Она попыталась вспомнить, включила ли вчера сигнал будильника. Похоже, что нет. Она отрубилась прямо на диване в гостиной и проснулась на полчаса позже. Джорджи поспешила наверх, приняла душ, облачилась в чистые джинсы и чистую футболку с эмблемой «Металлики». Даже выстиранная, футболка все равно пахла Нилом.

На обратном пути она схватила мобильник и увидела стандартное уведомление:

Один пропущенный звонок.

Вам звонил абонент Срочный Вызов.

Нил! Под таким именем он значился в списке ее контактов. На всякий случай. Мало ли что…

Вместе с уведомлением пришло голосовое сообщение. Джорджи торопливо нажала кнопку воспроизведения. Полсекунды молчания, и больше ничего. Должно быть, Нил выбрал для звонка время, когда она, как назло, плескалась в душе.

Джорджи тут же ему перезвонила. Ее переключили на голосовую почту, и она, едва дождавшись «бипа», заговорила: «Привет, это я. Пропустила твой звонок, но больше не пропущу. Позвони мне. В любое время. Я прерву любые дела, чтобы поговорить с тобой».

Отправив голосовое сообщение, Джорджи почувствовала себя полнейшей идиоткой. Конечно, его звонок оторвет ее от дел. Из-за этих дел она осталась в Лос-Анджелесе. Черт бы побрал эту вечную неотложную работу!

А на работе она никак не могла сосредоточиться.

Сет делал вид, будто не замечает ее состояния. Он даже притворился, что не замечает футболки с «Металликой».

– Стремно это как-то, – зевнул Скотти. – Такое ощущение, что забрались в родительскую спальню.

Их разговор происходил не в кабинете, а в комнате, где работали остальные сценаристы и где устраивались разного рода совещания. Скотти занял свое любимое место в дальнем конце стола, хотя мог бы усесться поближе к Сету и Джорджи. Пустых стульев хватало.

– А еще я хочу, чтобы эта девчонка-секретарша явилась на работу и сделала нам кофе. Кстати, Джорджи, ты умеешь делать кофе?

– Ты что, шутишь?

Скотти выпучил глаза:

– В моем вопросе нет сексистского подтекста. Честное слово, я не знаю, с какого бока подойти к этой кофемашине. Вдруг не на то нажму?

– Вот и я не знаю, на что там нажимать, – буркнула Джорджи.

– Слушай, а почему бы тебе не сходить за кофе для себя и для нас заодно? – спросил у Скотти Сет, поднимая голову от ноутбука. – Мы как-нибудь выдержим ближайшие полчаса без твоих грязных шуточек.

– На себя посмотри, – огрызнулся Скотти. Он покосился на рекламный постер их шоу «Джефф сыт по горло». Тот был не просто приклеен к стене липкой лентой, а вставлен в специальную рамку. – Такое ощущение, что мы забрались в постель к Джеффу Джерману.

– Оставь свои дурацкие ассоциации, – посоветовала ему Джорджи. – Я поддерживаю предложение Сета командировать тебя за кофе.

Скотти встал:

– Мне тягостно покидать вас. Чего доброго, вы забудете о моем существовании.

– Я о тебе точно не забуду, – пообещал Сет, пододвигая к себе мобильник. – Буду держать тебя в курсе наших заказов.

Едва Скотти ушел, Сет пододвинул свой стул к стулу Джорджи и подмигнул ей:

– А я видел, что ты умеешь обращаться с кофемашиной.

– Здесь дело принципа.

– А твое нежелание следить за доской сообщений – тоже дело принципа?

– Я не твоя секретарша.

– Я такого не говорил. Просто ты не можешь доверить эту работу Скотти, а у меня неразборчивый почерк.

Джорджи встала, всем своим видом демонстрируя нежелание писать на доске. Найдя еще живой маркер, она подошла к доске и стала записывать последние изменения в их графике. Вообще-то, такое занятие ей очень даже нравилось. В эти минуты ей казалось, что все решения принимает она.

