«ВЕЛИКИЙ ГУДИНИ ПРОВЕДЕТ СПИРИТИЧЕСКИЙ СЕАНС У ВСЕХ НА ГЛАЗАХ В ВОСКРЕСЕНЬЕ ВЕЧЕРОМ» – такая надпись красовалась на плакатах в 1897 году, когда Гудини гастролировал по прериям. Его представление с духами мертвых базировалось на трюке братьев Дейвенпорт – легендарных фокусников, на чьих выступлениях Гарри бывал еще ребенком и видел, как они заставляют музыкальные инструменты играть, хотя к струнам и клавишам никто не прикасается. В трюке Гудини добровольцы из зрительного зала связывали его в закрытом помещении, где на столе лежали гитара, рожок и тамбурин. Гарри якобы никак не мог освободиться, чтобы дотянуться до этих инструментов, но, когда свет в комнате приглушали, фокусник начинал бормотать, призывая в помощники духов. Дверь комнаты распахивалась, и зрители видели Гудини – но не играющим на инструментах, а впустившим в себя духа!

В те дни спиритизм и эстрадные фокусы часто шли рука об руку. Перед спиритическим сеансом было принято связывать или сковывать цепями медиума, чтобы сделать его выступление более правдоподобным. Без пут можно было бы набросить белые одеяния и надеть восковую маску, чтобы сымитировать появление призрака, или приподнять ногой стол для спиритических сеансов, или поднести к губам трубу, чтобы изобразить «загробные» голоса. Медиумы стали первыми иллюзионистами, умевшими высвобождаться из веревок и цепей. В журнале «В мире науки» опубликовали разоблачительную статью под названием «ПУТА СПИРИТУАЛИСТА», в которой говорилось, как именно освобождаются эти кудесники – отнюдь не при помощи каких-то оккультных сил. Там подробно описывалось, как умелые медиумы сбрасывают веревки, наручники, цепи и ошейники, пользуясь поддельными звеньями цепей, спрятанными ключами и ослабленными узлами веревки.

Гудини использовал именно эти методы, зато его спиритические представления позволили зарабатывать на жизнь. Иногда он делал вид, что погружает Бесс в транс, и призывал публику задавать вопросы о духах. Но чаще именно он, знаменитый Ясновидец, вступал в контакт с миром иным. Гудини считал себя медиумом-детективом. Перед выступлением в небольшом городке он отправлялся на местное кладбище и записывал имена, выбитые на надгробиях, чтобы потом использовать эти данные на своих сеансах. Иногда он подкупал кого-нибудь в городке, чтобы его провели среди могил и рассказали об историях семей и трагических событиях. Он изыскивал способы просмотреть истории болезней в местных больницах и часто сиживал в столовых пансионов, чтобы собрать сплетни, которые могли пригодиться на сеансе. Итак, когда приезжал Гудини, мертвые не безмолвствовали.

При этом иллюзионист понимал, что, даже когда он проводит сеанс, полагаясь только на собственную смекалку, без мошенничества и предварительного расследования, которое помогло бы ему, его выступления все равно казались публике убедительными. «Что бы я ни говорил, кто-то в зрительном зале оказывался уверен, что это послание духа, обращенное ему лично… Когда я заметил, с какой серьезностью воспринимают мои слова, и узнал, что меня считают выдающимся медиумом, превосходящим многих иных, я осознал, что игра зашла слишком далеко». Медиумов арестовывали за то, чем занимался он, – за мошенничество. Также Гудини понял: хоть спиритические сеансы приносят легкие деньги, это пустая трата таланта. Он хотел стать знаменитым иллюзионистом, а не очередным аферистом, наживающимся на человеческой наивности.

Решение нашлось отнюдь не в мире ином. Вскоре после того как Гудини оставил свои занятия некромантией, он повстречал импресарио, изменившего его жизнь. Гарри вернулся к выступлениям на выставках диковинок, на этот раз в Миннеаполисе, когда после шоу к ним с Бесс подошел какой-то венгр, дымящий кубинской сигарой, и пригласил их на кофе. Он призвал Гудини забросить мелкие трюки – мол, все это банально. Но у Гарри было два трюка («Метаморфозы» и его номер с наручниками), которые не мог повторить никто. Незнакомец предложил Гудини работу, если Гарри согласится изменить программу выступления. Этим венгром оказался Мартин Бек, владелец театра «Орфей», одной из наиболее крупных сетей цирков и водевилей в стране.

Высказав свое предложение Гарри, Бек откинулся на спинку стула и улыбнулся. Он прочил Гарри великое будущее.

