Книга: Где живет счастье
Назад: Глава 6 2001 год
Дальше: Глава 8

Глава 7

В путеводителях Дир-Хэмптон обычно описывался как один из самых красивых ярмарочных городов Суффолка. К зданиям категории II здесь относятся нормандская церковь и антикварные магазины, как магнитом притягивающие туристов в летние месяцы и самых стойких прохожих в зимние. Старики привычно сокращали Дир-Хэмптон до лаконичного Дир, а молодежь, которая ночью по пятницам наливалась дешевым сидром и улюлюкала на рыночной площади, называла город вонючей мусорной свалкой, где вообще нечем заняться. И в чем-то они были по-своему правы. Справедливости ради стоит сказать, что город этот любил свое прошлое больше, чем будущее, к тому же в последнее время его наводнили семьи, вынужденные покинуть Лондон и зеленый пояс из-за галопирующих цен на недвижимость в поисках симпатичного места, где можно было бы растить детей. Высокие элегантные светлые здания в георгианском стиле соседствовали с тюдоровскими домами, с крошечными оконцами и балками, нависающими над мостовой, точно мачты кораблей в бушующем море, и все это было опутано причудливой сетью аккуратных двориков и узких мощеных улочек, ответвляющихся от площади. Тут располагались самые необходимые для жизни торговые точки, включая мясную лавку, булочную, газетный киоск и магазин скобяных товаров, а также растущие как грибы, но не самые необходимые для жизни магазины, где продавали масла для ароматерапии, магические кристаллы, сверхдорогие подушки и душистое мыло.
Примерно два месяца назад Сюзанна наконец поняла, что больше всего удивляло ее здесь: в рабочие часы Дир-Хэмптон становился городом женщин. Матроны в зеленых жилетках и с платками на голове покупали отбивные у мясников, с которыми были на «ты»; молодые мамочки катили коляски, а женщины неопределенного возраста с безупречной укладкой просто убивали время. Но если не считать продавцов мужского пола, торговцев и мальчиков школьного возраста, тут практически не было мужчин. Вероятно, все мужчины покидали город на заре, на утренних поездах до Сити, и возвращались к накрытому столу в своих ярко освещенных домах уже затемно. Такое чувство, раздраженно пробормотала Сюзанна, будто я перенеслась в 1950-е. Она сбилась со счету, сколько раз ее спрашивали, чем занимается муж, и даже год спустя напрягалась в ожидании этого вопроса.
И хотя поначалу она горячо уверяла, что у нее нет ничего общего с этими женщинами, в некоторых из них она невольно узнавала себя: они точно так же занимались шопингом, прогуливаясь по отделам единственного в городе универмага размеренной походкой людей, у которых есть время и деньги; точно так же не могли не записаться хотя бы в один из двух имеющихся в городе салонов красоты; для них точно так же кристаллы, и ароматические свечи, и тесты на пищевую аллергию были не приятным разнообразием, а скорее стилем жизни.
Сюзанна пока не определилась со специализацией своего магазина.
Она сидела среди коробок с товаром, ждала, когда заработает касса, а электрик наконец скажет, какие именно лампочки требуются для подсветки на потолке, и думала, что, возможно, это будет и не магазин вовсе. Нил уже два раза звонил, интересовался, зачем заранее делать такие запасы, тем более что из агентства по водопользованию уже прислали несколько писем с требованием заплатить за воду, а магазин еще даже не открылся.
Для человека, не так давно вылезшего из долговой ямы, Сюзанна держалась на удивление хладнокровно. Получив пару недель назад ключи от помещения, она с наслаждением занималась воплощением в жизнь своих идей, которые вынашивала вот уже несколько месяцев. Ей нравилось заниматься поисками потенциальных поставщиков, посещать выставки-продажи или крошечные мастерские на задворках лондонской Оксфорд-стрит, где она знакомилась с молодыми дизайнерами, жаждущими выставить свои работы, или с теми, кто, имея за плечами многолетний опыт, мог посвятить ее в секреты торгового дела. Ей нравилось иметь цель в жизни, возможность говорить «мой магазин» и принимать решения, выбирая на свой вкус только то, что она считала красивым и необычным.
