На непустой трибуне автобуса, быстро пробурчавшего по бульварам, перебуживая будущих бюрократов и толпу бухнувших собутыльников, обутых в бумажные бутинки, бурлескный трибун с буридановым клобуком забузил с бухты-барахты, забухтел бультерерно на одного бюргера: «Грубуян! Собучий отбурсок!» Тут освобудился табурет, и он бросил бурчать и отбул, как к камбузу по побудке.

Пробудивший в будущем среди зыбучей пустыни, я уже забуду бурого забулдыгу, когда завижу его снова перед бутафорской будкой, бубнящего буквально следующее: «Бука! Этот бутон мал будет твоему бурнусу».