Примерно та же ситуация возникает, когда речь заходит о другой общей способности, которую мы часто приписываем сверхуспешным людям, — феноменальной памяти. Фрэнсис Гэлтон был уверен, что это один из «природных даров», характеризующих «людей блистательных», который можно либо получить в наследство, либо нет. Например: «[Ричард] Порсон, греческий ученый, славился этим даром, и, могу добавить, “порсоновская память” в этой семье передавалась из поколения в поколение». Однако множество более современных данных свидетельствуют, что способность к запоминанию является приобретаемой, и обзавестись ею может практически каждый.

Вспомним СФ, развившего поистине впечатляющую память, хотя начинал он всего лишь со средними данными (и средним IQ). Он добился этого, выработав собственную мнемоническую систему, основанную на его опыте участия в состязаниях по бегу. Например, вспомните его напряжение при вспоминании последних цифр цепочки из двадцати одного звена. Он повторял: «Девять, сорок шесть, запятая... девять, сорок шесть, запятая...» И ранее: «четыре, тринадцать, запятая, один». Откуда эта «запятая»? Дело в том, что, слыша цифры 9, 4, 6 и 2, он воспринимал их как 9 минут и 46,2 секунды — отличное время для двухмильной дистанции. Точно так же 4,1,3,1 превратились в 4:13,1 — время для мили. Именно это исследователи называют системой считывания данных; об этом важном моменте мы еще поговорим. Многие исследования, проведенные после эксперимента с СФ, подтвердили, что очевидно заурядные люди могут добиваться феноменальных результатов памяти, тренируя собственные схемы считывания информации или получая их от исследователей.

Другой вид исследований подтверждает теорию о том, что хорошая память — свойство не врожденное, а развиваемое. Шахматисты мирового уровня считаются не только невероятно умными. Молва наделяет их еще и блестящей памятью, и не зря. Чемпионы нередко удивляют публику, играя с завязанными глазами с более слабыми игроками; они держат в памяти все произведенные на доске комбинации. Подобные вещи кажутся нам чем-то поистине сверхъестественным. Чешский гроссмейстер Рихард Рети однажды сыграл с завязанными глазами двадцать девять партий одновременно. (После этого он оставил на месте игры свой портфель и жаловался на забывчивость.) Мигель Найдорф, польско-аргентинский гроссмейстер, сыграл в 1947 году в Сан-Паулу сорок пять одновременных партий с завязанными глазами; тридцать девять из них он выиграл, четыре закончил вничью и две проиграл.

Сложно поверить, что на такое способен любой человек. Но представьте себе исследование, при котором искусным шахматистам и чуждым шахмат людям показывали доски с реальными шахматными позициями из двадцати — двадцати пяти фигур на пять-десять секунд, после чего они должны были восстановить расположение фигур. Результаты не были неожиданными: гроссмейстеры, как правило, смогли вспомнить положение каждой фигуры, а нешахматисты запоминали лишь четыре-пять. Потом процедуру повторили, на этот раз располагая фигуры не так, как бывает в реальных партиях, а хаотично. И вновь люди, не занимающиеся шахматами, смогли правильно расположить лишь четыре-пять фигур. Однако шахматисты в этом случае не особенно отличились — они смогли запомнить расположение шести-семи фигур.

У гроссмейстеров не было феноменальной памяти. Всего лишь исключительная способность запоминать реальные шахматные позиции.

Это исследование проводилось среди игроков в го, гомоку и бридж — с теми же результатами. Опытные игроки обладают поистине невероятной способностью запоминать реальные позиции игры или, в бридже, расположенные в обычном порядке карты. Но если фигуры или карты перемешивались, мастера демонстрировали весьма заурядную память. Точно так же феноменальная память СФ не распространялась дальше конкретного задания, которое он выполнял. Когда ему зачитывали случайно выбранные согласные звуки вместо случайных чисел, он показывал самый посредственный результат.

Итак, широко распространенное мнение, что успешные люди обладают невероятной памятью, в некоторой степени оправданно — эти люди часто поражают своей способностью запоминать немыслимые для нас вещи. Но предположение, что их удивительная особенность — редкий природный дар, не подтверждается. Иметь великолепную память, по всей вероятности, может любой.

Может показаться удивительным, что незаурядные общие способности, особенно интеллект и память, не являются обязательными условиями для эффективной работы. Но это не столь изумляет, если рассмотреть качества, которые успешные компании и руководители ищут в сотрудниках, а вернее, которые они в них не ищут.

Конечно, McKinsey, Goldman Sachs, Microsoft, Google и другие знаменитые компании прежде всего ищут высоколобых умниц. Но, представьте себе, есть компании, не ставящие во главу угла умственные способности, а то и вообще не принимающие их в расчет.

Возьмем пример A: General Electric, компания, которую HR-менеджеры уверенно ставят на первое место при поиске высокопоставленных руководителей. Ее генеральный директор Джефф Иммельт ясно изложил требования компании к кандидатам: широкий кругозор, ясное мышление, воображение и лидерские качества, уверенность и опыт. Это характеристики поведения, а не черты характера, и IQ, равный 130, для обладания ими не нужен. Предшественник Иммельта, Уэлч, применял другой набор критериев, также не ориентированный на интеллект. Он искал три «Э»: энергию, энтузиазм, эффективность (имеется в виду решительность, но ему нужно было слово на «э»). Это также поведенческие свойства, для них не требуется особенного интеллекта, памяти и т. п. Надо сказать, что многие руководители GE поистине представляются необычайно умными, но ведь гроссмейстерам мы тоже приписывали невероятную память, а на деле все оказалось несколько иначе. Поэтому, не проверив, сложно определить точно, что перед нами. Примечательно, что многие руководители GE — в отличие от директоров McKinsey, Goldman и других — не учились в элитных университетах.