Вскоре после этой встречи Гудини раздал своих любимых голубей и морских свинок – больше он не станет доставать их из цилиндра. От карточных фокусов он так и не отказался, но продал оборудование для фокусов и забросил трюки с телепатией и призраками. Гудини были уверены – больше их поезд не заедет на станцию Астрал.

Впервые новый трюк Гарри продемонстрировал в отделении полиции в Сент-Луисе, где собрались полицейские и репортеры.

Великого Гудини раздели догола, рот заклеили лейкопластырем, чтобы он не мог спрятать там ключи или отмычки. Начальник полиции и его помощники надели на Гарри наручники и ошейник, а затем скрепили наручники и ошейник двумя замками, заведя Гарри руки за голову. Иллюзионист рассмеялся, предлагая им принести больше цепей. Тогда ему заковали ноги в кандалы… и оставили на две минуты. Он змеей выскользнул из всех пут.

Ошеломленной публике Гудини сказал, что изучал замки всю свою жизнь и знал о них больше, чем кто-либо на свете. Он поклялся, что в его способностях не было ничего сверхъестественного: он просто очень силен.

– Вы только потрогайте эти мышцы! – предложил он.

«Точно сталь», – писал репортер «Сент-Луис Пост-Диспетч». Газетчики сравнивали Гудини со знаменитым прусским силачом, выступавшим под псевдонимом Евгений Сандов, восхваляя Гудини и Сандова как образец мужественности. Не скупились они и на комплименты в адрес миссис Гудини – за ее ловкость в трюке «Метаморфозы», ее «нежный звонкий голос» и «огромные мечтательные голубые глаза». Впрочем, в большинстве знаменитых трюков Гудини, связанных с освобождением, Бесс не участвовала. Гудини заявил, что прыгнет в наручниках и кандалах с моста Идс в полноводную Миссисипи. После того как ему это удалось, он повторил трюк, прыгнув в Мерси в Англии, Рейн в Германии, Сену во Франции и многие реки Америки.

За следующие двадцать лет Король наручников сумел освободиться практически от любого заточения. Его запирали в вагоне, в котором особо опасных преступников везли в Сибирь, помещали в огромный молочный бидон, погребали подо льдом в Голландии. Его приковывали к вращающемуся крылу ветряной мельницы, к шасси автомобиля, к дулу заряженной пушки. Его помещали в мешок для почты, перетянутый кожаными ремнями с «правительственными» замками. Его привязывали к балке недостроенного небоскреба на уровне двадцатого этажа. На него надели смирительную рубашку, прочно закрепили булавками и сбросили в Нью-Йоркскую бухту – и он всплыл, триумфально улыбаясь.

В марте тысяча девятьсот шестого Гудини раздели догола, надели по две пары наручников и кандалов и усадили в камеру бостонской тюрьмы на Сомерсет-стрит – тюрьмы, из которой еще никому не удавалось сбежать. Он вышел оттуда через шестнадцать минут. Мало того, что он выбрался из своей камеры, он еще и вскрыл замки всех камер в своем блоке. Каким-то образом ему удалось миновать две двери с железными решетками, запертые сложнейшими замками. Он проник в помещение на первом этаже, где хранилась его одежда, и никем не замеченный прошел мимо охранников, воспользовавшись одним из трех выходов из тюрьмы. В тюремном дворе журналисты и сотрудники тюрьмы прошли по его следам, оставшимся на снегу, и уткнулись в стену, где следы обрывались.

Эти трюки заставили многих подозревать, что Гудини способен покидать наше измерение. Ходили слухи, что он может распадаться на молекулы, переноситься в астральный план, а через мгновение собираться в другом месте, освободившись из заточения. На самом же деле фокусы давались ему упорным физическим трудом и ему пришлось выдержать немало испытаний. Но как медиумам часто нужно уединение, чтобы приступить к выступлению, так и Королю наручников требовалось помещение на сцене, где он мог укрыться, освобождаясь от пут. Кроме того, он часто приходил на выступления других иллюзионистов, подражавших ему, и бросал конкурентам вызов – смогут ли они выбраться из таких же кандалов, наручников и веревок, что и он. Гудини часто вспоминал, как в Германии, в одном берлинском театре, один такой подражатель не справился с задачей, и Гарри вытащил его за шиворот в центр сцены, прямо под свет софитов, и потребовал у все еще скованного фокусника признать поражение – или Гудини его не освободит. Самозванец разревелся, как выпоротый ребенок. Так Гудини расправлялся с конкурентами.