– Наш парламентский корреспондент Максим Морозов сменил сегодня душные коридоры власти на свежий воздух Ленинградской области. Через несколько минут начнётся торжественная церемония открытия кошачьего санатория «Ваучер на девять жизней». Кстати, кошачьим он называется отнюдь не потому, что в нём лечат кошек, не так ли, Максим?

– Вы совершенно правы, Галина, лечат здесь не кошек, а людей, и очень богатых. При чём здесь кошки, спросите вы? Отвечаю: кошки в этом необычном санатории – главные психологи. На постоянной основе тут работают двадцать восемь пушистых специалистов, каждый ведёт приём в отдельном коттедже. В домике есть кабинет релаксации, где, собственно, и происходит общение клиента с психологом, и две жилых комнаты: одна для кота, одна для его подопечного. Как выглядит само лечебное общение? Сейчас я прочитаю вам небольшой отрывок из стандартного договора. Три раза в день по тридцать минут клиент обязан гладить кота-психолога, приговаривая: «Бедный котик, кто тебя обидел?», кот-психолог обязуется урчать от удовольствия. Также три раза в день клиент обязан играть с котом-психологом в плюшевую мышку или в бантик, привязанный к верёвочке. За успехи в игре клиент обязан угощать кота-психолога мини-сосисочками из холодильника (включены в стоимость путёвки)… В контракте ещё много пунктов, например, клиент обязуется встать в любое время ночи, если кот-психолог захочет перекусить консервированной рыбной кашкой; запрещается повышать голос на кота-психолога; запрещается обнаруживать кота-психолога под покрывалом, если он забрался туда во время застилания кровати.

– Максим, для клиентов очень много ограничений, как я вижу. А что, если кот не будет спокойно лежать и ждать, пока его погладят, например? Что, если он оцарапает клиента или откажется играть с ним в бантик?

– Что ж, Галина, подобные случаи предусмотрены контрактом, администрация санатория готова предоставить клиентам альтернативные успокаивающие занятия – скажем, работу в саду. Впрочем, все коты прошли трёхмесячный курс дрессировки под руководством опытного профессионала – Юрия Куклачёва – и готовы работать с любыми клиентами. Вообще в этом заведении обширная ежедневная программа, включающая психологические тренинги по понижению самооценки – да, я не оговорился, именно по понижению (не забывайте, этот санаторий предназначается для очень непростых людей), – гимнастику на свежем воздухе, просмотр кинофильмов с участием котов.

– Максим, вы имеете в виду, что коты будут вместе с людьми в кинозале, или речь идёт о котах на экране?

– На экране. Это будут фильмы самых разных жанров: от советского «Полосатого рейса» до американского блокбастера «Кошки против собак» две тысячи первого года.

– Максим, сколько времени займёт подобное лечение?

– Галина, стандартный курс рассчитан на четырнадцать дней, в особо сложных случаях будет продлеваться до двадцати одного дня. Как мы выяснили, на трёхнедельное пребывание в санатории уже записался один весьма влиятельный чиновник Смольного, терзаемый тяжелейшей депрессией. Нас попросили не разглашать имён, но могу вам сообщить, что этот человек – правая рука губернатора. После прохождения клиентом всех этапов лечения администрация гарантирует полное снятие стресса и установление гармоничных отношений со всем миром.

– Максим, вы часто упоминаете администрацию санатория. Несколько слов о руководстве заведения, пожалуйста.

– Да, Галина, основали санаторий небезызвестные в городе личности – Наталья Безушкова с супругом, Петром Безушковым, до недавнего времени являвшимся топ-менеджером крупной рекламной фирмы. А Наталью наши зрители наверняка помнят под фамилией Бурбон – эта та самая хозяйка пушистого депутата Ваучера, чья симпатичная мордочка теперь красуется на банках с консервированной рыбной кашей. И она же (я имею в виду мордочку, а не кашу и не Наталью) встречает посетителей санатория, видите огромную растяжку за моей спиной? Должен отметить, что, несмотря на всю неординарность личности Ваучера, его карьера весьма типична. Из депутатов в бизнесмены – это классика. Отмечу, что сам господин Сибирский Сапфир на церемонию открытия санатория не приехал, доверив её проведение своей хозяйке. Кстати, именно сегодня, второго декабря, знаменитый кот отмечает свой двадцать третий день рождения.