В студенческие годы вся рутина по набору текстов лежала на ней. Сет болтался по помещениям «Спуна» и думал вслух. Когда им привозили из типографии тираж очередного номера, Сет выплескивал праведный гнев.

– Джорджи, а где моя крутая шуточка про маньяка, рассылавшего бомбы по почте?

Как-то незаметно Джорджи стала помогать Сету вести постоянную колонку на второй странице «Спуна». Постепенно у нее крепло ощущение принадлежности к редакции журнала. Значит, все ее мечты о журналистике – это не девчоночий бред.

Тогда у них с Сетом тоже был один стол на двоих. Сначала Джорджи думала, что это временно, потом привыкла. Сету нравилось сидеть с ней рядом, поскольку он всегда мог дернуть ее за волосы. А Джорджи нравилась возможность лягнуть его.

– Джорджи! Твои «док мартенсы» – неподходящая обувь для лягания!

Сет неоднократно поднимал шум из-за исчезнувших шуток. Тот эпизод запомнился Джорджи совсем по другой причине. Где-то на середине их перебранки она впервые увидела Нила. До этого он никогда не появлялся в редакции «Спуна». Сет продолжал досадовать на исчезновение шутки, заявляя, что хотел бы придать их колонке более яркую политическую окраску. Сделать материал более «зубастым»…

– Думаешь, я не умею гладить против шерсти? Так резану шуточкой, что…

– Кто это был? – перебила Сета Джорджи.

– О ком ты?

– О парне, который сейчас зашел в отдел оформления.

Дверь туда была открыта. Сет вытянул шею, чтобы посмотреть.

– Ты про какого спрашиваешь?

– В синей толстовке.

– А-а. Чудик. Из карикатуристов. Ты что, впервые его видишь?

– Да.

– Типичный хоббит.

– Почему ты его так называешь?

– Хоббит – он и есть хоббит. Он делает карикатуры для последней страницы.

Сет взял свежий экземпляр «Спуна» и на полях их колонки вписал свою шуточку про маньяка.

– Ну вот. Один готов. Осталось еще каких-нибудь четыре тысячи девяносто девять штук.

– Подожди. Так комикс «Остановить Солнце» – это его?

– Да. Сам рисует. Сам корябает текст.

– Так это же самая смешная часть журнала.

– Нет, Джорджи. Самая смешная часть – это наша колонка.

– Значит, он и есть Нил Графтон?

Джорджи вытягивала шею, пытаясь получше разглядеть автора комикса.

– Он и есть.

– Тогда почему я его раньше здесь не видела?

– Чего не знаю, того не знаю, – пожал плечами Сет. – Этот парень не из общительных.

– А ты с ним знаком?

– Послушай, ты никак втрескалась в этого хоббита?

– О чем ты говоришь? Я его впервые вижу, – торопливо возразила Джорджи. – Но он жутко талантливый парень. Я думала, что «Остановить Солнце» журнал покупает у какого-нибудь газетного синдиката. И почему ты зовешь его хоббитом?

– Толстый коротышка. Типичный хоббит.

– И совсем он не толстый.

– Ты же его впервые видишь.

Сет взял ее экземпляр «Спуна» и принялся вписывать туда свою шутку. Джорджи продолжала наблюдать за Нилом. Он склонился над столом. Опорный столб наполовину заслонял ей обзор.

– Самое смешное в журнале – наша колонка, – продолжал бубнить Сет.

Кофе, принесенный Скотти, не помог.

У Джорджи болела голова. Болел живот. Волосы, невзирая на мытье, по-прежнему пахли приторно-сладким шампунем Хизер.

Джорджи твердила себе, что просто устала. Самовнушение не помогало. Она не только устала. Она была напугана. Спрашивается чем? В ее жизни не случилось ничего трагического. Никаких бед на горизонте. Она просто…

Они с Нилом не общались уже два с половиной дня. Такое было у них впервые. С самого первого дня их встречи они постоянно разговаривали. Или вживую, или по телефону.

