Раздосадованная Калли подобрала одежду и принялась дожидаться, когда вернется Урс. Все шло так, как она себе и представляла, и тут нежданно-негаданно из-под земли вынырнул какой-то человек, и Урс в одно мгновение преобразился. Только что он был ее любовником – и вот уже несется за кем-то с копьем…

Вскоре Урс вернулся, и Калли вздохнула с облегчением – цел и невредим. Увидав, что Калли сидит на земле и спокойно его поджидает, вместо того чтобы, распростершись на мягкой траве, изнемогать от желания, Урс состроил разочарованную гримасу.

– Это был один из Робких? – спросила Калли. – Никогда их не видела.

Урс покачал головой и подошел к девушке. Калли с удовольствием обласкала взглядом его обнаженное стройное тело.

– Нет, человек. Робкие крупнее и выглядят иначе. Мне не хватает слов, чтобы описать.

– Он, наверно, страшно перепугался, когда увидел, что ты бросился за ним во всеоружии, – сказала Калли, многозначительно опустив взгляд.

Урс покраснел и поднял с земли свою набедренную повязку.

– Хотя, как погляжу, ты спешишь спрятать свое копье, – продолжила Калли.

– Он бежал очень быстро. Быстрее, чем любой из Сородичей. Я почти попал в него. Промахнулся на самую малость.

– Значит, сегодня твое оружие настигло только одну жертву, – заключила Калли.

– Ты слишком умная для меня, Калли Умбра, – смеясь, ответил Урс.

Мужчина считает меня умной, изумилась про себя Калли.

Одевшись, Урс и Калли вышли на тропу, ведущую к летнему поселению. Урс молчал. Не оттого ли, думала с надеждой Калли, от чего ей самой было не до разговоров: воспоминание о том, что произошло на поляне, не оставляло места для пустой болтовни.

Они шли медленно, сплетя пальцы. На усеянном камнями участке тропы они разжали руки, чтобы лучше удерживать равновесие. По счастью, они держались в стороне друг от друга, словно чужие, когда за поворотом им повстречался Пэллок. Пэллок, невысокий и коренастый, был на год старше Урса.

– Нашли что-нибудь? – Держа копье наготове, он застыл у кроличьей норы, однако всех кроликов, обитавших там, перебили еще прошлым летом, и, сколько Сородичи ни дежурили, кролики не показывались.

– Еще бы! – весело откликнулась Калли. – Нам здорово повезло!

Урс обернулся и оторопело взглянул на девушку, дивясь ее дерзкой выходке.

– И что нашли? – спросил Пэллок, подозрительно переводя взгляд с Калли на Урса.

– Ничего мы не нашли, – сознался Урс, зыркнув на Калли.

Пэллок фыркнул.

– Ведете себя как дети.

Его слова пришлись Урсу не по нраву.

– Я не ребенок. Я охотник. Копейщик, – негромко возразил он.

Пэллок разительно отличался от остальных Сородичей. Почти все его соплеменники были смуглые и кареглазые, тогда как он был светловолос, а глаза цвета янтаря становились почти прозрачными в ярком свете солнца. Калли поняла, что он злится, еще до того, как он заговорил.

– А я старший копейщик, – мрачно ответствовал Пэллок. Он взглянул на Калли и покраснел: она с любопытством разглядывала его руки, казавшиеся летом почти безволосыми. – Однажды я стану старшим ловчим и тогда все припомню тем, кто оскорблял меня.

Калли не желала больше находиться рядом с Пэллоком.

– Пойду, помогу женщинам готовить ужин, – заявила она.

– Ступай, – небрежно бросил Пэллок. – Старший ловчий велел мужчинам охотиться рядом с лагерем. Урс останется и поможет мне.

– Мне не следует идти одной, да еще так далеко, – с укоризной сказала Калли.

Бледное лицо Пэллока скривилось от раздражения.

– Она права, – заметил Урс.

– Тогда ступайте оба. От вас толку все равно не будет.

На скулах Урса вздулись желваки, однако, когда Калли легонько коснулась его, проходя мимо, он, ни слова не говоря, последовал за ней. Вскоре они отошли на достаточное расстояние, и Пэллок уже не мог их слышать.

– Спасибо, – тихо произнесла Калли.

– Ты права. Женщине не следует ходить одной, особенно так далеко.

– Нет, спасибо за то, что ты ушел. Что не стал продолжать разговор.

– Тоже мне, разговор, – буркнул Урс. – Пэллок никогда никого не слушает, только говорит. Какой с ним может быть разговор.

– Ты считаешь, это правда? Что он однажды станет старшим ловчим? – спросила Калли.

– Нам не нужен старший ловчий. Харди – лучший ловчий из всех.

