался отодвинуть свои эмоции на задний план. Эмоции хороши в рукопашном поединке – там они прибавляют азарта и сил, а в этой ситуации нужен холодный расчет. У него было время сто раз и совершенно отстраненно проанализировать обстановку, и каждый раз он приходил к неутешительному и единственно правильному заключению.

Так вот, если отбросить злость генерала и турецкую раздраженность, то предстоящая операция очень сильно смахивает на серьезную пакость, за которую придется отвечать. Ему и его партнерам. Ведь Турция не воюет с Россией.

Генерал понимал, что взбешенный русский военный министр не успокоится до тех пор, пока не найдет непосредственного исполнителя этой акции. От этой мысли у Абу-Салима начинало неприятно ныть под ложечкой. Но если турки прикрыты мощью государства и с ними русским придется повозиться, то разделаться с Абу-Салимом будет гораздо проще. С него хватит и десантного батальона. Ладно, там видно будет, вздохнул Абу-Салим. В конце концов, турки обещали всемерную помощь. Хотя турецкая конфета, как и полагалось халявному лакомству, оказалась сладкой снаружи и горькой внутри.

Да, и еще… чиновник из министерства просил взять хотя бы одного из летчиков живым. Абу-Салим покачал головой. Русские летчики – это элита, отборные и весьма патриотично настроенные люди. Знаем, встречались с ними еще в Советском Союзе. Рассчитывать на то, что русский пилот сдастся на милость победителя, – весьма наивно. Застрелится, скорей всего, решил генерал. Застрелится, когда кончатся патроны. А жаль…

Из палатки выскочил адъютант Абу-Салима и бросился к своему шефу, путаясь ногами в высокой траве. В руке он держал спутниковый телефон.

Ну вот и конец отдыху, подумал генерал. Сейчас начнется. Он поставил чашку на табуретку и поднялся из шезлонга.

Адъютант протянул ему телефон.

– Слушаю, – сказал Абу-Салим.

– Через полчаса над вами пройдет русский вертолет. Я поднял звено истребителей на перехват. Они будут дежурить над нашей границей, вы их скоро увидите. У вас все готово? – спросил в трубке знакомый сухой голос.

– Да, – ответил Абу-Салим и посмотрел на часы. Он постарался, чтобы его ответ прозвучал как можно тверже.

В трубке загудели гудки отбоя.

Вертолет, уже нагревшийся на солнце, стоял на небольшой квадратной бетонной площадке неподалеку от штаба. В кабине сидели два летчика.

– Вот они, едут, – указал пальцем рыжий, с круглым веснушчатым лицом парень. – Наверняка к нам.

Командир вертолета, лысоватый хмурый пилот, копавшийся с ларингофонами в своем шлеме, поднял голову и взглянул на взлетное поле.

По бетонке к вертолету ехал армейский «уазик» без брезентового верха. В машине виднелись головы людей. Все они были без касок. Командир присмотрелся и улыбнулся.

– Старый знакомый, – пробормотал он. – Варяг-везунчик. Я так и знал, что увижу его здесь.

– А это еще кто такой?

Борттехник, вставший с места второго пилота, задержался в дверях кабины.

– Это, Константин, спецназ ГРУ. А вот тот светлый, который рядом с водителем сидит, видишь?.. это и есть Варяг. Командир группы. Я его уже несколько раз выбрасывал.

– Ух ты, спецназ ГРУ, – восхищенно сказал борттехник. На вид ему было не больше двадцати трех лет. – Я их еще не видел. Это вот эти, да? А почему везунчик?

– Ни одной потери среди личного состава за все операции. Это уметь надо. Иди, Костя, встречай гостей.

Техник выскочил из кабины пилотов в салон, схватил короткий алюминиевый трап, открыл бортовую дверь и приставил его снаружи к борту. «Уазик» подъехал и развернулся возле вертолета. Первым на бетонку выпрыгнул Варяг. Он оглянулся, увидел трап и кивнул своим людям. Тяжело нагруженные разведчики начали выбираться из машины.

– Здорово, Саня, – негромко сказал спустившийся из вертолета командир. – Я так и знал, что тебя здесь встречу.

Варяг обернулся и прищурился, узнавая.

– А, это ты, Андрей, – улыбнулся он. – Кто бы мог подумать…

Он шагнул к летчику, и они коротко обнялись.

– Ты не прав, Варяг, – сказал летчик. Он слегка отодвинулся от Варяга и теперь стоял и рассматривал его в упор. – Вот у тебя несколько морщин на лбу появилось. Раньше их не было.

– Это от того, что я все время старых знакомых вспоминаю. Не всегда могу вспомнить, где я их видел. А в чем я не прав, Андрей?

Борттехник стоял рядом, слушал их разговор и улыбался во весь рот.

– Ты сказал – мол, кто мог подумать… А где, как не на войне, увидятся командир группы спецназа и командир вертолета?

– А, ты об этом, – улыбнулся Варяг. – Ну да. Мы без вас – никуда. В ресторане в Москве нам увидеться было бы гораздо сложнее.

– Вот, ребята, – обернулся Варяг к Сергею. – Один из самых толковых летчиков, с которым я летал.

Борттехник улыбнулся еще шире, хотя казалось, шире улыбаться уже было некуда. Он радовался как ребенок.

Сергей кивнул, не придавая особого значения словам Варяга. У бывалого военного всегда найдется множество знакомых в своей среде. Особенно в горячих точках, где встречаются люди всех родов войск со всей страны.

Разведчики привычно забросили свои рюкзаки в салон и расселись на металлических неудобных скамейках. Китаец сразу же отправился в хвост вертолета и расположился на своем законном месте на сложенном брезентовом чехле. Шест проводил его взглядом и с досадой вздохнул. Опять Китаец опередил его.

– У него рефлекс, – мстительно сказал прапорщик, наклонившись к Сергею. – Как у собаки, которую приучили к своему коврику. Я представляю, как он на пенсии будет летать пассажиром. Купит билет в бизнес-класс и пойдет спать на самолетный чехол.

Сергей хмыкнул.

– Жарко, – пробормотал Шест. – А ведь только семь утра.

Хоть бортовая дверь и форточка в кабине пилотов были открыты, легкий сквозняк, гулявший по салону, не спасал от духоты и специфического запаха вертолета. Пахло авиационным керосином и нагретым на солнце металлом.

Шест хотел утереть рукой лицо, но вовремя вспомнил, что оно покрыто густыми маскировочными разводами. Шест чертыхнулся и осмотрелся. Он был опытным спецназовцем, десятки раз летал на вертолетах и пока что не заметил никакой подготовки к вылету.

– А кого ждем, командир? – с досадой спросил он в открытую бортовую дверь.

Варяг и командир экипажа стояли возле трапа и о чем-то негромко беседовали. Бесцеремонный вопрос Шеста сбил летчика с мысли.

– Ждем второго пилота, – недовольно отозвался он. Варяг вопросительно вскинул брови.

– Что-то случилось, Андрей?

Шест услышал Варяга. Он сразу же насторожился и вытянул шею.

– Что там еще может случиться? – тревожно обернулся он к Сергею. – Вертолет сломался, что ли?

Сергей пожал плечами, улыбнулся и кивнул в сторону кабины.

– Я думаю, что с вертолетом все нормально. Иначе этот пацан сейчас бы с машиной копался. Смотри, как он на нас уставился. Как будто мы звезды Голливуда.

– Лучше бы он за двигателем так смотрел, – проворчал несколько успокоенный Шест, бросив взгляд на борттехника. Молодой парень сидел в кабине пилотов и во все глаза рассматривал разведчиков через открытую дверь.

– Да ничего не случилось, – Андрей решил не врать капитану, которого он действительно считал толковым офицером. – У нас приказ – согласовывать свои маршруты с турками. Мы ставим их в известность о каждом повороте во время полета. Если говорить честно, то меня это раздражает. Второй пилот сейчас этим как раз и занимается. Докладывает о нашем маршруте в штабе, а те потом передадут все координаты нашим друзьям по НАТО!

– Партнерам, – машинально поправил его Варяг. Он нахмурился, думая об этой неприятной и неизвестной ему подробности боевых вылетов. – В НАТО друзей у нас нет.

Летчик раздраженно отмахнулся. Сергей, слышавший весь разговор, задумчиво откинулся на лавочке. Ему стало слегка не по себе, как будто он съел прокисший помидор. Он знал, что это неприятное ощущение означает опасность. Будущую, отдаленную, но вполне реальную опасность. И она была напрямую связана именно с предстоящим вылетом.

Сияющий борттехник выскочил в салон.

– Ребята, – радостно сказал он. – А давайте сфотографируемся на память, а? А то мне в жизни не поверят, что я спецназ ГРУ живьем видел!

– Тьфу ты! – Шест в сердцах сплюнул на металлический пол. Потом подумал и недовольно растер плевок ногой.

– То есть как это – живыми? – негромко спросил Саид. – Значит, ты видел спецназ и неживыми?

– Ой, нет! – парень понял свою оплошность и принялся отчаянно жестикулировать. – Я хотел сказать, вот так близко! Ну, ребята, вы же понимаете, да?! Я дико извиняюсь, ну вылетело по простоте душевной, я же не специально! Я хотел сказать, что первый раз вижу спецназ ГРУ!

Борттехник аж побледнел от мысли о том, что он своей оговоркой может навлечь беду на таких замечательных и мужественных парней. Сергею стало его жалко.

– Мы не фотографируемся, – хмуро сказал он. – Запрещено.

– Да никто вас не узнает! – наклонился к нему мигом повеселевший молодой летчик. Он понял, что его простили. – У вас краски на лице с полтонны. А мне память на всю жизнь! Спецназ ГРУ – это сила!

Саид поморщился, Шест что-то буркнул, а Сергей кивнул на дверь:

– Иди у старшего спроси. Сам понимаешь..

Парень кинулся к двери.

