Волчица в изнеможении распростерлась у входа в пещеру. Острый нюх рассказал ей, как волчата, привлекаемые запахами извне, сообща прорыли подкоп и выбрались наружу.

Побуждаемая материнским инстинктом, который велел ей во что бы то ни стало спасать малышей, она доползла до гряды камней, загораживающих вход в пещеру, но дальше путь был закрыт. Ей оставалось беспомощно вдыхать запах мертвых щенков, которых разодрал лев.

Позади нее раздался шум – в пещеру спустился человек.

– Нет! – вскричал он. – Нет!

Он подполз к волчице. Когда крепкие руки человека подхватили ее обессилевшее тело, волчица не сопротивлялась, несмотря на боль, причиненную его неловкими движениями. Человек бережно отнес ее на прежнее место.

Его лицо было мокрым и пахло солью.

– Это я виноват. Надо было завалить вход, как следует, чтоб они не смогли выбраться. Это все я виноват…

Он сдавленно всхлипнул. Волчица шумно дышала, и некоторое время в логове больше ничего не было слышно.

– На что я надеюсь, – наконец проговорил человек. – Я не могу защитить ни тебя, ни себя. Даже если мне удастся выжить этим летом, придет зима, и мне конец.

Его пальцы перебирали густой волчий мех, и волчице было приятно. Ей хотелось забыться беспробудным сном, но смерть не шла.

Еще не время.

Вдруг раздался слабый писк. Человек вздрогнул, резко обернулся и ахнул, не веря своим глазам.

На груде камней стоял волчонок. Сестра погибших щенков – Волчишка. Виляя хвостиком, она с любопытством разглядывала мать и человека. Когда появился лев, она метнулась назад в логово, избежав судьбы обоих братьев.

Волчица должна жить ради нее.

Человек встал, отер глаза и протянул руки. Волчишка с готовностью прыгнула в его раскрытые ладони.

Новость о том, что Сайлекс потерпел поражение в схватке с Дуро, который был вдвое крепче и сильнее его, всполошила Волколюдей. Кровоподтеки и ссадины, украшавшие лица обоих мужчин, красноречиво свидетельствовали о том, что Сайлекс не сдался без боя.

Волколюди гордились тем, что были легки на подъем. Сайлекс собирался уйти на рассвете.

Бракх первым вызвался уйти вместе с другом, и Сайлекс рассчитывал, что к нему присоединятся еще несколько охотников, отважных и рисковых ребят, которые не побоятся отбиться от стаи, где к тому же почти не оставалось свободных женщин. Отряд Сайлекса и Волколюди расставались друзьями. Пара волков в ожидании выводка может покинуть стаю, повторил Сайлекс, сохранив с ней добрые отношения.

– Фиа. – Сайлекс нашел девушку на границе между глубокой тенью и кругом света от костра. Теперь она смотрела на него в упор, и всполохи костра играли на ее непроницаемом лице. Сайлекс замер в двух шагах от Фиа, не осмеливаясь подойти ближе.

– Дуро бросил мне вызов, – начал Сайлекс.

– Знаю, – ответила Фиа.

– Завтра утром я ухожу. Ухожу из стаи.

Лицо Фиа вспыхнуло, освещаемое отблесками костра.

– Я буду скучать, – помолчав, шепнула она.

Сайлексу стало еще хуже, чем когда Дуро саданул его кулаком.

– Пойдем вместе, Фиа, – попросил он.

– Ты думал, я побегу за тобой? Уйду из племени, оставив друзей и семью?

– Нет, нет! – растерянно запротестовал Сайлекс.

– Тогда почему ты прямо не спросил меня?

– Не спросил прямо? Я ведь спросил – только что!

– Неправда. Ты не осмелился сказать Ови, что не хочешь ее, и поэтому подстроил все так, чтобы Дуро сам отобрал ее у тебя.

Сайлекс на миг утратил дар речи, пораженный тем, что Фиа обо всем догадалась.

– Это не совсем так, – поправил он.

– Не совсем?

– Я пытался поговорить с Ови. Она не стала меня слушать.

– Ты не смог проявить твердость даже в разговоре с родной сестрой. Так почему я должна уходить с тобой?

– Потому что я люблю тебя, – взмолился Сайлекс. – Все мои мысли только о тебе. Я с тяжелым сердцем покидаю племя. Со мной отправится лишь горстка мужчин, охотиться будет тяжело. Я многое теряю ради того, что хочу обрести взамен, – тебя, Фиа. Я хочу быть с тобой. Пожалуйста, скажи, что пойдешь со мной.

