Глава 16
Марьяна чувствовала себя первобытным человеком, которому впервые дали попробовать мясо, жаренное на костре. С самого рождения ее приучали к сырой пище и жизни без огня, она всерьез считала, что так и надо. Теперь вдруг оказалось, что огонь – это жизнь, а без него – прозябание.
Все потому, что Трофим смог разбудить в ней женщину. Он был очень нежным и при этом весьма настойчивым. Именно поэтому она не посмела оттолкнуть его в последний момент перед посвящением. Порыв был, а сопротивление – нет.
А там под горку, как на жестких санках. Страшно, неудобно, но дух захватывает. Вслед за этими санками под горку скатился и груз с души. Незрелые комплексы, под гнетом которых томилась женщина, рвущаяся на свободу.
Она лежала в постели, рядом с обнаженным мужчиной, и ее это совершенно не пугало. Один сплошной тихий восторг. Сама Марьяна тоже была в чем мать родила. Где, спрашивается, стыд? Она даже не пикнула, когда Трофим стащил с нее одеяло.
Он провел рукой по ее груди, пробежался пальцами по животу, что-то заметил там, в самом низу, удивленно повел бровью.
– Что-то не так?
– Ну…
Она тоже глянула вниз и увидела кровь на простыне. Наверное, он решил, что это природное явление регулярного свойства. Как будто девочкой быть она не могла.
Ее ничуть не стесняла собственная нагота, но недоверие вывело из себя. Марьяна резко потянула одеяло, укрылась им и повернулась к Трофиму спиной.
– Я знаю, что у тебя никого не было, – сказал он с чувством вины в голосе.
Марьяна промолчала. Если знает, то и хорошо. Если сомневается, имеет право. Как-никак ей двадцать лет, и она дружила со взрослым парнем. У них все могло произойти.
– Я знаю, что ты ждала меня, и рад, что дождалась. – Трофим мягко взял ее за плечо, повернул к себе.
Марьяна упираться не стала, даже улыбнулась, потянулась к его губам. Она вновь ощутила силу мужчины, затрепетала, как парус, наполненный ветром, но с якоря сниматься не стала. Хорошего понемногу.
– Я хочу есть, – сказала Марьяна и оттолкнула Трофима от себя.
– Один момент! – Он сорвался с кровати, набросил халат и выскочил из комнаты.
Марьяна поднялась и направилась в ванную, попасть в которую можно было, не выходя из комнаты. Там, в шкафу, она видела банный халат, но после душа надевать его не стала, вытерлась и вышла голышом.
А сейчас халат ей нужен, в нем она выйдет к столу. Марьяна имеет право на подобную вольность. В конце концов, она обычная женщина, а не леди королевских кровей.
Да, теперь она женщина!
Марьяна открывала дверь в ванную, когда Трофим вдруг вернулся. Она так и застыла перед ним в полном «ню». Ее заворожил восторг в его глазах, который могло вызвать только совершенство.
Впрочем, это неудивительно. Марьяна знала себе цену. А сейчас у нее вдруг возникло желание показать товар лицом. Не так уж страшен стриптиз, в котором она заранее отказала Трофиму.
– Извини! – Он подался назад и скрылся за дверью.
Марьяна улыбнулась, польщенная его галантностью, и зашла в ванную.
Трофим готовился к домашнему вечеру. У него в холодильнике лежали телячьи стейки и осетровые медальоны. Салаты были готовы заранее, теперь он всего лишь заправил их майонезом. Трофим подал вино и зажег свечи.
Он собирался посидеть с Марьяной за бокалом, настроить ее на романтическую волну, пригласить на танец. Но все, о чем мечтал Трофим, уже произошло. Марьяна сама создала волну, позвала его за собой в штормящее море, но романтический вечер, наступивший за этим, не лишился ожидаемой остроты.
Он еще пригласит ее на танец и снова потеряет голову от сильных ощущений. Так будет каждый день. Трофим точно знал, что Марьяна сможет держать его в приятном напряжении всю жизнь. Она не захочет расстаться с ним, тем более изменить ему. Он – ее первый мужчина. Поэтому любить Марьяна будет только его одного.
Ему не нужно было говорить с ней об этом. Он просто смотрел на нее и читал ее мысли. Она улыбалась ему в ответ, молча разговаривала с ним. С Тамарой он без слов общаться не мог, зато с Марьяной это происходило само собой. Все потому, что у них родственные души.
Они сидели, молчали, улыбались друг другу и потихоньку напивались.
– А обнову ты так и не примерила, – вспомнил Трофим.
– Завтра.
– А если сейчас?
– С дефиле?
– А почему бы и нет?
– Я не умею.
– У тебя дивная походка! Тебе нужно лишь пройтись, да и все.
– Завтра, – с робкой улыбкой, но твердо сказала она.