– Наберут по объявлению, – проворчал Шест. – Энтузиаст хренов…

Сергей видел, как техник подбежал к командиру экипажа и принялся что-то быстро объяснять, кивая головой в сторону вертолета и размахивая руками. Андрей недовольно хмурился, слушая своего летчика. Варяг не вмешивался. Командир экипажа отрицательно покачал головой. Сергей, видевший, но не слышавший разговор из-за порыва ветра, относившего слова в сторону, только пожал плечами. Насколько он знал, летчики очень суеверные люди и категорически не фотографируются перед вылетом. Вот после приземления можешь устроить целую фотосессию, никто тебе и слова не скажет, но перед вылетом – табу. Сергей еще раз пожалел неопытного парня и откинулся на дюралевый борт.

По бетонке простучали торопливые шаги, и в проеме двери показалось возбужденное лицо техника:

– Разрешили! И ваш, и мой! Разрешили, но только на три минуты! А мне и одной хватит! Парни, выходите, вы же обещали!

Никто технику ничего не обещал, и Шест только собрался напомнить ему об этом, но Сергей коснулся рукой колена Шеста:

– Ладно, не переломимся, если сфоткаемся. Нам все равно, а человеку приятно.

Шест прошептал ругательство и нехотя поднялся с лавочки. Саид встал вслед за ним.

– Может, Китайца еще поднять? – желчно поинтересовался Шест, ни к кому конкретно не обращаясь. – А то пропустит редкий кадр!

– Слышь, земляк, а почему тебе разрешили? – Сергей не смог удержаться от вопроса. – Вроде у вас не одобряют это дело?

– Я сейчас, только фотоаппарат возьму! – громко крикнул из кабины пилотов техник. – А? Что? А, ты об этом… мой командир учился у моего отца в училище! Да и вообще он нормальный мужик!

Разведчики вылезли из душного салона вертолета под палящее солнце и встали возле боевой машины.

– Товарищ капитан, вот тут нажмите! – техник передал фотоаппарат Андрею и подбежал к разведчикам. Шест нахмурился, надвинул бандану на самые глаза и сразу же стал похож на измученного солнцем курортника, который почему-то был одет в военную форму. Остальные серьезно смотрели в объектив. Андрей нажал на кнопку, но фотоаппарат не издал ни звука. Ни щелчка, ни вспышки, вообще ничего.

– Сильней нажми, командир! – крикнул техник. Он стоял, обнимая за плечи Шеста и Сергея.

Снимающий еще несколько раз надавил на кнопку, но эффект был тот же самый.

– Батарейки сели! – Костя вдруг звонко хлопнул себя по лбу. – Я и забыл. Я их вчера в приемник вставлял. Елки-палки, вот невезуха…

Он растерянно оглянулся. Командир экипажа нахмурился. Срабатывало древнее правило – нельзя фотографироваться перед вылетом! Это был знак, таких совпадений не бывает.

– Парни, а у вас есть батарейки? – Костя умоляюще посмотрел на разведчиков. – Ну, есть же?! У спецназа все должно быть!

– На, – вздохнул Сергей, расстегивая липучку на кармане разгрузки. – Это для ночного прицела. Но сразу же верни.

– Момент!

Обрадованный парень (спецназ ГРУ полностью оправдал его надежды) зубами разорвал прозрачную упаковку, выхватил две батарейки, прыжком метнулся к командиру и в секунду заменил неисправный элемент. Затем вернул фотоаппарат и таким же тигриным прыжком занял свое прежнее место.

Андрей недовольно взял фотоаппарат. Он колебался. Недаром первое фото не получилось! Может, отменить этот чертов снимок на память? По-хорошему так и надо было сделать, но… пилот первого класса посмотрел на своего техника. Вон, глаза так и сияют… восхищается. Сейчас Варяг для него – живая мальчишеская легенда, воплощение мужества, настоящий герой, внезапно оказавшийся совсем рядом.

Ладно, хрен с ним, вздохнул Андрей. Не будем «обламывать» пацана. Может, никакого знака и не было, и сейчас действительно подвели батарейки.

Он с холодком в душе (а вдруг не сработает, тогда уж точно никаких снимков!) поднял фотоаппарат, поймал в фокус стоящие фигуры и нажал на кнопку. Все оказалось в порядке. Прозвучал щелчок, и яркая вспышка осветила стоявших в обнимку людей. Для очистки совести летчик сделал еще несколько снимков и сказал:

– Ну все, хватит.

Он отдал фотоаппарат довольно улыбавшемуся Косте, оглянулся и увидел спешащего к вертолету второго пилота.

– А вот и Михалыч. По местам! – зычно скомандовал командир экипажа. Разведчики торопливо полезли обратно в салон.

Когда «вертушка» взлетела и пошла над горами, Сергей почувствовал комок в горле. Тоскливое ощущение надвигавшейся беды полностью овладело им. Его даже чуть не стошнило. Он хорошо знал себя и понимал, что дело тут совсем не в прокисшем помидоре. Тем более что он его и не ел. К черту, решил он и посмотрел на спокойно сидящего напротив него Варяга. Надо сказать командиру. Пусть разделяет ответственность вместе с ним и принимает решение.

Он жестом попросил прапорщика отодвинуться и пересел к капитану.

– Нас собьют, командир! – заорал он в ухо Варягу. – Я чувствую, что нас ждут!

Варяг ошеломленно посмотрел на Сергея, но быстро взял себя в руки. Он знал, где учился этот парень, и знал его подготовку. В прошлой командировке именно чутье Кубинца спасло группу от полного уничтожения в зыбучих прибрежных песках. Варяг не стал задавать идиотских вопросов о том, уверен ли Сергей в своих словах и отвечает ли он за них. В создавшейся ситуации все это было бы только напрасной тратой времени. Спрашивать надо о другом.

– Что делать, Кубинец? – крикнул он в ответ. – Отменить вылет я не могу! Твое решение?

Сергей с Варягом сейчас были похожи на детей, которые играли в «испорченный телефон». Грохот винта не давал возможности спокойно разговаривать, и поэтому они, по очереди наклоняя головы, кричали друг другу в ухо.

– Не надо! Надо просто изменить маршрут!

Сказав это, Сергей почувствовал облегчение и еще большую уверенность в том, что он делает. Да, именно так. Надо уйти в сторону, и тогда это пакостное ощущение безысходности исчезнет. Он был в этом уверен.

Шест недовольно отодвинулся от ерзавшего на лавке и размахивающего руками Сергея. Опять его другу что-то показалось. Или, может, он что-то забыл. Впрочем, Шесту было на это наплевать. Он не расслышал ни единого слова.

Варяг не стал больше раздумывать. Кубинцу он доверял больше, чем десятку самых лучших розыскных собак, вместе взятых, потому что знал его способности и видел их в деле. Он хлопнул Сергея по плечу и поднялся.

Борттехник сидел за спинами пилотов на откидной лавочке, загораживая проход в кабину. Варяг коснулся его плеча и показал пальцем на командира. Техник вопросительно нахмурил брови.

– Надо поговорить! – Варяг приподнял край шлемофона на голове парня и принялся кричать ему в ухо:

– Мне надо поговорить с твоим командиром! Ко мне поступила очень важная информация! Дай мне шлемофон!

Техник не удивился. Он догадывался о том, что у спецназа ГРУ всегда есть под рукой миниатюрные передатчики, по которым к ним прямо из Москвы поступают сверхсекретные приказы. Он снял с потной головы шлемофон и протянул его Варягу. Капитан надел шлем (грохот винтов стал слышен гораздо слабее), прижал ларингофон ниже челюсти и нажал на кнопку внутренней связи.

– Андрей, это я, Варяг. Ты слышишь меня?

Командир экипажа повернул голову и увидел Варяга, стоявшего в дверях кабины. Он сразу же сообразил, что разведчик отвлекает его от управления вертолетом совсем не для того, чтобы рассказать ему новый анекдот. Значит, что-то случилось.

– Слышу, – ответил он. – Михалыч, возьми управление… что у тебя, Саня?

– Надо изменить маршрут, командир. Немедленно.

Первый пилот, как и его техник, совсем не удивился. Он был боевым летчиком и хорошо понимал, кто находится у него на борту.

– Точка прибытия? – кратко поинтересовался он.

– Прежняя. Но надо сделать приличный крюк. По прежнему маршруту идти нельзя.

Летчик встал, вытащил карту из планшета, выдернул из шлемофона разъем, который соединял его с бортовой связью, жестом показал технику, чтобы тот освободил проход, и вышел из кабины в салон.

– Вот, смотри! – заорал он в лицо Варягу и принялся тыкать пальцем в карту. – Мы сейчас вот здесь! Тебя надо высадить вот здесь! Как лететь?

Варяг обернулся к Сергею и призывно махнул рукой. Сергей поднялся с лавочки. Варяг наклонился к нему и повторил слова летчика и его манипуляции.

Сергей присмотрелся. Разумеется, он умел читать карту.

– А вот так можно? – крикнул он и провел пальцем по плотному глянцевому листу, слегка задев красную линию, бегущую по светло-коричневому фону с разбросанными цифрами высот.

– Нет! – покачал головой летчик. – Здесь турецкая территория!

– А ты низенько! – заорал Варяг в подставленное ухо пилота и сделал неопределенное движение рукой. – Пройди над самой землей! Если и залетим к туркам, то всего на несколько километров!

– Могут сбить! – крикнул в ответ летчик, рассматривая карту.

– Кого? Тебя? – удивился Варяг.

Андрей покачал головой.

– Это же турки! Наши партнеры! – продолжал наседать Варяг. Он абсолютно доверял Сергею, верил в летное мастерство своего знакомого, и ему было все равно, над чьей территорией лететь.

После короткого размышления пилот махнул рукой.

– Я так и знал!

– Что ты знал, Андрюха? – наклонился к нему старший группы спецназа.

– Не надо было фотографироваться!

Андрей развернулся и пошел обратно в кабину пилотов.