В лице Фиа что-то промелькнуло, и Сайлекс не стал медлить. Он рывком прижал девушку к себе и с силой впился губами в ее губы. Не обращая внимания на боль, пронзившую побитое лицо, он еще крепче обнял Фиа, а когда почувствовал, как она в ответ прильнула к нему, у него чуть сердце не выпрыгнуло от восторга. Фиа по-прежнему молчала, но она была согласна.

Наутро Сайлекс подошел к Ови. Сестра сидела на корточках у костра и уныло смотрела в огонь. Сайлекс присел рядом.

– Я ухожу, – ровно сказал он. Ови не могла об этом не знать.

Сестра молчала, не отрывая взгляда от танцующих искр.

– Дуро одолел меня. Теперь вожак он. Со мной уходят Бракх и его жена, и еще несколько охотников, которым не хватило женщин. И Фиа. Фиа тоже уходит и станет моей женой.

Ови подняла на брата утомленный взгляд.

– Так будет лучше для всех, – тихо сказал Сайлекс.

– У меня нет родных, кроме тебя, Сайлекс, – просто ответила Ови.

Такой ответ удивил Сайлекса.

– Мы расстаемся не навсегда, – помедлив, ответил он. – Мы будем идти вслед за волками. Сейчас Дуро нужно почувствовать себя главным. Со временем его неприязнь ко мне утихнет. Кроме того, он станет твоим мужем, Ови. Ты же сама говорила, что выйдешь за вожака. И у тебя будет семья.

– Вот видишь, не важно, чего хочу я. Все решено. – В словах Ови звучала безысходная покорность судьбе.

– Чего ты все-таки хочешь, Ови? – Сайлекс едва не скрипнул зубами от досады. – Чтобы твоим мужем был я? Ты этого хочешь? С Дуро ты можешь быть счастлива.

– Счастлива, – с мрачной иронией повторила Ови.

Аппетита не было. Калли лениво покусывала для виду поднесенную ко рту кость. Со стороны казалось, будто девушка празднует вместе со всеми – еще бы, ведь сегодня ее свадьба! Ветки обрядового костра перегорели и обрушились, подняв столп искр. Супружеские пары стали расходиться на ночлег. Когда с земли поднялись Урс и Белла, взявшись за руки, братья невесты восторженно зашумели и захлопали. Калли отвернулась. Ее стошнило на траву. К счастью, этого никто не заметил.

Подошел Пэллок и протянул Калли руку. Девушка кивнула и поднялась, собрав волю в кулак.

– Пойдем, жена, – промямлил Пэллок.

Охотники вновь одобрительно загукали, засмеялись и затопали ногами, но уже с меньшим энтузиазмом.

Калли последовала за Пэллоком к шалашу, сооруженному из веток, глины и камней. Углубление под навесом было выстелено лосиными шкурами, поверх которых лежала медвежья, доставшаяся Пэллоку от отца.

Пэллок помешал веткой уголья и подкинул хворосту в костер. Пламя вспыхнуло ярче, выхватив из темноты его лицо и лицо Калли.

– Ты устала? – осторожно спросил он.

– Да, – ответила Калли.

Пэллок против воли мельком взглянул на устроенное им ложе.

– Не очень, – со вздохом добавила Калли.

Пэллок улыбнулся, но его улыбка тут же померкла.

– В последнее время ты и словом со мной не обмолвилась.

Калли не нашлась что ответить.

– Раньше ты частенько потешалась надо мной. Твои слова больно жалят.

Калли удивилась: она думала, что Пэллок слишком глуп, чтобы понять, когда его вышучивают.

– Извини.

Они стояли и смотрели друг на друга.

– Я полагаю, – заявил Пэллок, – что отныне с этим покончено.

– Да, ты прав.

Пэллок молча опустился на колени, жестом приглашая Калли в шалаш. Она бессильно подчинилась и помогла ему снять с себя тунику и набедренную повязку. Жесткий медвежий мех приятно покалывал спину.

Нахлынули мысли об Урсе. Сейчас он с Беллой, раздевает молодую жену у своего костра.

Калли отвернулась, чтобы Пэллок не увидел слез. Когда он навалился на нее, она бессознательно обвила его руками. Урс был совсем не такой, гораздо выше и стройнее. Пэллок, судя по всему, знал, что делать. Калли зажмурилась – она вдруг поняла, как сможет это пережить.

Надо думать об Урсе.

Руки Пэллока, скользнувшие по ее телу, стали руками Урса. Это Урс, а не Пэллок был сейчас с ней. Ей даже захотелось ответить на его ласки.

Пэллок тяжело задышал и двигался все быстрее. Его сила и грубость неприятно поразили Калли. Пэллок громко застонал. Калли открыла глаза и вдруг уловила во тьме какое-то движение – кто-то сидел у костра рядом с навесом и смотрел на них.

Альби.