Во второй раз мое пробуждение оказалось еще более неприятным, чем в первый. Магические силы я по-прежнему не ощущала, но к этому теперь добавилась еще сильная боль во всем теле, словно я на полном ходу свалилась с лошади. Тело казалось очень тяжелым, будто чужим, и я только с третьей попытки смогла поднять руку и удостовериться, что антимагические оковы все еще на ней. Какое-то время я просто лежала, не отдавая себе отчета в том, что творится вокруг. Болела голова, мысли текли неторопливо и все были о чем-то совершенно постороннем — к примеру, когда в этом году стоит ждать весну. Наконец в голове слегка прояснилось, и я попыталась осмотреться, с величайшей осторожностью двигая шеей: все болело так, что я бы не удивилась, если бы голова сейчас просто отвалилась.

Интересно, а каково это — жить без головы?.. Хорошо, наверное, ни тебе слишком сложных раздумий, ни переживаний…

А затем на меня обрушились воспоминания о происшедшем. Позабыв о боли, я сделала попытку приподняться на локтях, потерпела неудачу и откинулась обратно на подушку. Что бы ни произошло там, в подземелье, с тех пор явно прошло несколько часов, в комнате, где теперь я лежала, было светло, а в окне виднелось унылое светло-серое небо. Окружавшая меня обстановка была совершенно незнакомой и весьма скудной: кровать, на которой я теперь лежала; прикроватный столик с тяжелым старинным канделябром с остатками позолоты, смотревшийся на фоне убогой мебели особенно неуместно; стул у окна и деревянный комод у стены, который казался совсем старым и рассохшимся, хотя, судя по остаткам резьбы, когда-то это был очень красивый и наверняка дорогой предмет мебели. Занавесок на окне не было, стены и пол были голыми и неуютными. По потолку прямо надо мной пробегала ветвящаяся трещина, но штукатурка держалась крепко. В кровать меня положили прямо в жреческом балахоне, накрыв сверху тонким одеялом. Но где я?.. Ни на лазарет, ни на городскую тюрьму Бэллимора это не похоже…

Дверь открылась, и в проеме показался Арлион. Силы вернулись, кажется, сами собой, и при виде темного эльфа я так сильно дернулась, что едва не свалилась с кровати. В голове закружились воспоминания о том, при каких обстоятельствах мы встретились, и я застонала сквозь зубы. Ну как можно было за несколько месяцев не понять столь очевидного?!

— Спокойно! — невозмутимо скомандовал он, а затем подошел ближе и сел на край кровати. Я напряженно наблюдала за ним, не сводя глаз, но Арлиона моя реакция нисколько не смутила. Подняв руки, он прижал кончики пальцев к моим вискам. Инстинктивно я попыталась вырваться, но хватка моего родственника оказалась предсказуемо крепкой, и у меня ничего не вышло, а тот недовольно проворчал: — Да не дергайся ты!

Я неохотно подчинилась, а затем почувствовала, как начинает уходить головная боль. Арлион использовал какое-то целительское плетение, которое я без магических способностей не могла увидеть. Через какое-то время он опустил руки, и я блаженно прикрыла глаза. Тело болело по-прежнему, но больше не было ощущения, будто мою голову что-то пытается проломить изнутри.

Около минуты мы оба молчали. Я восстанавливала в памяти события минувшей ночи, а эльф давал мне время собраться с мыслями. Выражение его лица было точно таким же, как у Леннокса — спокойным и расслабленным — и Арлион никак не напоминал того, кто наконец-то смог осуществить свою месть или кто должен скрываться от всего магического сообщества материка. Осознав это, я спросила:

— Где мы?

— В Атламли, — охотно откликнулся он, и я дико на него взглянула. — Для нас с тобой это прекрасное убежище.

— И кто же был так любезен, что открыл вам сюда портал? — с нескрываемой иронией осведомилась я. Архимагом-то Арлион больше не был, и такая вещь, как порталы, ему просто больше не под силу…

— Еще до вашего ритуала, лишившего меня сил, я подготовил несколько в виде амулетов, — нисколько не задетый моей иронией, он пожал плечами. — Держал их все это время при себе на всякий случай.