– Нашли, командир, – хриплым шепотом доложил Шест. Он привычно поправил закрепленную на поясе «сидушку» и обессиленно сполз по стволу дерева на траву. Уставший и взмокший Сергей опустился рядом. Варяг задумчиво покивал, покусывая травинку. Найти в лесу вооруженных людей, которые готовы стрелять при малейшей опасности, и самому остаться при этом незамеченным – это высокий показатель класса разведчика. Он терпеливо подождал, пока парни отдышатся и придут в себя. Наконец Шест, глотнув воды из фляжки, перевел дыхание и начал тихо докладывать:

– От нас за два хребта. Сначала вышли на передовой дозор. Вообще расслабились, олухи. И знаешь, как вышли, Варяг? Эти… (здесь Шест употребил нецензурное выражение, но Варяг не обратил на это внимания) играли в нарды. Представляешь? Сидели под кустом и играли. Кубинец аж за двести метров услышал, как костяшки стучат по доске. Ну, обошли их и двинулись дальше. Поднялись по склону на водораздел. Там обнаружили старую заброшенную дорогу. Видимо, по ней лес возили. Дорога расчищена, и по ней недавно ездили. Я ощутил запах дыма. Пошли вдоль дороги и наткнулись на еще одних. Шашлык жарили… – Шест сглотнул. – Такой запах на весь лес! У меня аж слюнки потекли! Сидят, понимаешь ли, возле костра, гогочут и кости в кусты швыряют! В меня чуть не попали!

– Шест…

– А, ну да, – опомнился разведчик. – Так вот… пошли дальше. В конце концов вышли на полянку: там три большие палатки, полевая электростанция и рядом два джипа. Один с пулеметом в кузове, другой без – видимо, командирский. Дорожка к роднику натоптана, отхожее место недалеко выкопано, там же яма для мусора. В палатках живут не более двадцати человек. Мужик в полевой форме этот, наш старый знакомый – в шезлонге до вечера просидел, дневальный ему все время кофе таскал. Часовой расслаблен, большую часть времени сидит в джипе, иногда выходит и обходит поляну по периметру. Вокруг палаток тянутся замаскированные окопы и ходы сообщения. Все сделано на совесть.

– Хорошо, – кивнул Варяг. – Все?

– Все.

– Почему так долго? Вас сутки не было.

– Шест заметил, что Абу-Салим… я его не сразу узнал, похудел сильно, бедолага… ведет все переговоры только по переносной карманной рации, – вмешался Сергей. – А это значит, что остальные его люди где-то недалеко, в пределах трех-пяти километров.

– Пришлось идти, смотреть, – проворчал Шест.

– Пять таких стоянок мы обнаружили в радиусе шести километров. Они расположены по кругу и все на вершинах холмов.

Варяг почесал переносицу. Интересное кино получается, подумал он. Что могут делать боевики Абу-Салима в таком глухом горном лесистом районе? Боевые действия здесь не ведутся (кстати, отсюда их беспечное поведение), оживленной трассы поблизости не наблюдается… а люди расставлены так, словно готовы в любой момент спуститься с холмов и быстро собраться в одной точке. Зачем? Заранее расставленная ловушка? Для кого? Непонятно. Единственный настораживающий момент – это близость турецкой границы. Ну и что? Ладно, потом разберемся, решил Варяг. Его дело – наблюдать.

– Давайте отдыхайте, ребята, – распорядился он. – Ночью в секрете смените Саида и Китайца.

Абу-Салим уже не нервничал. Пик ожидания был пройден еще вчера, когда обещанный турками русский вертолет так и не показался на горизонте. Генерал не спускал глаз с неба целый день и даже запретил своим людям готовить еду, чтобы дым костра не выдал их местонахождение. Он видел, как над северной стороной горизонта все время мелькали металлические искорки, которые исчезали и появлялись снова. Это были турецкие истребители, поднятые для перехвата русских.

Но все оказалось зря. То ли русские не полетели, то ли сумели каким-то образом обмануть турецкую разведку. Абу-Салим склонялся ко второй версии его предположения, хоть ему по телефону озвучили другой вариант событий – русские вылетели, но потом куда-то пропали. Генерал усмехнулся. Как это – пропали? Сейчас не Первая мировая война, когда пилот может заблудиться над незнакомой местностью. Всевидящие наземные службы просто не позволят ему этого сделать. Скорей всего, русские схитрили, изменили маршрут, и пилот продемонстрировал свои навыки ухода от радаров слежения. Пропали… ха! Впрочем, наплевать. Будем ждать другого случая. Время сейчас работало на него. Мышеловка должна была захлопнуться в любом случае. Правда, ближе к вечеру, когда в предгорьях стих ветер и слышимость стала гораздо лучше, до него донеслось что-то похожее на рокот вертолетного двигателя. Еле слышимый, идущий непонятно откуда звук работающих вертолетных винтов колыхнул теплый воздух между холмами. Генерал прислушался, но поднявшийся вечерний бриз, несущий прохладу с гор на равнину, принялся шевелить ветки деревьев, и все вокруг заполнилось привычным лесным шумом. Абу-Салим решил не придавать значения непонятному звуку. Вполне могло быть, что у него от долгого ожидания просто разыгралось воображение.

Варяг проснулся от гулкого, утробного сотрясения земли. Его тело, лежавшее на спальнике, шевельнулось и слегка сдвинулось с места. На мгновение полусонному Варягу показалось, что он едет в поезде на верхней полке и что поезд внезапно остановился. В следующее мгновение он уже полностью пришел в себя и открыл глаза. Было светло. Над его головой качнулись ветки кустарника. С соседнего дерева с криком метнулась потревоженная птица. Варягу подумал, что началось землетрясение. Он приподнялся, схватился за автомат и увидел над собой искаженное лицо Шеста.

– Вставай, Варяг! Сбили! Наших сбили! Вот суки!

Шест тряс командира за плечо и отчаянно матерился вполголоса.

– Где сбили?! Кого?! Кто?!

Варяг вскочил и принялся лихорадочно осматриваться.

– Не туда смотришь! – простонал Шест и ткнул пальцем вверх. – Вот они! Смотри, на парашютах спускаются!

Варяг поднял голову. Над соседним хребтом, в голубом небе, под дымным следом, который остался от упавшего за дальними холмами самолета, висели два белых парашюта с подвешенными под ними черными точками. Из-за лесистых гор поднимался черный клуб дыма и медленно растекался в небе слоистыми волнами.

Капитан сразу же все понял и с чувством выругался. Вот она, ловушка! Вот для чего здесь собрались головорезы генерала!

– Что будем делать, Варяг? – уже спокойнее спросил Шест, не отрывая глаз от спускающихся пилотов.

– Где Китаец? – спросил Варяг и обернулся. Он увидел своего бойца сидящим под кустом с наушниками на голове. Переносная рация расположилась у него на коленях.

– А, ты уже… молодец… ну, что там?

– Есть сигнал, – кивнул Китаец. – Аварийный передатчик срабатывает на второй секунде после катальпутирования.

– Так… это получается, что его все слышат? И боевики тоже?

– Ну да.

Шест кратко выразил свое отношение к лишенной эмоций и патриотизма технике.

– Сигнал закодирован, – внес поправку Китаец. – Только наши рации принимают его и расшифровывают. Остальным он выдает ложные координаты.

– Извиняемся тогда, – пробормотал Шест.

Варяг снова посмотрел в небо. Два парашюта, спускавшиеся рядом, начали отдаляться один от другого. Один планировал ближе к разведчикам, а второй опускался за соседний холм. Вдалеке загремели выстрелы.

– Суки! – опять простонал Шест. – В воздухе расстреливают! Да что же он делает?! Не может за вторым потянуть, что ли?! Поближе к нам?!

Варяг кусал губы, обдумывая ситуацию.

– Слушай мою команду, – наконец сказал он. – Кубинец и Саид… где они?

– В секрете, – ответил Шест, стоя с задранной головой. – Их оттуда никто не снимал. Ну, куда же ты тянешь?! Ближе давай, ближе!!

– Шест, ты с Саидом пойдешь вон за тем пилотом, – Варяг ткнул пальцем в приближающийся к земле парашют. В прозрачном воздухе была уже хорошо видна маленькая фигурка в светлом комбинезоне, безжизненно повисшая на стропах. – Скорей всего, летчик или тяжело ранен, или убит. Посмотрите там по обстановке. Зря не рисковать, – хмуро добавил Варяг и посмотрел на Шеста. – Знаю я тебя. Твоего самоубийства, замаскированного под героизм, никто не поймет. В том числе и я.

– Есть зря не рисковать, – злобно пробормотал Шест. Он посмотрел на небо, сплюнул, перебросил автомат из-за спины на грудь и бегом бросился в лес.

– Кубинца ко мне! – крикнул вслед ему капитан и повернулся к Китайцу: – Рацию не выключай. Может, хоть этого удастся спасти.

Саид с Шестом лезли вверх по лесистому склону.

Шест, идущий впереди, опытным глазом выбирал направление и старался подниматься зигзагами. При таком способе ходьбы в горах не так сильно забиваются ноги и сберегается дыхание. Иногда, если склон был слишком крутым, он наклонялся вперед, вставал на четвереньки и быстро полз, взрывая ногами землю и хватаясь руками за траву. Несколько раз он оборачивался и косился на Саида. Но его опасения оказались напрасными. Саид выдерживал сумасшедший темп. Они оба все время посматривали вверх, стремясь поточнее выйти к спускавшемуся парашюту. О маскировке разведчики не беспокоились. Они знали, что сейчас все внимание людей Абу-Салима приковано к сбитым летчикам и им просто некогда смотреть по сторонам. Тяжело, с хрипом дыша, они хватались за ветки деревьев, помогая себе при подъеме. Несколько раз ветки ломались, и тогда Шест попросту сползал на своего напарника, сопровождая свои неуклюжие действия негромкой отчаянной руганью. В этом случае Саид останавливался, упирался ногами и подставлял свою широкую ладонь под грязные штаны разведчика, задерживая его скольжение вниз. Сначала Шест безостановочно ругался, но потом замолчал. Больше всего на свете он боялся не успеть.