Нельзя сказать, чтобы их общение всегда было… Каким? Превосходным? Гладким? Радостным? Нельзя сказать, чтобы Джорджи всегда легко ладила с Нилом.

Иногда их разговор напоминал скорее переговоры, когда стороны постоянно информируют друг друга о ходе событий.

Но такого затяжного периода молчания у них еще не было. Как в старых фильмах, когда радист напряженно вслушивается в эфир… и слышит лишь треск помех.

Она привыкла слышать голос Нила. Ей сейчас было бы намного легче, если бы она услышала его голос. Хотя бы несколько обыденных фраз.

Когда Сет отправился на ланч, Джорджи закрылась в их кабинете и снова попыталась позвонить Нилу на мобильный. Слышались гудки вызова. Джорджи ждала, нервно постукивая пальцами по столу.

– Алло, – послышался чей-то неуверенный голос.

Похоже, человек сомневался, действительно ли отвечает на звонок. Джорджи узнала голос свекрови.

– Маргарет? Добрый день. Это Джорджи.

– Здравствуй, Джорджи. А я немного запуталась. Этот телефон очень похож на айпод. Я было подумала, что отвечаю по айподу.

– Я рада, что вы рискнули нажать кнопку ответа. Как вы там?

– Знаешь, до того, как ты позвонила, Найоми смотрела на этой штуке телепередачу. Прекрасное изображение. Мы живем в будущем. Эта игрушка уже и на телефон не похожа. Скорее на колоду карт…

Маргарет была единственной, кто называл Нуми ее настоящим именем. Джорджи это всегда заставляло вздрагивать, хотя она сама выбрала такое имя для своей дочери.

– Пожалуй, вы правы, – сказала Джорджи. – Я как-то не задумывалась об этом. Как вы, Маргарет? Вы меня извините, что тогда позвонила вам так поздно.

– Джорджи, ты меня слышишь?

– Отлично слышу.

– Я никак не пойму, где здесь микрофон. Телефончик такой маленький.

– Да, всё меньше по размеру и легче по весу.

– Мне где его держать? Возле уха? Или возле рта?

Вопрос почему-то озадачил Джорджи, хотя у них с Нилом были почти одинаковые мобильники.

– Думаю, все-таки возле уха.

– У меня мобильный телефон раскладывается. Он больше похож на настоящий.

– У твоей мамы, наверное, был синдром Аспергера, – однажды сказала она Нилу.

Джорджи заставила себя улыбнуться, надеясь, что улыбка смягчит нетерпение в ее голосе.

– Маргарет, вы могли бы позвать Нила?

– Ты хочешь с ним поговорить?

– Очень хочу. Пожалуйста, позовите его.

– Ой, совсем забыла! Тебе бы позвонить на пять минут раньше. Он повел девочек к Дон. У нее появился австралийский попугай. И Нил подумал, что им будет интересно посмотреть на эту птичку.

– Дон, – повторила Джорджи.

Их соседка. В буквальном смысле этого слова, поскольку она жила рядом. Бывшая почти невеста Нила.

Могла ли Дон считаться взаправдашней невестой, если Нил не дарил ей кольца? Если была лишь словесная договоренность… в то лето, когда он уехал домой и они с Джорджи каждый день перезванивались?

Бывшие подружки Нила. Их ведь могло быть довольно много. Девчонок, с которыми он встречался до Джорджи. С которыми целовался. Которых укладывал в постель, а потом терзался угрызениями совести… И одна из них – Дон. Что же тут удивительного?

Когда Джорджи с Нилом приезжали в Омаху, Дон всегда заходила в гости. Она заходила и без них – проведать его родителей.

Дон была шатенкой с красивыми карими глазами. Она работала медсестрой. Вышла замуж, но развелась. Она дарила Элис и Нуми мягкие игрушки, и те с восторгом увозили подарки в Калифорнию.

У Джорджи заныло сердце. Ее волосы пахли… отравленными кексами.

– Амадеус! – воскликнула в телефон Маргарет, словно что-то вспомнив.

– Простите, вы о ком? – осторожно спросила Джорджи.

