Глава
23

От компании, сдающей машины напрокат, ходили рейсовые автобусы в аэропорт – удобно, но медленно. Так добавились еще тридцать минут к этому долгому дню. Ранним вечером Ричер и Чан подошли к стойке, где продавали билеты. На Лос-Анджелес остался один рейс, но билетов уже не было. Ни одного места – и длинная очередь желающих туда попасть. Утром произошло два сбоя оборудования, и в аэропорту воцарился хаос.

Следующий рейс вылетал на следующий день, в восемь утра. И им ничего не оставалось делать, как купить билеты на него. У Чан был обратный билет с открытой датой, Ричер заплатил за себя сам. Кассир сказал, что посадка начнется за сорок минут до взлета, примерно в семь двадцать утра, и они могут провести ночь в отеле аэропорта, до которого пять минут на автобусе.

Они предпочли прогуляться. Ричер нес чемодан Чан, решив поберечь колеса, которые могли пострадать на литом бетоне тротуара. Отель являлся частью сети, чистый и белый снаружи, теплый и бежевый внутри. Перед входом сияла зеленая неоновая реклама. В вестибюле собралась небольшая толпа. Всего человек девять, но не все стояли в очереди к стойке, часть разговаривала по сотовым телефонам, другие выглядели расстроенными. Утром произошло два сбоя оборудования, и в аэропорту воцарился хаос. Джек летал не слишком часто, но сразу все понял.

Портье за стойкой, молодая женщина в приталенном пиджаке и с шарфиком на шее, поманила их к себе – как показалось Ричеру, немного нетерпеливо.

– Сэр, мадам, у меня остался один номер. Если это вас интересует, вам следует немедленно зарегистрироваться.

– Только один номер? – уточнила Чан.

– Да, мадам, сегодня в аэропорту возникли проблемы.

– А другой отель у вас есть?

– Только не в аэропорту.

– Мы возьмем номер, – сказал Ричер.

Чан посмотрела на него.

– Мы решим эту проблему, – заверил ее Джек.

Он заплатил и получил карточку-ключ. Пятый этаж, номер 501, лифты слева, обслуживание в номерах до одиннадцати часов, завтрак оплачивается отдельно, бесплатный Интернет. Стоявшие за ними две пары будут расстроены. Ричер и Чан поднялись на пятый этаж и нашли свой номер. Он оказался бежевым и зеленым внутри и удобным во всех отношениях. Однако Мишель была явно напряжена.

– Ты можешь им воспользоваться, – сказал Ричер.

– А что будешь делать ты? – спросила Чан.

– Я справлюсь. – Он занес чемодан внутрь, поставил его рядом с кроватью и отдал женщине ключ от номера. – Нам нужно пообедать. Пока беспризорные дети не заняли все столики.

– Мне нужно привести себя в порядок. Встретимся в ресторане.

– Хорошо.

– А ты сам не хочешь принять душ? Можешь воспользоваться ванной комнатой первым.

Ричер посмотрел в зеркало. Свежая стрижка, выбритое лицо, недавний душ и новая одежда.

– Боюсь, лучше уже не будет, – сказал он.

Ресторан находился на первом этаже, и от стойки портье его отделяли лифты. Уютно организованное пространство, портьеры и ковры, все поверхности отделаны винилом, довольно просторный, но почти все столики заняты. Ричер подождал возле стойки старшей официантки, которая почти сразу отвела его к столику для двоих у окна. Настоящего вида отсюда не открывалось – лишь желтые фонари и парковка, забитая снегоочистителями, законсервированными на лето.

Чан спустилась через восемь минут с раскрасневшимся лицом и причесанными волосами; судя по ее виду, она превосходно чувствовала себя после душа. Но почти сразу выражение ее лица изменилось, словно она вспомнила о нерешенной проблеме.

– Тебе не нужно обо мне беспокоиться, – сказал Ричер.

– Но где ты будешь спать?

– Могу прямо здесь.

– На стуле в ресторане?

– Я тринадцать лет прослужил в армии. Там очень быстро учишься спать в любом месте.

– И как тебе армия? – спросила Чан после небольшой паузы.

– В целом неплохо. У меня остались счастливые воспоминания, и нет серьезных жалоб. Если не считать очевидных проблем.

– Каких?

– Таких же, как у тебя, я уверен. Фантастический водопад дерьма, исходящего от старших офицеров, которым нечем заняться.

Она улыбнулась.

– Да уж, такое случалось не раз.

– Ты поэтому ушла в отставку?

Улыбка исчезла с ее лица.

– Не совсем.

– Я расскажу тебе, если ты расскажешь мне, – предложил Ричер.

– Я не уверена, что хочу.

– А что может произойти такого ужасного?

Мишель сделала пару вдохов.

– Сначала ты.

