Из болячкового

«Это у него от меня», – думала Мама.

Дежавю?

Нет, это Старшенький ветрянкой заболел.

Так попасть во взрослом возрасте с детской болячкой мог только кто-то из ее семьи.

Мама смотрела на Старшенького и понимала – приехали.

Нет, не в смысле – они куда-то ехали, а в смысле – сложившейся ситуации.

Когда-то он уже пытался ею заболеть…

Не вышло.

Весь его первый класс переболел, а он нет.

Зато умудрился, не заболев в тот раз, инфицировать Маму.

Мама, которая тогда в свои двадцать шесть совсем не знала, болела ли она этой заразой в детстве или нет, как раз пыталась выяснить это.

Но… ни отец, ни сестра на этот вопрос однозначно ответить не смогли – каждый почему-то помнил только свои болячки.

Так что болела Мама тогда, зараженная сынулей, жестко – с температурой под сорок, усеянная мелкими волдыриками везде, где только можно… и где нельзя тоже.

И вся такая зе-ле-на-я-я-я.

От зеленки зеленело все – лицо, шея, брови и даже волосы.

А еще все жутко чесалось.

И Мама как бы понимала, что вот эту гадость на лбу, бровях, щеке расчесывать ну никак низ-зя.

Но… как же ж чесалось-то.

От зуда невозможно было спать, сидеть и хотя бы просто полежать.

Днем и ночью, пока вся эта гадость не начала подсыхать, Мама бродила кругами по дому, аки неприкаянный призрак – зеленоватый оттенок морды лица, как и всего организьму, был как раз в тему.

Так что в этот раз, спустя годы после Маминых ветрянковых страданий, Старшенькому повезло в этом смысле больше.

За последние …дцать лет медицина рванула далеко вперед, и зеленка теперь не панацея от половины болезней.

Напуганный Мамиными откровениями о пережитом, ребенок стребовал с врача всевозможные рецепты, прикупил все что можно и нельзя в аптеке и твердо решил отсидеться дома.

Мама же после этого стала ожидать «подарочка» от младших оболтусов.

И делала стойку на каждое почесывание этих товарищей, находившихся в группе риска.