До сих пор переваривая информацию об Атламли, я с трудом села на кровати, подняла подушку и откинулась на нее уже сидя. Арлион наблюдал за моими телодвижениями с любопытством. Не без труда память снова заработала и подбросила мне воспоминание — подвеска с авантюрином, которую я видела на шее Леннокса. Должно быть, в нее и был запечатан портал! И Арлион просто использовал плетение, скрывающее магический фон, — то же самое, которое и я использовала, чтобы не вызвать подозрений в Ленстере!

— Что произошло в том подвале? Где все остальные? Что с Лэнгстоном? — наконец решила я вернуться к наиболее важному. Мы-то двое здесь, в провинции Селендрии, а что же творится сейчас в Вереантере? Затем я вспомнила самое главное, что решительно не вязалось с тем, что происходило сейчас, и медленно спросила: — Почему меня не убило взрывом?

— Убило бы, — без всяких сомнений заверил меня Арлион. — Взрыв был мощнее, чем во дворце, да еще в тесном помещении… Тебя закрыло магическим щитом, так что прямых ран ты не получила, но о каменную стену тебя приложило знатно. И головой, и всем остальным. От взрыва кладка начала рушиться, ты была без сознания… Надо было вытаскивать тебя оттуда, так что я не стал тянуть и перенес тебя сюда. К слову… — Он отвел прядь волос с моего лица и оценивающе взглянул на что-то на моем лбу. — Основные травмы я тебе залечил, но стоит еще полежать, чтобы организм окончательно восстановился. И это украшение, — он кивнул на антимагический браслет, — я не сниму. Архимаг смог бы, а маг уровня магистра — нет. Кстати, ссадина и синяк остались. Тебе надо показаться целителям, если не хочешь, чтобы твой венценосный лик украшали синяки и шрамы.

— С-спасибо, — заикнувшись, поблагодарила я, а затем уточнила: — Это вы закрыли меня щитом там, в подземелье?

С каких пор Арлион Этари проникся такой любовью к своим родным?..

— Не я. Твой муж отреагировал быстрее. — Против воли я взволнованно вздрогнула, а тот развел руками. — Виноват. Стареть начал. Но потом, когда все начало рушиться, я рассудил, что с твоим спасением справлюсь лучше, и перенес тебя сюда. Адриану же осталось не дать Лэнгстону уйти, и я надеюсь, что он меня не разочарует.

Помнится, Адриан когда-то использовал точно такие же слова, когда ожидал от моего отца определенных действий, и я не сдержала тихого нервного смешка. Кажется, у темного эльфа и архивампира больше общего, чем они думают. Подумав об этом, я хотела задать следующий вопрос, но тут Арлион предупреждающе поднял вверх указательный палец, прерывая меня на полуслове, и прислушался к чему-то. Я послушно замолчала, вслушиваясь в тишину старого дома, но до меня не донеслось никаких подозрительных звуков. Арлион же усмехнулся и поднялся на ноги, а затем подошел к единственному слегка приоткрытому окну в комнате, от которого ощутимо тянуло холодом с улицы.

— Ну надо же… Становится все интереснее и интереснее, — поведал он мне и без каких-либо объяснений скрылся за дверью прежде, чем я успела хоть что-то сказать.

Посмотрев на закрывшуюся за эльфом дверь, я немного подумала, а потом, тяжело опираясь на тюфяк, поднялась на ноги. Несколько секунд постояла на одном месте, чтобы убедиться, что не упаду, едва шагну вперед, а затем медленно обогнула кровать и направилась к окну. Шаги давались с трудом, к тому же в незапертую створку окна отчетливо задувал холодный зимний воздух, но я все же добралась и оперлась на старый растрескавшийся подоконник. А затем разом забыла и о холоде, и о боли, поскольку моим глазам открылась следующая картина. Комната находилась на втором этаже, а сам дом располагался на возвышении и потому окрестности далеко просматривались. Все было засыпано снегом, а разросшийся запущенный сад, который летом какому-нибудь любителю мог бы показаться загадочным и не лишенным определенного очарования, сейчас представлял собой просто черные голые коряги. Речка, которую летом было не разглядеть из-за густой высокой травы, сейчас угадывалась по длинному провалу в снегу. Виднелся лес, а неподалеку от дома можно было различить звериные силуэты, от которых мне сразу стало не по себе. Эти покрытые костяным панцирем тела, хищные морды и горящие желто-зеленые глаза я узнаю где угодно. Теперь понятно, почему Арлион назвал Атламли лучшим для нас убежищем, — любому постороннему не поздоровится, если он рискнет сунуться сюда. Голодные олльфары его попросту разорвут.