– Я от тебя не отстану!
– Нам никуда не нужно будет?
– Мы целый день проведем вместе. А потом и ночь.
– Думаю, ночью нам будет неплохо. – Марьяна загадочно улыбнулась.
– Гораздо лучше, чем сейчас! За это нужно выпить!
Марьяна согласилась, и они выпили еще по бокалу вина. Потом она захотела спать. Трофим решил, будто знает, что это значит. Но на этот раз он ошибся в своем предположении. Марьяна хотела именно спать и больше ничего.
– По ночам работала, все выспаться не могу, – сказала она, закрывая глаза.
Он обнял ее сзади, рукой накрыл упругую грудь. Марьяна его не оттолкнула, но навстречу не подалась и очень скоро заснула. Через какое-то время он последовал за ней.
Среди ночи Марьяна проснулась, поднялась с кровати и вышла из комнаты. Она могла отлучиться по нужде. Трофим подумал именно так и заснул со спокойной душой.
Когда он очнулся, Марьяны в постели не было.
Трофим поднялся, вышел в межкомнатный холл, приоткрыл дверь и увидел Марьяну. Она ходила по студии как манекенщица по подиуму – в новых нарядах, модельной походкой. Красавица училась держать дефиле, и у нее неплохо получалось. Видимо, она решила порадовать Трофима. Что ж, похвальное решение. Но раз уж ему выпало счастье наблюдать за тренировкой, то он не станет лишать себя этого удовольствия.
А Марьяна вошла в раж. Обновы у нее закончились, но это ее не остановило. Она вдруг разделась догола и прошла по комнате в одних только туфлях на шпильке. Возможно, этим она собиралась намекнуть Трофиму на то, что ей больше нечего надеть, а значит, нужно повторить шопинг. Или просто хотела продемонстрировать красоту своего тела. А оно у нее действительно восхитительное.
Марьяна шла по дорожке, старательно исполняя шаг от бедра. Вдруг за спиной у нее кто-то захлопал в ладоши.
– Браво!
Марьяна испуганно остановилась. Сначала она бросилась к дивану, схватила платье и только затем повернулась на голос. К ней подходил Никита. Судя по его виду, он был порядком навеселе.
– Браво, недотрога! Или уже можно?.. – Никита протянул к Марьяне руку, собираясь ее обнять.
Она отскочила в сторону, развернулась и бросилась прочь из комнаты. Трофим собирался открыть дверь, но увидел, что Никита спешит за Марьяной.
Он отвел створку лишь после того, как Марьяна вплотную приблизилась к ней, пропустил ее и встал в проходе. Когда Никита сблизился с ним, Трофим ударил его кулаком в лицо. Никита упал, и тогда он вышел из сумрака на свет.
– Ты что себе позволяешь? – зло спросил Трофим.
Никита поднялся, потирая челюсть.
– А что такое? Это мой дом. Может, Марьяна ко мне пришла?
– Она со мной. И ты это знаешь.
– Сейчас с тобой, а завтра?.. Люди говорили, что она недотрога. – Никита ухмыльнулся.
Трофим кивнул, плотно сжимая челюсти. Да, она недотрога, и пусть кто-нибудь попробует сказать, что это не так.
– А она у тебя тут как шлюха разгуливает!
– Заткнись!
– Все-все! – Никита в примирительном жесте выставил ладони.
– Давай домой. Нечего тебе здесь делать.
– Так это и есть мой дом. Ты привык, что сначала все должно быть твоим, а потом уже моим. Ты же старший брат. Младший должен все донашивать за тобой.
– Что ты за мной донашивал?
– Так должно быть. Ты вот Марьяну поносил, теперь моя очередь. Езжай к своей Тамаре, а Марьяна здесь останется.
– Пошел вон!
– Эй, брат должен делиться с братом!
– Если должен, получай! – Трофим ударил Никиту не очень сильно, но тот все равно упал.
Ему бы подняться и сдать назад, но нет, он рванул на Трофима и снова получил, на сей раз кулаком в нос.
– Ну ты и гад, братец! – Никита снова бросился на Трофима.
Тот ударил его, пытаясь остановить, но Никита уклонился, потом сцепил руки в замок и обрушил их на голову Трофима.
Тот упал, Никита добавил ему ногой, но тут же сам оказался на полу. Трофим наскочил на брата и обрушил на него град ударов.
Тут появилась Марьяна, уже одетая, схватила его за шею, потянула на себя.
– Не надо! – Она рыдала, требовала остановиться.
Трофим послушался ее, отошел от брата.
Никита поднялся, ощупал челюсть, нос. Потом он зло глянул на Трофима и вышел из дома. На своих ногах. Это обнадеживало.
– Куда он, такой пьяный? – спросила Марьяна.
Трофим кивнул, бросился за Никитой, нагнал его у самой машины, отобрал ключи.
