Уолтер явился в комнату для сеансов и сразу начал петь, постукивая рупором по столу в такт:

В гостиной Гудини темноволосая женщина с длинным тонким носом – судя по ее виду, она могла бы оказаться какой-нибудь продавщицей или билетершей в театре «Ипподром» – сидела с закрытыми глазами, слушая странное клацанье, раздававшееся то прямо у нее над ухом, то где-то в глубине комнаты. Гудини просто постукивал двумя монетками у ее уха и на самом деле не передвигал их по комнате. Он хотел симулировать условия сеанса и показать ей, как воображение участника влияет на восприятие того или иного явления. С этого началось обучение Роуз Макенберг как сыщицы в «секретной службе Гудини», как он называл своих помощников. Это была небольшая, но, казалось, вездесущая организация, действовавшая против медиумов-мошенников.

– Иногда я задумываюсь, – сказал Гудини в интервью для одного еврейского журнала, – вдруг я действительно реинкарнация какого-то древнего волхва? Волшебство никогда не казалось мне чем-то непонятным.

Как сэр Артур считал своим подлинным призванием спиритуализм, а не написание детективных рассказов, так и Гудини полагал, что потомки запомнят его за его крестовый поход против медиумов-аферистов. Газеты и журналы, отражавшие настроения в обществе, похоже, поддерживали это его устремление. «Быть может, Гудини не просто так развернул свою деятельность в ключевой для развития спиритуализма момент, и самой судьбой ему уготована важная роль в этом вопросе», – писал Эдмунд Уилсон из журнала «Новая республика». По его мнению, «в комиссии ученых, в которую входит и Гудини, именно Гудини оказывается подлинным ученым».

Удивительно, какое влияние обрел иллюзионист. Когда великий Гудини каждый день презентовал свою разоблачающую медиумов программу в двух нью-йоркских заведениях, от бруклинского театра имени Эдварда Олби к «Ипподрому» на Манхэттене его сопровождали полицейские на мотоциклах, останавливавшие и перенаправлявшие другие машины. Этот кортеж словно свидетельствовал о том, что Гудини несет народу важное послание, а вовсе не пытается использовать споры вокруг Марджери для личного обогащения и славы, как утверждали его противники. Эти привилегии Гудини возмутили не только медиумов, но и конкурентов Гудини по сценической деятельности. «Каждый иллюзионист в этой стране хотел бы, чтобы Гудини не справился со своей задачей эксперта в рамках состязания “В мире науки”», – писал Роберт Гайсель, фокусник из Огайо и разоблачитель медиумов. И если верить духам, крах его надежд был предопределен судьбой.

– Черное будущее ожидает Гудини, – шептал призрак, левитируя трубу для спиритических сеансов.

– Гудини обречен, обречен, обречен, – предупреждал дух, общавшийся с Джин Дойл.

Технически соревнование «В мире науки» еще не завершилось. В поисках нового кандидата Гарри Гудини приехал в Филадельфию, чтобы проверить женщину по имени Сара Мурер – блондинку с модной стрижкой боб-каре, «довольно умную», но любившую поболтать перед демонстрацией своих способностей, за которые, как она надеялась, журнал вручит ей награду. Она утверждала, что может останавливать часы, но при этом в ней не было и намека на загадочность Марджери. Медиум просто брала часы в руки и трясла их, пока они не переставали тикать. Еще одним ее талантом были предсказания будущего, касавшиеся рыбалки.

– Вы поймаете три рыбы, одна из них – камбала, – заявила она Гудини, который вообще никогда не рыбачил.

Затем она опустила ладони на его голову и сказала, что исцелила его от близорукости, хотя Гудини не жаловался на проблемы со зрением.

– Эта дамочка – просто сумасшедшая, – отчитался Гудини перед Орсоном Мунном. Так уж сложилось, что Сара Мурер была последним медиумом, которого он проверял для журнала «В мире науки».

– Любой, кто долго работал с медиумами, становился подвержен галлюцинациям, – уверял Гудини.

Как-то, засидевшись допоздна в кабинете, он полушутя сказал, что ему видятся какие-то смутные образы и слышатся чьи-то голоса. Поглощенный изучением ведовства и экстрасенсорных способностей, он и сам ступил на «путь в Аэндор». К этому времени он уже не занимался съемками фильмов и в последний раз сталкивался с миром кинематографа, когда организовывал показ в Америке шведского фильма «Ведьма». И писал он теперь только на эту тему. «Сейчас занимаюсь написанием антиспиритуалистической статьи, много работаю с Библией и пытаюсь показать Аэндорскую ведьму в новом свете», – говорил он друзьям и коллегам.