Но присутствие даже этих хищников я лишь механически отметила. Всем моим вниманием завладела высокая мужская фигура, шагавшая к дому через засыпанный снегом двор. Ветер слегка трепал длинные черные волосы, и мне не нужно было видеть даже лица, благодаря одной лишь походке я уже точно знала, кто это… И не одна я. Адриан мог перенестись сюда только порталом. Значит, Арлион почувствовал сильный магический всплеск и сразу узнал о появлении гостя… От посетившей меня внезапно мысли я резко дернулась и с тревогой снова уставилась в окно. Что-то мне подсказывает, что не только Арлион ощутил этот магический импульс…

И точно — мне было видно, как олльфары оторвались от своей неторопливой прогулки по местности и теперь целенаправленно двинулись к дому. Нет, Адриан, конечно, знал, что надо делать, но все равно наблюдать, как к нему приближались эти три существа, было… страшно. Затем я увидела, как открылась входная дверь и на улицу вышел Арлион. Я была на втором этаже, и мне было хорошо видно, как бывший архимаг, даже не накинув никакой теплой одежды, остановился на крыльце и облокотился на перила с выражением самой живой заинтересованности на лице, словно ребенок на выступлении балаганных артистов.

Адриан не дошел до него нескольких метров, когда его догнали три олльфара. С замирающим сердцем я наблюдала, как хищники закружили вокруг него, но так и не предприняли попытку атаковать. Выражение ожидания на лице Арлиона сменилось искренним разочарованием, а олльфары, побродив еще немного, устремились, по всей видимости, к тому месту, где Адриан открыл портал, допивать магическую энергию.

— Она рассказала об этом вам? — горестно поразился архимаг.

Адриан не стал отвечать на этот вопрос.

— Где она? — холодно осведомился он.

Темный эльф махнул рукой в направлении дома, и они с архивампиром скрылись в дверном проеме, причем Арлион даже не пытался ему препятствовать, а я обессиленно опустилась на старый стул, который отчетливо скрипнул и зашатался, но сил подняться и вернуться в постель у меня уже не оставалось. В голове неожиданно стало совсем пусто, и я могла только неподвижно сидеть и прислушиваться к приближавшимся шагам в коридоре. Адриан стремительно вошел в комнату первым, наши взгляды встретились… но никакой драматичной сцены не получилось, поскольку сразу следом за архивампиром вошел Арлион, который с порога громко возмутился:

— Эт-то еще что?! На кой демон ты вскочила? Я уже потратил полтора часа, чтобы залечить тебе повреждения, и второй раз я тебя спасать не буду!

Я кивала, но не двигалась с места, поскольку обратно мне пришлось бы передвигаться так же, как и к подоконнику — с трудом и держась за что-нибудь для устойчивости, а демонстрировать, в насколько плачевном состоянии я находилась, мне не хотелось. Адриан же послушал-послушал, взглянул на меня, с первого взгляда все понял, затем подошел и, прежде чем я сообразила, что происходит, легко поднял меня на руки, словно я ничего не весила. Под задумчивым взглядом замолкнувшего Арлиона он в два шага донес меня обратно до кровати и посадил туда же, откуда я поднялась.

— Стесняюсь спросить — как вы нас нашли? И что с моим дорогим другом Лэнгстоном? — непринужденно поинтересовался Арлион, а я торопливо натянула на себя одеяло и сжала руки в кулаки, изо всех сил стараясь скрыть нервное волнение. Все, игра окончена и все маски сброшены. Так для чего он сейчас пришел? Что будет дальше? Теперь, когда все тайны вышли наружу?

