Известный факт: люди, достигающие примечательных высот в молодости, обычно не останавливаются в своем развитии. Йо-Йо Ма стал всемирно известным виолончелистом в двадцать лет, но в сорок он играл гораздо лучше. Джейми Даймон в двадцать девять зарекомендовал себя как успешный руководитель финансовой службы, но в пятьдесят был еще более успешен и стал директором компании JPMorgan Chase. В свете такой реальности исследователи занялись изучением развития успешных людей в течение жизни. Их находки показывают, какое влияние оказывает возраст на качество работы — и какое не оказывает.

Одна из самых состоятельных и наименее удивительных теорий в психологии состоит в том, что с возрастом мы «замедляемся». На шестом десятке, чтобы запомнить что-то или решить незнакомую задачу, нам требуется вдвое больше времени, чем тридцать лет назад. Мы двигаемся медленнее. Координировать работу рук и ног становится сложнее. Мы все видим примеры тому вокруг, и каждый, кому за тридцать, начинает испытывать справедливость этой теории на себе. Поэтому логично предположить, что такая неизбежная тенденция исключает возможность успешной работы с возрастом. Если наш разум и тело со временем изнашиваются, мы, по-видимому, ничего не можем сделать, чтобы поддерживать работу на высшем уровне дольше определенного срока.

Тем удивительнее и приятнее нам будет узнать, что это совершенно не так, и не только в исключительных случаях некоторых выдающихся личностей, но и вообще. Каким-то образом успешные люди продолжают добиваться успеха в том возрасте, когда, казалось бы, необратимые изменения делают это невозможным.

Пример: 10 января 2008 года Нью-Йоркский филармонический оркестр сделал анонс, удививший и тех, кто был близко знаком с оркестром, и тех, кто ничего о нем не знал. Новость заключалась в том, что Стенли Драккер, главный кларнетист оркестра, после сезона 2008/2009 года собрался уйти на пенсию. Поклонники не могли представить оркестр без Драккера. Но не знакомые с творчеством оркестра люди были поражены еще больше: ведь согласно его резюме, пожалуй, самому короткому в мире, он пришел в оркестр в девятнадцать лет, а уходил в восемьдесят.

Случаи, когда люди работали на одном месте очень долго, нередки, но здесь кое-что другое. Как человек в возрасте Драккера может играть на уровне, требуемом от главного кларнетиста одного из самых знаменитых оркестров мира? Как ему удавалось достаточно быстро двигать пальцами? Как он мог запоминать длинные кларнетные концерты, которые продолжал исполнять наизусть сольно?

Исследования, проведенные во многих областях — менеджменте, пилотировании, музыке, бридже и других, — показывают, что успешные люди, как и все остальные, подвержены возрастным изменениям, которые сказываются во всем, кроме сферы их профессиональной деятельности. Например, исследование пожилых пианистов-виртуозов показывает, что их общая скорость обработки информации снизилась в точном соответствии с предполагаемым возрастом. Психологи замеряют, как быстро человек может нажать кнопку, отвечая на вопрос, или как быстро он барабанит пальцами или координирует их движения. Все эти действия и реакции с возрастом замедляются. Но при том, что отличные пианисты «замедлялись» вместе со всеми в отношении реакции на выбор на экране — этот навык не важен для пианиста, — они не замедлялись, когда дело касалось способностей, связанных с игрой на фортепиано, таких как умение быстро барабанить пальцами или координировать их движения. Они делали это так, словно и вовсе не старели. Та же ситуация характерна для многих других областей. Выдающиеся люди продолжают справляться с задачами в своей предметной области на высоком уровне, даже если их способности за пределами их сферы оставляют желать лучшего.

В свете того, что мы узнали о природе успешной работы, такая находка неудивительна. В конце концов, мы не раз убеждались, что блестящая работа не связана с выдающимися общими способностями: она обусловлена конкретными навыками, развитыми особым образом за длительное время. Это объясняет тот факт, что при естественном ухудшении с годами общих способностей конкретные навыки, с которыми связана успешная работа, не страдают. Но история знает и другие примеры: у многих выдающихся людей способности ослабевают-таки со временем. На каждого Стенли Драккера найдется множество других успешных деятелей во многих областях, чьи имена мы забыли вскоре после окончания их краткой успешной карьеры. Почему же одни продолжают, а другие нет?

