ГЛАВА 21
Вот за что мне нравился Императорский дворец — так это за систему водоснабжения. И организацию помывки.
В моих покоях, например, был небольшой такой, метров на десять бассейн. В одном углу размещалось «лежбище для котиков» — как это я называла — неглубокое место, где можно было понежиться в струях воды, бьющих их стенок. Рядышком прямо из потолка также лилась вода.
Один недостаток — все это настраивалось не рычажками, как у нас, а силой мысли. Хочешь воду похолоднее или с другой интенсивностью — представь. Сначала я мучалась — местные чудеса меня решительно не слушались, словно издевались. Но к концу первой недели я приноровилась — и стала получать удовольствие.
Сегодня я решила устроить бунт. После работы я вытребовала право отправиться в гипермаркет. В Санкт-Петербурге. Никогда не думала, что прогулка с тележкой между стеллажами может доставить такое удовольствие. Потом, сразу после того, как меня переместили во дворец, предупредила охрану, что хочу побыть одна. К ужину тоже не выйду. Зачем? Моего стратегического запаса на несколько дней хватит. И все как на подбор — вредное и вкусное. Еще я купила себе несколько книг — веселых и «макулатуристых». Надо бы все-таки посетить и книжный магазин в империи. Тот самый, где мы были с Ричардом. Наверное, продолжение детектива, которым я увлеклась, уже издали. А то первая часть закончилась на самом интересном.
Я проплыла свои положенные сто метров — и отправилась мыть голову. Стояла, зажмурившись, под нежно ласкающими струями воды — и вдруг почувствовала на своей спине чьи-то обжигающе-горячие ладони. Странно, но у меня даже не возникло сомнения, кто это:
— Ричард, — сказала я недовольно, превозмогая острое желание прижаться к его нахальным рукам. — Что ты здесь делаешь?
— А с чего вы взяли, — сказал у меня над ухом чужой голос, — что это незаконный сын императора?
Я захлебнулась воплем — и рванулась из чужих рук. Конечно же, поскользнулась и рухнула в воду, поднял целый столб брызг.
— Вы не ушиблись? — вежливо поинтересовался принц Брэндон, сверкая знакомыми черными глазами.
— Какого черта! — заорала я. — Убирайся!
Я создаю защитный кокон — но он словно и не замечает моей защиты.
— Вас тоже заводят игры в преследование? — неторопливо пошел на меня мужчина.
— Вы не смеете!
— Отчего же? — неуловимо быстрое, смазанное движение — и он опускается рядом со мной, его руки хозяйничают по моему телу, я кричу и выворачиваюсь. Но он сильнее. Намного сильнее.
— Пусти… — почему-то мне кажется, что это не на самом деле, что это во сне…
Рвусь изо всех сил, кричу так, что кажется — еще не много — и я сорву голос. Он только смеется:
— Что же вы? Подстилка брата, обманывающая его с отцом. Подстилка отца, изменившая ему с братом. Разве вы не хотите еще одного представителя императорского рода. Для коллекции?
— Брэндон, — прошу я того, кто впечатывает меня в кафель купальни.
— Не надо. Пожалуйста.
— Отчего же? — рокочет он. И я понимаю, что он не торопится, потому что забавляется моим ужасом.
— Из-за вас брат пошел на отца, а император приказал его убить. Все это из-за вас!
— Принц Брэндон, — изо всех сил я пытаюсь говорить спокойно, — посмотрите мне в глаза.
— Я вас уничтожу.
Я изворачиваюсь, беру его лицо в свои ладони — пристально смотрю в черные глаза — точно такие же, как у Ричарда. Как у Фредерика.
— Я не верю, что у такого отца может быть сын-насильник, — говорю я тихо-тихо. — Это же не вы. Это просто не можете быть вы… В вашей семье мужчины нежные, удивительно трепетно относящиеся к женщинам. И вы такой же. Вы просто не можете этого сделать…
На долгое-долгое мгновение мне становится страшно — мне кажется, что ничего не прекратиться — и Брэндон, отмерев, продолжит. Но он вдруг начинает моргать — из взгляда уходить похотливость, ожесточение и ненависть. Появляется растерянность, словно он не понимает ни где он, ни с кем.
— Я под заклятием, — быстро говорит он, перекатывается, освобождая меня. — Бегите. И зовите на помощь. Сейчас вас услышат.