Многие знаменитые компании старательно трудились над разработкой критериев найма персонала и в итоге получили списки, которые действительно работают, но в них нет стандартных общих способностей. Компания Southwest Airlines, единственная авиакомпания в Америке, получающая прибыль каждый год в течение последних тридцати шести лет, знаменита тем, что в своих сотрудниках ищет сочетание личностных качеств: чувства юмора, чувства миссии, энергии и уверенности в себе.

Возникает важный вопрос: даже если выдающийся интеллект и память не главные факторы успеха, можно ли сказать, что качества, интересные компаниям — умение работать в команде, чувство юмора, уверенность в себе и т. д., — гарантируют успешную работу в этих компаниях, а если так, то являются ли они врожденными, которые человек либо имеет, либо нет? По данным исследований, некоторые качества личности соотносятся с успехом в некоторых видах работы; например, успешные продавцы, как правило, более общительны.

Логичен и следующий вопрос: навсегда ли даются нам черты характера? Исследование, проведенное несколько десятилетий назад, показывает, что личностные характеристики не особенно меняются на протяжении жизни человека. Но, разумеется, это не обязательно ограничивает достижения человека; ограничивать это может лишь области, в которых человек с наибольшей вероятностью преуспеет. Кроме того, даже в пределах определенной сферы деятельности, как мы знаем, некоторые из самых успешных бизнесменов изменили свою личность весьма существенно. Бывший глава казначейства США Роберт Рубин, большую часть карьеры проведший в Goldman Sachs и ставший сопредседателем ее совета директоров, говорит, что в начале работы в Goldman он был, по существу, типом неприятным. Он соглашается, что был «необщителен», «равнодушен», «груб и категоричен» и часто нелюбезен с коллегами. Ничто из этого не помешало его карьере успешного брокера. Никого особенно не заботило, как ведут себя трейдеры, пока они обеспечивали результат. Но однажды старший коллега сказал Рубину, что, возможно, он мог бы добиться большего в компании, если бы пересмотрел свое поведение и стал думать о людях, с которыми работает. Как вспоминает Рубин в своих мемуарах, «я часто спрашивал себя, почему этот совет столь сильно на меня повлиял». Он начал прислушиваться к людям, понимать их проблемы и ценить их точки зрения. Он изменил важный элемент своей личности. Если бы он этого не сделал, то вряд ли снискал бы такой почет и восхищение в Goldman и на Уолл-стрит.

Психологи могут возразить, что такие люди, как Рубин, не меняются, а меняют свое поведение с целью замаскировать определенное свойство своей натуры. Отлично; не стоит придираться к словам. Важно, что их не стесняли конкретные черты характера.

И наконец, главный вопрос: есть ли в человеке вообще а) что-либо имеющее кардинальное значение для достижения успеха и б) на что он может как-либо повлиять. Ответ — безусловно, есть. Очевидно, это врожденные проблемы с физическим и умственным здоровьем плюс другие болезни и расстройства, которые могут посетить любого из нас в любое время по причинам, которых мы до сих пор до конца не понимаем. У людей с хорошим состоянием здоровья явственные врожденные ограничения, по всей видимости, имеют физическую природу. Став физически зрелым, вы уже не можете повлиять на свой рост; если в вас 150 сантиметров, вам никогда не стать форвардом Национальной футбольной лиги, а если ваш рост под два метра, из вас не выйдет олимпийского чемпиона по гимнастике.

Общие размеры тела также отчасти величина врожденная, так что чемпион по сумо скорее всего никогда не станет блестящим марафонцем. Свой голос вы можете развить как угодно, но голосовой диапазон ограничен: тенор не сможет петь «бассо профундо».

С этим многие согласны. Удивительно, что, когда речь идет о врожденных неизменных пределах того, чего может добиться здоровый взрослый человек, все лежащее за пределами этих физических рамок оказывается спорным. Явное подтверждение тому, что такие нефизические пределы существуют, до сих пор не найдено.

Этот факт основательно противоречит мнению большинства из нас. Мы склонны полагать, что навеки лишены возможности достичь успеха в той или иной области из-за того, что дано или не дано нам при рождении. Список случаев, когда это верно, гораздо короче, чем нам кажется. Препятствия на нашем пути оказываются преимущественно воображаемыми.

Мы можем определить, что едва ли существуют неизменные факторы, мешающие нам когда-нибудь сыграть на пианино что-либо сложнее «собачьего вальса», решать сложные математические задачи, руководить организацией крупнее команды по софтболу. Но на самом деле нам важно знать не то, «что нас остановит, а что не остановит». Нам важно, что позволяет некоторым людям добиваться большего, чем другим. Все обнаруженное нами до сих пор само по себе не обеспечивает отдельным личностям превосходство. Судите сами.

✚ Опыт. Мы не только окружены многоопытными людьми, далекими от величия в том, чем они занимаются, но также видели подтверждения тому, что некоторые во многих областях по прошествии многих лет практики начинают работать хуже.

✚ Конкретные врожденные способности. Мы видели многочисленные данные, оспаривающие факт существования таких способностей; если даже какие-то из них и существуют, успех создается не ими. Люди, которые кажутся наделенными способностями такого рода, не обязательно добиваются больших успехов, и мы видели много примеров того, как не демонстрирующие таких способностей люди показывали поистине впечатляющие результаты.

✚ Общие способности, такие как интеллект и память. Исследования показывают, что во многих областях взаимосвязь интеллекта и качества выполняемой работы слаба либо отсутствует; порой люди с невысоким IQ работают блестяще, а те, у кого IQ высок, иногда не выбираются за рамки посредственности. Память — явно приобретаемый навык.

Итак, мы четко определили, что не влияет на успех. А что же влияет?