– Ну и козел ты, братец! – заявил тот.
Никита не собирался брать реванш, а на словесные выпады Трофим не обращал внимания. У Никиты затекал подбитый глаз, распухал нос, но с челюстью вроде бы все было нормально. Нос можно и вправить, если что, а с челюстью куда сложней.
– Из-за какой-то бабы! – с обидой буркнул Никита.
– Дело не в бабе, а в твоем языке.
– Скажи, ты трахнул Марьянку? – со злобой и завистью спросил Никита.
– Не смей говорить о ней в таком тоне! – Трофим так резко приставил палец к переносице брата, что тот испуганно шарахнулся назад.
Трофим вызвал такси, посадил Никиту в машину, отправил домой и тут же поспешил обратно в квартиру. Мало ли, вдруг и Тамару к Никите занесло? От нее тоже можно ожидать любых сюрпризов.
Лариса смотрела на него большими глазами.
– Ты где был?
– Спал как младенец. – Никита усмехнулся.
Он хотел бы, чтобы все, произошедшее с ним наяву, случилось во сне. Нажраться, спьяну заявиться в квартиру, где Трофим проводит ночь с любимой женщиной, оскорбить Марьяну, получить по морде – полнейший беспредел, который должен остаться в прошлом.
Но в то же время Марьяна – и его любимая женщина. Теперь он точно это знал. Она и в одежде красивая, а голая – верх совершенства. Лариса и рядом с ней не стоит.
Трофим взял и поимел это совершенство. Кто он после этого? Почему Никита в пролете? С Марьяной должен был быть он, а не кто-то другой.
– А с лицом что?
– Упал с кровати. – Никита всем своим видом давал понять, что беспардонно врет.
Он не боится Ларису, и пусть она не таращится на него.
– На чей кулак?
– Отстань!
Нос болел, челюсть ныла, в опухлости на физиономии что-то дергалось. Никиту тошнило, перед глазами все кружилось и плыло. Ему хотелось лежать и не двигаться.
– Чем ты меня усыпил?
– Дерьмо собачье, сушеное, принимать внутривенно.
– Ты у Марьяны был?
– Или через клизму.
– Ты был у Марьяны! Трофим тебя избил и правильно сделал!
– Ты можешь заткнуться?
– Эта сука тебя до добра не доведет!
– Брата не трогай. – Он усмехнулся.
– Я про Марьяну!
– Видела бы ты ее! – Никита лежал с закрытыми глазами и вспоминал, как Марьяна дефилировала нагишом.
– Я вижу тебя! Посмотри на меня! – Лариса тряхнула его за плечо, и Никита открыл глаза. – Гляди сюда! – Она поводила пальцем перед его лицом.
Никита в ответ показал ей «фак», только рука его при этом почему-то ушла далеко в сторону.
– У тебя сотрясение мозга.
– Ты можешь оставить меня в покое? – спросил он, закрывая глаза.
Лариса вызвала «Скорую», но Никита отказался от госпитализации. Тогда она позвонила отцу, и тот сразу же приехал. Никита не стал сдавать ему Трофима, но тот понял все и без этого. Похоже, Лариса ему что-то напела.
Отец нагрянул без предупреждения, но дверь в квартиру открыть не смог. Она была заперта на внутренний замок.
Трофим глянул на экран домофона, увидел нахмуренное лицо отца и отправил Марьяну в спальню от греха подальше. Когда она ушла, он открыл дверь.
– Чего запираешься? – спросил отец. – Волков боишься? Или родного брата?
– Никита сам во всем виноват.
– Никита сейчас в больнице, сотрясение у него и перелом носа. Ладно, если бы кто-то чужой его избил, а то ты. Мы же одна семья! – Отец тяжело опустился на диван и осмотрелся по сторонам, наверное, в поисках Марьяны.
– Никита напился, спорол чушь.
– Раньше ты руки не распускал.
– Всему есть предел.
– Я даже знаю, как зовут этот предел. Марьяна.
– И что?
– Где она?
– Здесь. Под моей защитой.
– Пусть выйдет, я посмотрю на нее.
– Посмотришь. – Трофим покачал головой.
Отец был расстроен из-за Никиты, и Марьяна могла попасть под горячую руку.
– Когда настанет время. Я разведусь с Тамарой, назову Марьяну своей невестой, и мы приедем к тебе в гости.
– Разведешься с Тамарой?
– Она мне изменила, ты это знаешь.
– Но ты же простил ее.
– А она меня снова обманула.
– Она пыталась вернуть тебя, боролась за свое счастье.
– Это она тебе наплела? – Трофим усмехнулся.
– Она твоя жена, растит моего любимого внука.
– Марьяна родит тебе внука.
– Она уже беременна? – Отец хмыкнул так, как будто речь шла о какой-то падшей женщине.