Мокрые, со сбитым дыханием, они наконец-то выскочили на вершину хребта и остановились, озираясь вокруг. До них донеслись гортанные, визгливые голоса с соседнего холма. Шест посмотрел в бинокль. Между деревьями мелькнуло несколько бегущих фигурок. Вдруг голоса стали громче и тревожней. Количество бегущих между деревьев людей увеличилось. Шест задрал голову. Ветер внезапно изменил направление (нагретый солнцем сосновый лес, росший на песчаной почве, обычно способствует созданию мощного восходящего потока воздуха) и потащил парашют к вершине, на которую поднялись разведчики. Шест схватил Саида за плечо.

– Есть бог на свете! – прохрипел он, утирая лицо и поправляя грязными исцарапанными руками насквозь промокшую бандану на голове. – Если ветер не изменится… этим сволочам надо еще спуститься в низинку и добраться до нас. А за это время мы успеем найти парня. Давай за мной! – крикнул он и бросился обратно под гору, на которую они только что забрались с таким трудом. Саид немного задержался. Он прищурился, рассматривая проносимый ветром над хребтом парашют. На голубом фоне неба яркие солнечные лучи хорошо освещали и парашют, и фигуру летчика. Саид сумел разглядеть темные дырки на ткани светлого комбинезона, простреленный купол и даже несколько болтающихся строп, перебитых пулями.

Через несколько минут парашют опустился на заросшую мхом каменную гряду, выступавшую из склона. Подбегавший Шест увидел, как летчик, даже не делая попытки погасить купол, безжизненно повалился на камни и его протащило несколько метров, пока он не застрял между двумя крупными валунами. Шест с разбегу выхватил нож и принялся полосовать стропы.

– Сейчас, браток, сейчас – бормотал он, орудуя клинком. – Сейчас мы тебя вытащим. Вот же суки, а… Что там с ним, Саид? – крикнул он, заметив, как Саид приподнял голову пилота и всматривается ему в лицо. – Живой?

Саид не отвечал.

– Ну, что там?! – предчувствуя нехорошее, заорал, не оборачиваясь, Шест. – Живой, я спрашиваю?!

– Двухсотый, – ответил наконец Саид. – Вот, дырка напротив сердца… не повезло парню.

Шест с остервенением перерубил оставшиеся стропы и повернулся к напарнику.

– Обыщи его и забери документы, – сказал он после паузы, посмотрев на летчика. – Глаза ему закрой, что ли… сначала я понесу, потом ты. Давай, Саид!

Прежде чем взвалить на себя мертвое тело пилота, Шест посмотрел вверх. Второго парашюта в небе уже не было.

Когда разведчики, поочередно меняясь тяжелым грузом, с трудом поднялись на середину склона холма, по ним открыли огонь. Простучала гулкая очередь и тяжелые пули, срубая ветки и вонзаясь в стволы деревьев, легли на несколько метров выше спецназовцев. Очередь повторилась три раза, и три раза пулеметчик не менял прицел.

– Стой! – прохрипел идущий сзади Шест. – Увидели, гады. Это когда вон тот дуб обходил. Пришлось выйти на открытое место.

Саид осторожно привалил безжизненное тело пилота к стволу лиственницы. Он с облегчением разогнулся, утер лицо и глянул на Шеста. Шест мрачно кивнул.

И он, и Саид прекрасно разобрались в создавшемся положении. Спускавшаяся с противоположного склона погоня засекла медленное передвижение разведчиков, и вражеский пулеметчик совершенно ясно дал им понять, что подняться выше он уже не даст. Их заметили и примерно определили местонахождение. Еще можно было скрыться в лесу – он был достаточно плотен и густ, но для этого разведчикам требовалась быстрота передвижения. Шест посмотрел по сторонам.

– Давай вон туда, – кивнул он, – дыра какая-то… или яма. Там пока парня оставим, камнями завалим, потом вернемся. Все трое не уйдем.

Он помог взвалить тело на плечи Саида и, тщательно прячась за кустами, следя за тем, чтобы его вообще не было видно с противоположного склона, первым пошел к небольшой узкой пещере, вокруг которой валялись булыжники, поросшие мхом. Растерявшийся пулеметчик, видя, что цели исчезли, принялся очередями прочесывать весь склон.

Вход в пещеру оказался невысокий, но он давал возможность пролезть внутрь двум людям. Шест посветил фонариком. Луч света выхватил спутанную паутину на пыльном каменном своде и какие-то остатки костей в углу. Чем-то сильно воняло. Шест поморщился, но выбора у него не было.

– Сойдет, – кивнул он и убрал фонарь, – давай у самой стены положим.

Встав на четвереньки, разведчики с трудом затащили тело пилота в пещеру. В узкой каменной горловине сразу же стало очень тесно. Шест расцарапал себе лицо о рукоятку ножа Саида. Матерясь и чувствуя, как кровь стекает с поврежденной губы, Шест рывками помогал толкать тело к стене, ничего не видя и слыша только тяжелое дыхание своего напарника.

– Норма! – наконец прохрипел в темноте Саид. – Уложили… вылезай первый, здесь вдвоем не развернемся.

Шест выполз из пещеры и огляделся по сторонам. За плотной зеленой стеной низкорастущих деревьев никого не было видно, но он знал, что погоня близка.

– Ходу, Саид! – пробормотал Шест, озираясь и запоминая ориентиры. – Потом вернемся сюда, заберем парня.

– Сейчас, – кивнул его напарник и сбросил с плеч рюкзак. Шест понял, что он собирается делать. Разведчик поднялся немного повыше и залег, прикрывая Саида. Саид быстро установил растяжки у входа в пещеру и аккуратно завалил вход камнями и сухими ветками. Потом вытащил маленький баллончик и побрызгал вокруг. От камней сразу же пошел резкий неприятный запах.

– Все? – хриплым шепотом поинтересовался Шест, нетерпеливо посматривая по сторонам. Совсем недалеко раздались возбужденные гортанные голоса, говорившие на арабском. Саид забросил рюкзак за плечи и быстро поднялся к Шесту.

– Давай пойдем вверх по этому каменному языку, – кивнул Шест. – Вряд ли эти олухи умеют читать следы, но все же оставлять я их не хочу.

Разведчики бесшумно и ловко стали карабкаться вверх по склону, ежесекундно озираясь по сторонам. Ловко ныряя среди валунов и скальных обломков, они уже поднялись почти что на самую вершину, когда путь им преградила невысокая, покрытая трещинами и мхом скала, нависшая над каменным потоком. Шест остановился и обернулся. Найти летчика будет очень легко, подумал он. Прямо вниз от этой заметной скалы. Она тут одна. Над его головой послышался металлический лязг. Шест схватился за автомат и поднял голову. Он хорошо рассмотрел на фоне голубого неба выдвинувшийся из-за вершины длинный ствол ручного пулемета.

– Салам Алейкум! – сказал кто-то невидимый за каменным уступом и сразу же несколько человек дружно, издевательски засмеялись.

Абу-Салим не успел заметить атаки турецкого истребителя, хоть и не опускал бинокля. Все произошло в считаные мгновения. В голубом небе мелькнула вспышка, и только через несколько секунд до него донесся негромкий хлопок взрыва. Генерал сглотнул слюну и вздохнул, испытывая смешанное чувство радости и опасения. Теперь для него обратного пути не было. Сбитый самолет сразу же накренился и пошел вниз по снижающейся прямой, которая все больше становилась похожа на отвесное падение. В небе распустились два белых парашюта. Генерал тяжело опустился на табуретку. Ему не надо было командовать и подгонять своих людей. Каждый из них знал, что ему надо было делать.

Абу-Салим обернулся. Как всегда, его адъютант вовремя угадал желание своего босса. Он уже торопился к нему с горячим кофейником, завернутым в полотенце, и маленьким раскладным столиком. Генерал посмотрел, как парень налил кофе ему в чашку. Как только он взялся за тонкую фарфоровую ручку, табуретка, на которой он сидел, слегка пошатнулась. В траву выплеснулось немного кофе. Адъютант, испуганно озираясь, поднял голову. Тяжелое эхо взрыва накрыло вершину холма. С окружающих поляну деревьев сорвались птицы и испуганно заметались между ветками, оглушительно чирикая.

Абу-Салим коснулся руки замершего адъютанта и тихо сказал:

– Долей кофе.

Парень осторожно долил. Генерал заметил, что белый кофейник слегка подрагивает в его руках. Абу-Салим задумчиво отпил и поднял голову. Парашюты стали видны немного ближе. В поясном чехле негромко завибрировал сотовый телефон. Араб понял, кто ему звонит. Он, не торопясь, вытащил телефон, нажал на кнопку и прижал его к уху.

– Слушаю, – устало сказал он.

– Теперь дело за вами! – произнес в трубке торжествующий голос. Его собеседник не стал тратить свое драгоценное время на приветствие и прочую чепуху. – Мы свое сделали. Надеюсь, что и у вас не будет проблем.

– Я тоже на это надеюсь. Я вижу парашюты, – задумчиво ответил Абу-Салим.

– Тогда удачи вам! – уверенно произнес собеседник и отключил связь.

Генерал повертел телефон в руках, словно впервые видел его, и сплюнул в траву черную от кофе слюну. Он не любил, когда ему желали удачи.

Генерал пил кофе и, прищурившись, следил за парашютами. Он недовольно покачал головой, когда услышал стрельбу. Летчиков надо было брать живыми, как и заказывали. Впрочем, он не спешил хвататься за рацию. Бесполезно. Его люди сейчас возбуждены охотничьим азартом и плохо слушаются. Да и какая разница, когда летчиков убьют. Сейчас или позже, на земле? В плен они точно сдаваться не будут.