– Мы с нашими зрителями присоединяемся к поздравлениям. Насколько я понимаю, Максим, двадцать три года для кота – это очень приличный возраст.

– Да, Галина, за последние месяцы я стал большим специалистом во всём, что касается котов, так что с уверенностью могу утверждать: ещё чуть-чуть, и Ваучер может попасть в Книгу рекордов Гиннесса как кот-долгожитель. По человеческим меркам, ему сейчас более ста лет, примерно сто пятнадцать, если быть точным.

– Что ж, Максим, остаётся только восхититься энергией нашего пушистого бизнесмена и пожелать Ваучеру побольше здоровья – и побольше клиентов в его новом санатории.

– Знаете, Галина, думаю, ваши пожелания сбудутся в самое ближайшее время, поскольку открытие кошачьего санатория происходит на фоне полной неразберихи в политической жизни Петербурга. Напомню нашим зрителям, что несколько дней назад губернатор Владлен Романов заявил о грядущем роспуске парламента в связи с его недееспособностью. Соответствующий иск уже направлен в городской суд Санкт-Петербурга, рассматривать его будет судья Барсиков. Неожиданно всплывший «Купон на единогласие», который каким-то образом оказался в распоряжении губернатора – мы рассказывали об этом в предыдущих выпусках, – не предвещает Законодательному собранию ничего хорошего. Судя по всему, нынешних депутатов, и так переживающих не лучшие времена, впереди ждут стрессы, сравнимые по силе давления с гидравлическим прессом. И куда все эти страдающие избранники ринутся? Конечно, к своему бывшему коллеге, прошедшему через то же, что и они сами. Да у этого элитарного лечебного заведения отбоя не будет от клиентов. О, вижу, сюда уже подъезжают представительские лимузины и серьёзные внедорожники. Побегу встречать.

– Спасибо, Максим Морозов – как всегда, с самыми горячими новостями.

Солнца сегодня не было – обычный хмурый декабрьский денёк, привычное петербуржцам межсезонье с низким серым небом – и Наташа старалась осветить своей улыбкой если не всю территорию санатория, то хотя бы широкую полукруглую лестницу, ведущую в главное здание и напоминающую сейчас нижний ярус свадебного торта, над которым потрудился всемирно известный кондитер. На перилах топорщились разноцветные ленточки, ступени украшали расписные керамические горшки с круглыми, плотными, будто марципановыми туями. Расплавленным сахаром блестели новые стеклопакеты в окнах. Неприглядный кирпич, изрисованный граффити, скрылся под толстым слоем штукатурной глазури: торжественность миндально-белых стен смягчалась нарисованными на них весёлыми физиономиями пушистых работников санатория в стиле кота Саймона.

Наташа улыбалась гостям, всем вместе и каждому в отдельности. Улыбалась совершенно искренне. На душе было тепло, несмотря на промозглый ветер. Никакого сравнения с нервным корпоративом на горнолыжном курорте.

Она нашла глазами Петю – он подмигнул в ответ. Пока всё шло по плану. На подъездной аллее показались автомобили почётных визитёров.

Едва не сбив Наташу, навстречу пафосным машинам метнулся Макс Морозов, таща за собой на проводе от микрофона оператора с кислой физиономией. Наташа разгладила складки своего новенького пальто, смахнула с плеча воображаемые пылинки и не спеша, с достоинством хозяйки солидного учреждения, последовала за съёмочной группой.

Они с Петей максимально тщательно продумали её образ: приталенное пальто чистого белого цвета, вызывающее невольные ассоциации с халатом главного врача частной клиники; высокие замшевые сапоги на каблуках, успокаивающего и расслабляющего тёмно-зелёного цвета; ансамбль дополнялся игривым оливково-серебряным шарфиком на шее.

Большой английский автомобиль Шаховского первым припарковался возле административного здания на стоянке, посыпанной мельчайшей красноватой щебёнкой. Сначала из машины вышел водитель: аристократический профиль, опущенные уголки губ, недешёвый чёрный костюм. Чем-то похож на разорившегося графа.