Я вскакиваю — только не поскользнуться, только не поскользнуться. Боюсь поворачиваться к сыну императора спиной — мне все кажется, что как только я это сделаю, он на меня набросится. Начинаю звать — сначала едва слышно, потом громче и громче:
— Ричард! Помоги мне!
— Быстрее, — стонет наследник. — Это сильнее меня. Я долго не смогу противится…
— Ричард! — кричу я. — Где же ты!!!
Оказываюсь у выхода из купальни, бегу прочь, захлопываю дверь. Спальня, гостиная. Слышу за спиной рычание. Кричу изо всех сил — почему меня никто не слышит? Где моя охрана, в конце концов? Почему Ричард не пришел мне на помощь?
— Вероника? — раздается знакомый голос. — Что случилось? Ты кричишь? Ты плачешь?
— Ричард! — я кидаюсь к нему на шею, начинаю целовать, — ты пришел… Он пытался…
Рычание за спиной уже не пугает меня до сумасшествия, я понимаю, что меня защитят.
— Брэндон? — голос у меня над головой выражает даже не гнев, а какое-то бесконечное удивление.
— Отец… — насмешливо отзывается сын императора.
— Что? — и я понимаю, в чьих объятиях я нахожусь. Поскуливая от ужаса, начинаю высвобождаться.
— Что здесь происходит? — скрежещет император Тигверд.
— Брэндон под заклятием, — шепчу я. — Помогите ему.
Меня аккуратно задвигают за спину — что-то такое в моей жизни уже было… И я через пелену слез вижу, как император неторопливо идет к своему сыну.
— Брэндон, — приказывает он — и все вокруг вибрирует от мощи, разлитой в этом голосе. — Сын. Приди в себя.
— Что в этой шлюхе такого, что из-за нее ты схлестнулся с Ричардом, а теперь собираешься убить меня? При звуках его голоса, в котором плещется ненависть пополам с презрением, я начинаю отступать. Шаг за шагом — пока не касаюсь обнаженной спиной холодной стены.
— Вздор, и ты это знаешь… Просто приди в себя. Ты можешь…
— Объясни мне — что в ней такого? — закричал молодой мужчина.
Я закрываю руками лицо и сползаю вниз по стенке.
— Брэндон, мальчик мой… Ты должен сам. Я не буду снимать с тебя заклятие, я могу уничтожить твою способность к магии нашего рода.
— Ненавижу вас всех! Вот скажи — зачем я тебе? Слабый сын от нелюбимой женщины!
— Брэндон, борись. Это не ты. Это не твои мысли.
— Ты ошибаешься, отец. Эти мысли как раз мои…
— Хорошо. Ты ненавидишь меня за мои чувства к этой женщине… Давай же! Зацепись за них. Найди себя в этой ненависти и отмети все, что тебе нашептали, все, что тебе внушили. Ты сильный, ты можешь сопротивляться — и ты должен победить!
— Может, я не хочу!
— Ты хочешь доказать мне, Ричарду — да и всему миру — что ты истинный наследник. Самый сильный маг Империи. И первый шаг к этому начинается с того, что ты победишь того, кто наслал на тебя это заклятие. Ты останешься собой. Ты — мой наследник, принц Брэндон.
— Зачем?
— Это твоя судьба. Судьба будущего императора.
Повисло молчание — давящее, гнетущее. В жуткой тишине слышно было лишь хриплое дыхание младшего представителя Императорской фамилии. Потом наследника выгнуло дугой — он закричал. Что-то слетело с него с гулким хлопком — и рассыпалось. Брэндон упал на колени.
— Поздравляю, — спокойно сказал император. — Ты преодолел заклятие черной страсти. Это еще никому не удавалось…
— Миледи Вероника, — прошептал молодой человек. — Я не…
— Нет, — ответила я, задыхаясь от слез. — Нет. Вы на какое-то время пришли в себя и дали мне убежать.
— Слава стихиям…
Император посмотрел на нас — и отправился в мою спальню. Там он пробыл недолго. Вышел, опустился рядом со мной на колено, положил рядом халат, протянул стаканчик со знакомым уже запахом успокоительного.
— Простите… Я опять не защитил вас… — император был бледен.
— Кто-то взялся за вас всерьез, Фредерик… Кто-то хочет довести дело до конца — когда же вы это поймете?