— Я лишь спросил себя: где могли укрыться два трейхе? Лэнгстон сбежал. Не только у вас был с собой портал в амулете, — сухо сообщил архивампир, и я на секунду прикрыла глаза, ожидая взрыва.

Судя по очень красноречивому взгляду Арлиона, у него на языке вертелись слова, что никому никогда ничего нельзя доверить и все всегда приходится делать самому, но затем он посмотрел на непроницаемую маску на лице архивампира и почему-то промолчал, а потом и вовсе вышел, прикрыв за собой дверь. Ожидаемо наступила тишина, которую я не спешила прерывать. Адриан сел рядом со мной на край кровати, как давеча Арлион, и потянулся к моей руке. Я отдернула ее в сторону с какой-то судорожностью, которой сама от себя не ожидала, и он, конечно, это заметил, но лишь глухо сказал:

— Я сниму с тебя браслет.

Только после этого я неохотно протянула вперед запястье, над которым Адриан какое-то время поколдовал — я ощутимо вздрогнула, когда почувствовала прикосновение его пальцев к моей коже, а потом с тихим щелчком металлическая полоска раскрылась, и меня словно закружило в магическом вихре. Силы стремительно возвращались, с глаз точно сняли полупрозрачную повязку, а из ушей вынули затычки. Я облегченно откинулась на подушку, наслаждаясь ощущением яркости жизни и собственной полноценности, а потом, когда слегка привыкла, посмотрела Адриану в лицо. Он оказался слишком близко ко мне, и впервые за многие месяцы от этой близости мне было неуютно. Он внимательно разглядывал мое лицо — темно-серые глаза смотрели настолько пристально, жадно, что, казалось, взгляд проникал под кожу — и помрачнел, когда взглянул на меня сбоку — должно быть, увидел тот самый синяк, о котором говорил темный эльф.

— Что с остальными? — наконец спросила я, вспомнив, что в замке Лэнгстона я была не одна. — Оттилия, Люций, Грейсон? А прочие заговорщики?

— С твоими друзьями все в порядке. — Адриан ответил с небольшой заминкой, как будто не сразу понял, о чем я спрашивала. — Сейчас они все вместе отправились к Нарциссе Эртано в компании Генри фон Некера и Виктора, чтобы оценить масштаб ущерба, нанесенного местным дворянам бандой «Воронов». Лорд фон Виттен и Евгения Шеффер арестованы. Филипп Лэнгстон и Элис Мальдано сбежали.

Ну почему из всех злодеев в этой истории сбежали именно те, кто мне был наименее симпатичен?.. Впрочем, сейчас в первую очередь стоило подумать о тех, кто все это время был на моей стороне и всеми силами поддерживал, несмотря на мое шаткое положение.

— Послушай, — я нервно потеребила край одеяла, — я не знаю, насколько сейчас для тебя весомы мои слова, но прошу — не предъявляй никаких обвинений к остальным. «Вороны» и грабежи были моей идеей, и отряд подчинявшихся Лэнгстону солдат убили по моему приказу. Мои друзья лишь выполняли то, что говорила я. И Нарцисса приютила нас лишь из желания помочь брату. Ответственность за все случившееся лежит только на мне. Даже Арлион… никаких идей не предлагал и делал то, что говорила я.

Он хмыкнул, вроде и не ожидал от меня ничего другого, но сразу же стал очень серьезен.

— Прошу, выслушай меня. — Он сделал некое движение, словно хотел взять меня за руку, но в последний момент остановился, вспомнив, как я отреагировала на такой же жест несколько минут назад. Но я и так поняла, что сейчас речь пойдет не об общих вещах, а именно о нас двоих. — Я виноват перед тобой. Знаю, слов недостаточно, чтобы попросить прощения за ту несправедливость, из-за которой ты прошла ад в эти четыре месяца, но… В свое оправдание я могу сказать, что в тот вечер перед твоим отъездом, — я болезненно поморщилась, вспомнив нашу ссору, — твои слова не остались неуслышанными. Я начал присматриваться к Лэнгстону. И спустя почти месяц был уже уверен, что бывший советник не так чист, как нам всегда представлялось. Когда в середине осени произошло «покушение» на него якобы от твоего имени, я уже не сомневался, что он ведет двойную игру и все его действия были направлены именно против тебя.