«Граф» неторопливо обошёл автомобиль и открыл заднюю правую дверь, из которой выбрался экс-спикер. Не так давно Шаховской (точнее, его мама) стал соинвестором санатория – в дополнение к своему статусу делового партнёра Безушковых по производству рыбной каши. «Я уверен, коллега, что ваше заведение ждёт большой успех», – сказал он, передавая Наташе подписанную мамой смету, – «депутатская работа просто невыносима, она изматывает: избиратели вечно ноют, лоббисты пристают, исполнительная власть давит, телефоны звонят; ты решаешь одни проблемы, и тут же наваливаются другие; сплошной стресс».

– Юрий Алексеевич, рада вас… – Наташа споткнулась на полуслове. Шаховской прибыл не один. Кивнув Наташе, он тут же повернулся к машине и подал руку своей спутнице.

Тонкие пальчики с французским маникюром, сверкнув помолвочным бриллиантовым колечком, обхватили протянутую мужскую ладонь. Следом появился широкий рукав дымчато-серой шубки из шиншиллы. Волна светлых волос…

– Здравствуйте, Наталья, – вежливо сказала Каролина. Улыбка сползла с Наташиного лица.

– А, так вы, девушки, знаете друг друга? – слегка удивился Шаховской, потом его лоб разгладился. – Ну конечно, как я сразу не сообразил: вы же работали вместе на предвыборной кампании Ваучера.

– Да-да, именно с тех пор мы и знакомы, верно, Наталья? – распахнула ресницы Каролина и знакомым до боли жестом откинула волосы за плечо. Сколько раз Наташе снился этот плавный, змеиный жест, когда она тяжёлыми одинокими ночами ворочалась на неудобном диване в гостиной, не в силах заставить себя войти в пустую супружескую спальню…

Поглядывая на стоящего рядом Макса, умные глаза которого загорелись хищным огнём, и на оператора всё с той же кислой физиономией, ни на секунду не выключающего камеру, Наташа напрягла лицевые мышцы и, пусть с трудом, но изобразила милую улыбочку. При деловом партнёре и съёмочной группе затевать ссору не стоило. Да и делить-то им с Каролиной, по сути, уже было нечего.

– Конечно, Каролина, с удовольствием вспоминаю то насыщенное интересными событиями время, – многозначительно ответила Наташа. – Добро пожаловать на церемонию открытия нашего санатория, начнём буквально через пару минут.

– Ну, где эта чертовка? – раздался зычный голос откуда-то слева. – Вы только посмотрите, что за красоту она тут устроила! Доктор, доктор, я болен, а ну-ка, запишите меня в этот обалденный санаторий на полгода!

Круглый Помидоркин, по-мультяшному забавный в своём толстеньком красном пуховичке, подкатился к Наташе и шумно, дыша ей прямо в лицо коньяком и сигарой, расцеловал её в обе щёки.

– Ага, и наш безобразник тут! – теперь он полез обниматься к вздрогнувшему Шаховскому. – Здорово, Юрец, давно не виделись! Без тебя весь наш ЗАКС лопнул, как мыльный пузырь! Ах ты, паршивец, соскочил на станции «Губернаторская»! Слышал, слышал твоё выступление по телику, неплохо ты по Романову прошёлся. Остро.

– Спасибо, коллега, – проронил Шаховской, невольно отступая под напором Помидоркина.

– А про мои достижения слышал? – продолжал болтать гиперактивный лидер партии «Плевать на всех». – Мы же с Наташкой тут, в санатории, постоянную экспозицию моих, с позволения сказать, творений организовали. В главном холле административного здания, не где-нибудь на задворках! Здесь теперь, можно считать, мой личный музей!

– Да, Захар Тигранович любезно предоставил нам целую серию своих картин, мы ему очень благодарны, – подтвердила Наташа. На самом деле проект был обоюдовыгодный: Помидоркин по-детски радовался, что к нему обратились как к художнику, а Безушковы получали возможность использовать в рекламных целях его имя – хорошо известное в политических кругах, то есть среди их целевой аудитории. Приятной неожиданностью стал тот факт, что на этот раз произведения Помидоркина получились весьма симпатичными и оригинальными. Он очень вдохновился темой «коты разных профессий» и изобразил шкодливых пушистиков в самых разнообразных интерьерах и нарядах: в каске пожарного со шлангом в лапах, в костюме банковского клерка с портфелем, в поварском колпаке с поварёшкой. Лучше всего вышла большая картина «Кот-художник», на которой здоровенный рыжий котяра в берете, весь во власти творческого порыва, воодушевлённо мазал лапами холст.

