Дело было зимой 1957-58 годов, где-то под Сретение. Я учился в четвертом классе*, где курс естественных наук был направлен на геологию, и мне очень нравились геология и карты. Но не просто абы какие карты: обычные географические, типа «рудниковые бассейны севера Франции», меня ничуть (и вероятно, зря) не интересовали. И напротив, бассейн реки Конго (каким был маршрут Стэнли?), Андийские Кордильеры (где разбился самолет Гийоме? где находился «Храм Солнца»?) или Великий Север («Белый Клык», где всё это происходит?) – очень даже…

* Французская система среднего образования сильно отличается от нашей, поэтому слово «четвертый» не должно вводить читателя в заблуждение: обучение в колледже у них идет с 6 по 3 классы (именно так, и не иначе), и уже в 5-ом классе ученики получают определенный уровень знаний по языкам, физике, химии. После 3-го класса (периода «профессиональной ориентации») школьники сдают итоговый экзамен и получают диплом, после чего желающие могут поступить в интересующий их лицей.

Грубо говоря, 4-й класс французского колледжа приблизительно соответствует 8-му классу нашей средней школы.

(Примеч. переводчика)

Словом, я попросил отца одолжить мне ненадолго карту, которую он нарисовал к «Робинзонам космоса», и в энный раз начал перечитывать роман о том, как бронированный грузовичок разъезжает по всему Теллусу с исследовательскими целями, но на сей раз я пытался отследить его путь по карте. И очень быстро я осознал, что «что-то не так»: карта оказалась неверной. В первый день исследователи Теллуса проехали 300 км на юг: по карте – 1,5 см. ладно. Но во второй день то были уже 350 км на юго-восток: по карте – почти 7 см. Что-то не стыковалось. И потом, там была такая гора Тьмы – «Mont-Tenebre». Исходя из своих свежеприобретенных геологических знаний, я задавался вопросом: что она делает в полном одиночестве в регионе, начисто лишенном любой вулканической активности? Были и другие мелочи, которые я раньше принимал без особых проблем, но которые теперь вызывали у меня вопросы.

Как-то вечером я рассказал об этом отцу, на что он вначале ответил, что писал «Космическое Приключение» главным образом развлечения ради и что нарисованная им карта являлась своего рода «памяткой», которой он пользовался во избежание серьезных несуразностей в том, что касалось тех или иных местоположений. Тогда я предложил ему нарисовать «настоящую» карту, то есть соответствующую роману. и геологии. Что я потом и сделал – с его, конечно же, помощью.

С тем, чтобы сделать карту «соответствующей роману», проблем не возникло: достаточно было увеличить к югу «болота гидр», немного переместить холмы и возвышенности, и так далее. Что касалось горы Тьмы, то она своим существованием была обязана разлому, разлому, из-за которого нефтяные скважины находились чуть севернее, а водопады Везера – чуть южнее; выстроив на карте в одну линию нефтяные скважины, гору Тьмы и водопады Везера, мы добились определенного геологического правдоподобия. Также мы немного изменили течение рек, добавили недостающие рельефы и переместили прибрежные болота и Волшебное озеро.

Эта перерисованная карта у меня, увы, не сохранилась, но я прекрасно ее помню, и карты Теллуса, которые я нарисовал для данного издания, почти полностью ей соответствуют. Я говорю «почти полностью» потому, что спустя несколько лет произошли и другие «изменения», касающиеся Теллуса.

На сей раз это случилось где-то между 1963 и 1965 годами. Я тогда был студентом, и мы с отцом имели обыкновение обсуждать по вечерам вдвоем в библиотеке не только «серьезные» темы, но и научную фантастику. Я в то время уже бегло читал по-английски – почти как по-французски, – и прочел, к примеру, все номера журнала «Astounding» начиная с январского за 1945 год. В тот вечер мы говорили о тщательности, с которой некоторые авторы, вроде Спрэга де Кампа или Пола Андерсона, стараются изобразить «правдоподобными» иные миры, сколь необычными бы эти миры ни были, и внеземные цивилизации, сколь странными бы ни были привычки и обычаи, которыми авторы эти цивилизации наделяют. В итоге мы перешли к разговору о его собственных романах, в частности, о первом таком мире, который он создал ex nihilo – о Теллусе.