— Не сомневался? — недоверчиво переспросила я, вспомнив, с каким испуганным лицом Оттилия предупреждала о моем готовящемся аресте. — Тогда какого демона…

— Лэнгстон все спланировал и подготовил очень грамотно, и я не знал, насколько обширен его заговор! — Адриан перебил меня, заговорив с усилием, почти гневом, и я удивленно посмотрела на него, не ожидая такой вспышки эмоциональности, а он продолжал, глядя куда-то перед собой. — Арестовав его без видимых на то причин, я рисковал упустить его сообщников или пропустить что-то, и для того, чтобы вывести его на чистую воду, стоило подыграть ему! Сделать вид, будто поверил в это покушение, а на самом деле… провести небольшую инсценировку.

— Что?.. — изумленно прошептала я, разом лишившись голоса и задавшись вопросом, не ослышалась ли я. — Инсценировку?..

Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. Лицо у него было какое-то измученное, и сейчас, вблизи, мне еще заметнее бросился в глаза его нездоровый вид — архивампир, судя по всему, давно не спал нормально. Примерно так же полгода назад выглядела леди Алина, когда похитили Надю. Неужели это все из-за тревоги обо мне?..

— Я приказал Генри фон Некеру забрать тебя из академии, чтобы Лэнгстон поверил, будто ты под арестом и обвиняешься в государственной измене. Это побудило бы его дальше приводить свой план в исполнение, пока ты была бы в безопасности рядом со мной. У меня и в мыслях не было арестовывать тебя по-настоящему! И Генри фон Некер после твоего побега клялся, что он пытался предупредить тебя, но ты не стала слушать.

Да, кажется, что-то такое было… Но мне бы и в голову не пришло тогда ему поверить!

— Только я сильно просчитался, — он слабо улыбнулся своим мыслям. — Недооценил как преданность тебе Оттилии фон Некер, так и твою жажду справедливости, а также тот факт, что твоего родственника нельзя было сбрасывать со счетов. Вы очень ловко скрылись, замели следы, и никому не пришло в голову соотносить тебя с появившейся шайкой разбойников. Я сам понял только вчера, когда увидел тебя на балконе…

Я обессиленно молчала. Да и что тут скажешь? Нет здесь правых и виноватых. Каждый поступил так, как считал нужным, и радует, что удалось обойтись сравнительно малой кровью. Да, похоже, последние месяцы прошли тяжело для нас обоих, но… По крайней мере, из близких мне людей все живы…

— Корделия, — позвал он меня, и я не без труда вернулась в реальность, — ты вернешься со мной в Бэллимор?

— Зачем? — глухо спросила я.

Адриан коротко усмехнулся — резко, без малейшего признака веселья.

— Зачем… — повторил он, а потом поднялся на ноги, но никуда не ушел, остался стоять возле кровати, глядя мне в лицо. Немного помедлил, подыскивая слова, махнул рукой и заговорил: — Я жить без тебя не могу, вот зачем! Последние месяцы, когда я не знал ни где ты, ни что с тобой происходит, были, наверное, самыми отвратительными в моей жизни! Приближенные стараются не подходить ко мне без лишней нужды, поскольку я, кажется, несколько раз был очень близок к тому, чтобы повторить поступок своего отца и испепелить кого-нибудь на месте без возможности воскрешения. То есть, — он на секунду задумался, — не совсем так. Жить без тебя я, наверное, могу, но жизнь эта совершенно сера, уныла и безрадостна. Без тебя… все, кажется, теряет смысл.