– Добрый день, товарищи, – присоединился к группе бывших коллег Стаханов. – Как я погляжу, вы всё на буржуйских машинах катаетесь? – он неодобрительно нахмурил брови, окинув взглядом глянцевые бока припаркованных железных коней.

– Ой, ну припечатал! А сам-то на чём добирался, Иван Степаныч? Уж, наверное, не на электричке! – подколол его Помидоркин.

– Нет, на автобусе, – простодушно отозвался Стаханов. – От метро сюда автобус ходит. Поздравляю вас, Наталья Ильинична, с открытием, – обратился он к хозяйке санатория. – Похвально, что вы возродили советское наследие. Помню, тут мой сын каждое лето отдыхал, когда я ещё в обкоме работал… Золотое время! И место это тоже золотое, вы его облагородили, конечно, – огляделся он по сторонам, – а то в последние годы тут одни хулиганы собирались.

Наташа не успела ответить.

– Мама, мама!

К ней со всех ног бежала дочка, раскинув руки так сильно, как только могла. «Успели», – с облегчением подумала Наташа, заприметив неподалёку новенькую машину Петиных родителей. Сразу было видно, что владельцы этого средства передвижения – творческие люди: автомобильчик был ярко-жёлтым, необычной кубической формы. Они купили его на гонорар, полученный за роспись стен санатория. Именно Аркадий Афанасьевич и Стелла Святославовна придумали украсить штукатурку портретами усатых-полосатых сотрудников. Сегодня свёкор со свекровью на весь день забрали внучку к себе, чтобы Наташа могла спокойно провести церемонию; но в последний момент невестка всё-таки решила позвать всю семью на важное событие. Жаль только, её собственные родители были далеко.

Почти добежав до мамы, ребёнок вдруг осознал, что вокруг стоят солидные тёти и дяди и, мгновенно вспомнив строгие наставления родителей касательно того, как следует вести себя при посторонних людях, замедлил шаг и остановился в метре от Наташи. Немного поколебавшись, Надя подняла руку, как заправская ученица – они часто играли с бабушкой в школу. Взрослые прервали разговоры и с умилением смотрели на очаровательное создание в тёплой розовой шапке с помпоном.

– Да, Наденька, ты что-то хотела сказать? – улыбаясь от всего сердца, спросила Наташа.

– Мамочка, можно… можно тебя отвлечь? – выдала Надя после минутного размышления. – Я очень хочу обняться.

Наташа рассмеялась и схватила ребёнка в крепкие объятия. Можно было начинать церемонию.

– Друзья, спасибо, что пришли сегодня! – Наташин голос разносился над ухоженной, нарядной площадкой, окружавшей административное здание. Она стояла на верхней ступеньке лестницы и видела обращённые к ней лица – мужские, женские, и одно самое родное, детское личико. Народу собралось много. На приглашения ответили все без исключения – санаторий стал мегапопулярным среди городской элиты ещё до его открытия. – Я знаю, все вы – люди занятые, поэтому постараюсь быть краткой. Мы с вами находимся сейчас на территории советского детского лагеря «Путёвка в жизнь». Когда мы впервые его увидели полгода назад, лагерь умирал. Ему было плохо. Выбитые окна, повсюду мусор. Более чем плачевное состояние. А теперь – оглянитесь вокруг! – Наташа описала рукой полукруг. Люди послушно завертели головами.

Краем глаза Наташа заметила Петю, который, судя по всему, только что узнал Каролину в стоявшей неподалёку от него роскошной блондинке. Петины брови взлетели вверх, он попятился назад, отдавив ноги председателю совета директоров крупного завода, пробормотал сбивчивые извинения и отошёл от валькирии подальше.