И тут ссви (да и сслвипы) вызывают определенные вопросы. В «Робинзонах космоса» они описаны бегло, я бы даже сказал, поверхностно, и некоторые их поступки едва ли не противоречивы. К примеру, как объяснить тот факт, что ссви отдали землянам почти треть своей территории? К тому же эту территорию уступил землянам Слиук, являющийся вождем лишь одного из одиннадцати племен, проживающих в данном регионе. «Женщины» ссви откладывают два яйца в год, и потенциально ссви живут до сотни лет, что предполагает довольно-таки долгий период плодовитости. Даже если он длится всего двадцать лет, это может принести каждой супружеской паре ссви сорок потенциальных детей, и, следовательно, огромный потенциальный процент прироста населения! И это не единственные «загадки».

Объясняются эти «противоречия» очень просто: мой отец написал обычную сказку, не задумываясь о проработке деталей… Он мог бы на этом и остановиться, но все же попытался придумать интересную историю, культуру ссви, которая одновременно и «правдоподобна», совместима с рассказом Жана Бурна, и полна противоречий. Этим-то мы и занимались в тот вечер, да и в другие вечера тоже. Я говорю «мы», но фактически идеи подкидывал мой отец – я был при нем этаким Ватсоном. Так что ничто не было записано, мне приходится полагаться на свою память. Но я думаю, что главное я помню.

Отталкиваться здесь нужно вот от чего: все, что мы знаем о ссви, – это то, что нам о них поведал рассказчик, Жан Бурна, и мы берем в качестве гипотезы, даже в качестве постулата – иначе наш демарш был бы бесцельным, – что все то, что относится к ссви в рассказе Бурна, фундаментально точно и соответствует фактам. Но Бурна был прежде всего геолог и человек действия. Если сообщаемые им факты не должны в принципе ставиться под сомнение, то та интерпретация, которую он им дает, является всего лишь интерпретацией, поверхностной и неполной. Впрочем, он находит этому оправдание: его рассказ адресован потомкам, которые день изо дня живут вместе со ссви. Если бы рассказчиком был Бреффор, этнограф, или Поль Бурна, историк, мы узнали бы, вероятно, гораздо больше деталей, и не только сразу же бросающихся в глаза. Вот как – в упрощенном, конечно, виде – представляют себе ссви и сслвипов Бреффор и Поль Бурна:

Примерно за 2000–2500 лет до прибытия землян климат Теллуса был совершенно иным. Как и сейчас, существовала экваториальная зона с удушливым климатом, затем – по порядку, к северу и к югу – зона теплого и влажного климата, благоприятного для лесов, зона более умеренного и более сухого климата, где преобладает саванна, затем степная зона.

Предки ссви жили тогда в зоне саванн, которая простиралась от 25° до 40° северной широты на интересующем нас континенте. Охотничий народ широких просторов, они находили там огромные стада дичи, что позволяло им жить относительно легкой жизнью. Южнее, в лесу, жили предки сслвипов, которые существовали за счет добычи «ссувула», сбора плодов и ловли мелкой дичи капканами во враждебной среде.

Затем климат изменился, что сопровождалось (или же было вызвано?) сильными тектоническими сдвигами (именно тогда и появилась гора Тьмы), и лес начал преобладать над саванной. Так как сама саванна, к северу, смогла отвоевать лишь крайне незначительную часть территорий у степи, зона саванн сократилась и теперь располагается между 37° и 43° северной широты. Что до леса, который сменил саванну, то он отличался от того леса, который и дал ему рождение. Лишь некоторым растительным видам, некоторым «деревьям» удалась эта «миграция» к северу. В частности, «мох», повсеместно встречавшийся в первоначальном лесу, прижился лишь на 26° северной широты. А ведь этот «мох» жизненно необходим для цикла паразитов, которые нападают на сслвипов (и на ссви тоже, так как ссви и сслвипы принадлежат к одному и тому же виду) и которые ответственны за чрезвычайно высокий процент смертности, в частности, у молодых сслвипов (и ссви) при выходе из яйца.

Насколько далеко простирается их коллективная память, сотканная из мифов и легенд, ссви всегда жили в соответствии с системой кланов, разбитых на племена, которые сообща уже и образовывали народ ссви (кстати, «ссви» означает всего-навсего «охотник» или «охота»). В том виде, какой ее описал Жан Бурна, их общественно-политическая система выглядит очень простой. В действительности же она крайне сложна и в нижеследующем обзоре представлена едва ли не чрезмерно упрощенной.