– Не сейчас. Когда-нибудь потом. Ведь старший копейщик рано или поздно становится старшим ловчим?

– Наверное, да.

– Ты должен стать ловчим, – торжественно заявила Калли.

Урс улыбнулся краешком губ, и Калли почувствовала прилив нежности. Его улыбка означала, что Урс и сам втайне мечтал об этом.

– Что бы ты сделал, будь ты ловчим? – не унималась Калли.

Урс впился в девушку взглядом.

– Я бы снова выслал следопытов. Чтобы разыскивали зверей и вели к ним охотников.

– Не понимаю. Почему ты говоришь «снова»?

Урс помрачнел.

– Помнишь следопытов, что пропали два лета назад? Их схватила Орда. Теперь Харди боится высылать следопытов. Мы охотимся гурьбой, держась вместе. Только когда нам удается ранить зверя, Харди отправляет людей вперед, чтобы те настигли и добили подранка. Но и им запрещено разбредаться.

– Разумно, – одобрительно кивнула Калли. – Если где-то рядом бродит Орда, нельзя рисковать.

– Ты указываешь мне, как надо вести охоту? – нахмурил брови Урс.

– Конечно, нет, Урс, – примирительно сказала Калли. Она видела Урса насквозь и, разумеется, заметила его возмущение. – Тебе виднее. Просто я боюсь Орды.

– Охота нынче не ладится. Надо высылать следопытов.

– А другие охотники с тобой согласны?

– Некоторые. Но Харди считает, что рисковать нельзя.

– Совет женщин тоже терзают разногласия, – немного помолчав, сказала Калли. – Все презирают Альби. Мы только и ждем повода, чтобы избрать новую Старейшину.

– Правда? – Урс остановился и уставился на Калли. – Тогда это меняет дело.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – медленно проговорила Калли.

– Придумай, как заставить совет избавиться от Альби и выбрать на ее место кого-то другого, кто одобрит наш брак.

Урс сказал это с таким воодушевлением, что Калли захотелось его обнять.

– Мужчинам легко говорить, каждый из вас вправе выносить предложения на совет охотников.

– Решает все равно старший ловчий, – напомнил Урс.

– И все-таки каждый может высказать свое мнение, не опасаясь наказания. На совете женщин открыто не говорят. Задача Альби – приводить нас к согласию, однако чаще всего она никому не дает и слова сказать. Женщины устали от Альби и хотят избавиться от нее, но это еще не значит, что ее вытурят. У нас, женщин, все не так, как у вас, охотников. Ты не знаешь Альби, – грустно закончила Калли.

– Чего он не знает? – раздался позади громкий голос.

Вздрогнув, они обернулись: перед ними, уперев руки в бедра, стояла Альби.

Волчица открыла глаза и подозрительно покосилась на человека. Он медленно подбирался ближе, опасливо на нее поглядывая. Насыщенный земляной запах его ладоней смешивался с дразнящим ароматом свежего мяса, лежавшего в котомке. Человек остановился в одном шаге от волчицы. Она могла бы прыгнуть и перегрызть ему глотку. Инстинкт повелевал ей расправиться с чужаком и защитить волчат. Волчица оскалила зубы, и человек, шумно вдохнув, застыл на месте.

Однако вскоре тревога волчицы улетучилась. Когда человек придвинулся еще ближе, она не шелохнулась и лишь сонно наблюдала, как он открывает и закрывает рот, издавая непонятные звуки.

– Грязь целебная. Мы мажем ею раны, чтобы не гноились. Мне надо к тебе прикоснуться. Больно не будет. Это для твоего блага и для блага твоих щенков.

Волчица со вздохом опустила морду на лапы, утомленная борьбой с инстинктом, восстававшим против желания довериться человеку, который ее кормил.

Он раскрыл котомку, и в воздухе запахло мясом.

– Попробую…

На пол сбоку от волчицы шлепнулся кусок мяса, и она жадно слизнула его языком.

Когда ее шкуры коснулась рука человека, волчица глухо зарычала. Щенки забеспокоились. На разодранный бок легло что-то влажное и прохладное, и рядом упал еще один кусок мяса.

Волчица обернулась и опять зарычала, на этот раз предостерегающе.

– Еще немного.

Она ощерилась и, изогнув шею, щелкнула зубами. Человек отпрянул.

– Ладно, ладно, – промямлил он.

Волчица подобралась, готовясь броситься на человека и разорвать его. Но когда на пол шлепнулся еще один кусок мяса, она осознала четкую связь между едой и присутствием человека. Она отвернулась, подхватила зубами угощение и проглотила его.