– Посмотрите, как преобразился несчастный лагерь! – продолжала Наташа. – Чуть позже мы прогуляемся с вами по уютным лесным дорожкам, осмотрим отремонтированные здания. Вы убедитесь: мы подарили лагерю вторую жизнь! А для вас, наших любимых клиентов, мы приготовили «Ваучер на девять жизней»!

Наташа перевела дыхание. Звукорежиссёр Володя включил короткий гимн санатория – бодрящую смесь «Пионерской зорьки» и современного лёгкого рок-н-ролла. Да, это был тот самый Володя – бывший Наташин водитель. Он оказался талантливейшим технарём. После его увольнения из парламента Безушковы охотно приняли Володю на должность заведующего техническим обеспечением учреждения. Особенно радовалась Надя, которая после всех этих поездок в садик и из садика воспринимала дядю Володю уже как члена семьи.

После гимна и аплодисментов Наташа, чувствуя отзывчивость публики, решила немного отступить от первоначального плана и сделать небольшой экскурс в историю:

– Вот тут некоторые журналисты над нами посмеиваются, – она шутливо погрозила пальцем Максу, тот в ответ помахал рукой, – скептически относятся к идее кошачьего санатория. А знаете ли вы, дорогие корреспонденты, что люди, которые регулярно общаются с кошками, в пять раз реже обращаются за помощью к врачам, чем те, у кого нет домашних питомцев? Это медицинский факт! А знаете ли вы, что существует даже специальный термин для лечения недугов при участии кошек, без всяких лекарств и операций, только при помощи массажа лапками и прогревания больных мест тёпленьким пушистым тельцем? Запомните это слово: «фелинотерапия»! Известно ли вам, уважаемые циники, что разные породы кошек специализируются на разных заболеваниях? Например, длинношёрстные кошки – отличные невропатологи, они справятся с депрессией и бессонницей. Персидские – снимут симптомы остеохондроза и облегчат боль в суставах. Британские – помогут при кардиологических проблемах, а короткошёрстные кошки – при болезнях почек, печени и желудочно-кишечного тракта. Сиамские же кошки отпугивают не только мышей, но и всех болезнетворных микробов! В нашем санатории вы найдёте специалистов любого профиля. У нас двадцать восемь профессионалов!

Наташа сделала незаметный знак рукой, и к ней наверх поднялась баба Флора. Впрочем, теперь язык не поворачивался так её назвать. Никто не признал бы в этой роскошной женщине нищую консьержку или школьную уборщицу. Стильный брючный костюм пурпурного цвета, чёрная полураспахнутая тонкая дублёнка, чёрные ботильоны. Лёгкий загар, подчёркивающий небесную голубизну глаз. Никакой седины: дерзкая короткая стрижка, волосы дорогого пепельно-русого оттенка с отдельными розовыми прядями. Она помолодела лет на пятнадцать.

– Позвольте представить вам управляющую нашим санаторием, человека, который любит кошек так же сильно, как своих детей, женщину, посвятившую всю свою жизнь этим прекрасным созданиям. Флорентина Константиновна Филимонова! Она ответит на любой вопрос, связанный с нашими пушистыми специалистами. Все они выросли у неё на глазах, она буквально выкормила их своими руками.

Народ зааплодировал. Флорентина Константиновна царственно наклонила голову – как Хелен Миррен на красной ковровой дорожке. Наташа и сама не ожидала такого сногсшибательного преображения. Дело было не только в новом имидже. Баба Флора полностью изменилась внутренне – воспряла, расцвела. Безушковы заплатили ей хорошие деньги за её питомцев, и в договор включили несколько дополнительных пунктов: хозяйке кошек предоставляется благоустроенная комната в административном здании, за казённый счёт ей покупается новая одежда, в полном объёме оплачиваются ранее выписанные штрафы за содержание многочисленных кошек.

Во время реконструкции санатория Наташа отправила одну из бригад в квартиру бабы Флоры, чтобы полностью отремонтировать все помещения. Ребята-строители справились за пару недель, теперь квартира на пятом этаже благоухала свежей краской и чистотой. Никаких следов кошек. Воспользовавшись случаем – всё равно оформлялся большой заказ для санатория – Наташа купила бабе Флоре и новую, современную мебель. Соседи, избавившиеся от вечного запаха и шума, не могли поверить своему счастью. Даже выписали семье Безушковых благодарственную грамоту от всех жителей подъезда. Тогда же Флорентина Константиновна по своей инициативе отправилась в салон красоты и вернулась с этой невероятной стрижкой.