Основой любой системы является то, что, с одной стороны, ссви экзогамны (запрещены браки между «мужчиной» и «женщиной» из одного клана), а с другой стороны, «мужчина» в результате брака покидает свой клан и становится членом клана своей супруги. В любой момент, в любом клане, если все женщины «рождены в клане», все женатые мужчины являются выходцами из других кланов или же других племен. Следует также добавить, что и среди присутствующих в клане холостых мужчин также встречаются выходцы из других кланов: считается, что они просто «охотятся вместе с данным кланом». Речь идет о «женихах» молодых женщин клана (таково было положение Взлика, «жениха» Ссуай, дочери вождя Слиука, когда он повстречался с землянами), то есть о достигших брачного возраста молодых мужчинах, которые «совершают обход кланов» в поисках спутницы жизни. Вследствие того, что родители молодой женщины должны дать свое согласие на брак, период «помолвки» является испытательным периодом, во время которого юноша демонстрирует (или пытается продемонстрировать), что он станет подходящим зятем, достойным принятия в клан.

Женщины, таким образом, играют главную роль, так как именно от них зависит непрерывность клана, именно они представляют собой самобытность клана. Кстати, выражение «женщины ссви» является ошибочным, так как термин «ссви» применяется только по отношению к мужчинам. Женщины зовутся «вссивссоссва», что можно перевести как «вчера-сегодня-завтра» или же «прошлое-настоящее-будущее». К тому же, они тоже носят оружие, так как именно они должны защищать лагерь и детей, когда мужчины находятся в охотничьих походах, которые порой могут длиться более двадцати дней. Фактически, во время этих походов мужчины должны не только отследить и убить дичь, но и разделать тушу и закоптить мясо прямо на месте забоя. Женщины занимаются еще и выращиванием туземных злаков.

С точки зрения религии ссви, в принципе, монотеисты: они верят в Бога-Создателя, сссс, который в общих чертах «правит ходом мира». Правда, никакого культа сссс – который априори недоступен, невозмутим и в какой-то мере безучастен – не существует. Между сссс и видимым миром пролегает мир могущественных сил, а также мир предков. Эти миры устроены чрезвычайно запутанно. С одной стороны, есть «мужские» могущественные силы, которые влияют на охоту. Внешне все устроено так, что перед ними якобы ходатайствует вождь клана, но в действительности в каждом клане есть «тайный шаман», который и является настоящим посредником. С другой стороны, есть «женские» могущественные силы, еще более скрытые. В том, что касается мира предков, все еще более сложно: женские предки «узурпированы» их кланом, или скорее женщинами их клана, тогда как мужские предки принадлежат всему народу ссви, хотя и женские, и мужские предки «живут» в одном и том же «мире».

Когда вождь клана умирает, его преемником становится не сын, а один из зятьёв, выбранный им же заранее после консультации с «советом», в который входят женщины и главой которого является его жена, дочь предыдущего вождя.

В каждом клане существует «женская династия», так как, априори, мать, бабушка и т. д. жены вождя клана сами были женами и дочерьми вождей клана.

Для вождей племен все происходит примерно так же. В каждом племени есть клан, который называется «клан вождя». В нем сосуществуют вождь клана и вождь племени, который находится «вне клана». Дочери последнего обязаны соблюдать усиленную экзогамию: дочь вождя племени должна найти мужа не только вне своего клана, но, кроме того, и вне своего племени. Стало быть, Взлик был выходцем из другого, нежели Слиук, племени. Как и в случае с вождями клана, преемником вождя племени становится один из его зятьёв. И хотя это не препятствует априори «браку по любви», очевидно, что, для того, чтобы добиться согласия родителей дочери вождя клана или вождя племени, ссви должен быть не просто «обычным охотником».

«Правительство» ссви, которое также является верховным судом и наивысшей «религиозной властью», формирует совет, который состоит из вождей одиннадцати племен и собирается в полном составе лишь по исключительным случаям и тайно, но члены которого контактируют между собой через посыльных или посредством дружеских визитов. Внутреннее устройство этого совета представляет собой одну из наиболее тщательно оберегаемых ссви тайн. В частности, хотя племен всего одиннадцать, и, соответственно, вождей тоже одиннадцать, в совет входят двенадцать членов. Неужели существует «вождь среди вождей»? Или же ссви практикуют «поочередное правление»? Или же. Все происходящее на совете за его пределы никогда не выходит. С уверенностью можно сказать лишь одно: помимо «заметных» решений, он принимает и менее «видимые», то есть такие, о которых вообще мало кто знает.

Так как на Теллусе нет смен времен года, биологические ритмы ссви, как и биологические ритмы большинства существ, проживающих на планете, связаны с движением «лун», движением сложным, потому что лун на Теллусе целых три. В силу того, что перемещения дичи частично также обусловлены этими ритмами (в частности теми, которые связаны с размножением), ссви имеют «лунный» календарь и разработали поразительно прогрессивную – учитывая тот факт, на какой стадии находится их цивилизация – математику. Пусть у них и нет письменности, с помощью которой можно было бы транскрибировать речь, их «математикиастрономы-метеорологи» используют символические нотации. Проводя земную параллель, ссви – они как мадленцы, познавшие «Элементы» Евклида.

