На другой день утром Али-ага снова явился к королеве и сказал:

— Милостивый падишах счел за благо взять Будайскую крепость под защиту турецких войск, пока не подрастет твой сын. Ведь ребенок не в силах защитить Буду от немцев. А милостивый падишах не может каждый раз являться сюда и два-три месяца проводить в пути. А ты, всемилостивейшая госпожа, удались пока в Эрдей. Доходы с серебряных, золотых рудников и соляных копей Эрдея по-прежнему будут принадлежать тебе.

Королева уже приготовилась ко всему дурному.

С надменным спокойствием выслушала она посла.

Али-ага продолжал:

— Итак, милостивый падишах берет под свое покровительство Будайскую крепость и Венгрию. Через несколько дней он в письменном виде даст обещание защищать и тебя, и твоего сына от всех недругов. Когда же ребенок достигнет совершеннолетия, милостивый падишах вернет ему и Буду, и всю страну.

При этом присутствовали все вельможи, недоставало только Балинта Терека и Подманицки. Монах был бледнее обычного. Лицо его почти сливалось с белым капюшоном сутаны.

Посол продолжал:

— Буда вместе с придунайским и притисенским краями встанет под защиту милостивого падишаха, а ты, государыня, переедешь в Липпу и будешь оттуда управлять Эрдеем и затисенскими краями. Управление Будой возьмут на себя турецкий и венгерский правители. На почетную должность венгерского правителя его величество султан назначил его милость господина Иштвана Вербеци. Он будет судьей и правителем венгерского населения.

Вельможи печально поникли головой, точно стояли они не у королевского трона, а у гроба.

Когда посол ушел, в зале воцарилась скорбная тишина.

Королева подняла голову и взглянула на вельмож.

Вербеци расплакался.

По лицу королевы тоже скатилась слезинка, но она вытерла ее.

— Где Подманицки? — спросила королева устало.

— Ушел, — ответил Петрович будто во сне.

— Не попрощавшись?

— Он бежал, ваше величество. Переоделся крестьянином и ушел на рассвете.

— А Балинт Терек все еще не вернулся домой?

— Нет.

На другой день турки выкинули колокола из храма Богородицы, сорвали образа, свалили статую короля Иштвана Святого. Позолоченные алтари с резьбой и образами выбросили на церковную площадь, туда же вышвырнули деревянные и мраморные статуи ангелов и церковные книги. Разбили и орган; оловянные его трубы отвезли на двух телегах к литейщикам пуль. Серебряные трубы, золотые и серебряные подсвечники тончайшей ручной работы, алтарные коврики, напрестольную пелену и церковные облачения погрузили на три другие повозки и увезли султанскому казначею. Чудесную стенную роспись храма закрасили белилами. Крест с колокольни сшибли и вместо него водрузили большой позолоченный медный полумесяц.

Второго сентября в сопровождении пашей султан верхом въехал в Буду. При нем были его сыновья.

У Сомбатских ворот его поджидали аги в парадной одежде и под звуки труб проводили в церковь.

Султан пал ниц посреди храма.

— Слава тебе, аллах, что ты простер свою могучую длань над страною неверных!