– Конечно же, наш санаторий мог появиться только здесь, в кошачьей столице России! – воскликнула Наташа, вновь выйдя на передний план. – Ведь в Санкт-Петербурге столько объектов посвящено этим чудесным созданиям: и музей «Республика кошек», и бронзовый Учёный кот на улице Маршала Новикова, и скульптуры «Кот Елисей» и «Кошка Василиса» на Малой Садовой, и памятник коту Тотти в Рощино, и гранитные кошки Петергофа, и Кот на камне вблизи Морского порта… А в заключение два объявления, – Петя научил её, что заканчивать речь нужно на гребне волны, пока публика ловит каждое твоё слово и ещё не успела от тебя устать. – Во-первых, совместно с предприятием по производству продуктов питания длительного хранения, мы сегодня запускаем новый вид консервированной рыбной каши для ваших питомцев, – Наташа подняла вверх зелёного цвета банку с большой белой надписью «Ваучер на девять жизней», фотографией расслабленного экс-депутата в квадратике и мелкими буковками «Милота! Вкуснота!». – И, во-вторых, призываю всех собравшихся голосовать за Юрия Шаховского на ближайших губернаторских выборах! После своего избрания на пост главы города Юрий Алексеевич обещал первым делом отменить все законы, принятые петербургским парламентом шестого созыва! Ура-ура! А теперь приглашаю вас на увлекательную экскурсию.

Вместо запланированного часа осмотр санатория растянулся на два. Гостей не смущал ни начавшийся мелкий дождь, ни усилившийся ветер. Всё тут было любопытным.

И позитивный даже в это время года парк: высокие сосны с благородной красноватой корой, стройные зелёные кипарисы, стелющиеся по земле голубоватые можжевельники, необычные белые пихты, пышные рододендроны. Насыщенный витаминным ароматом хвои воздух хотелось налить в стакан и пить жадными глотками.

И смешные керамические плитки в форме разноцветных кошачьих лапок, ведущие путника по садовым дорожкам в нужном направлении.

И мотивационные таблички, встречающиеся в самых неожиданных местах. Идёшь себе, рассматриваешь глиняных мышек, спрятавшихся тут и там в траве, и вдруг – раз – дощечка со свернувшимся в калачик котом и надписью: «Не будь трусливой мышкой, не убегай от своих проблем! Поймай их и уничтожь! Будешь мурлыкать от сладкого чувства свободы». Удачно, что зима в этом году выдалась европейской, бесснежной, и все эти фишечки пока ещё не были спрятаны под сугробами.

Одноэтажные коттеджи – так же, как и главное здание – снаружи были украшены портретами котов-психологов, а внутри отделаны в модном экостиле: бревенчатые стены, вертикальное озеленение живым мхом, журчащий каменный фонтан в холле.

Тот же союз натуральных материалов и минималистичных форм наблюдался и в интерьерах двухэтажных зданий, где располагались помещения общего пользования, полные естественного света, живых цветов, деревянных панелей, выдержанные в природных оттенках. В зал для психологических тренингов гармонично вписались плетёные ротанговые кресла и лазательное дерево-избушка из Наташиной квартиры. А в физкультурном – отлично смотрелись пробковые полы и тростниковые циновки.

Этот дизайн Наташа называла скандинавско-японским. И в глубине души надеялась, что и скандинавы, и японцы тоже когда-нибудь приедут в их санаторий на отдых. Петя, которому отдали целое крыло административного здания под его отдел по связям с общественностью (оформленный в стиле «Львы Петербурга»), уже разрабатывал план рекламной экспансии на Запад. На международном английском он говорил так же свободно, как на родном языке.

У амбициозной затеи были все шансы на успех. В конце концов, кошек любят все, независимо от национальности, происхождения и конфессии.