Бурна пишет, что женщины ссви откладывают два яйца в год, что в среднем приблизительно верно. Но численность населения – на момент прибытия землян она равнялась примерно 100 000 особей – остается более или менее стабильной по нескольким причинам. Во-первых, ссви практикуют сознательный контроль рождаемости; самый простой способ – не насиживать снесенные яйца. Если в начале брака яйца систематически насиживаются, то затем они либо насиживаются, либо нет в зависимости от судьбы уже родившихся детей. Во-вторых, надежда на то, что новорожденный ссви будет жить, и жить долго, крайне мала, и в процентном соотношении лишь немногие из родившихся живыми ссви доживают до зрелого возраста: мало того, что существует «естественная» детская смертность, так еще и.

Примерно лет до шести (точное число зависит от совпадения лун) детей воспитывает мать. В шесть лет «мальчиков» препоручают замужней сестре матери (за неимением таковой – любой ближайшей замужней родственнице), что становится для них первым разрывом с биологической семьей. Второй происходит, когда они покидают клан, чтобы жениться. Муж сестры активно участвует в их воспитании. «Девочки» остаются с настоящими родителями, в частности с отцом, которому их мужья становятся «сыновьями».

В возрасте (примерном) 12, 18 и 24 лет мальчики проходят обряды инициации, все более и более трудные. и смертоносные. После заключительного, если его проходят, проще говоря – если остаются в живых, они становятся «совершенно взрослыми» и могут выбирать себе жену. Это испытание называется «Долгая Охота».

Разукрасив тело традиционными знаками при помощи экстрактов растений, молодой ссви отбывает на север, в степь. Последний встретившийся на его пути клан выделяет ему эскорт из шести охотников, и вместе с ними он продолжает двигаться к северу до тех пор, пока полуденное солнце не создаст определенный угол с горизонтом (угол этот соответствует 52° северной широты). Тогда эскорт его оставляет – совершенно нагого, без еды и без оружия – на широте, которая является для него слишком холодной, и в неизвестной среде, в степи. Суть испытания заключается в том, чтобы вернуться в свой клан без чьей-либо помощи (каковую никто ему, впрочем, и не предоставит: если, к примеру, группа охотников-ссви увидит, что на проходящего данное испытание юношу напал тигрозавр или сслвипы, вмешиваться они не станут). Многие так никогда уже и не возвращаются.

После «Долгой Охоты» молодой ссви становится охотником. Но если он хочет иметь возможность когда-нибудь жениться на дочери вождя, он должен успешно пройти последнее испытание, на которое не многие соглашаются и из которого лишь единицы выходят с честью. Испытание это заключается в том, чтобы, предупредив клан, отправиться в одиночку в саванну и вернуться оттуда лишь после встречи с тигрозавром, которого молодой охотник должен вызвать на бой (что нетрудно: тигрозавр только того и ждет.) и убить.

Это испытание проходят только раз. Но Взлик в определенном смысле прошел его дважды – во второй раз, конечно, сам того не желая, но в обстоятельствах, которые принесли ему непререкаемый авторитет. «Ухаживая» за Ссуай, он должен был по традиции попросить руки девушки у ее отца Слиука, чтобы стать «официально признанным женихом», и подобный демарш должен был сопровождаться «подношением дичи», как правило – вссилвира. Взлик отправился один на охоту, объявив, что он, согласно традиции, идет «искать дичь для Ссуай», и случайно наткнулся на тигрозавра, которого сумел одолеть. Его-то Взлик и принес в качестве «подношения» Слиуку, и это было интерпретировано как знак могущественных сил, чем и объясняется «политический вес» Взлика.

Таким образом, вся общественно-политическая система ссви позволяет сделать вывод о глубоком единстве этого народа и предполагает невозможность клановых или племенных войн.

До климатических изменений предки сслвипов жили скорее даже жалко в лесной зоне, между 20° и 25° северной широты на юге материка. Частично они существовали за счет ловли мелкой дичи капканами и сбора плодов, но основой их питания и их общества был «ссувул».