— я стучала зубами, меня трясло, но мне хотелось донести до императора, что последнее время он был слишком самонадеян. Он резко поднялся, отошел к сыну, раздался хлопок. И они исчезли. Я натянула халат. Мыслей не было, чувств не было. Одна засасывающая пустота, что разрасталась внутри с каждой минутой.
Я прошептала себе:
— Ричард не пришел.
Я так и не вылезла из этого угла. Я с ним сроднилась, я в него вросла… Почему-то сегодня замечательное, проверенное лекарственное средство Ирвина на меня не действовало. Время от времени я пыталась на себя рычать, ругая свою размазанность. Вспоминала вдруг, что голова у меня так и осталась намыленной — надо встать. Надо. Надо…
— Миледи? — в дверь заглянула Оливия.
— Я могу зайти?
— Откуда? — у меня получилось глухо — и горло перехватило.
— Его величество распорядился.
— Спасибо…
— Миледи… Что с вами?
Истерика качнулась в другую сторону — меня пробил смех.
— Я так думаю, что со мной все в порядке, — отсмеявшись, я смогла начать говорить.
— У вас голова в мыльной пене… А давайте-ка мы ее смоем. Вы покажете, где ванна?
Меня передернуло. Оливия смотрела на меня, недоумевая.
— Конечно, надо смыть шампунь. Пойдем, — я поднялась — и вылезла из своего угла.
Служанка помогла вымыть голову. Идею о том, чтобы накрутить волосы на папильотки я отвергла — еще не хватало завтра на работу явиться как овечка. Потом студенты будут гоготать — не объяснишь же им, что я живу не то, что на два дома — на два мира…
Оливия расчесывала мне волосы специальной расческой, которая сушила волосы. Попутно она рассказывала мне о поместье:
— Вилли все время спрашивает, слышно ли что-нибудь о вас. Мы не прекратили ему выплаты еженедельные, надеюсь, милорд, когда вернется, не будет против. Его мама так и работает у нас горничной. Бедный Джон теперь и уборкой заведует. Ворчит больше, чем обычно. Переживает. Каталина расстраивается, что в поместье пусто. А вы не знаете…
Тут она осеклась. Поняла, что у меня про милорда Верда спрашивать не стоит.
— Я не знаю, где он, Оливия, — устало проговорила я. — Он только известил меня в очередной раз, что между нами все кончено.
— А как мальчики?
— Хорошо, — улыбнулась я. — Пауль собирается принимать участие в соревнованиях Академий по фехтованию. Рэм… Это Рэм. Он, как обычно, очень серьезен. И отвечает за все. Феликс теперь тоже в Академии — в госпитале.
— Да что вы! — Он — чудесный. Только печальный. Он был тяжело ранен — и только-только учится ходить. Ему помогает главный императорский целитель, Ирвин. Мне кажется, они подружились.
— Я надеюсь, что вы вернетесь — расческа замерла в воздухе.
— В любом случае, как эта ситуация разрешится — мы с мальчиками заедем вас навестить. Я обещаю.
— Спасибо, миледи…
— Оливия, тебе, должно быть, пора домой?
— Его величество приказал, чтобы я была с вами до его особого распоряжения.
— Все дело в том, что я не собираюсь тут оставаться, — я сначала сказала, а потом поняла, что это — выход.
Не озираться в купальне, не метаться взглядом по спальне и гостиной, вспоминая, как бежала и звала на помощь. Не вздрагивать при виде угла, в который забилась как побитая собака… Домой. И пусть император говорит, что хочет, пусть убеждает, что только здесь я в безопасности — видела я эту безопасность.
— Мне надо поговорить с его величеством, — подскочила я.
— Мидели, может завтра?
— Немедленно.
Оливия опять проявила чудесь расторопности — и собрала меня за четверть часа. И это при том, что меня нарядили в местное платье. Я вышла в коридор. Как-то излишне многолюдный для этого времени суток. Охрана и гвардейцы смотрели на меня сочувственно. Какая-то дама наградила откровенно насмешливым взглядом. И то, и другое было одинаково противно. Я дошла до кабинета императора — решила спросить у Карла, секретаря его величества, где Фредерик, чтобы не бродить по дворцу в поисках утраченного времени. Но приемная оказалась пустой.
Я услышала голоса — и тихонько приоткрыла дверь.