Когда парашюты исчезли за вершинами холмов, у него снова зазвонил телефон. Абу-Салим, не торопясь, допил кофе. Потом вздохнул и вытащил телефон. На экран он не посмотрел.

– Все идет по плану, – негромко сказал он в трубку. – Русские спустились недалеко от нас. Их уже окружили. К сожалению, вряд ли их удастся взять живыми.

В трубке молчали.

– Алло? – немного раздраженно спросил Абу-Салим. – Я делаю все, что могу. Не требуйте от меня невозможного.

Наконец в трубке кто-то что-то сказал. Генерал услышал полузабытую речь и изумленно покачал головой. Все-таки интуиция его не подвела.

– Говорит командир русской авиабазы, – тут же вклинился другой голос, говорящий по-английски. Голос говорил с характерными безличными интонациями переводчика. Генерал отнял телефон от уха и прокашлялся. Первой его мыслью было отключить телефон, но он тут же понял, что этим проблему не решит. Да и выглядело бы это несерьезно. Придется разговаривать. А русские все-таки молодцы, с раздражением подумал он. У них отличная разведка, шайтан бы их всех побрал.

– Да! – чужим голосом сказал араб. – Я слушаю.

– Они живы?

– Наверное, – чуть помедлив, ответил Абу-Салим. – Как я уже сказал, их еще ищут.

– Постарайтесь там без глупостей, генерал. Тогда, может быть, нам удастся договориться.

Несмотря на немыслимую ситуацию, генералу вдруг стало интересно.

– Насчет чего мы будем договариваться?

– Как спасти вашу неразумную голову. Но это все потом. Сейчас меня интересует безопасность моих ребят, а не ваша.

– Ничего не получится, – покачал головой Абу-Салим. – Ничего… уже поздно договариваться.

В трубке наступила тишина. Генерал злорадно ухмыльнулся.

– Очень жаль, – бесстрастно сказал переводчик.

– Вы неправильно перевели, – хмыкнул Абу-Салим. У него поднялось настроение. Приятно, когда враг тебя о чем-то просит. Значит, это слабый враг.

– Ваш командир ругается, я это понял. Скажите ему, чтобы он держал себя в руках.

– У вас есть несколько минут, чтобы принять решение, – так же спокойно сказал переводчик. – Отзовите своих людей и потом позвоните по этому номеру.

Абу-Салим с удовольствием произнес арабское ругательство. Командир авиабазы выслушал перевод и отключился.

Абу-Салим довольно потер руки и прищурился, прислушиваясь к выстрелам. Все идет хорошо, подумал он. Все идет хорошо… вопреки его опасениям, сейчас он контролирует ситуацию, а не русские.

Внезапно генерал ощутил сзади присутствие другого человека. Он неторопливо обернулся. Рядом стоял его адъютант. Генерал понял, что парень, слышавший весь разговор, просто умирает от любопытства.

– Мне звонил русский командир, – усмехнулся Абу-Салим. – Мы стали известны в России, Мансур. Просил и умолял меня прекратить операцию.

Мансур, худощавый, бородатый парень в щегольском новеньком камуфляже, засмеялся, показывая белые зубы на смуглом лице.

– Гяур испугался, да? А что он еще говорил?

– Ничего, – помотал головой Абу-Салим. – Добавь-ка мне кофе. А что он еще может сказать?

Мансур нагнулся и ловко наполнил миниатюрную чашку коричневым напитком.

– Ну, я не знаю, – он выпрямился и пожал плечами. – Хотя бы попугал бы вас, что ли…

Абу-Салим самодовольно усмехнулся и взял чашку. Внезапно он посмотрел на адъютанта и медленно поставил чашку обратно на столик.

– Что с вами, господин генерал? – встревожился Мансур. Он испуганно наклонился к Абу-Салиму. – У вас стало такое лицо…

Генерал уперся руками в колени и посмотрел себе под ноги, на примятую траву. Ему стало нехорошо. Приподнятое настроение вмиг улетучилось. Почему русские не стали ему угрожать? Внезапно он понял, почему. Потому что они настолько уверены в себе, что им даже не пришло в голову пугать Абу-Салима какими-то возможными неприятностями. Генерал понял, что своими действиями он дал русским полный карт-бланш и поставил себя вне закона.

Варяг остановился у маленького водопада, который пенной струей слетал с невысокой каменной полки, зажатой между толстыми соснами, наклонился и несколько раз плеснул себе в лицо водой. Потом оглянулся на своих ребят:

– Хорошо спрятался, – пробормотал он. – Китаец, слышно что-нибудь?

Китаец прижал наушник рации к уху и отрицательно покачал головой.

– Он выключил аварийный передатчик.

– Правильно делает, – проворчал командир группы, – он же не знает, что мы его ищем. Он ждет подлета авиационной группы поддержки.

Разведчики уже нашли запутавшийся в деревьях парашют и поняли, что летчик приземлился благополучно. Об этом свидетельствовала расстегнутая подвеска и отсутствие крови на месте приземления. Потом следы пилота выводили на землю, покрытую хвоей, и терялись.

Сергей присел возле Варяга, положил автомат на колени, стащил бандану с головы и с наслаждением поплескал водой на потный стриженый затылок.

Варяг с тоской оглядел блестевшие зеленью под солнцем холмы и с досадой плюнул в бегущую воду.

– А когда через полчаса сюда прилетят наши, здесь будет большая заварушка, летчиков просто так не отдадут. Могут быть потери у вертолетчиков. Хорошо бы нам найти парня пораньше и уйти с ним в безопасный район.

Сергей вздрогнул и поежился. Холодные струйки воды затекли ему под потную майку между лопатками.

– Ты что скажешь, Кубинец? – с надеждой посмотрел на него Варяг. Сергей отрицательно покачал головой. Варяг недовольно отвернулся. Чутье Кубинца, на которое он очень рассчитывал, так и не сработало.

Сергей виновато пожал плечами и снова наклонился, собираясь повторить освежающую процедуру, но вдруг замер, внимательно вглядываясь в бегущую воду.

– Не время сейчас рыбок рассматривать, – буркнул Варяг. – Если у кого вода закончилась, заполняем фляжки. Умываемся и ищем дальше.

– Где же его искать… – огляделся вокруг стоящий за спиной Сергея Китаец.

– Странно, – пробормотал Сергей, глядя застывшим взглядом на лежавшие под прозрачной водой обкатанные камешки. Он сунул руку в воду, поднял со дна некрупный булыжник, провел по нему пальцем и медленно вытер палец о штаны.

– Скользко… – тихо сказал он – лежит илистой стороной кверху.

– Что ты сказал? – повернулся к нему Варяг.

Сергей поднял вверх указательный палец и медленно покачал им. Затем отложил камень, встал и принялся не спеша осматриваться по сторонам.

Китаец сделал шаг, но Варяг бросил на него яростный взгляд и махнул рукой, приказывая оставаться на месте.

– Он где-то здесь, – сказал Сергей. – Совсем рядом.

Китаец вытянул шею, рассматривая камень. Он шевельнулся и хотел подойти к нему, но Варяг показал ему кулак. Китаец бесшумно поставил поднятую ногу на выпрямленный носок и замер в нелепой позе.

Сергей внимательно оглядывал местность. Варяг, слегка приоткрыв рот, безмолвно следил за ним.

Наконец Сергей шумно выдохнул, забросил автомат за спину, поднял руки, показывая, что в них нет оружия, подошел к падающей стене водопада и крикнул:

– Все в порядке, братишка! Мы свои! Выходи…

В струе воды показалась человеческая фигура с пистолетом в руке. Летчик, шлепая мокрыми ботинками по камням, выбрался на сухое место и мрачно посмотрел на спецназовцев. С его потемневшего комбинезона ручьем текла вода. Варяг встал. Китаец опустил ногу, облизнул пересохшие губы и выругался на незнакомом всем языке.

– Живой, бляха-муха… – сказал Варяг. Он подошел к летчику, встряхнул его за плечи и заглянул в мокрое хмурое лицо. – Живой! Ну, Кубинец, ты молодец! И ты молодец, парень! Как тебя зовут?

– Виктор. Витя я. Штурман. А где командир? – спросил летчик, убирая пистолет в кобуру. – Вы нашли его?

– Я – капитан Звягинцев, специальная разведка ГРУ, – ответил Варяг, рассматривая его. – Ищут твоего командира. Найдут, я думаю.

– А где ваша вертушка? Где вы сели? Я не думал, что вы так быстро…

– Мы без вертушки, Витя. Мы в поиске.

– А, понятно, – пробормотал штурман. – Ну и как тогда? Что делать?

– Уходить надо. – Варяг отступил от летчика. – Кубинец, ты впереди, я за тобой. Китаец, с Вити глаз не спускать, держись все время рядом.

– Я знаю, как идти, – торопливо сказал летчик. – Я же штурман. У меня карта в голове, – он стукнул указательным пальцем себя по лбу. – Надо вон туда, – и летчик рукой показал направление, – там вообще глухомань. Никого нет, там и дождемся наших.

– Нет, Виктор – покачал головой Варяг. – Слышишь?

Только сейчас Сергей обратил внимание на беспорядочные очереди и гортанные крики, которые раздавались с вершин окружающих лощину холмов.

– Это тебя ищут, – сказал Варяг. – Спускаются цепью и стреляют в каждый подозрительный куст. Они уже нашли парашют, поэтому так оживились. Скоро они будут здесь, в низине. Они готовились, Витя.

– А как тогда? – спросил летчик, растерянно переводя взгляд с Варяга на Сергея и обратно. – Я тогда не знаю… вы разведка, вам виднее.

– Мы пойдем в самое логово, туда, где нас и не подумают искать. – Варяг повернулся к Сергею. – Помнишь, где их штаб? Когда вы с Шестом ходили?

Сергей кивнул.

– Вот и пошли.