Ссувул (или скорее «ссувулы», так как их есть несколько видов) – это «дерево», из ствола которого добывают густой и вязкий сок, богатый всевозможными питательными элементами. Внешне ссувулы напоминают графин с очень длинным узким горлышком или же вазу для одного цветка. У наиболее распространенного вида ствол в основании представляет собой цилиндр двух с половиной метров диаметром и высотой четыре – пять метров. Затем он сужается, становясь похожим на усеченный конус, до диаметра 80 см и далее поднимается на высоту в 15–20 м, пробивая лесной свод. На верхушке, подкрепленной толстыми прожилками, развертываются двенадцать больших «листов», немного похожих на листья бананового дерева, которые на протяжении дня следуют в своем направлении за Гелиосом. Не будучи действительно редким «деревом», ссувул произрастает крайне неравномерно. Он практически никогда не растет изолированно: там, где вы найдете один ссувул, в радиусе 500 м у вас есть все шансы обнаружить, среди прочих деревьев, еще семь или восемь его собратьев. И напротив, подобные средоточия, или скорее «колонии», удалены на несколько километров одна от другой. Их, как правило, находят в тех частях леса, которые, не являясь прогалинами, все же менее густые, тогда как в наиболее низких и влажных зонах они вообще не встречаются. Колония ссувулов живет лет двадцать. По истечении этого времени листья на всех «деревьях» колонии одновременно «хиреют» и сворачиваются клубком. На верхушке ствола, посреди круга, образованного вновь зарождающимися листьями, возникает шарообразный нарост, который дней через десять уже имеет размеры бильярдного шара и продолжает расти до тех пор, пока не достигнет вдвое большего диаметра, чем сам ствол дерева, то есть почти 1,5 м. Эта сфера имеет двойные стенки, и между двумя такими перегородками находятся миллиарды «спор», в то время как центральная сфера под высоким давлением наполняется углекислым газом. В один и тот же день сферы всех членов колонии взрываются, выбрасывая споры на ветер, и ссувулы умирают. Но вот уже почти как год они больше не давали сслвипам столь необходимого им сока.

Экстракция сока происходит у сслвипов следующим образом. На метровой от земли высоте они срезают крайне толстую «кору» ссувула на поверхности в 10–20 см диаметром, уходя в глубину, если можно так выразиться, сантиметров на десять и добираясь тем самым до «внутренней коры». Затем в глубине этой дыры они снимают своеобразную кожицу до 2 мм толщиной. За этой кожицей «дерево» имеет видимую структуру пемзы, и сок сочится из множества пор. Подобное сокопускание, если его поддерживать – а для этого нужно лишь ежедневно соскребать кожицу и не давать коре ссувула закрыться, – приносит от двух до четырех литров сока в день (а это пищевой рацион пары взрослых особей) на протяжении всей продуктивной жизни дерева, то есть в среднем лет пятнадцати.

Один ссувул не «выдерживает» более трех активных сокопусканий одновременно. При большем их количестве дерево чахнет. Тем не менее с одного ссувула легко можно получать до 200–300 литров сока в день при более глубоком сокопускании, которое достигается за счет дополнительных надрезов (до 10 см глубиной) вокруг кожицы в глубине дыры. Но, как правило, в итоге это приводит к преждевременной смерти дерева, и колония безвозвратно теряет одного из своих членов.

О жизни предков сслвипов до климатических изменений известно не столь уж и многое. Они обитали в лесу, в небольших «фамильных деревнях», по 50–60 особей, причем каждая такая деревня была связана с колонией ссувулов, в центре которой она и располагалась. Типичное население деревни состояло из «вожака» и трех-четырех его жен, нескольких его братьев с женами, нескольких его – и его братьев – взрослых сыновей с женами, подростков, детишек и иногда пары-другой стариков. Почти все работы, за исключением ловли дичи капканами и обороны деревни, лежали на плечах женщин и детей. Деревни были объединены в «племена» самой различной численности. Связи между деревнями одного племени, как правило, ограничивались обменом женщинами и взаимопомощью, особенно для защиты от других племен и приобретения колоний ссувулов. По сути, соперничество между племенами за колонии ссувулов, «ссувульная война», шло постоянно.

Деревне приходилось мигрировать, когда колония ссувулов, от которой она зависела, подходила к концу своего цикла и вымирала. Для этого нужно было заранее обеспечить себе владение иной молодой колонией ссувулов, на которую зачастую претендовали и другие племена. Если это не удавалось, члены деревни, чтобы не умереть с голоду, вынуждены были скитаться как какая-нибудь банда, нападая на другие деревни и промышляя воровством ссувулового сока с чужих деревьев за счет новых, более глубоких надрезов.