– Попугая Дон зовут Амадеус. Чудесная птичка.

– Вы ему скажете, что я звонила?

Маргарет несколько секунд обдумывала вопрос невестки.

– В смысле… Нилу?

– Да, конечно.

– Конечно, Джорджи. Я ему скажу.

– Спасибо, Маргарет. Скажите ему, что он может звонить мне в любое время.

– Обязательно… Подожди, не вешай трубку… С Рождеством тебя, Джорджи. Надеюсь, твое новое шоу примут на ура.

Джорджи ответила не сразу. Прежде подумала, что мать Нила всегда вызывала у нее симпатию.

– Спасибо, Маргарет. И вас с Рождеством. Обнимите за меня девочек.

– Джорджи, а как мне здесь… повесить трубку?

– Это очень просто. Я сама разъединю, а вы нажмете кнопку справа.

– Спасибо, дорогая.

– Маргарет, я отключаюсь. С Рождеством!

– Правда, это смешно? – допытывался Сет, в четвертый раз повторяя шутку. – Так все-таки это смешно? Или мне только кажется?

Джорджи не знала. Сейчас ей было трудно сосредоточиться на окружающей реальности.

– Я должен сделать перерыв, – заявил Скотти. – У меня уже глаза в разные стороны смотрят.

– Держись! – приказал ему Сет. – Преодолей себя, тогда откроется второе дыхание и начнут происходить разные чудеса.

– А я считаю, что мне пора слопать порцию замороженного йогурта.

– Скотти, ты живешь, чтобы есть. Ты ешь и уже думаешь о том, чем набьешь себе брюхо в следующий раз.

– Еда – вот что разрушает монотонность нашего существования, – изрек Скотти.

– Какая еще, к черту, монотонность? – накинулся на него Сет. – Мы дарим людям сны наяву.

– А я что, мешаю? – пожал плечами Скотти. – Дарите на здоровье, но я пойду и подарю себе йогурт.

– Джорджи, скажи ему, что за своим дурацким йогуртом он пойдет не раньше, чем придумает смешную реплику.

Ноги Джорджи лежали на столе, а сама она ссутулилась на стуле и закрыла глаза.

– Не могу, – вздохнула она. – Слишком много разных чудес вокруг.

– Джорджи, а тебе принести замороженный йогурт? – спросил Скотти, уже открывший дверь.

– Нет, спасибо.

Дверь закрылась. Джорджи намеревалась снова погрузиться в дрему, но ей в плечо ударилась одноразовая ручка.

– Тебе надо вздремнуть, – сказал Сет.

– Не на чем.

– Нам нужно обзавестись диваном. В «Бегущем времени» обязательно будет диван. Помнишь тот, что стоял в редакции «Спуна»? Превосходный был диван. Сядешь – так и тянет прилечь.

Джорджи хорошо помнила их редакционный диван. Серый бархат, изрядно потертый на подушках. Если Джорджи там сидела, Сет обязательно усаживался рядом, хотя вокруг хватало свободных мест. Когда не хватало – тоже. Сету нравилось положить ей голову на плечо, а то и на колени. Если у Сета в данный момент не было подружки, Джорджи не возражала. Но подружки у него были почти всегда.

Сет флиртовал напропалую. Даже с Джорджи. Возможно, особенно с ней.

В первые месяцы их знакомства это приятно будоражило Джорджи. Потом она узнала, что Сет флиртует со всеми подряд. Потом сама увидела, как он ухлестывает за другой девчонкой. Ей было очень больно.

А потом боль прошла. Это совместное сидение на диване превратилось в рутину, к которой Джорджи привыкла, как привыкла к его разговорам и песенкам. Он вечно что-то напевал себе под нос. Вот так они и сидели. Голова Сета склонялась ей на плечо, и его курчавые каштаново-рыжие волосы щекотали ей ухо…

Когда Джорджи во второй раз увидела Нила, они с Сетом сидели на сером диване. У Сета появилась новая подружка: длинноногая, скуластая девица с внешностью стандартной актрисы. Поэтому доступ к плечу Джорджи был ему закрыт.