А потом еще был сам магазин. Снаружи стены освежили белой краской, интерьер тоже постепенно обновлялся, чему в немалой степени способствовали постоянные визиты местных водопроводчиков и плотников, а также ее смелые эксперименты с малярной кистью. Она знала, что ее считают слишком разборчивой и слишком осмотрительной, но обустройство интерьера требовало чрезвычайно сложных решений, поскольку магазин был не совсем обычный. Он имел сразу несколько функций. Там были крошечная кофейня с церковной скамьей, приставленной к задней стенке, несколько столиков и реанимированная итальянская кофемашина; стойка с секонд-хендом, где имелось несколько самых разных вещей – просто потому, что Сюзанне нравилось на них смотреть. Покупателю предлагались одежда, бижутерия, картины и аксессуары для декора. А еще кое-что современное. Словом, весьма специфичный набор товаров.
Затем Сюзанна начала потихоньку украшать окно, которое она выбрала под витрину. Чтобы витрина не выглядела слишком голой, Сюзанна выставила туда самые красивые вещи, приобретенные еще во времена ее увлечения шопингом, но так и не нашедшие применения: расшитые ярким бисером сумочки, крупные стеклянные кольца, абстрактный эстамп в антикварной раме. А когда прибыл заказанный товар, она, чтобы не нарушать уже созданную композицию, просто дополнила ее красивыми спиральными индийскими браслетами, ящиками от старинного комода, набитыми блестящими металлическими пишущими ручками, разноцветными бутылочками для специй с серебряными крышечками.
– Похоже на кукольный домик. Или на пещеру Аладдина, – заметил Нил, в выходной день заскочивший посмотреть, как идут дела. – Выглядит весьма… э-э-э… симпатично. Но ты уверена, что люди поймут, в чем тут идея?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, какой тип магазина ты собираешься открыть?
– Это будет мой тип магазина, – заявила Сюзанна, наслаждаясь растерянностью мужа.
Потому что Сюзанна создавала нечто прекрасное, претворяя в жизнь свою мечту, и ни муж, ни партнер по бизнесу ей был не нужен. Получив полную свободу действий, она с удовольствием развешивала вдоль полок дармовые китайские фонарики, расставляла таблички, написанные ее каллиграфическим почерком, красила половицы в бледно-фиолетовой цвет, потому что ей так захотелось. Расставляла столы и стулья, купленные по дешевке на распродаже и перекрашенные краской из пробников, совсем как в тех кафе, где она устраивала посиделки с подругами. Именно стулья помогли Сюзанне уловить самую суть: глядя на них, она поняла, что устраивает себе волшебный уголок, свободный от зашоренности и предрассудков, а именно место, где она, отгородившись от глаз окружающих ее провинциальных кумушек с их мещанскими суждениями, опять сможет чувствовать себя как дома.
– Так какой профиль у вашего магазина? – увидев старинную раму в витрине, с едва заметной насмешкой в голосе поинтересовался один из местных торговцев антиквариатом.
– У меня… У меня просто магазин, – ответила Сюзанна, решив не обращать внимания на его презрительно поднятые брови.
Но свое заведение она гордо назвала «Эмпориум Сюзанны Пикок». Название на вывеске было написано бело-голубыми буквами, а под ним нарисовано павлинье перо. Нил посмотрел на вывеску со странной смесью страха и гордости. Уже позже он признался жене, что пытался решить вопрос, сможет ли спокойно пережить еще одно банкротство, если магазин прогорит, учитывая, что над входом красуется его, Нила, фамилия.
– Не прогорит! – отрезала Сюзанна. – Не стоит смотреть на вещи так негативно.
– Тебе придется здорово попотеть, – сказал он.
Но сомнения Нила ее нимало не волновали. У нее не было сил с ним спорить. Она теперь отлично спала.
И вообще, если не считать товара для магазина, она уже несколько недель ничего не покупала.

 

– Вы открыты?