Затем произошли климатические изменения. Лесов к северу становилось все больше, и среди деревьев, колонизировавших эту новую среду, находились два вида ссувулов. Пусть они и давали сок достаточно высокого «качества», до сих пор эти «ссувулики» оставались на вторых ролях. Достигая в высоту лишь десяти метров, они не образовывали колоний и росли скорее отдельно, в лесах высокогорий – где они все же встречались не столь часто – или же на опушках. Новый климат был для них крайне благоприятным, и они оказались сверхприспособленными, если можно так выразиться, в своем завоевании сделавшейся более влажной саванны. Избавленные, ко всему прочему, от конкуренции с теми видами, которые не мигрировали, они быстро распространялись, став вскоре основным деревом «нового леса». С другой стороны, будучи более разреженным, новый лес изобиловал дичью; главным образом, то были виды средних размеров, которые прежде встречались в пограничной зоне между саванной и лесом.

Не испытывая недостатка в пище и не подвергаясь на этих новых землях давлению паразитов, о которых мы говорили в начале обзора, популяция сслвипов быстро увеличивалась по мере расширения леса. Племенные войны, однако, продолжались еще довольно-таки долго, хотя их основной мотив – соперничество за ссувул – исчез. Но лет за 150 до прибытия землян среди сслвипов появился свой Чингисхан или, если хотите, Аттила. Обладая «магическими способностями» (религиозные верования сслвипов основываются на своеобразном анимизме, а обряды – на «колдовстве»), он провозгласил себя Пророком, стал вождем племени, завоевал и объединил под своим началом соседние племена и начал создавать империю на территориях ссви Запада, между океанским побережьем и Великой Рекой. Его целью было забрать у ссви их богатые охотничьи территории, для чего нужно было их истребить: так началась война между ссви и сслвипами.

До недавнего времени ссви и сслвипы практически не контактировали. Ссви боялись леса, «территории злых сил», где они в любом случае не смогли бы выжить, и они всегда с легкостью отражали спорадические и дезорганизованные набеги небольших отрядов сслвипов в саванну.

С приходом к власти сслвипского Вождя-Пророка ситуация изменилась. Продвижение леса закончилось еще несколько поколений назад, и теперь его северная граница проходила по долине реки Исвилсиувл на западе и нижней части огромных склонов, постепенно спускавшихся с гор Бссер (Неведомых гор) на востоке. После того как климат сделался более сухим, в какой-то мере наметилось даже обратное движение. Но популяция сслвипов увеличивалась из года в год. Вторжения сслвипов в саванны в погоне за крупной дичью, ведущей стадный образ жизни – обычной дичью ссви – повторялись все чаще и чаще. Когда Вождь-Пророк объединил несколько племен, эти вторжения превратились в настоящие организованные рейды, с воинами, сопровождавшими охотников для защиты от ссви. С другой стороны, за последние несколько веков охотничье и боевое вооружение сслвипов заметно улучшилось. Когда они обитали в своем первоначальном лесу, то пользовались коротким луком, посылающим стрелы на весьма небольшие расстояния: такой тип лука лучше всего подходил для густого леса, где в любом случае видимость по прямой линии составляет не более нескольких метров. И напротив, в разреженном лесу, и тем более в саванне, где дичь более крупная и стрелять нужно издали, он приносил мало пользы. Сслвипы пытались подделать длинный лук ссви, но получалось это у них не слишком успешно. Они не обладали сметливостью и сноровкой ссви, а главное – не располагали «деревьями, из которых делают луки», которые произрастают лишь у северной границы саванны. Но лет за сто до прихода к власти Вождя-Пророка в его племени был изобретен композитный лук. Впоследствии сслвипы его усовершенствовали и в итоге получили луки не менее мощные, чем те, что имелись у ссви.

Как-то ночью полчища сслвипских воинов вплавь пересекли Исвилсиувл, в то время как другие полчища устремились на земли ссви, пройдя через южную оконечность Неведомых гор. За несколько дней сслвипы достигли прибрежной реки Ссерсиул и главного притока «Дронны», практически целиком истребив два племени ссви. Захваченные врасплох, ссви быстро пришли в себя и организовали оборону. Первый бой, прошедший рядом с небольшими возвышенностями, у которых берет начало река Ссерсиул, они дали сслвипам, пришедшим с востока. При численном равенстве ссви легко бы одержали победу. Индивидуально более сильные и быстрые, более выносливые (что немаловажно при длительных перебежках), они сражались на местности, которую прекрасно знали и из которой умели извлекать выгоду. К тому же, коллективные выезды на охоту научили их координировать свои действия и проявлять инициативу. Наконец, они сражались для того, чтобы защитить свою территорию. Соотношение потерь тоже было для них весьма благоприятным: на одного погибшего ссви приходилось десять-двенадцать расставшихся с жизнью сслвипов. Но неприятель в разы превосходил их численно: в этом первом – и последнем – бою ссви было всего пятьшесть тысяч против шестидесяти с лишним тысяч сслвипов. Однако, когда в конце дня примерно трем тысячам ссви удалось отойти в глубь своей территории, сслвипы, потерявшие на поле брани около половины своего войска, решили приостановить продвижение. Но оставалась и другая орда, более многочисленная – 70000? 80000 воинов? – которая переплыла Исвилсиувл и теперь стояла лагерем на южном берегу Ссерсиула, не говоря уж о вражеском подкреплении, продолжавшем прибывать и днем и ночью.