Хотя Гудини уже устал от всех этих теологических споров, он был уверен, что Библия и христианское духовенство помогут ему в его борьбе. Как библейский царь Саул, он пытался избавить страну от еретиков-некромантов, все еще надеясь найти подлинного медиума, его собственную Аэндорскую ведьму, и сделать то, что он осуждал все это время. Невзирая на все его стычки со спиритуалистами, Гудини до сих пор утверждал, что ищет возможность контакта с духами умерших. «Мамочка, я опять ничего не услышал», – говорил он на могиле матери после очередного сеанса, принесшего ему лишь разочарование.

И даже если на самом деле города Америки вовсе не страдали от медиумов-преступников в той мере, как утверждал Гудини, его крестовый поход привел к стремлению общества предотвратить надвигающуюся угрозу. Кто бы ни скрывался в подполье – будь то члены радикальной политической группировки в духе анархистов или участники религиозных культов вроде спиритуалистов, разворачивавших свою деятельность в бедных кварталах, многие опасались, что движение, зародившееся в низших слоях общества, скажется и на городских элитах. «ОРГАНИЗОВАННАЯ ГУДИНИ ОХОТА НА ВЕДЬМ ПОЗВОЛЯЕТ ВЫЯВИТЬ ДОБРЫХ ГОРОЖАН», – гласил один из заголовков.

И хотя Гудини усматривал тяжкие преступления в тех случаях, которые по закону считались «мелким административным правонарушением» (так квалифицировались случаи мелкого мошенничества), ему действительно удалось обратить внимание полиции на эту проблему и организовать множество арестов. Меняя наряды и роли, Гудини проникал на сеансы мошенников-медиумов, и те боялись его как огня. Достаточно было слухов о том, что Гудини прибыл в город, чтобы все местные медиумы временно приостановили свою деятельность. Кроме того, Гудини проводил семинары в Нью-Йоркской полицейской академии, обучая будущих полицейских, «как распознать медиума-афериста». На этих семинарах он говорил, что самым изворотливым медиумом в его практике оказалась Марджери, «которая заработала бы пять миллионов долларов, если бы я не разоблачил ее».

Он, казалось, готов был зайти невероятно далеко в своих попытках прекратить деятельность как Марджери, так и других медиумов – в частности, он даже подал петицию президенту Кулиджу с просьбой поддержать постановление, запрещающее гадания и медиумические практики на законодательном уровне. Гудини удалось достать финансовую документацию старого спиритуалистического журнала «Лучезарный стяг», и он проанализировал все их записи, налоговые декларации, банковские вклады и список меценатов, финансировавших журнал. Он хотел понять, как действуют его враги. И хотя Гудини так и не нашел доказательств финансовых злоупотреблений этого уже прекратившего свое существование журнала, он всю эту информацию вынес на суд общественности. Раздобыл Гудини и компромат куда серьезнее – в частности, копию «списка простофиль», которым медиумы-аферисты делились друг с другом. В этом списке содержалась подробная информация о людях, часто посещавших спиритические сеансы. В ответ противники начали называть Гудини алкоголиком, наркоманом, развратником, проплаченным агентом католической церкви, а то и вовсе Антихристом. «Чего они только обо мне ни говорят», – писал Гудини. Американским медиумам он казался «врагом у ворот», варваром, призывавшим к разрушению страны духов, и если ему удастся уничтожить Страну лета, то останутся только могильные камни.

«Готовлюсь к новому гастрольному туру и новому сражению со спиритуалистами», – писал Гудини одному другу. Обычно он посылал членов своей «секретной службы», включавшей его юную племянницу Джулию Савьер и девушек из его сценической труппы, к медиумам в городе, в котором собирался выступать. Эти женщины играли роль простушек, которых легко обвести вокруг пальца мошеннику. Лучшим «агентом» Гудини была Роуз Макенберг – впоследствии она посвятит двадцать лет своей жизни разоблачению медиумов-аферистов в городах США. Еще до работы с Гудини Роуз была опытным частным детективом. Она специализировалась на проблемах азартных игр, шантажа и даже убийств, но считала мошенников, наживавшихся на скорби тех, кто потерял близких, «худшими преступниками Америки». Пряча проницательный взгляд за стеклами очков в роговой оправе в стиле Бастера Китона, она называла себя Оливией Бриджит Ман (О. Б. Ман), выступая то в роли ревнивой женушки, то истеричной школьной учительницы, то работницы с фабрики, то наивной служанки, то провинциальной вдовы. По поручению Гудини она расследовала дела около трехсот медиумов и всякий раз звала иллюзиониста для разоблачения, когда выявляла в их деятельности мошенничество.