Сюзанна оторвала глаза от пятна на полу. Церковные свечи показались ей хорошей идеей во время закупок у лондонского оптовика, но теперь, когда она смотрела, как дамы в зеленых стеганых жилетках одна за другой проходят мимо ее витрины, равнодушно или презрительно щурясь на выставленные за стеклом вещи, у нее невольно возник вопрос: а не слишком ли космополитичны ее вкусы? Да, расшитые бисером сумочки были очень нарядные и вполне в ее вкусе, но, как не уставал повторять Нил, нет никакого смысла приобретать красивые вещи, если никто в округе не будет готов их купить.
– Еще нет. Скорее всего, в понедельник.
И тем не менее женщина вошла внутрь, закрыла за собой дверь и принялась восторженно озираться по сторонам. Вместо зеленой жилетки на ней была красно-коричневая куртка с капюшоном, на голове – вязаная пестрая шапка, из-под которой торчали во все стороны седые космы. Поначалу Сюзанна решила, что перед ней обычная бомжиха, но, приглядевшись, заметила приличные туфли и не менее приличную сумку.
– Не правда ли, здесь очень славно? День и ночь по сравнению с тем, что было. – Сюзанна поднялась с пола.
– Да-да. Видите ли, когда я была еще маленькой, здесь был продуктовый магазинчик. Вон там лежали фрукты… – Женщина махнула рукой туда, где теперь стояли столы и стулья. – А вот тут овощи. Ой, а еще здесь торговали домашними яйцами. Они держали кур на заднем дворе. Но насколько я понимаю, разводить кур вы не станете. – И она рассмеялась собственной шутке.
– Вы правы. Я скорее…
– А зачем эти столы? Вы что, будете подавать здесь еду?
– Нет.
– Люди любят места, где можно поесть.
– Для этого нужна лицензия. Нет, я буду подавать кофе. Типа эспрессо.
– Эспрессо?
В такие моменты Сюзанна сразу теряла весь свой благоприобретенный оптимизм. Как можно продавать кофе в городе, жители которого не знают слова «эспрессо»?
– Это кофе такой. Очень крепкий. Подается в маленьких чашечках.
– Что ж, полагаю, неплохой способ увеличить прибыль. Я всегда говорила, что в кафе на Лонг-лейн чай наливают в слишком маленькие чашечки. Думаю, они таким образом тоже увеличивают прибыль.
– Эспрессо принято подавать в маленьких чашечках.
– Дорогая, не сомневаюсь, они говорят то же самое. – Женщина подошла к витрине и, что-то бормоча себе под нос, принялась перебирать выставленные там вещи. – Что бы это могло значить? – Она взяла в руки абстрактный рисунок в старинной раме.
– Да ничего. – В голосе Сюзанны послышались стальные нотки.
Женщина впилась глазами в картину.
– Это что, современное искусство? – произнесла она так, будто говорила на иностранном языке.
– Да.
Боже, если она сейчас скажет: «Так и ребенок сможет», я этого не переживу, подумала Сюзанна.
– Я тоже так смогу. А если я действительно что-нибудь нарисую, вы выставите это на продажу?
– У меня не художественная галерея. Вам стоит обратиться туда.
– Но вы же продаете эту.
– Это единичный случай.
– Но если вы ее продадите, почему бы вам тогда не продать еще одну? Я хочу сказать, спрос определяет предложение.
Сюзанна начала терять терпение. Она и в лучшие-то времена легко выходила из себя. А сейчас были далеко не лучшие времена.
– Было очень приятно побеседовать, но, боюсь, меня ждут дела. – Сюзанна вытянула вперед руку, явно собираясь выпроводить назойливую посетительницу, но так и осталась стоять посреди комнаты.
– Я действительно выросла в этом городе. По профессии я швея, но когда вышла замуж, пришлось уехать отсюда. Тогда многие из нас так делали. – (Господи! Она, кажется, собирается рассказывать тут историю своей жизни. Сюзанна в отчаянии огляделась по сторонам, выискивая предлог избавиться от странной тетки.) – Мой муж умер через три года после того, как мы поженились. От туберкулеза. Почти шесть месяцев провел в швейцарской клинике и все равно умер.