Для обсуждения ситуации собрался совет вождей. Сслвипы располагали – уже на территории ссви – примерно 100000-120000 воинов, что почти равнялось всему населению народа ссви, включая женщин и детей, поэтому, даже добившись небольшой отсрочки, ссви все равно не могли выставить более 20000 воинов – максимум 30000, если брать еще и умеющих сражаться «женщин». Математически, учитывая индивидуальное и тактическое превосходство ссви, разбить сслвипские полчища было, в принципе, возможно. Но, даже не зная о кампаниях этого полководца земной античности, совет отдавал себе отчет в том, что такая победа станет не более чем пирровой победой, и что крупное сражение, случись такое, с той же долей вероятности может закончиться для ссви и разгромным поражением. В любом случае, после подобных битв народ ссви еще долго не смог бы оказывать реальное сопротивление агрессорам, а новая такая же волна атак, столь же мощная, что и первая, представлялась практически неизбежной, так как популяция сслвипов при Вожде-Пророке превысила уже миллион особей.

В общем, совет решил практически без боя оставить территорию, простиравшуюся от «Дордони» до Исвилсиувла, южная половина которой и так уже была занята врагом, и сосредоточить силы позади естественных линий обороны, представленных нижним течением «Дордони» и правобережными откосами «Дронны» и ее притока, который американцы впоследствии назовут «Шенандоа». Под защитой воинов, начавших партизанскую войну против врага, два племени ссви, проживавших между Ссерсиулом и «Дордонью», а также жалкие остатки истребленных племен, пересекли «Дордонь» и «Дронну», оставив тем самым сслвипам территорию в 250000 км². Дальше захватчики пойти не решились.

Установился какой-никакой, но все же статус-кво. На деле так и не отказавшись от своих «прав» на утраченные земли, ссви были не в состоянии вернуть их силой. Что до сслвипов, то последних завоеваний им вполне хватало, тем более что они отлично понимали, какой ценой им может обойтись переправа за эти две реки. После кончины Вождя-Пророка, умершего через несколько лет, основной темой сслвипской «политики» стали споры за освободившийся «трон», и так все и тянулось еще с сотню лет. Но лет за десять до прибытия землян, сслвипы снова начали посягать на территории ссви после того, как на их собственных землях разразилась экологическая катастрофа, ими же самими и вызванная.

Охотясь в саваннах вот уже несколько тысячелетий, ссви практикуют выборочную охоту и «управляют» добычей. Каждый клан, каждый охотник знает свои стада – будь то вссилвиры, тссервилы или ссеуссэ, их обычная дичь, – как пастух знает своих баранов. Они не охотятся в репродуктивные периоды, не забивают производителей, самок, сопровождаемых детенышами, и слишком молодых животных. На охоте они убивают ровно столько животных, сколько им требуется для своих нужд, и коптят мясо прямо на месте охоты, мало чего оставляя стервятникам. За исключением «малой охоты» на случайную дичь, на какое стадо охотиться, сколько голов скота нужно забить и т. д., решает вождь клана после совещания с «охотоведами».

Не имея такой традиции, сслвипы принялись охотиться безудержно и безрассудно. Понятия «репродуктивный период» для них просто-напросто не существовало. Не умея, как это получалось у ссви, приближаться к добыче на расстояние полета стрелы так, чтобы не спугнуть животных и иметь возможность спокойно прицелиться и выборочно убить нужных, они охотились с налету, убивая отставших, то есть, как правило, самок с детенышами и самых молодых животных. Не умея коптить мясо, они уносили с собой лишь некоторые части туши убитого животного, оставляя большую ее часть гнить прямо на месте забоя. На каждой коллективной охоте соперничество между охотниками приводило к тому, что всякий охотник хотел показать самый впечатляющий результат, что, в свою очередь выливалось в абсолютно ничем не оправданные массовые забои животных. Наконец, там, где проживало 25000 ссви, поселилось около 400000 сслвипов. И всего за 80 лет крупная дичь практически исчезла с правого берега «Дронны». Так как в тот самый момент правнук Вождя-Пророка, согнав с трона узурпатора, пытался выказать хотя бы такую же харизму, какой когда-то обладал его предок, планы по завоеванию территорий ссви в какой-то мере снова вернулись в повестку дня. В год прибытия землян новый вождь сслвипов снарядил несколько экспедиций, которые занимались поиском возможных путей прохода через «Неведомые горы» с целью внезапной атаки и прощупыванием оборонительных возможностей ссви. Появление землян стало для сслвипов малоприятной неожиданностью.