– У них шло сокращение, и они тщательно выбирали, кого оставить. Мое досье было весьма разнообразным, и как раз в этот момент один тип затаил на меня обиду. Учитывая данные обстоятельства, я не слишком удивился, когда мое досье оказалось в мусорной корзине.

– А что это был за тип?

– Подполковник. Толстый парень, всю жизнь просидел в офисе. Взаимодействие с общественностью в Миссисипи. Тогда я там служил, шло тяжелое расследование, он поднял шум из-за какой-то ерунды, я проявил некоторое нетерпение, кое-что сказал ему в лицо, а он принял это близко к сердцу. И отомстил, воспользовавшись подходящим моментом. Мне сходили с рук куда более серьезные вещи, но не во время такого большого сокращения.

– А ты не мог сопротивляться?

– Я мог обратиться к тем, кто был мне должен. Но ущерб уже был нанесен. В этой игре не могло быть победителя. Если б я одержал верх, подполковник проиграл бы, и это совсем не понравилось бы остальным подполковникам. Никто из них не захотел бы иметь меня рядом. В результате я бы оказался где-нибудь на Аляске, где мне пришлось бы охранять радар. В самый разгар зимы. Ситуация, отвратительная для обеих сторон. К тому же это вскрыло нарыв. Я наконец понял, что на самом деле они давно хотели от меня избавиться. Поэтому не стал бороться и ушел в почетную отставку.

– Когда это произошло?

– Уже давно.

– Но ты не останавливаешься.

– Это слишком сложно.

– Ты уверен?

– Глубоко внутри я очень мелкий.

Она ничего не ответила. К ним подошла официантка, и они сделали заказ. Когда она отправилась на кухню, Ричер сказал:

– Твоя очередь.

– В каком смысле? – спросила Чан.

– Твоя история.

Она снова немного помолчала, потом заговорила:

– В некотором смысле она похожа на твою. Ситуация, проигрышная для обеих сторон. Я позволила загнать себя в угол. И не понимала, что происходит.

– Чего не понимала?

– Кто-то забрался в мой дом. Они ничего не взяли, ничего не искали, ничего не сломали и ничего не оставили. Тогда я не поняла. Я расследовала отмывание денег. Речь шла о больших суммах наличными и запутанной цепочке формально зарегистрированных, но не ведущих операций корпораций. Обычное дело, но я зацепила одного типа. Однако доказать его вину было совсем непросто. На самом деле почти невозможно. Я уже склонялась к тому, чтобы обо всем забыть. Нет никакого смысла выдвигать обвинение, если невозможно одержать победу в суде. А потом этот тип пришел ко мне. Он заговорил первым – и отставал на пару шагов. Он заявил, что, если я немедленно не брошу дело, он скажет, что я в самом начале получила взятку и обещала делать вид, что ничего не замечаю, но передумала и нанесла ему удар в спину. И оставила деньги себе. Он решил, что моя репутация будет подмочена или испорчена, а он выйдет сухим из воды.

– Можно многое сказать. Где он мог взять доказательства?

– Он открыл счет на мое имя где-то на Карибских островах и перевел туда деньги. Настоящие деньги, довольно значительную сумму. Так он мог подтвердить свое заявление.

– Вот только счет открыл он, а не ты. Должны были остаться какие-то документы.

– Он сказал, что в мой дом забралась женщина. Она ничего не взяла, ничего не искала, ничего не сломала и ничего не оставила. Однако она воспользовалась моим телефоном, чтобы открыть счет из моего дома. И это было отражено в моем телефонном счете. Я оказалась между молотом и наковальней. Как я могла доказать, что не делала того звонка? Я рассчитывала, что в иностранном банке или в Управлении национальной безопасности могла остаться запись. Однако найти различие в двух женских голосах, да еще при таком дальнем звонке – не говоря уже о том, что она наверняка старалась меня имитировать, – он, несомненно, об этом позаботился, я имела дело с системным типом. К примеру, он знал номер моей карточки социального страхования, а также девичью фамилию матери. Это был мой контрольный вопрос.

– И что ты сделала?

– То, что он мне сказал. Закрыла дело. Сразу. Но я и сама собиралась так поступить. Наверное.

– И где теперь этот тип?

– Все еще в бизнесе.

– А что стало с деньгами, которые он тебе перевел?

– Они исчезли. Я их отследила – он знал, что я так поступлю. И нашла очередную корпорацию на Нидерландских Антильских островах и Арубе. Получалось, что я вложила деньги в какой-то долговременный проект, в котором он владел большинством акций. Мы были связаны навсегда.

– И что произошло дальше?