– Мне очень жаль.
– А вот мне нет. Он был довольно неумный человек. Но я поняла это лишь после свадьбы. Видите ли, у нас не было детей. Он предпочитал свою губную гармошку.
– Простите? – фыркнула Сюзанна.
Женщина рассеянно пригладила волосы:
– Милочка, он просто не знал, что нужно делать. А я знала, потому что мне мама объяснила. И в первую брачную ночь я его просветила, но он пришел в такой ужас, что сказал: нет-нет, спасибо, не надо, он лучше поиграет на губной гармошке. И вот целых два года каждую ночь мы только этим и занимались. Я читала книгу в постели, а он играл на губной гармошке.
Сюзанна не выдержала и рассмеялась:
– Сочувствую. А вы не пробовали найти себе… кого-нибудь другого?
– Ох нет! Никого такого, за которого я собралась бы замуж. У меня было много романов, что, конечно, весьма приятно, но мне не хотелось никого пускать к себе на ночь в постель. А что, если и они тоже оказались бы любителями музыкальных инструментов? Бог его знает, чем это могло бы закончиться! – Она едва заметно покачала головой, явно представив себе большой барабан и тубу. – Да, жизнь не стоит на месте. Я вернулась сюда всего шесть месяцев назад, а тут все изменилось до неузнаваемости… А вы местная?
– Я родилась здесь. Но вплоть до последнего года мы жили в Лондоне. – Сюзанна и сама толком не понимала, зачем делится с абсолютно незнакомым человеком, ведь внутренний голос подсказывал ей, что не стоит рассказывать о себе лишнего.
– Значит, вы тоже вернулись в родные края! Как волнительно! Выходит, мы с вами родственные души. Я миссис Крик. Джоанна Крик. Зовите меня миссис Крик. А вас как зовут?
– Пикок. Сюзанна Пикок.
– Там, где я выросла, у нас тоже были павлины. Дом находился за городом, на Ипсуич-роуд. Отвратительные птицы. Издают совершенно омерзительные звуки. И вечно гадили нам на подоконники. – Миссис Крик повернулась и потрогала свою шапку, словно желая убедиться, что та все еще на месте. – Ну ладно, Сюзанна Пикок, что-то я с вами заболталась. Боюсь, мне пора бежать. Надо еще забрать пастуший пирог в магазине при Женском институте. Я собираюсь сшить им передники и мешочки для мелочей. Это, конечно, не то, к чему я привыкла. Ну да ладно, не сидеть же сложа руки. Я непременно вернусь, когда вы откроетесь, и с удовольствием выпью чашечку вашего кофе.
– Очень хорошо, – сухо ответила Сюзанна.
Но прежде чем уйти, миссис Крик снова уставилась на картину, словно желая поподробнее запомнить каждую деталь, чтобы создать потом свою собственную версию.

 

Сюзанна вернулась домой чуть ли не в полдесятого вечера. Нил сидел, положив ноги на кофейный столик, на котором стояли пустая миска и тарелка с остатками еды.
– А я уже собирался разыскивать тебя с собаками, – отвернувшись от экрана телевизора, сказал он.
– Я пыталась получше расставить товар.
– Ведь я предупреждал. Надо было делать больше полок спереди.
– А что у нас на обед?
Нил явно удивился:
– Ничего. Я думал, ты вернешься вовремя и что-нибудь быстренько сварганишь.
Она устало сняла пальто, неожиданно почувствовав прилив злости.
– Нил, у меня через три дня открытие магазина. Я сбилась с ног. И мне казалось, что ты хотя бы раз в жизни вполне мог что-нибудь для меня приготовить.
– А почему ты не позвонила?
– А почему ты не позвонил? – Сюзанна швырнула пальто на спинку стула и прошла на кухню. Раковина была все еще забита оставшейся после завтрака посудой. – Ладно, Нил, раз уж ты сам успел поесть, то зачем обо мне беспокоиться, да?