После короткой атаки на мост на Везере, где они испытали на себе всю мощь автоматического оружия, ссви решили присмотреться к землянам. Присутствие Взлика среди наблюдателей не было случайным: пусть он и не имел какого-то «официального» статуса, ему все же предстояло стать влиятельным вождем. Как рассказывает Бурна, на Взлика и двух его спутников внезапно напала группа сслвипов, и, раненный, он был подобран/пленен землянами. Если, поправившись, он и не пытался бежать, то лишь потому, что сразу же убедился, что никакой опасности он у них не подвергается, да еще в силу того, что теперь, по воле случая, он оказался в привилегированной позиции для осуществления своей наблюдательной миссии. На протяжении всей их поездки до Волшебного озера земляне находились под непрестанным наблюдением ссви, с которыми Взлик время от времени тайно общался знаками.

За время своего пребывания в деревне, в «земной зоне», Взлик смог вдоволь понаблюдать за этими «необычными существами». И, пусть они этого и не знали, те земляне, которые работали на нефтяных скважинах, также находились под наблюдением и защитой ссви.

По возвращении Взлика в племя на протяжении нескольких дней собирался совет вождей. Выслушав долгий доклад Взлика, они завалили его вопросами. После продолжительных дискуссий и споров прошли тайные церемонии, затем – новые дискуссии и споры. Но фактически решение было принято сразу же: ссви не могли позволить себе воевать одновременно и со сслвипами, и с землянами. Война против сслвипов, становившихся все более и более дерзкими в своих набегах, казалась неизбежной. И потом, от Взлика ссви знали, что земляне в любом случае уйдут на юг.

Но главное все же было не это: при подсчете неудобств и преимуществ союза с землянами, вторых оказывалось несравнимо больше. Во избежание войны ссви просто-напросто следовало выделить землянам часть своей территории. К тому же, землян интересовали возвышенности между «Дордонью» и «Неведомыми горами», район не слишком богатый дичью и редко посещаемый самими ссви: обрывистые склоны и зажатые между крутыми берегами равнины не благоприятствовали стадной жизни. А с другой стороны, именно через эту зону на земли ссви проникали сслвипы, именно оттуда следовало ожидать возможного нападения. В какой-то степени, земляне с их мощным оружием предстали для ссви (и для себя самих) своего рода охранниками границ. Заручись ссви поддержкой таких союзников, сслвипы вряд ли бы стали на них нападать.

Словом, решено было заключить союз с землянами, и вскоре те уже начали обживаться в «Новой Франции». А затем пришли американцы.

Для их размещения ссви уже не располагали столь уж большими свободными территориями. С другой стороны, именно потому, что американцы были гораздо более многочисленны и ссви не имели возможности предварительно за ними понаблюдать, ссви и относились к ним с гораздо большим подозрением. В итоге ссви предоставили им земли, располагавшиеся между «Дронной» и ее главным левобережным притоком, земли, которые представляли собой не что иное, как обычную проходную зону между племенами, проживающими к востоку от Неведомых гор, и племенами Запада. Но главное – учитывая тот факт, что земли эти по-прежнему принадлежали им по праву, пусть их и изгнали с них сслвипы, – они отдали американцам регион, пролегавший между Исвилсиувлом и «Дордонью». В то же время они предоставили французам коридор на правом берегу Дордони и небольшую территорию в устье этой реки.

Со стратегической точки зрения ссви обеспечили себе тем самым двойной «буфер» между собой и западными сслвипами и одиночный «буфер», сформированный наиболее надежным союзником, каковым они полагали французов, между собой и американцами.

Подозрительность ссви в отношении американцев была, как это доказал инцидент, приведший к войне, в какой-то мере оправданной. Часть Соединенных Штатов, унесенная на Теллус Великим Катаклизмом, являлась в действительности частью штата Виргиния, то есть Юга, где значительная часть населения испытывала глубокие расистские чувства по отношению к «цветным». И в конце своего рассказа Бурна явно не преисполнен оптимизма.