Поставив пилота в середину цепочки, Варяг стал быстро уводить ее по идущей по низу хребта лощине, заросшей кустарником. Он рассчитывал, используя густой подлесок, остаться незамеченным, обойти холм и затем подняться на вершину, на которой располагался штаб Абу-Салима. Там можно будет замаскироваться и отсидеться, поджидая своих ребят, пока не подойдут наши поисковые группы. А потом будет видно. Вряд ли боевики будут искать летчика «под фонарем, где светлее всего». Что же касается Шеста… Варяг даже не допускал мысли, что он с Саидом не справится с задачей или не сможет их найти.

Лес кишел боевиками Абу-Салима. Везде слышались их голоса. Они громко перекликались в густых зарослях, координируя свои действия. Иногда кто-то из них обстреливал подозрительный куст или дерево. Тогда пальба начиналась повсеместно, и Варяг, пользуясь неразберихой и ориентируясь по звукам выстрелов, обходил рыщущих в лесу боевиков.

Бородатый потный парень в черной майке и бейсболке внезапно вывалился из-за кустов прямо на Сергея, идущего впереди цепочки. Парень, увидев его, остановился и что-то громко спросил на арабском. Автомат он держал в руках. Варяг, замерший за кустом, услышал незнакомый гортанный голос. Он сзади толкнул ступней летчика под колено, повалил его в траву и упал рядом, выставив оружие перед собой. Сергей сделал свирепое лицо и выкрикнул несколько слов, указывая рукой на склон холма, влево от себя. Небритый, грязный, угрюмый, загорелый до черноты, с зеленой банданой на голове (стандартная медицинская повязка для фиксации конечностей, повсеместно используемая спецназом не по назначению), он вполне походил на боевика, прочесывающего лес. Парень, посмотрев на него очумевшим взглядом, метнулся в ту сторону, в которую указал Сергей. Следом за ним, с треском продираясь сквозь гибкие заросли орешника, пробежали еще несколько человек. Варяг, оглянувшись и вытерев пот со лба, похлопал летчика по плечу и махнул рукой вперед.

Несколько раз Сергей ощущал впереди большое количество людей. Тогда он останавливался, прислушивался и менял направление движения.

Постепенно возбужденные голоса стали отдаляться и затихать. Искусанные комарами, потные, исцарапанные и уставшие, разведчики поднялась на водораздел. Сергей остановился и осмотрелся.

– Вышли, командир, – просипел он, сдерживая дыхание, и показал пальцем вперед. Варяг осторожно выглянул из-за низкого пышного куста. На освещенной солнцем поляне, в тени двух больших лиственниц стояли палатки. Рядом с одной из них, на дороге, заросшей травой, стоял грязный белый джип. Бесшумно крутился пропеллер ветровой электростанции. Налетавший порывами ветер шумел в кронах деревьев. Снизу, от подножия холма, приглушенные расстоянием и ветром, доносились звуки выстрелов.

– Тихо, – сказал Варяг, осматриваясь, – никого нет, что ли… Кубинец, иди обойди кругом, посмотри. Часового не трогать. Да и вообще никого не трогать. А я пока с ребятами свяжусь.

Он поправил наушник на голове, отошел в лес и стал вызывать Шеста. Его место занял Китаец с оружием на изготовку. Сергей кивнул. Он, внимательно глядя под ноги (не хватает еще наступить на сухую ветку!), подошел к летчику и о чем-то коротко переговорил с ним. Затем скрылся в кустах, окружающих поляну.

Варяг сидел под деревом, положив автомат на колени, и без остановки бубнил в переговорное устройство:

– Шест – Варягу. Шест – Варягу. Шест – Варягу. Шест – Варягу…

В наушниках царило молчание. Варяг уже начал тревожиться, но пока еще не давал волю эмоциям. Он внимательно посмотрел, работает ли переговорное устройство, для проверки связался с Китайцем и снова принялся за свое:

– Шест – Варягу, Шест – Варягу… Шест, если тебя убили или с тобой что-нибудь случилось, шкуру спущу, подлец… полотенцем будешь бриться… год без увольнений… Шест – Варягу, Шест – Варягу…

Эфир молчал. Варяг передохнул, глядя прищуренными глазами на голубое небо, исчерченное ветками и листьями. Потом, уже предчувствуя недоброе, снова принялся вызывать разведчика:

– Шест, отвечай… Шест – Варягу, Шест – Варягу! Не молчи, дорогой мой, скажи что-нибудь…

Шест не отвечал. Варяг замолчал и закрыл глаза. Потом негромко спросил:

– Шест, тебе яйца нужны?

– Нужны, конечно, – внезапно ответил голос прапорщика. – Чего это вы о моих яйцах вспомнили?

– Шест! – вздрогнул капитан и рефлекторно подхватил падающий с колен автомат. – Шест… фу, блин, напугал!

Варяг сразу же взял себя в руки. Минутная слабость прошла, и он снова стал волевым и жестким командиром. Варяг не стал задавать множества ненужных и эмоциональных вопросов. Он выяснил самое главное – Шест жив и выполняет приказ.

– Поднимайтесь на холм, к палаткам генерала. Мы здесь, – негромко приказал он. – И будь все время на связи, черт бы тебя побрал!

– Не ругайся, Саня, – пропыхтел в наушник его товарищ. – Уже идем.

Варяг вытер рукой лоб и с удивлением заметил, что у него дрожат пальцы. Он быстро оглянулся. Китаец стоял к нему спиной, а летчик лежал на спине за кустом, мрачно уставясь в небо.

Варяг тяжело поднялся и подошел к Китайцу.

– Кубинца не видно?

– Заглянул в палатку, – ответил, не оборачиваясь, Китаец. – Потом побежал к джипу.

– Еще один сумасшедший, – пробормотал Варяг сквозь зубы, рассматривая освещенную солнцем поляну. – Этому тоже яйца не нужны. Поотрываю все хозяйство, на хрен!

Китаец негромко хрюкнул. Он слышал все переговоры по рации.

Варяг хотел вызвать Кубинца, но передумал. Не надо отвлекать человека, решил он. Потом поговорим.

За палатками, совсем рядом, грохнул выстрел. Варяг с Китайцем сразу же упали на землю, а летчик вскочил.

– Лежать! – шепотом выматерился Варяг, оглянувшись на шум. Летчик лег и вытащил пистолет.

Еще один выстрел гулко разорвал воздух. Кто-то дико заорал. Еще выстрел – и крик резко оборвался. Варяг вскочил и знаком показал Китайцу, что надо делать. Затем они, пригибаясь, бросились к палаткам, обходя их с двух сторон. Варяг не видел, как штурман вскочил и побежал вслед за ними, размахивая пистолетом. Он обогнал их, словно бежал стометровку, и первый выскочил на открытое место. Кто-то выстрелил, и летчик свалился на землю, зажимая рукой плечо. Несмотря на критическую ситуацию, Китаец и Варяг не бросились к нему сломя голову. Обменявшись знаками, они, прикрывая друг друга, подползли к палатке, и Варяг, держа автомат наготове, осторожно выглянул из-за брезентового угла.

Он увидел и услышал, как громко, с характерным рыком двух выхлопных труб, завелся двигатель джипа. Из глушителя выбросило клуб дыма. Затем машина резко взяла с места. Из-под колес полетела трава. Джип, оставив после себя вонь сгоревшего бензина и виляя по заросшей травой колее, исчез в лесу, по пути сбивая ветки и листья. Варяг проводил его взглядом и повернул голову. Недалеко от него в траве лежал убитый молодой смуглый парень, широко раскинув руки и ноги. Сергей, бросив автомат, тихо ругался, разрезая ножом шов штурманского комбинезона.

– Эх, ты, – покачал головой Шест. – Первым делом сортир надо было проверить. Спецназ…

– Ладно, хватит тебе, – капитан махнул рукой. – Что было, то было. Генерал ушел. Надо думать, что дальше делать.

– А тут ничего уже не сделаешь. – Шест выглянул из окопа и оглядел подступающий к вершине лес. – Сейчас проклятый Абу-Салим поднимет своих бойцов и бросит их на штурм этой высотки. Во, слышите, как тихо стало? Не орут и не стреляют… точно, накапливаются перед атакой…

Сергей сплюнул. Шест был прав. При осмотре территории первым делом проверяется отхожее место. Чтобы потом кто-нибудь не выскочил из сортира с автоматом и не открыл стрельбу в спину. А он забыл обо всем на свете, когда увидел развалившегося в шезлонге генерала. Захотелось взять его живым. Так сказать, сделать сюрприз Варягу. Сделал… Выбравшийся из туалета адъютант Абу-Салима сразу же начал стрелять, когда увидел неизвестного ему человека, тихо крадущегося к любимому шефу. Хорошо, что второпях парень промахнулся. Пока Сергей с ним разбирался, генерала и след простыл. Словно цирковой артист, он одним движением взметнулся из шезлонга, пробежал несколько шагов и вбросил свое тело в машину. И нигде не споткнулся и ни за что не зацепился, гад. И машина сразу же завелась… отменная реакция у араба, ничего не скажешь. Он не стал выяснять причину стрельбы, а предпочел сразу же скрыться, выстрелив напоследок в первого же человека, которого он увидел. Неопытный и не приспособленный к ближнему огневому контакту штурман появился на поляне и сразу же попал в поле зрения Абу-Салима. Сергей ведь лежал… мда, кое-чему генерал все-таки научился. А немного позже на вершину поднялись и Шест с Саидом.

– Не нравится мне эта тишина, – пробормотал Шест. Он снова приподнялся и высунулся из окопа, осматриваясь по сторонам. – И где наши вертушки?

– Китаец связался с командованием и объяснил ситуацию, – хмуро сказал Варяг, заботливо осматривая автомат. Он сбросил предохранитель на одиночный огонь и несколько раз сильно дунул в открывшуюся щель.

– Вертушкам сюда сейчас нельзя. Сразу собьют. Ты слышал стрельбу? Наверняка у них есть парочка зенитных пулеметов.

– Слышал.