— Скажи мне, Фредерик, чего ты хочешь от девочки? — раздался голос Крайома — с какими-то необычными интонациями. Словно он — старый, опытный сержант, который распекает зеленого новобранца.
— Жену для Ричарда, — вздохнул голос, в котором я узнала императорский.
— И что ей это даст? Шепот за спиной? Покушения? Интриги? Твоих придворных, которые готовы будут растерзать ее?
— Слушай, — раздалось бульканье — император явно наливал что-то крепкое по рюмкам. — Я ведь ничего не путаю? Такой разговор ведь уже у нас был? Только касался он не моего старшего сына, а меня.
— Тебе было двадцать, — печально сказал начальник охраны. — Ты был молод. Влюблен. И счастлив. Твоя избранница ждала ребенка.
— И ты привез мне приказ отца: оставить мою любимую. И уговаривал последовать ему.
— Ты был нужен империи — как правитель, а не как частное лицо. А твой отец лишил бы тебя престола. Поэтому я уговорил.
— Да… А я это допустил, — в голосе императора послышался скрежет. — Скажи ты мне, мой самый верный друг… Как тебе живется с этим?
— Тяжело. Но ни на тот момент, ни на все последующие… жена — мелкопоместная дворяночка — тебе была не нужна.
— Замолчи! — прошипел Фредерик. И даже мне стало страшно.
— Прости. Это больно. Это жестоко. Но это — правда.
— И из-за этой правды мой любимый сын никогда не станет императором.
— И снова возвращаемся к Веронике…
— Она будет женой Ричарда.
— Фредерик, — укоризненно проговорил начальник службы безопасности.
— Я все делаю для того, чтобы мой сын был счастлив …
— Например, не спешишь к ней на помощь потому, что думаешь — она дозовется до Ричарда?
— Да, — тихо сказал Фредерик. — Я сделал это. И сделаю еще раз, если придется.
— Ты не должен так поступать.
Император помолчал, а потом проговорил:
— Все-таки, хотя Брэндон очень силен, мне иногда жаль, что старший сын не станет императором. А уж с такой императрицей… Она выстроила бы всех так же легко, как организовала наше четырехразовое питание.
— Но она застала Ричарда с другой.
— Бред полный. Или это был не Ричард, а морок какой-нибудь. Либо, — это что-то очень сильное… С другой стороны, можно, конечно, подправить Веронике воспоминания…
— И ты это сделаешь?
— Как пойдет. Но я очень надеюсь на то, что они помирятся сами, без моего вмешательства.
— Слушай, а как все-таки смогли зачаровать твоего сына?
— Не знаю. И наши маги не знают. — Что-то не нравятся мне наши маги последнее время… Похоже, пора их разгонять.
— Миледи Вероника говорит то же самое…
— Да молодец девчонка, кто ж спорит? Думаешь я за ней не наблюдаю, не вижу чего она стоит, или против имею что? Нет.
— Я не о том, Фредерик… А императрица… Боюсь, место потеряю… — мужчины рассмеялись. По отечески, по-доброму. Снова послышался звон и бульканье.
— Разгонять, говорите… А кем заменять? — голос императора звучал устало, но заинтересованно.
— Есть у меня задумка. Потом повисло молчание, и спустя время Фредерик проговорил:
— Кентерберийская змейка… Поправь меня, если я где-то искажу факты. Итак, — все что знаю и помню. Во времена одержимых ее укусу подвергали намеренно, и весьма успешно. Справиться с одержимыми — магами, не способными контролировать свою силу, было иначе невозможно. Была организована экспедиция в теневые миры, откуда и притащили эту гадость. — Все верно. Несколько яиц заморозили в стазисе и оставили в лаборатории. Но потом ситуация вышла из-под контроля. Часть яиц похитили, устроили лабораторию, потом змеи разбежались, и часть поселилась в болотистой местности Запретных земель.
— Так появились Кентерберийские болота, — подтвердил начальник службы безопасности.
— Я попрошу вас предоставить мне все материалы того дела — проговорил Император.
— Надо архивы поднимать — это было больше тысячи лет назад.
Я стояла и слушала. Мне было плохо, я хотела домой. Но я бы тоже не отказалась порыться в бумагах, о которых говорил Фредерик. Я буду защищать себя и своих детей — хватит! С сегодняшнего дня начинаю собственное расследование. Я найду эту сволочь.