Под занавес Наташа продемонстрировала гостям свой уютный директорский кабинет на первом этаже административного здания – со смежным мини-кабинетиком, посреди которого гордо возвышалось рабочее место Ваучера. Кухонная раковина футуристической формы, выполненная по спецзаказу из натурального камня, похожа была на конкурсную работу талантливого скульптора.

Наверху всё ещё продолжался ремонт. Семья Безушковых рассчитывала закончить его к маю – и переехать сюда как минимум на всё лето: четвёртый этаж главного здания обустраивался как жилое пространство для хозяев санатория.

Экскурсия завершилась в общей столовой, где в советские времена пионерам подавались компот и манная каша. Теперь же здесь господствовала кухня фьюжн. Оформление ресторана отсылало к интерьерам лос-анджелесского «Спаго» – первопроходца в сочетании кулинарных традиций разных стран. Наташе удалось раздобыть точно такие же витражные вставки и узнаваемые картинки сбора урожая, какие украшали стены самого космополитичного заведения в мире. На почётном месте, в рамочке под стеклом, висело меню «Spago» с автографом Вольфганга Пака – щедрый подарок Шаховского к открытию санатория.

Впереди ждал торжественный, незабываемый обед (салат «английский микс» – курица, черри, грецкие орехи; утка в апельсиновой подливке с чесноком, рисом и изюмом; перепела под имбирным соусом по рецепту Ниро Вульфа; жаренные на гриле бананы с рамбутанами; чай с мятой и корицей). Но прежде Наташа пригласила гостей отведать аперитивчиков её собственного сочинения.

Она скинула белое пальто, шарфик и осталась в облегающем платье из плотного трикотажа цвета «берлинская лазурь». Оно смутно напоминало то самое синее платье с маленьким кармашком на груди, с которого когда-то начиналась её политическая карьера, – но было на порядок дороже и лучше скроено.

Да и фигура, которую обтягивало платье, была уже совсем другая – поросячьи складки на боках ушли, открыв стройную талию; грудь осталась почти такой же большой, но при этом приобрела безупречную форму греческой скульптуры эпохи эллинизма. Неожиданно выяснилось, что у Наташи длинные ноги и чудесные коленки. С такой внешностью она могла бы возглавлять не кошачий санаторий, а клинику пластической хирургии, не уставал повторять ей муж.

Не успела Наташа подойти к бару, как у входной двери в ресторан послышались базарные крики и какой-то шум.

– Что происходит? – устремилась Наташа к охраннику.

– Да вот, Наталья Ильинична, полюбуйтесь сами, – показал охранник на женщину в солдатском ватнике, ломившуюся в стеклянные двери, в которой Наташа с удивлением узнала вредную сотрудницу собеса, Зинаиду Лазаревну Обиженную.

– Зинаида Лазаревна, а что это вы тут делаете? – поражённо спросила Наташа.

– Что-что, – поджав тонкие губы, процедила Обиженная, убирая намокшие сиреневые пряди со лба, – сижу я на своей даче, никого не трогаю, клубнику ельником укрываю, и вдруг слышу откуда-то музыку. Да ещё такую громкую! Ну, я пришла разобраться, что тут творится, кто осмелился испортить мой законный отдых. Вот этот юноша, – ткнула она пальцем в охранника, – утверждает, что вы тут всем командуете, не помню ваше имя-отчество.

– Вообще-то, действительно, именно я директор санатория, зовут меня Наталья Ильинична, но я не понимаю, что за музыку вы слышали… А, наверное, наш гимн! – осенило Наташу. – Неужели так громко звучал?

– У меня участок примыкает прямо к лагерю, поэтому и громко! – воинственно ответила Обиженная, явно не собираясь сдаваться. – Я требую, чтобы вы никогда больше свою музыку не включали! И вообще, я против вашего капиталистического учреждения для бездельников, лучше бы детский лагерь восстановили.

Наташа спокойно выслушала полную возмущения тираду.

– Знаете, Зинаида Лазаревна, у нас есть абсолютно все разрешения от властей на реконструкцию лагеря под кошачий санаторий. А если бы мы захотели устроить здесь учреждение для детей, наверняка пришлось бы иметь дело с вашим отделом социальной защиты населения, а я туда больше ни ногой, так что пеняйте на себя, – Обиженная открыла рот, явно собираясь что-то сказать, но Наташа слегка повысила голос, вынудив собеседницу оставить свои замечания при себе: – Также сообщаю вам, что межведомственная комиссия одобрила мощность музыкальной системы, установленной на территории санатория, у меня на руках есть соответствующие документы. Обращайтесь в суд, если пожелаете, – мстительно добавила она, вспомнив последнюю сцену в собесе.