Шест сел на дно окопа и мрачно покивал головой.

– Это значит, что вертушки высадят поисковые группы подальше отсюда.

– Правильно, Шест, – спокойно сказал Варяг.

– А с раненым мы далеко не уйдем.

– В точку.

– А это значит, что тогда мы остаемся здесь, – закончил его мысль разведчик.

– Умница. Давайте-ка сейчас рассредоточимся и понаблюдаем. Атака может начаться в любой момент.

– Вижу джип, – доложил Сергей, поводив биноклем по сторонам. – Вон там, в низинке стоит, белеет за ветками. Жаль, далеко. Вокруг люди. Целая куча этих… боевики, мать их!

Длинная очередь прошлась повыше окопа. С деревьев, окружающих поляну, с шумом посыпались ветки.

– Сейчас начнется, – пробормотал Китаец и передернул затвор.

– Саня, – тихо сказал Шест, – вижу трех человек. Внизу, под нами, мелькнули между деревьями.

– Передовой дозор, – кивнул Варяг, – смотрят, чтобы мы не ушли. Инструктаж у генерала скоро закончится, и тогда пойдет основная группа.

– Саня? – снова подал голос Шест.

– Ну, что тебе?

Шест молчал.

– Ну, в чем дело? – обернулся к нему Варяг.

– Саня, надо вызвать огонь на себя.

Варяг внимательно посмотрел на него. Шест отвернулся и сплюнул. Варяг опустил автомат и снова посмотрел на окружающий их лес. Скорей всего, Шест был прав и быстрее него разобрался в ситуации. Живыми их отсюда генерал уже не выпустит. Разведчики находились на вершине холма, окруженные со всех сторон. Конечно же, полевой командир постарается максимально использовать сложившуюся ситуацию. Штурм может последовать в любой момент, потому что у Абу-Салима совсем нет времени. Очень скоро авиационная поисковая группа начнет высадку десанта и поиск летчиков. Значит, разведчикам надо продержаться совсем немного, но не в открытом бою, где все решает численное превосходство противника. Единственный выход – это вызвать огонь на себя и, используя возникшую неразбериху, попытаться пойти на прорыв. Сидеть на одном месте и мужественно погибать под своими же снарядами никто не собирался.

– Это мысль, – глухо сказал он. – Когда наши нанесут удар, мы сможем прорваться. Китаец, сможешь?

– Вряд ли, – неожиданно тонким голосом ответил Китаец. – Я даже не смогу объяснить, где мы находимся. На каком-то холме, вот и все. И мой сигнал точно не запеленгуют, у меня должна быть специальная аппаратура для этого.

Летчик, лежавший на дне окопа, застонал и прижал руку к простреленному плечу. Китаец нагнулся и убрал его руку с намокшей от крови повязке.

– Вообще-то можно вызвать огонь вот по его пеленгу, – сказал он нормальным голосом, глядя на летчика. – Аварийный передатчик очень четко выдает свои координаты. По нему можно космический корабль в тумане сажать.

В окопе наступило молчание. Все посмотрели на лежащего без сознания штурмана, потом на командира.

– Ну, что, парни? – спросил Варяг. Он кашлянул и облизнул сухие губы. – Сделаем?

Шест, стиснув зубы, молча кивнул. Саид пожал плечами. Сергей только развел руками. Китаец вздохнул и потянулся к рации.

– Мы здесь долго не продержимся, – утвердительно сказал Варяг. – Если кинутся все сразу, то могут смять.

– Помолимся богу войны, – угрюмо сказал Шест, поставив автомат между колен. – Кубинец, ты какие-нибудь молитвы знаешь?

– Нет, – ответил Сергей. Он опустил бинокль и нырнул в окоп. – Я вот чего-то есть захотел. Кто шпроты будет? Саид, Китаец, Варяг?

– Как ты можешь есть в такой момент? – скривился Шест. – Ты что, сдурел?! Сюда ракеты скоро прилетят, а у него аппетит разыгрался!

– Не хотите, как хотите, – пробормотал Сергей. Он быстро снял рюкзак и вытащил из него жестяную плоскую банку, открыл ее, извлек ложку из разгрузки и начал торопливо и сосредоточенно есть. В окопе распространился пряный запах копченой рыбы.

Варяг, усмехаясь, покачал головой. Саид отвернулся и принялся наблюдать за лесом. Китаец что-то тихо говорил в рацию.

– Ну, ты даешь, проглот… – растерянно сказал Шест, наблюдая за Сергеем. – Первый раз вижу такой аппетит… ты только ложкой не скреби, а то у меня муращки по телу начинаются.

– Тебе оставить?

– Да ну тебя к черту! Китаец, что там?

– Все сказал и объяснил, – ответил разведчик. Он бездумно смотрел, как Сергей ест. – В воздухе развернули боевое звено, которое шло на задачу. Скоро будут здесь. Сигнал передатчика слышат отлично. Попросили уточнить, куда ракеты лягут. Ну, конечно, если будет кому уточнять…

Шест крякнул и покрутил головой.

– Интересно, мы их увидим?

– Угу, – пробормотал Сергей с набитым ртом. – Как на полигоне.

– Кубинец! – с чувством сказал Шест. – Хоть ты и скребешь ложкой специально, чтобы на нервы мне действовать, я все-таки скажу, что ты нормальный парень… да и вообще вы все нормальные пацаны. Саня…

Варяг протянул руку и молча похлопал его по плечу.

– А ты, Китаец, всегда умницей был, – решительно продолжил Шест. – Хоть я и никогда не говорил тебе этого. А Саид… Саид вообще молодец…

Саид, наблюдавший за лесом, выпрямился, пожал плечами и снова приложился к прикладу автомата. На некоторое время в окопе наступила тишина. Сергей быстро ел. Шест, изредка посматривавший на него, наконец не выдержал:

– Ну что, ты наелся, Кубинец? – шумно потянув носом, ядовито поинтересовался он. – Вкусно, наверное… ишь, как лопает… если бы не ракеты, я бы тоже сухпай навернул!

– Поздно, – ответил Сергей. Он сорвал пучок травы с краю окопа, вытер ложку и сунул ее в разгрузку. – Ну, вот, слегка перекусили, и можно воевать дальше. Зря ты отказался, Шест.

– А! – Шест махнул рукой. Он поежился и посмотрел на голубое небо. – Скорей бы уже началось, что ли…

– Не нервничай, браток. Мы заняли самое удобное место. – Сергей вытащил из кармашка разгрузки влажную салфетку, аккуратно вытер лицо, потом руки и затем шумно высморкался в нее.

– Удобней не бывает… в самом центре окажемся! – Шест выругался.

– С чего ты взял? – пробормотал Сергей, сидя с закрытыми глазами. – Я сейчас чихну. Я всегда чихаю, когда нос задеваю.

– Будь здоров, блин!

– Спасибо! – смачно чихнул Сергей. – Ракеты ударят по джипу, я ему в багажник аварийный передатчик забросил. – Он смял салфетку и бросил ее под ноги. – Что ты так на меня смотришь, Шест? Нету рыбки. Кончилась!

Шест, весь красный, распаренный, с лицом, блестевшим от пота, завернутый в простыню, щелчком откупорил жестяную банку с пивом и надолго припал к ней губами, зажмурив от удовольствия глаза. Сергей покачал головой.

– Уже пятую банку выдувает, – сказал он завистливо. – И куда в него столько помещается?

Варяг, сидевший в углу в простыне, которая сползла на пояс, обнажив мускулистую грудь, расслабленно пожал плечами.

– Хорошее пиво, согласен, – пробормотал Сергей. – Я вот тоже хотел бы выпить, но уже не помещается. Нам с Китайцем двух баночек вполне хватило.

– Ух, хорошо…

Шест оторвался от пива, шумно выдохнул и посмотрел на зажатую в руке банку.

– Немецкое, – кивнул он. – Умеют они…

Сергей внимательно посмотрел на татуировку, набитую над правым соском на груди Варяга.

– Ты только группу крови наколол?

Варяг шевельнулся, показывая ему левое плечо.

– А, и летучая мышь… ну ясно. А еще говорят, наколки в спецназе запрещены!

– Традиция! – глубокомысленно изрек Шест и покачал указательным пальцем. Он прищурился, вспоминая, и фальшиво пропел:

– Этот мир придуман не нами…

– И не нам его менять, – кивнул Варяг, натягивая простыню на плечо. Сергей откинулся на прохладную деревянную скамейку. Твердые рейки врезались в обнаженную кожу спины, но он не обратил на это внимания. Ему было хорошо. Отличная сауна, предоставленная в полное распоряжение разведчиков на целый вечер, два ящика пива и мысль о том, что боевая задача выполнена, делали осознание бытия наиболее полным и приятным. Они сделали все, что могли. Это и есть отдых солдата, подумал он. Честный отдых. Заслуженный. Сергей прикрыл веки и глубоко вздохнул. Перед его глазами сразу же возникли неровные холмы, покрытые зеленью и освещенные солнцем… голубое небо… фигура летчика, вышедшего из водопада… пахнущая привычным солдатским запахом палатка генерала… а потом раздался грохот, и мир вокруг него затрясло. Казалось, что какой-то невидимый великан принялся перекапывать горы, с громовым гулом втыкая гигантскую лопату в землю и подкидывая почву высоко вверх. В небо, испачканное серым дымом, полетели деревья и пласты земли. Сергей, не открывая глаз, слегка прогнулся в пояснице и поморщился. Ныла спина. Потом перед его глазами замелькала трава. Обычная трава. И по ней идут ботинки. Его ботинки. Вид сверху, так сказать. И где-то впереди, на границе периферического зрения, мелькающие запыленные берцы Шеста. Он вдруг отчетливо вспомнил, как после очередного бомбового удара поднялись в воздух тысячи прелых хвоинок, лежавших между деревьями, и потом снова опустились обратно. Тогда Сергей с трудом удержал равновесие. Потом он чуть не споткнулся об испачканного в крови кабана. Оглушенный зверь тяжело ворочался и тоненько визжал, ерзая огромной треугольной головой по земле. Китаец, шедший сзади, добил его короткой очередью. Грохот выстрелов утонул в громовом гуле разрывов.