Сера и уныла? Да… Возможно, я понимаю, что он имел в виду. Ведь перед нашей вчерашней встречей во дворце я сама чувствовала себя так, словно наконец-то вышла из спячки…

— А как же леди Мальдано? — быстро спросила я, из последних сил сдерживаясь, чтобы не зажмуриться и не расплакаться. Возьми себя в руки! Все равно наши отношения не будут такими, как раньше, и вообще уже ничто не будет, как прежде! Верить в то, что можно вернуть прошлое, может только окончательно спятивший безумец, это еще сам Адриан так когда-то говорил!

— Далась она тебе! — сердито проворчал он, и я поняла, что мои последние слова Генри фон Некер ему тоже передал. Однако, увидев, что я ожидаю ответа и сдаваться не собираюсь, все же ответил: — Мы с ней сблизились около двух лет назад, когда Раннулф сбежал из Прима и я вернулся в Бэллимор. Тогда у меня из головы не шла новая ученица Грейсона, которая осталась совершенно равнодушна к моему статусу и общалась со мной как с равным. А леди Мальдано внешне напомнила мне тебя. Но год спустя, едва я вернулся из Аркадии, где снова встретил тебя, я порвал с ней. Не думал, что она окажется настолько… настойчивой.

Я слушала его, нахмурив брови, но потом все-таки попыталась представить себе леди Элис. Мы с ней схожи внешне?.. Хм… Ну, роста мы одинакового, к тому же она темноволосая, кудрявая… И тогда можно объяснить ненависть вампирши ко мне — кому приятно, когда тебе оказывают знаки внимания только из-за твоего сходства с другой женщиной… Ну ладно, пожалуй, в это поверить можно.

Да и вообще… Я чувствовала, что верю ему. Наверное, я могла бы продолжать лелеять чувство обиды, но у меня ничего не получалось, да я этого и не хотела. Конечно, просто вернуться к тому, как все было раньше, забыть все случившееся я не смогу, но… расстаться навсегда? Нет! Об этом даже раньше было невыносимо больно думать, не то что сейчас!

— Послушай, — я глубоко вздохнула, постаравшись вложить в голос всю убедительность, на которую была способна, — я согласна вернуться, но… мне нужно время. Я не могу просто притвориться, будто ничего не произошло, и просто снова стать королевой… и твоей женой. Дай мне время привыкнуть.

— Оно у тебя будет. Сколько пожелаешь, — твердо пообещал Адриан, и я увидела, как в его лице снова появляется что-то живое, человеческое.

Я кивнула и ненадолго прикрыла глаза. Теперь надо было коснуться еще одного момента, тоже очень тяжелого, причем не столько для меня, сколько для Адриана.

— Ты слышал наш разговор с Лэнгстоном в подземелье целиком?

Он чуть поморщился и кивнул, сухо добавив:

— За прошедшие четыре месяца у меня было время свыкнуться с мыслью о том, что сказанное тогда тобой было правдой.

— Мне жаль, — тихо сказала я.

— То, что ты сказала Лэнгстону об Арлионе, тоже было правдой? — спросил он, впрочем, и так прекрасно зная ответ.

Но прежде чем я успела ответить, дверь снова распахнулась, и на пороге возник бывший архимаг собственной персоной. Подслушивал он, что ли?

— Об этом было бы правильнее спросить меня, — непринужденно сообщил он и прислонился к стене, скрестив на груди руки. Мы с Адрианом посмотрели на него, и вдруг он неожиданно посерьезнел и следующие слова произнес без малейшей насмешки. — Я и в самом деле любил Исабелу. Об этом знала она, знал Магнус и об этом стало известно Лэнгстону. Я же собирался разоблачить его заговор, и ему было нужно как-то остановить меня. Он выбрал весьма действенный метод.

Кажется, это был первый раз, когда Арлион был настолько серьезен, и потому это прозвучало по-настоящему сильно и убедительно. Даже Адриан ему поверил сразу и не стал задавать никаких вопросов.

— Так что я не остановлюсь, пока не доберусь до него, — невозмутимо продолжал он. — Правда, я весьма ограничен во времени, так что придется постараться, но на что не пойдешь ради торжества справедливости?..