Его любимая личина была настолько убедительна – отчаявшийся старик, потерявший дочь или жену, – что ни один медиум не заподозрил в безобидном простофиле своего заклятого врага. Притворяясь «друзьями старика», на сеансах присутствовали репортеры, полицейские или сотрудники прокуратуры, которые приступали к выполнению своих должностных обязанностей сразу после того, как Гудини разоблачал аферистов, обманывавших своих клиентов. Поднявшаяся из-за всего этого шумиха привела к облавам на аферистов – чего и добивался Гудини. В Кливленде после одного из разоблачений были арестованы двадцать два медиума-мошенника. «ЛЕКЦИИ ГУДИНИ ЗАСТАВЛЯЮТ МЕДИУМОВ ЗАЛЕЧЬ НА ДНО» – такие заголовки сплошь и рядом мелькали в газетах.

Но изобличитель медиумов-аферистов использовал не всю компрометирующую информацию, которую раздобывала для него Макенберг. Невзирая на все случаи «сексуальных домогательств», с которыми сыщица сталкивалась на сеансах, и историю с попыткой соблазнения Гудини со стороны Марджери, Гарри предпочитал не выносить на общественное обсуждение разврат, свойственный, как полагали многие, этому царству теней. «Одной из приманок для заблудших душ служит свободная любовь, – говорил один бостонский пастор. – И единственное, что христиане могут сказать по поводу спиритуализма, это: “Изыди, Сатана!”»

Роуз часто выдавала себя на сеансах за спиритуалистическую священницу, и однажды ей пришлось пройти через «исцеление очищением», предполагавшее передачу «надлежащей энергетики». «Энергетику» мужчина-медиум передавал, опустив ладони ей на грудь и на ягодицу. После этого случая Гудини настоятельно советовал ей брать с собой на сеансы револьвер. «Женщинам небезопасно находиться на сеансах», – вторил ему Роберт Гайсель, который сталкивался и с более серьезными нарушениями на спиритических сеансах. Так, в Чикаго один мужчина-медиум брал по двадцать пять долларов с участницы, якобы наделяя девушек и молодых женщин экстрасенсорными способностями в рамках церемонии, предполагавшей оральный секс участниц с медиумом и глотание его спермы. «Именно так девушка получала “чудесную силу”», – писал Гайсель. По его словам, медиумы-мошенники были «куда хуже животных».

Но большинство аферистов, с которыми сталкивался Гудини, были скорее заинтересованы в выманивании у жертв денег, а не в сексуальных домогательствах. Тем не менее ни один из них не мог сравниться в ловкости с Марджери, как считал Гарри. На одном сеансе знаменитый профессиональный медиум якобы призвал дух утонувшего родственника одного из участников сеанса. Было слышно, как утопающий кричит: «Помогите!» В этот момент Гудини включил свой верный фонарик – и оказалось, что экстрасенс дует в стакан с водой через соломинку.

В качестве маскировки Гудини предпочитал накладные седые усы и всклокоченный парик. Всякий раз, когда медиум что-то говорил, он подносил руку к уху, изображая впавшего в старческое слабоумие простака, которого любой аферист сумеет обмануть. Однажды он явился в таком наряде на сеанс Джорджа Реннера, кливлендского сорокалетнего медиума с незапятнанной репутацией. Когда свет погас, «простак» прополз по полу и измазал ламповой сажей все инструменты, с которыми якобы должны были взаимодействовать духи. Когда чуть позже из трубы для спиритических сеансов донеслись голоса призраков и гитара взмыла в воздух, Гудини включил фонарик – и оказалось, что медиум весь перемазался в саже. «Мистер Реннер, – объявил Гарри, – вы мошенник».

В каждом городе, куда приезжал Гудини, ему удавалось доказать, что в рупоры на сеансах говорят сами медиумы, а вовсе не духи, и это руки экстрасенса, а не какая-то астральная сила поднимают в воздух музыкальные инструменты. На сеансе в Гарлеме он включил фонарик как раз в тот момент, когда миссис Сесилия Кук, популярный в городе медиум, поднесла к губам рупор, и оказалось, что якобы призванные ею духи по прозвищу Подснежник, Вождь и Синеглазка тут ни при чем.

– Что это?! – закричала миссис Кук. – Что это?!

– Кто этот старик?! – зашумели ее поклонники.

– Убивают! Убивают! – завопила она, и участники сеанса испугались, что ей причинит вред свет, упавший на ее эктоплазму.

– Я Гудини! – объявил «старик», воздевая свою трость, когда спиритуалисты бросились на него. Но их остановили полицейские, сидевшие в зале в гражданском. Так миссис Кук была арестована. Давая показания в суде против таких оккультистов, как миссис Кук, Гудини заявил: «Я приготовил все цитаты из Библии, изобличающие ведьм и их духов-покровителей, и, когда адвокат защиты бросался цитатами в их пользу, у меня всегда находилась цитата против». Иллюзионист словно объявил личный крестовый поход против медиумов. На сцене в Уорчестере он достал длинный список банковских переводов шарлатанских «церквей», который в рамках расследований мошенничества медиумов раздобыла Роуз Макенберг.

– Я изгнал этих аферистов из Калифорнии и намерен избавить от них Массачусетс! – пообещал он.