Сергей, неудобно наклонив голову и ежеминутно поправляя сползающее с плеч тело штурмана, упрямо шел за мелькающими впереди ногами Шеста. Ничего не упускающий из виду Варяг вовремя заметил его предельную утомленность, движением руки остановил шатающего Сергея и что-то крикнул. Подбежавший Шест ловко взвалил на себя летчика, и маленький отряд снова двинулся вперед по вздрагивающим горам. Шест, стиснувший зубы и ничего не видящий вокруг, пер вперед, словно мощный трактор, вдавливая в землю траву. Один раз он свалился в огромную дымящуюся воронку. Летчик коротко простонал, валясь с плеч Шеста в разрыхленную почву, остро вонявшую сгоревшей взрывчаткой. Варяг зло выругался, и немного отдохнувший Сергей снова понес на себе худощавого, но почему-то очень тяжелого Витю.

И когда у него перед глазами уже закружились темные круги и не стало хватать воздуха, его аккуратно, чтобы не повредить ценный груз, который он тащил, повалили в траву. Сергей уткнулся носом в комбинезон летчика и ощутил запах самолета. Рядом громко, что-то выясняя, кричал Шест. Сергей, лежа с закрытыми глазами, честно пообещал себе целых пятнадцать секунд, чтобы отдышаться. А потом он услышал родной язык, несколько приукрашенный крепкими выражениями. Он поднял голову и осмотрелся. Шест активно участвовал в переговорах с какими-то людьми, которые прятались в лесу. Внезапно загремели очереди, и из-за деревьев прямо на группу разведчиков начали выскакивать фигуры в камуфляже и без знаков различия. Какая-то большая фигура наклонилась к нему, заслоняя солнце. Сергей дернулся, поднимая автомат, но его успокоили несколькими весьма специфическими выражениями, которые знает каждый русский. Летчика перевернули на спину, кто-то крикнул: «Живой! Мишаня! Тащи его!» Только тогда Сергей понял, что на них (наконец-то!) вышла наша поисковая группа. А потом был привычный грохочущий салон «Ми-8» и усталые донельзя лица Варяга и Шеста. А где был Китаец, подумал расслабленно Сергей. Китайца я не видел. А, да, как обычно, он уснул на брезентовом чехле. Саид? Саид помогал доктору, собранному и властному мужику в постоянно съезжающей с плеч разгрузке. Подстелив чью-то куртку прямо на металлический пол, врач делал операцию. Сергей видел его мелькающие окровавленные руки. Летчик, оглушенный двойной дозой промедола, лежал без сознания, закрыв веки. В трясущемся салоне вертолета пахло кровью и лекарствами. Глаза у врача были злые и сосредоточенные. Потом врач выпрямился, оглянулся и крикнул, чтобы ему дали сигарету. Курить в вертолете категорически нельзя, но Варяг увел обмякшего доктора в хвост, за плотную клеенчатую занавеску, и дал ему покурить. Знакомый борттехник… Костя, что ли… сделал вид, что ничего не заметил. Ну, а потом был привычный аэродром, «Скорая» и оранжевое огромное солнце, садившееся за море.

– Шест, ты где пропадал, когда мы на вершине тебя ждали? – негромко спросил Варяг, раздирая сухую рыбину сильными пальцами. – Я тебя знаю. Ты ведь слышал мой вызов… давай колись, пока Саид в парилке.

Шест выпрямился, поставил банку на столик и передернул плечами.

– Да ерунда какая-то вышла, Варяг. Я, честно говоря, так ничего и не понял.

– Даже так?

Варяг бросил в рот твердый соленый рыбий бок.

– В общем, прихватили нас басмачи, – тяжело вздохнул Шест. – Вот так, командир. Первый раз я в плену был. Аж целых двадцать пять минут.

– Это много, – помолчав, сказал Варяг. Сергей очнулся и открыл глаза. Сидевший в углу Китаец вытянул шею.

– В общем, взяли нас в плен. – Шест взял банку, качнул ее в руке и сплюнул. – Нам деваться было некуда. Сверху на скале пулемет и снайпер, и мы перед ними как на ладони.

Тишина в командирской сауне наступила такая, что слышно было, как журчит вода в маленьком квадратном бассейне. Варяг потянулся к сигаретной пачке, лежавшей перед ним на маленьком столике, заваленном рыбой и пустыми банками. Шест щелкнул зажигалкой. Варяг затянулся и закашлялся. Да он же не курит, вспомнил Сергей. Хотя после такой новости не только закуришь. Тут впору призадуматься о том, как будешь отвечать за пленение своего подчиненного при выполнении боевой задачи. Со всеми вытекающими последствиями.

– Стрелять было невозможно, да и куда стрелять? Никого не видно. А потом они гранату бросили. Без запала, правда. Показали, что с нами будет, если мы начнем брыкаться.

Варяг уже пришел в себя. Он затушил горящую сигарету, ткнув ее в стол перед собой. В нагретом, влажном воздухе запахло жареной рыбой.

– Ты продолжай, Шест, – сказал чужим голосом Варяг. – Дальше что?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Шест. – Я же говорю, что ничего не понял. Саид вдруг начал говорить с каким-то чернявым, который вылез на скалу. Потом он к нам спустился. На каком языке, я так и не разобрал. Говорили вроде спокойно, потом начали орать. Глаза выкатили, пена со рта летит… там еще кто-то на вершину вылез, я голов десять насчитал. Эти двое орут, но никто не вмешивается. Наверное, тот чернявый у них за командира был. Я тоже помалкиваю, только автомат наготове держу. Ну, Саид с этим чернявым поорали, руками помахали, потом замолчали и стоят, тяжело дышат и друг на друга недобро смотрят. А потом Саид оборачивается ко мне и говорит: уходи первый, я следом. Я ничего не понял, но команду выполнил. Ну, и пошел… до ближайшего дерева. Там залег и Саида жду. Вижу, тот от скалы пятится, спиной не поворачивается, а чернявый так автомат сжал, что у него пальцы побелели. Однако тихо стоит, не шевелится… Саид дошел до меня, а потом мы в лес рванули. Так и ушли. – Шест посмотрел командиру в глаза и недоуменно спросил: – Что это было, Варяг?

Хлопнула дверь парилки, и из нее в клубах пара вывалился Саид. Он поправил простыню, обмотанную вокруг тела, и, громко шлепая мокрыми сланцами, подошел к столу и опустился на скамейку.

– Слушайте, тут хоть вода есть? – спросил он, обводя взглядом стол. – Вижу одну рыбу и пиво.

Никто ему не ответил. Саид поднял голову и оглядел лица разведчиков.

– Что-то случилось? – быстро спросил он. – Что случилось, когда меня не было? Штурман умер?!

– Рассказывай, Саид, – негромко приказал Варяг. Саид понял, о чем шла речь. Он прищурился и посмотрел на Шеста. Тот виновато пожал плечами и развел руками.

– Не могу я Варягу врать.

– А, вот вы о чем… – Саид тяжело вздохнул. – Да не хотел я об этом.

– Придется, парень, – неприятно и жестко сказал Варяг. – Сначала мне. А потом и контрразведке.

– Вот поэтому и не хотел говорить, – Саид махнул рукой и взял банку со стола, – пиво так пиво.

Варяг придержал его за руку. Саид поморщился и поставил банку на стол.

– Я земляка там встретил. Узнал по акценту. Ну, поговорили маленько… в общем, разбирались, чей род старше.

Лицо Варяга потеряло прежнюю жесткость. Он откинулся на скамейку и внимательно посмотрел на Саида. Тот вытер мрачное лицо краешком простыни. Китаец впервые пошевелился за время разговора. Он тихо выдохнул и закинул ногу за ногу. Сергей покачал головой. Шест громко срыгнул и приложился к банке.

– Они видели, как вы летчика прятали?

– Я не знаю, – Саид пожал плечами. – Вряд ли. Он спрашивал, куда мы тело дели. Но я предупредил… что он сделает с телом парня, если найдет, то же самое сделают и с его семьей. Вроде понял…

Шест снова срыгнул воздух и довольно закатил глаза.

– Вы найдете эту пещеру? – обернулся к нему Варяг.

– Обижаешь, кэп! С закрытыми глазами!

– Слушай, командир! – решительно сказал Саид. – Я пиво все равно не буду. Еще Шест тут такие звуки издает… я пойду, дневального крикну, пусть минералки принесет?

– Давай, – задумчиво протянул Варяг. – Мне тоже возьми.

Саид встал, подобрал простыню и исчез за дверью.

За столом наступила тишина. Все посмотрели на Варяга.

– Никому ничего не говорить, – тихо сказал Варяг. – А то Саида затаскают по инстанциям. Почему, да как, да откуда ты его знаешь, как вы связаны между собой и прочее. Я считаю, что ничего страшного не случилось. Благодаря ему Шест остался жив. А это для меня важнее всех версий и домыслов. Всем все понятно?

Шест так замотал головой, что с нее полетели брызги, как с вылезшей из воды собаки.

– Мне непонятно!

– Что тебе непонятно?

– Так чей род оказался старше?

Китаец тоненько засмеялся. Варяг вздохнул и улыбнулся. Сергей взял банку и стукнул ею по банке Шеста.

– Здесь без ста грамм не разберешься, – серьезно сказал он. – Сейчас выпьем и будем думать.

Р.S

В средствах массовой информации промелькнуло сообщение о том, что в ходе наступательных боев передовые отряды сирийской армии взяли в плен и задержали боевиков запрещенной в России террористической организации. При допросе выяснилось, что некоторые из них принимали самое активное участие в расстреле российских летчиков. Их дальнейшая судьба неизвестна. Министерство обороны России от комментариев воздержалось.

Конец.