Ответ на этот вопрос вынуждает нас вновь подчеркнуть важность осознанной практики. Ряд исследований показал, что просто продолжать работать в какой-либо области недостаточно, чтобы избежать возрастных изменений. Архитекторы, например, развивают мощное пространственное воображение, но изучение работы архитекторов, не отличавшихся ничем, кроме длительного стажа, выявило вполне предсказуемое снижение этих способностей с возрастом. Нужно что-то еще, и это что-то — упорная, целенаправленная, специальная практика. Опытных пианистов, на протяжении всей карьеры поддерживавших свои навыки игры, сравнили с пианистами-любителями — некоторые из них имели сорокалетний опыт владения инструментом, но с тех пор отказались от всего, что можно было бы назвать осознанной практикой. Естественные возрастные изменения в случае любителей коснулись и их музыкальных способностей, чего нельзя было сказать о мастерах.

Как мы неоднократно убеждались, осознанная практика, применяемая длительное время, позволяет человеку преодолеть ограничения, которые в ином случае мешали бы его совершенствованию в работе, а преодоление ограничений — залог успешной работы в пожилом возрасте. Изучая выдающихся шахматистов, ученые обнаружили, что более пожилые игроки выбирают ходы так же хорошо, как и молодые, но делают они это иначе. Они не могли рассмотреть все множество возможных ходов, как это делали молодые игроки, но компенсировали свой недостаток лучшим знанием позиций.

Постоянная осознанная практика позволяет поддерживать на определенном уровне навыки, которые в противном случае ослабели бы с возрастом, а также развивать другие навыки и стратегии, компенсирующие неизбежные изменения. Пианист-виртуоз Вильгельм Бакхаус сказал, что на шестом десятке он много занимался этюдами — это, как он чувствовал, было ему нужно для поддержания технического совершенства. В более пожилом возрасте пианист Артур Рубинштейн понял, что больше не может играть так же быстро, как привык ранее. Он разработал стратегию, позволяющую компенсировать это: перед быстрыми пассажами он замедлял темп сильнее, чем раньше, поэтому следующие пассажи, несмотря на то, что он играл их медленнее, чем в прежние времена, благодаря контрасту казались сыгранными быстрее. Он продолжал публично выступать с большим успехом — до восьмидесяти девяти лет.

Усовершенствованные методы практики, с одной стороны, повысили стандарты исполнения практически во всех отраслях, с другой — они помогают показывать высокие результаты в течение более длительного времени, чем это было возможно раньше. Этот эффект особенно заметен в спорте, где средний возраст профессиональных игроков с годами увеличивается. Бейсболист Хулио Франко играл за «Атланта Брейвс» в сезон 2007 года в возрасте сорока девяти лет благодаря режиму интенсивных упражнений и тщательно спланированной диете, какие не применялись в бейсболе десятилетия назад. Его тренер говорил в интервью New York Times: «Когда я с ним познакомился, я быстро понял, что он не похож на людей своего возраста. Такой дисциплины я еще никогда не видел». Франко — определенно старейший игрок в высшей лиге бейсбола, если считать достоверным тот факт, что он родился в 1958 году, как утверждает официальная биография. Ранние ее версии называют годом рождения спортсмена 1954-й — в таком случае перед нами пятидесятитрехлетний игрок высшей лиги.

И в других видах спорта есть свои Мафусаилы. Профессиональному футболисту из «Атланты» Мортену Андерсену сорок семь лет; профессиональному баскетболисту из «Хьюстона» Дикембе Мутомбо — сорок два; оба они побили возрастной рекорд в своем виде спорта, и на момент написания этих строк оба еще играют. То же происходит в любительском спорте. Исследователи наблюдают множество примеров бегунов, которые благодаря усердным и хорошо спланированным тренировкам поддерживают свой уровень на невиданной ранее высоте; встречаются даже те, кто еще улучшает результаты, бегая быстрее в шестьдесят, чем в пятьдесят. В 2004 году сорокасемилетний спортсмен-любитель пробежал марафон за 2 часа 54 минуты 44 секунды — на четыре минуты отстав от олимпийского чемпиона 1896 года.

Умственные способности, поддерживаемые регулярной тренировкой, могут служить нам гораздо дольше, чем всегда считалось. В медицине десятилетиями бытовало общепринятое мнение, что по достижении взрослого возраста наш организм может лишь терять нервные клетки, а не восстанавливать их, таким образом мозг утрачивает свою способность адаптироваться к новым задачам. Более современные исследования опровергают это. Наш мозг отлично способен создавать новые нейроны и в пожилом возрасте, если того требуют обстоятельства. Тренируйте свой мозг правильным образом — например «учите» его заниматься двумя задачами сразу, — и его работоспособность повысится.

Вспомним известные примеры бизнесменов, работающих на высшем уровне в пожилом возрасте. Уоррен Баффет, миновав семидесятилетний рубеж, продолжает блестяще руководить Berkshire Hathaway. Руперт Мердок примерно в том же возрасте агрессивно расширяет свой огромный медийный конгломерат, News Corporation. Генри Киссинджеру за восемьдесят, и он продолжает работать консультантом, а его ровесник Саммер Редстоун продолжает руководить Viacom и CBS.