Она услышала из раздаточного окошка его голос, звучавший на повышенных тонах:
– Блин, я поел только хлеба с сыром! И вовсе не готовил себе разносолов.
Сюзанна принялась сердито хлопать дверцами шкафчиков в поисках чего-то такого, что можно было бы приготовить на скорую руку. Она не закупалась в супермаркете уже несколько недель, и сейчас на полках не было ничего, кроме просыпанной чечевицы и открытой упаковки бульонных кубиков.
– Мог хотя бы помыть посуду.
– Повторяю еще раз для непонятливых! Я вышел из дому без четверти шесть утра. И что, прикажешь мне ждать, пока ты соизволишь позавтракать?
– Ладно, Нил, проехали. Ты сам по себе, а я сама по себе. Так мы хотя бы внесем ясность в наши отношения.
Ответом ей было короткое молчание, а затем Нил возник в дверях их крошечной кухни. Двоим там было точно не разойтись, и он явно собрался вытолкать ее в гостиную.
– Сью, только не надо устраивать сцен! Послушай, давай ты сейчас спокойно сядешь, а я что-нибудь тебе состряпаю.
– Господи, ты даже хлеба мне не оставил! – увидев пустой пластиковый пакет, возмутилась Сюзанна.
– Там оставалось только два кусочка.
– Ой, ради бога, уйди! Лучше пойди полежи на диване.
Он в отчаянии вскинул руки. И она, пожалуй, только сейчас заметила, какой у него усталый вид, какое серое лицо.
– Нет, это ты уйди! – огрызнулся он. – И не надо изображать из себя чертову мученицу. Если твой чертов магазин делает тебя такой сварливой, то я, если честно, уже начинаю жалеть, что согласился на эту авантюру.
Нил снова плюхнулся на диван и, взяв пульт, принялся переключать каналы.
Еще немного потоптавшись на кухне, Сюзанна прошла в гостиную и с миской овсяных хлопьев в руках уселась на стул напротив Нила. Она решительно отказывалась на него смотреть, пытаясь таким образом дать ему понять, что сыта по горло.
Нил неожиданно выключил телевизор.
– Прости, – нарушил он повисшую в комнате тишину. – Я не подумал, что не мешало бы купить хлеба. Ведь когда я сошел с поезда, моим единственным желанием было поскорее попасть домой.
Сюзанна вдруг почувствовала, что у нее на руках больше не осталось козырей.
– Нет, это ты меня прости. Я вконец измоталась. Поверь, все наладится, когда магазин откроется.
– Я рад, что у тебя теперь есть магазин. Наверное, мне не стоило это говорить… но так приятно видеть тебя такой…
– Деловой?
– Воодушевленной. Мне нравится твоя увлеченность. Теперь тебя, похоже, гораздо меньше волнуют… мелочи жизни.
Овсяные хлопья не лезли в горло. Она чувствовала себя безумно усталой. И в конце концов поставила миску на стол:
– Просто сейчас мне некогда об этом думать.
– Угу. Если у человека остается много времени на размышления – это верный путь к катастрофе. Я и сам стараюсь не думать слишком много. – Он печально улыбнулся. – Ну а что, если мне взять отгул в день открытия магазина?
Она вздохнула, отметив про себя его просительную улыбку:
– Нет. Не беспокойся. Сомневаюсь, что открытие будет особо торжественным. При таких темпах я даже не слишком уверена, что это произойдет в понедельник. А тебе, пожалуй, не стоит лишний раз расстраивать своего босса. Тем более что ты не так давно там работаешь.
– Ну как знаешь. – И, в очередной раз неуверенно улыбнувшись, Нил устроился поудобнее на диване и принялся листать газету.
Сюзанна сидела напротив, мучительно пытаясь решить вопрос: почему она против его присутствия там? Конечно, это было глупо. И, более того, не слишком благородно. Но Сюзанне отчаянно хотелось иметь нечто свое. То, что доставляло бы удовольствие ей и не имело бы отношения к их с Нилом истории. Да и вообще, никаким боком не касалось бы других людей.
Назад: Глава 6 2001 год
Дальше: Глава 8