Глава 20
День тридцать третий. Продолжение

В «фольксвагене» Брэда у меня имелось лучшее из всех возможных преимуществ – его пистолет, Преимущество № 42. Вот только его необходимо было каким-то образом выдернуть из его окровавленных пальцев. После того как он назвал меня самым плохим словом, мои глаза начали моргать и закатываться под лоб. Со мной это иногда случается. В это непроизвольное состояние меня приводит мой мозг, когда моя слишком большая мозговая кора испытывает перегрузки. Я впадаю в состояние, похожее на транс, и я просто наслаждаюсь ощущением легкости и опьянения в мозгу. Это похоже на головокружение от самого лучшего вина, только мысли становятся более ясными, а не затуманенными, как после употребления алкоголя. На эти ощущения можно было бы подсесть, как на наркотик, если бы только их можно было вызывать по собственному желанию. Но это случается редко, и когда они возникают, необходимо просто расслабиться и позволить им набрать силу.

Все, что мне было необходимо – это чтобы слева от Брэда появилось что-нибудь, способное отвлечь его внимание. Если бы он повернул голову, его правая рука – та, которая была ближе ко мне и в которой он сжимал пистолет, – подалась бы слегка назад. Если бы я сумела воспользоваться тем, что его мышцы на какую-то долю секунды расслабились, и нажала одной рукой на его правое плечо, его локоть воткнулся бы в подлокотник и его предплечье ослабело бы. Его хватка на рукояти пистолета тоже. Использовав фактор неожиданности, я пустила бы в ход свою вторую руку и выхватила бы у него пистолет. Как только его что-то отвлекло бы, у меня была бы целая секунда на то, чтобы проделать все описанное выше.

Но что бы это могло быть?

Мы замерли посреди леса. Мы были заперты в конце чего-то, что некогда, видимо, было дорогой, ведущей к выработкам.

Дождь продолжал капать. Как и прежде – то тут, то там. Водянистые хлопки не были даже достаточно громкими, чтобы напомнить мне об эпизоде со стрельбой в школе, который я пережила в первом классе.

Белка могла бы перепрыгнуть с дерева на дерево. Птица могла перепорхнуть с ветки на ветку. Но все это не могло по-настоящему привлечь его внимание. За пределами машины никаких преимуществ у меня не было. А если и были, то в тот момент мне ничего не было о них известно.

Я могла бы сказать: «Ой, смотри, белый медведь». И поскольку он был просто тупым психопатом, он мог бы повернуть голову. Но вначале он усомнился бы в истинности моего заявления, пусть и на одну наносекунду, что заставило бы его еще крепче сжать пальцы на рукояти пистолета. Мне было необходимо что-то, что его по-настоящему всполошило бы. Только это смогло бы физически и ментально подтолкнуть его в мой план. Шок и расслабленные мышцы. Вот, что мне было необходимо.

Поскольку я не могла найти ничего отвлекающего в лесу за пределами «фольксвагена», не было никакого смысла обшаривать его взглядом. Поэтому мои глаза продолжали мелко-мелко моргать, одновременно перебирая варианты, просчитывая возможности, соединяя точки, проводя линии, создавая новый план. Машина изобиловала преимуществами. И пока я, закатив глаза, загружала их все в мозг, он злобно меня дразнил.

– Ты чокнутая сучка, лунатик. Посмотрела бы ты на себя, – говорил он, кривясь от отвращения.

Отвертка на полу перед задним сиденьем, в двух футах от моей левой руки, внизу слева, Преимущество № 43.

– Прекрати моргать своими долбаными глазами!

Его телефон, Преимущество № 47.

– Пантера, ты меня пугаешь. Ну надо же, ох-ха-ха.

Мои веки продолжали дрожать, хотя это моргание становилось все менее и менее естественным и все более и более вымученным. Я думала, что, прикинувшись умалишенной, я сумею убедить его в том, что ему ничего не угрожает. И, похоже, он действительно немного расслабился. Его явно эпилированные воском пальцы сжимали пистолет уже не так сильно, о чем можно было судить по появившимся на суставах морщинках.

А затем…

Посланный с небес подарок. Я уже собиралась рассмотреть вариант с отверткой, как, к моему изумлению, снаружи появилось нечто отвлекающее. Если бы я не была так искушена в отключении эмоций и в данный момент все они и в самом деле не были отключены, меня бы это, вероятно, потрясло.

– Эй ты, долбаный ублюдок, руки вверх! – рявкнул снаружи мужской голос.

Я даже глазом не моргнула. Брэд повернулся на донесшийся из леса голос, о чем я мечтала всего несколько секунд назад. Одновременно я вжала в сиденье его правую руку. Его локоть развернулся назад, пальцы разжались, и я схватила чертов пистолет.

Подняв глаза, я увидела мужчину смешанного бело-азиатского происхождения. Он стоял, широко расставив ноги, и целился в Брэда. Его серый костюм с головой выдавал в нем федерального агента.

Позади машины стояла толстая женщина с короткой стрижкой и мужским носом. Ее серые брюки и белая рубашка на пуговицах тоже выдавали в ней федерального агента. Она тоже держала Брэда на мушке. Рядом с ней стоял явно не федеральный агент, а похожий на фермера старик, прицелившийся в Брэда из охотничьего ружья.

– Эй ты, долбаный засранец, вылезай из свой сраной машины! – потребовала женщина.

– Лола, прикрой! Я с этим разберусь. Бойд, не вмешивайся. Да-да, старина, не вмешивайся, – немного чересчур спокойно произнес агент-мужчина.

Он прищурился, целясь в Брэда, и, кажется, подмигнул мне, как будто его приводила в восторг возможность совершить убийство ради меня.

Я видела, что он хочет причинить Брэду вред.

Он мне практически мгновенно понравился.

Я начала двигаться назад, намереваясь выбраться из машины, и слишком поздно осознала, что все еще пристегнута. И тут Брэд принял дикое решение. Я предполагала, что он способен на подобный поступок, но сбросила его со счетов как чересчур безумный, даже для него. Я не успела выйти из машины, потому что он вдавил в пол педаль газа и стремительно промчался по короткому отрезку оставшейся дороги. Мы едва разминулись с деревьями, когда он проворно крутнул руль влево и съехал с дороги. Низко нависшие ветви царапали бока автомобиля, а мы продолжали подниматься вверх по гранитному откосу у пологого края карьера.

Мы нырнули в воду.

Пистолет выпал у меня из рук.