Волколюди вели кочевой образ жизни; волки приводили их в места, богатые дичью. Однако, как у волков было место сбора и совместных игр, так и Волколюди возвращались в одни и те же края вдоль берегов реки, где их дети были в безопасности.

Сайлекс бежал почти всю дорогу, не останавливаясь и не расслабляя мышц спины, словно ожидал, что копье Сородича вот-вот вонзится ему меж лопаток. И только почуяв дым костров своего племени, юноша вздохнул свободнее.

В лагере царила гнетущая атмосфера. Вместо приветствия люди мрачно кивали друг другу.

– Твой отец хочет тебя видеть, – шепнул Сайлексу друг детства Бракх.

– Ему лучше?

Бракх отрицательно мотнул головой. Как и прочие северные племена, Волколюди были смуглы, а их черные волосы лоснились на солнце благодаря соку растений, который использовался для укладки. Что отличало Волколюдей от других племен, так это их гибкое телосложение и жилистые ноги, поскольку даже во время прогулок Волколюди бегали, а не ходили.

Отец Сайлекса лежал у костра; по его лбу градом катился пот. Почти полностью обнаженный, за исключением лисьей шкуры, наброшенной на бедра, он задыхался. Сломанная лодыжка правой ноги почернела, к паху от нее тянулись черно-красные полосы.

– Отец?

Отсутствующий взгляд старика сфокусировался на сыне.

– Сайлекс. Ты вернулся…

– Я совершил подношение. Волчица глядела на меня в упор. Огромная. У нее на лбу отметина в виде ладони.

Старик закряхтел.

– Наверное, это знак. Боюсь, я не оправлюсь от болезни. Меня бросает то в жар, то в холод.

– Ты лежишь слишком близко к огню. Поэтому тебе жарко.

Отец метнул на него свирепый взгляд, и Сайлекс отвел глаза.

– Не надо врать. Мне от этого не легче. Мы оба знаем, что со мной.

– Да, отец.

– Я рад, что ты вернулся. Дуро соберет племя у главного костра. Я оглашу свою волю, и племя должно повиноваться.

– Конечно, отец, – пробормотал Сайлекс, страшась того, что грядет.

– Слушай. Когда я умру, ты станешь вожаком и возьмешь в жены Ови. У вас будут крепкие дети. Так заведено у наших покровителей: пара вожаков производит на свет самое сильное потомство. Значит, один из ваших сыновей, мой внук, однажды станет во главе племени.

Сайлекс глубоко вдохнул.

– Отец. Я не люблю Ови. Я люблю Фиа и хочу взять ее в жены.

Из последних сил старик приподнялся.

– Нет. Ты сделаешь, как я сказал, – властно проговорил он. – Скажи спасибо, что тебе вообще достанется жена. Одно время в племени рождались только мальчики. Правда, теперь начали появляться и девочки, но у нас все равно слишком много мужчин и слишком мало женщин. – Старик задумчиво посмотрел на сына. – А я-то радовался, что у нас много охотников… Тебе предстоит исправить положение. Может быть, придется захватить женщин из другого племени.

Сайлекс был потрясен его словами.

– Мы ведь не Орда, отец! Мы не похищаем людей.

– Что ж, привыкай к обязанностям вожака. – Старик жестом велел Сайлексу помочь ему встать и, опираясь на плечо сына, проковылял к главному костру. Сайлекс огляделся, ища глазами Фиа, однако его взгляд наткнулся на Ови. Она стояла у костра, уныло глядя на танцующие языки пламени.

– Мы – Волколюди, – начал отец Сайлекса, когда собравшиеся обратили на него почтительные взоры. – Мы живем по законам волчьей стаи. Мы не ходим, как прочие племена, – мы бегаем. В легкости ног нам нет равных. И мы следуем за вожаком. Так правильно. Так должно быть. – Он закашлялся. – Рана на ноге отравляет меня. Долго я не протяну. Когда я умру, вас поведет мой сын, Сайлекс. – Старик с вызовом посмотрел вокруг, но не встретил возражений. – Он возьмет в жены Ови.

Сайлекс поднял глаза и встретился взглядом с Ови. Полнотелая, с миловидным лицом, на котором застыло мрачное выражение, она была на три года старше Сайлекса.

– У них родятся крепкие дети. – С этими словами старик, утратив последние силы, тяжело привалился к сыну.

Все молчали. Никто не посмел бросить вызов вожаку, даже те из мужчин, кому не понравилось, что их поставили под начало шестнадцатилетнего юнца. Даже Ови, которая, очевидно, не догадывалась о планах отца выдать ее замуж. Даже Сайлекс, который любил другую девушку, Фиа, но которому теперь придется брать в жены Ови.

Свою сестру.