– Мы еще не начинали.
– А с кем она начинала? От кого ребенок?
– Ни с кем у нее не было. Кто тебе про Марьяну наплел? Тамара? Все никак успокоиться не может? Или Лариса? Так ей вообще верить нельзя.
– Почему?
– Значит, Лариса! – Трофим хлопнул себя по коленкам. – Как можно слушать эту авантюристку?
– Она очень любит Никиту.
– Это ее оправдывает?
– Да, полностью.
– А ничего, что она врала мне про Марьяну?
– Может, врала. Или правду говорила.
– Ты кому веришь, ей или мне?
– Я хочу, чтобы ты вернулся к Тамаре.
– Исключено.
– Я не желаю, чтобы ты избивал брата из-за какой-то!.. – Отец осекся, не решаясь обозвать Марьяну.
– Никита сам во всем виноват. Он распустил язык и руки, – не резко, но с нажимом сказал Трофим.
– Значит, Марьяна дала повод!
– Марьяна никому ничего не давала. Оставьте ее в покое!
– А как же быть с Тамарой?
– А это ты у Виталика спроси, с которым она мне изменяла.
– Тамара беременна.
– Что?!
– Я говорил с ней сегодня, она беременна.
– Да ей соврать как два пальца об асфальт.
– Она не врет.
– Что ж, отправлю Виталику поздравительную телеграмму!
– Виталик здесь не при делах. Она ждет ребенка от тебя.
– Ты ей веришь?
– Да, я ей верю.
– А мне, значит, нет.
– И тебе верю. Просто ты ошибаешься.
– Я не ошибаюсь. Просто я всегда во всем виноват. Кто везет, на том и едут. – Трофим едко усмехнулся. – Еще и погоняют.
– Тамара ждет от тебя ребенка, – настаивая на своей правоте, сказал отец.
– Я рад за Виталика.
– Все-таки ты подумай.
– А ты о чем думал, когда с мамой разводился?
– А ты считаешь, что я об этом не жалею? – вскинулся отец. – Еще как! И не хочу, чтобы ты повторил мою ошибку.
– Моя мама тебе не изменяла.
– Это была двойная ошибка.
– Как у тебя все просто!
– Я виноват перед тобой и Никитой. Но и ты будешь таким же перед своими детьми. Тебе это нужно?
– Тамара мне изменила. Виновата будет она.
Отец поднялся, давая понять, что разговор закончен. Трофим проводил его до двери.
– Ты уже взрослый мужчина, сын. Тебе решать, как жить дальше. Но с этой Марьяной знакомить меня не надо. Не приводи ее, – уходя, сказал отец.
Трофим ничего не ответил, даже не попрощался с ним.
Он вернулся в студию, сел на диван. Обида давила на грудь, не давала дышать. Все вокруг правильные, один только он во всем виноват. Все потому, что тянет воз, в который его запряг отец. А может, ему тоже хотелось порезвиться на свободе после института? Безобразничать, беспредельничать, как Никита. Но нет, он сразу влез в ярмо. Вот отец на нем и ездит. Это Никите можно все. Он всегда хороший. Что бы ни сделал. Да и жена у него – просто прелесть. Не важно, что через шантаж под венец влезла.
Отец тоже чудесный человек. Бросил маму, женился на молодой. Все хорошо, лучше не бывает. А Трофим плохой! Марьяна тоже. Может, послать всех к черту? Сами пусть барахтаются. Отец уже не хочет заниматься делами, Никита дурью мается. Прелестная будет парочка. А Трофим водку станет пить и с Марьяной гулять. Глядишь, они оба для отца сделаются хорошими.
Марьяна подошла незаметно, тихонько села рядом, мягко положила руку на плечо.
– Я все слышала.
– А подслушивать нехорошо, – с нежностью к ней проговорил он.
– Твоя жена ждет ребенка.
– От Виталика.
– А если от тебя?
– Я ей не верю.
– Это сейчас. А потом проверишь. Если ребенок твой, ты никогда этого не простишь ни мне, ни себе. Как я буду себя чувствовать? Я меньше всего хочу быть разлучницей.
– Это не ты разлучница. Я просто сделал свой выбор.
– На чужой беде своего счастья не построишь. Ты поговори с женой. Может, не все так плохо, как тебе кажется?
– Ты не хочешь быть со мной?
– Очень хочу. Но ты все равно поговори.
– Нет. Все уже решено. Ужинать будем?
Марьяна кивнула.
– А выпить?
– Настроения нет.
Но в постель Марьяна легла и без настроения. Она раскрепостилась безо всякого вина. Трофим взял ее мягко, нежно, так, как ей этого хотелось. Он заставил Марьяну почувствовать себя самой счастливой женщиной на свете.
Но когда он проснулся утром, ее дома не было.