На последних словах его голос снова приобрел обычную насмешливость, но я почти не обратила на это внимания.

— Что вы имеете в виду — «ограничены во времени»?

— Корделия, Корделия, — Арлион укоризненно поцокал языком, — я же еще в академии говорил тебе о том, что люди не могут научиться воскрешать людей из мертвых. Раннулф попытался, но его успех весьма кратковременен. Я не врал, когда говорил, что мое время в этом мире весьма ограничено.

Адриан ничего не сказал, только недоуменно нахмурился, а я решила продолжить расспросы:

— Тогда зачем вы вообще отправились в академию? Как вы поняли, что я там буду?

Темный эльф взглянул на меня со снисходительным сочувствием, и вместо него мне вдруг ответил Адриан:

— Это он прислал то письмо, в котором сообщалось, что ты помогла ему сбежать. — Судя по лицу архивампира, он сам это понял только что, а Арлион благосклонно кивнул. — В этом был ваш план? Выманить Корделию из Бэллимора?

— Конечно, — согласился он, и у меня от такого известия приоткрылся рот. Адриан же смотрел на темного эльфа так, словно прикидывал в уме, не пора ли вспомнить о старой доброй кровной вражде и все же убить бывшего архимага. На Арлиона этот взгляд не произвел никакого впечатления. — Я знал, что Лэнгстон попытается избавиться от моей внучки, и знал, что она слишком ценит ваше душевное спокойствие, чтобы сразу изложить вам столь неприятную правду. Так что я решил вмешаться и научить ее сражаться, чтобы она сама могла постоять за свою жизнь. Кстати, однажды я оказался близок к разоблачению — когда я писал отчет о нападении призраков, ты видела мой почерк и могла узнать его. Но этого так и не произошло.

— А настоящий магистр Леннокс Террин? Это вы убили его? — напряженно спросила я.

— Нет. Он сам умер от старости. Я лишь придумал, как могу использовать его смерть, — равнодушно отозвался он, и я так и не поняла, лгал он или говорил правду.

— То есть вы все это время были рядом со мной лишь из желания защитить меня? — с нескрываемым скепсисом осведомилась я, а сама осторожно дотронулась до руки Адриана, пока тот не сорвался. Судя по его виду, вывести архивампира из себя в последнее время ничего не стоило. Он удивленно посмотрел на наши руки, но затем слегка расслабился.

К счастью, Арлион не стал врать, а честно отозвался:

— Конечно нет. Старания Лэнгстона принесли плоды: с уровнем магистра я уже не смог бы сам подобраться к нему. И я подумал, что твоя помощь была бы весьма уместна, учитывая твои ум, расчетливость и фантазию. И ты меня не разочаровала. Твоя идея по проникновению в замок Лэнгстона была бесподобна.

— Но вы продолжали помогать мне даже в замке, — напомнила я. — Едва мы попали туда, вы не помчались сразу убивать Лэнгстона, а по-прежнему играли свою роль и даже в Бэллимор поехали вместе со мной. Почему?

Какое-то время он вглядывался в мое лицо, словно надеялся прочесть там ответ, а потом неопределенно пожал плечами:

— Я сам не знаю. Но я подумал, что просто убить советника и бросить тебя на произвол судьбы будет не совсем правильно, и потому остался. Правда, сейчас я склонен думать, что стоило поступить так, как собирался изначально…

Адриан в это время смотрел на Арлиона уже задумчиво, будто делал в уме какие-то выводы, а потом, когда темный эльф замолчал, спросил:

— Что вы намерены делать теперь?

— Искать Лэнгстона. — Арлион, кажется, удивился такому вопросу. — Ждать от него ответных действий. Не сомневаюсь, что они еще последуют. И если вам станет о них известно раньше меня, окажите любезность, известите и меня тоже.

Адриан даже не стал возражать и слегка склонил голову в знак согласия, а потом повернулся ко мне:

— Ты готова?

— Да.

Он снова поднял меня на руки, а потом перед нами замерцал темный портал. Арлион на прощанье коротко кивнул мне, а затем унылая серая комната пропала.