Не обращая более никакого внимания на притухшую Зинаиду, Наташа пошла за стойку бара – готовить коктейли для гостей. Там её уже ждал Петя – в чёрной футболке с белой надписью «Ничто так не украшает мужчину, как удачно подобранная женщина» – весёлый, полный энергии и совместных планов на жизнь. Мужчина её мечты.

Первым к бару подбежал оператор с кислой физиономией, расталкивая миллионеров и политиков и пугая их криками: «Вы что, не видите? У меня камера! Отойдите в сторону! Я – лицо материально ответственное!»

– Фух, дайте чего покрепче, – облокотился он на стойку и взгромоздил камеру рядом.

– На территории санатория алкоголь не продается, – сочувственно ответил Петя, ставя ему под нос пластиковую табличку с соответствующим сообщением. – Это лечебное учреждение. Можем предложить вкусные безалкогольные коктейли.

Выражение лица оператора из кислого стало горьким. Он разочарованно фыркнул и уступил место другим гостям, которые с непритворным интересом стали изучать коктейльную карту. Если состав напитков придумывала Наташа, то автором названий был Петя. В меню фигурировали: задиристый аперитив «Царапки» (ананасовый сок, мятный сироп, тоник), питательное смузи «Мяу!» (овсяные хлопья, обезжиренный йогурт, бананы, молоко, мед, корица), бодрящий микс «Хвост пистолетом» (клюквенный сок, грейпфрутовый сок, лёд). Гости в основном налегали на «Уморительную киску» (малина, лимон, базилик, мята, спрайт) и «Проснувшегося котика» (апельсиновый сок и манго).

Помогая Наташе смешивать коктейли, подавая ей миксер, блендер, полотенце, Петя украдкой наблюдал за своей восхитительной супругой. Она сегодня излучала такое сияние, что если бы рядом вдруг оказался счётчик Гейгера, он бы наверняка зашкаливал и пищал как сумасшедший.

– Знаешь, котёнок, что мне тут пришло в голову? – когда поток страждущих немного схлынул, Петя взял Наташины руки в свои. Карие глаза смотрели прямо на него, пленяя, чаруя и кружа голову. – А ведь всего лишь за один год, ну может, чуть больше, я оказался в твоей тени. И удивительно, но я этому бесконечно рад.

– Нет, медвежонок, – встряхнула уложенными в длинное каре волосами Наташа, – я с тобой совершенно не согласна, не обижайся. О какой тени ты говоришь? Всё ровно наоборот. Именно благодаря тебе и той встряске, которую ты мне устроил, мы сейчас оказались на пороге новой, захватывающей, увлекательной жизни. Меня нужно было вытащить из этой отупляющей зоны комфорта. Если бы не ты, я бы в лучшем случае сидела сейчас на форуме мамашек с грязной головой и грызла бы свои несчастные ногти, – она мягко высвободила правую руку, чтобы продемонстрировать идеальный нежно-розовый маникюр.

– Кстати, о новой жизни, – вспомнил Петя и полез в карман джинсов. – У меня есть для тебя символический подарок в честь открытия нашего санатория.

Он вытащил круглую бархатную коробочку. Наташа расширила глаза.

– Петя, если бы мы уже не были женаты, я была бы готова поспорить, что ты сейчас сделаешь мне предложение и в этой коробочке – обручальное кольцо.

– Нет, кое-что получше, – Петя был крайне доволен собой. – Посмотри.

На бархатной подушечке мерцал и переливался всеми оттенками зелёного, белого, лунного цветов «кошачий глаз» в серебряной оправе. Петя застегнул цепочку от кулона у супруги на шее, мимоходом нежно поцеловав её.

Наташа прикоснулась к камню, уютно устроившемуся у неё на груди. Он был гладким, круглым и тёплым. И он действительно был намного лучше банального обручального кольца.