Дело здесь не только в том, что стандарты повсеместно растут; важно то, что эти и другие руководители способны продолжать эффективно работать в высших эшелонах бизнеса на протяжении десяти-двадцати лет после срока предполагаемой отставки.

Данные исследования Бенджамина Джонса, связанного с выдающимися новаторами в науке, следует обновить. Вспомните его вывод о том, что верхний предел их возраста на момент создания новаций не растет; объем достижений резко снижается к моменту сорокалетия; средний возраст исследуемой группы — около тридцати девяти лет. Период его исследования завершается в 1999 году, но если рассмотреть лауреатов Нобелевской премии по физике с тех пор, эта группа будет значительно старше. Их средний возраст на момент произведенных свершений составляет около сорока одного года, а ведь именно в этой дисциплине нобелевский лауреат пожелал коллегам «лучше умереть» после двадцати девяти лет. Мы же находим среди двадцати двух лауреатов в период с 2000 по 2007 год людей, добившихся успеха в пятьдесят восемь, шестьдесят один и шестьдесят пять лет.

Наше понимание причин и условий успешной работы в пожилом возрасте объясняет противоположные случаи. Большинство людей прекращают осознанную практику, необходимую для поддержания высокого уровня работы. Мы не вправе критиковать их. Возможно, это вполне рациональное решение, например, для профессионального спортсмена, заработавшего миллионы долларов, которому уже нечего приобретать, но есть что терять в случае серьезной травмы, если он продолжит играть.

Рано разбогатевшие бизнесмены не видят причин ставить себе новые задачи.

Говоря более широко — каждый успешный человек постоянно проводит анализ затрат и прибылей, когда речь идет об осознанной практике; с течением лет затраты растут, а прибыли снижаются. Улучшать качество работы становится труднее, и приходится больше сосредоточиваться просто на том, чтобы поддерживать определенный уровень; когда и это становится малореальным, человек ищет способы компенсировать нарастающую слабость. Это тоже не дается легко, так что в конце концов он чувствует, что прилагаемые усилия больше не стоят достигаемого результата. Однако ключевой момент ситуации в том, что снижение качества работы в той или иной предметной области с течением жизни — процесс не неотвратимый. Скорее это наш выбор: сколько сил мы хотим вложить в свою работу. Как говорил в интервью Los Angeles Times баскетболист Карл Мэлоун, автор второго рекорда всех времен по очкам в НБА, «дело не в том, что тело останавливается, дело в том, что его просто перестают гнать вперед».

Рано или поздно, разумеется, работоспособность снижается у любого человека. Даже самая прилежная осознанная практика не может обеспечить постоянный успех до конца жизни. Артур Рубинштейн в восемьдесят девять лет отказался от публичных выступлений, потому что терял слух и зрение. В таком состоянии он не мог больше заниматься своим делом на привычном ему уровне. А дальше наступает главное «замедление», с которым вынуждены столкнуться даже лучшие из лучших. Уоррен Баффет говорил своим акционерам в письме 2008 года: «Я скрепя сердце отверг идею продолжать управлять своим портфелем акций после смерти — тем самым оставив надежду придать новое значение словам “выйти за рамки привычного”».

И здесь мы вновь возвращаемся к коренному вопросу, которого касались уже не раз. Если речь идет о строгих требованиях осознанной практики, постоянному болезненному выталкиванию себя за пределы комфортного, часами и годами, почему кто-то этим занимается? Родитель может заставить ребенка тренироваться, но не даст ему интенсивности и сосредоточенности, необходимых для достижения величия. Ребенка должно сподвигать к этому что-то еще. Стенли Драккеру наверняка не надо работать часами напролет, стремясь остаться лучшим кларнетистом одного из величайших оркестров мира. Уоррену Баффету нет нужды работать. Почему же они стараются? Почему шахматист тренируется по четыре-пять часов в день, если даже статус одного из величайших гроссмейстеров мира не обязательно обеспечивает богатство? Почему некоторые молодые бизнесмены выталкивают себя за рамки привычных требований своей отрасли, чтобы приобретать больше знаний и навыков, отдача от которых не гарантирована и может отстоять от них на годы?

Мы знаем, что успешную работу обеспечивает осознанная практика, но осознанная практика — это трудно. Настолько трудно, что никому это не под силу в отсутствие элемента «страсти» — поистине удивительного стимула. Поэтому следующее, что мы сделаем, — узнаем, откуда берется страсть.