– Я во всем призналась. Рассказала своему руководящему специальному агенту. Я видела, что он хотел мне поверить, но Бюро так не работает. Я стала бесполезной, как полевой агент. Любые мои показания будут автоматически ставить под сомнение, даже через несколько лет. В общем, мечта любого адвоката защиты. Например: специальный агент, пожалуйста, скажите нам о взятке, которую вы якобы не брали. Так что я присоединилась бы к тебе на Аляске – мы бы вместе охраняли тот радар. В самый разгар зимы. Я не могла одержать победу. И я вышла в отставку.

– Это было нелегко.

– Иногда ты выигрываешь, иногда – нет.

– Нет, ты одерживаешь победу множество раз, а потом однажды терпишь поражение. И не получаешь второй шанс.

– Мне нравится то, что я делаю.

– Но?..

– Я не знаю, как долго смогу продолжать. Это не работа на всю жизнь.

– Ну, возможно, для Кивера так и было.

– Слишком очевидные слова.

– Какой была его история?

– Была?

– Ладно, какова его история?

– Я слышала, что он получил третье взыскание. Бюро старается действовать очень осмотрительно, а он имел склонность бросаться вперед очертя голову. Без плана и поддержки. Кивер ставил расследования под угрозу – так они сказали. Рисковал не только собой, но и жизнями других агентов. После третьего раза его вполне могли отправить на Аляску. И тогда радар охраняло бы слишком много народа. Он вышел в отставку до начала слушаний. Думаю, считал такой вариант единственно достойным. И пока ты не успел произнести эти слова вслух, я скажу их за тебя: вероятно, в Материнском Приюте он так же бросился вперед очертя голову, не дожидаясь поддержки.

К столику подошла официантка с их заказом. Как только она удалилась, Ричер сказал:

– Однако мы знаем, что Кивер попросил поддержки. Он успел. Почему же он позвонил, но не стал ждать?

– Нетерпение? – предположила Чан. – Возникло нечто срочное?

– Возможно, они добрались до него первыми. Пока он ждал. Может быть, он никуда не бросался.

– Звучит как заявление для общественности от лица всех горячих голов.

– Мы не знаем, что произошло.

– Я бы предпочла, чтобы он бросился вперед.

– Это всегда разумная стратегия.

– Могу спорить, ты так никогда не поступал.

– Множество раз, я и не сосчитаю. Именно по этой причине я все еще здесь, обедаю с тобой. Мир полон хаоса. Дарвинизм в действии.

– Могу я задать тебе вопрос? – спросила Чан после короткой паузы.

– Конечно, – ответил он.

– Мы обедаем?

– Ну, так сказано в меню. Ужин выглядит иначе, и это совершенно точно не завтрак.

– Нет, я имела в виду обедать, как нечто противоположное тому, чтобы закусывать на ходу.

– При свечах и фортепианной музыке?

– Необязательно.

– Со скрипачами и продавцами роз?

– Если это будет уместно.

– Как свидание?

– Нет, в широком смысле, – сказала Чан.

– Честный ответ?

– Всегда.

– Предположим, мы бы нашли Кивера вчера – он сошел бы с поезда или лежал где-нибудь в пшеничном поле с вывихнутой лодыжкой, голодный и испытывающий жажду, но в целом не пострадавший? – то я наверняка пригласил бы тебя пообедать, и если б ты согласилась, мы бы сейчас обедали, так что наполовину ответ «да».

– Только наполовину?

– Мы не нашли Кивера. Можно считать, что мы едим в дороге.

– Но ты бы пригласил меня пообедать?

– Обязательно.

– Почему?

– Ты относишься к тем людям, с которыми мне нравится обедать.

Мишель довольно долго молчала – пять или шесть секунд – на грани неловкости, а потом сказала:

– Я бы сказала «да» – по той же причине.

– Потрясающе.

– Так что не забывай. Мы обедаем. А не перехватываем что-то на ходу. И это не вопрос, это факт.

– Тогда зачем ты спросила?

– Чтобы ты знал наверняка.

В этот день Ричеру не пришлось спать на стуле в ресторане. Они съели десерт и выпили кофе, медленно, расслабленно, не спеша – оба решили верить в неизбежное, – потом Чан подписала чек и встала. Ричер поднялся вслед за ней, она взяла его под руку, словно они уже давно были парой, и Джек и Мишель пошли вместе, медленно, неспешно, подождали лифт, поднялись на пятый этаж и открыли дверь номера.

Потом все стало происходить не так медленно, расслабленно и неспешно. Чан была теплой, благоухающей и гладкой, с длинными руками и ногами, молодой, но не ребенком, и достаточно сильной и крепкой, чтобы он мог ни о чем не беспокоиться. Ричеру она очень понравилась, и у него сложилось впечатление, что он понравился ей. Потом они немного поговорили, и Чан заснула. Через некоторое время заснул и он – самым лучшим из всех возможных способов.