Пока в зале шло совещание, Гергей ждал в прихожей, стоя возле высокой изразцовой печи. Вдруг ему показалось, будто по лицу его пробежал паук. Юноша схватился за щеку и поймал павлинье перо.

Печь стояла между двумя палатами, и сквозь узкий проход возле нее видна была другая палата.

— Гергей… — послышался тихий шепот.

Вздрогнув от счастья, Гергей заглянул в проход.

Он увидел лицо Эвы, ее шаловливые глаза, подглядывающие за ним из соседней палаты.

— Выйди в коридор, — прошептала девушка.

Гергей выскочил. Девушка уже ждала его в оконной нише и, схватив за руку, повела за собой.

— Пойдем вниз, в сад!

Они торопливо прошли четыре или пять палат. Полы везде были застланы пушистыми коврами, и всюду с солнечной стороны на окнах были спущены шторы. На стенах висели портреты королей и изображения святых. В одном зале Гергей заметил большую картину: сражение конных ратников. Мебель и стены блистали позолотой. Один зал был красного цвета, другой — цвета лилии, третий — синий, цвета лаванды. Все покои были разных цветов. Только печи, топившиеся из коридоров, все были из белых изразцов. А мебели везде стояло немного.

Они спустились вниз по широкой лестнице — Вица бежала впереди — и наконец вышли в сад.

Гергей вздохнул с облегчением.

— Мы одни, — сказала Вица.

Она была в белом платье из легкой летней ткани с круглым вырезом вокруг шеи. На ногах у нее были желтые сафьяновые башмачки. Волосы, заплетенные в одну косу, спускались по спине. Девушка стояла возле какого-то кустарника на посыпанной песком желтой тенистой дорожке и улыбалась, видя, как любуется ею Гергей.

— Я красивая сегодня?

— Красивая, — ответил Гергей. — Ты всегда красивая. Ты белая голубка.

— Это платье мне подарила королева. — И она взяла его под руку. — Пойдем, сядем там, под липами. Мне много надо рассказать тебе, да и тебе, наверно, есть что мне рассказать. Когда ты окликнул меня сквозь ограду, я сразу узнала твой голос. Только ушам своим не поверила. Я часто думаю о тебе. И сегодня ночью ты мне снился. Я в тот же день сказала королеве, что ты здесь. А она ответила, что как только уйдут турки, сразу же повидается с тобой.

Они сели под липой на мраморную скамью, которую с двух сторон стерегли мраморные львы. Отсюда виден был Дунай, а на другом берегу Дуная — Пешт. Маленький, бесцветный городок этот Пешт. Он окружен высокой каменной стеной, за которой стоят крохотные одноэтажные домики. На южной стороне — высокая деревянная башня, должно быть подзорная. А за городскими стенами — желтые песчаные поля. Там и сям разбросаны одинокие старые деревья. Но Гергей не смотрел ни на Дунай, ни на Пешт, а только на Вицу. Дивился чистой прелести ее лица, похожего на белую мальву, прекрасным зубкам, круглому подбородку, гибкой шейке, веселым, невинным глазам.

— Ну, а теперь рассказывай и ты, — с улыбкой сказала ему девушка. — Как тебе живется у Тереков? Все так же усердно учишься? А знаешь, я теперь рисовать учусь… Ну что ты уставился? Еще ни слова не молвил!

— На тебя смотрю. Какая ты большая стала и красивая…

— То же самое сказала и королева. И еще добавила, что я уже становлюсь взрослой девушкой. Руки и ноги у меня уж больше не вырастут. Потому что у девочек руки и ноги растут только до тринадцати лет… Ты, Гергей, тоже красивый. — Лицо ее зарделось, и она закрыла лицо руками. — Ой, какие я глупости говорю! Не смотри на меня, мне стыдно…

Юноша был тоже смущен. Он покраснел до ушей.

Минуты две они молчали. На сухой ветке липы защебетала ласточка, присевшая отдохнуть. Может быть, они ее заслушались? Какое там! Им слышна была песня куда прекраснее — та песня, что звучала у них в душе.

— Дай мне руку, — сказал Гергей.

Девушка охотно протянула ему руку. Юноша взял ее, и Вица ждала, что же он скажет. Но Гергей молча смотрел на нее. Вдруг он медленно поднял руку девушки и поцеловал.

Вица покраснела.

— Какой красивый сад! — промолвил юноша, только чтобы сказать что-нибудь.

И снова они умолкли.

Листик липы упал с ветки к их ногам. Они взглянули на него, потом юноша сказал:

— Все кончено.

Он сказал это так скорбно, что девушка взглянула на него с испугом.

Гергей встал.

— Пойдем, Вица, не то еще мой батюшка выйдет.

Вица поднялась. Она снова взяла Гергея под руку и прижалась к нему.

Шагов десять прошли они молча. Потом девушка спросила:

— Почему ты сказал, что все кончено?

— Потому что кончено, — ответил Гергей и склонил голову.

И опять оба притихли. Гергей, вздохнув, промолвил:

— Я чувствую, что ты не будешь моей женой.

Вица взглянула на него с недоумением и сказала:

— А я чувствую, что буду.

Юноша остановился, заглянул девушке в глаза.

— Ты обещаешь мне?

— Обещаю.

— Клянешься?

— Клянусь.

— А если родители твои найдут другого жениха? Если и королева будет с ними заодно?

— Я скажу, что мы уже дали друг другу слово.

Гергей недоверчиво покачал головой.

Они поднялись по лестнице. Снова прошли все залы. У двери, которая выходила в коридор. Вица сжала руку Гергею.

— Покуда турок здесь, нам не удастся встретиться, разве если ты придешь с господином Балинтом. Тогда стань вот тут, возле печки, и я приду за тобой.

Гергей держал Эву за руку. Девушка почувствовала, что рука его дрожит.

— Можно тебя поцеловать? — спросил Гергей.

Прежде они целовали друг друга, не спрашивая разрешения. Но сейчас Гергей чувствовал, что это уже не та девочка, которую он по-братски любил в Керестеше. Эва тоже ощутила нечто похожее и покраснела.

— Поцелуй, — ответила она, серьезная и счастливая, и подставила не щеку, как прежде, а губы.