– Смотри-ка, опять он! – Джорджи толкнула Сета локтем.

– Кто?

– Тот карикатурист.

– Хоббит?

– Пойду познакомлюсь с ним.

– Зачем?

– Затем, что мы работаем в одной редакции. Людям, работающим вместе, свойственно знакомиться.

– Он не работает в редакции. Просто приносит свои карикатуры. Мы их у него покупаем.

– Я все равно пойду и познакомлюсь. Скажу, что мне очень нравятся его рисунки.

– Потом жалеть будешь, – предостерег ее Сет. – Он нелюдимый тип. Самый недружелюбный хоббит во всем Шире.

– Слушай, не грузи меня Толкином. Все, что я знаю, – это «Фродо жив!».

Сет положил ей голову на плечо. Джорджи дернула плечом и встала:

– Иду знакомиться.

– Валяй, – зевнул Сет. – Надеюсь, из вас получится миленькая парочка хоббитов, которая подарит миру кучу маленьких пухленьких хоббитов.

– Я не похожа на хоббита, – не останавливаясь, бросила ему Джорджи.

– Джорджи, ты коротышка, – заявил Сет, разваливаясь на диване. – Кругленькая коротышка с приятной внешностью. Так что не теряй времени.

У двери отдела оформления она остановилась. Пишущий народ туда обычно не заходил. Там болтались лишь художники да выпускающие, и то когда готовили к печати очередной номер «Спуна».

Нил сидел за чертежным столом. Перед ним лежали карандашные эскизы для очередного выпуска «Остановить Солнце». Нил неторопливо открывал флакон с черной тушью. Где-то было включено радио. Джорджи узнала песню группы «Foo Fighters».

Может, Сет прав и никакого знакомства у них не получится? Но она не вернулась на диван, а сказала Нилу:

– Привет.

Не поднимая головы, Нил скосил на нее глаза, затем вернулся в эскизам.

– Привет, – сказал он.

– Тебя зовут Нил?

– Угу, – ответил он.

– А я Джорджи.

– В самом деле?

– Что значит «В самом деле»?

– Тебя действительно так зовут? – спросил Нил.

– Да… А что?

Он кивнул:

– Я думал, это твой псевдоним. Джорджи Маккул – похоже на псевдоним.

– Ты знаешь мое имя? – удивилась она.

Наконец Нил удостоил ее взглядом своих круглых синих глаз. Голова у него была тоже практически круглая.

– Видел в «Спуне» твое фото.

Джорджи что-то пробормотала. Она не очень умела разговаривать с парнями, но сейчас превратилась в какую-то косноязычную дуру.

– Вот ты какой… Я хотела сказать… твой комикс. Я зашла поговорить с тобой про твои комиксы.

Нил снова разглядывал эскиз, держа в руке странного вида рисовальное устройство. Внешне оно было похоже на перьевую авторучку с длинным пером.

– Тебе они не нравятся?

– Нет… То есть… да. Нравятся. Я хотела тебе сказать, что они мне очень нравятся.

– И сейчас хочешь?

– Я…

Их глаза на секунду встретились, и Джорджи показалось, что Нил улыбнулся.

Джорджи тоже улыбнулась:

– И сейчас хочу… сказать, что ты здорово рисуешь. Твои комиксы – самая смешная часть журнала.

Она была почти уверена, что теперь Нил улыбается. Он лишь скривил уголки губ.

– Не знаю, – произнес он. – По-моему, читателям больше нравятся гороскопы.

Гороскопы писала Джорджи. Небезупречные с точки зрения астрологии, они зато отличались своеобразием стиля. Нил знал, что она пишет гороскопы. Он знал ее имя. Руки у него были почти детские, но по бумаге они двигались с уверенностью взрослого художника, оставляя четкие черные линии.

– Я и не знала, что ты рисуешь настоящей тушью, – сказала Джорджи.

Он кивнул.

– Можно мне посмотреть, как ты рисуешь?

Он снова кивнул.