ГЛАВА 14
Со временем все улеглось, — стало легче. Пашка учился в своей прежней школе, каждый день ходил на тренировки по фехтованию. Ворчал на меня. Хорошо — не каждый день.
Сына что-то тревожило…Я списывала это то на усталость и переживания по поводу предстоящих соревнований, то на переходный возраст…Надо будет выбраться куда-нибудь в центр в выходной. Сходить в кино, съесть какую-нибудь очень вредную, но очень вкусную еду и поговорить с сыном по душам. Раньше мы с ним часто так делали.
В доимперские времена.
Я задумалась. А ведь правда — наша с сыном жизнь раскололась на «до» и «после». Мы изменились. И нам сегодняшним не хватает себя прежних…
Рэма я почти не видела. Он учился. Или — что более вероятно — переживал, что из-за него мы с Пашей попали в Империю. И старался не показываться мне на глаза.
Феликс тоже был занят. И учебой, и лечением. Репетиторы были расписаны по часам, два раза в неделю он занимался с тренером по лечебной гимнастике. На страхи и сомнения у него просто не оставалось ни сил, ни времени.
Потихоньку, жизнь приходила в норму. Мама попросила, чтобы я оставалась в городе. По ее мнению, мотаясь каждый вечер за город по пробкам и скользкой дороге, я слишком себя истязала. К тому же Пашке одному в городской квартире начинать жить определенно рано. Глупостей он может и не наделает, но до гастрита себя точно доведет. Даже если бы он владел заклинанием стазиса… Вот ведь… Опять! Да что ж такое-то! Научусь когда-нибудь не вспоминать?..
В этот понедельник я поехала в бассейн как обычно — часов в восемь, проводив ученика. Все-таки нашла себе пять человек для вечерних развлечений. Или, точнее, это их родители меня нашли для подготовки их чад к экзаменам по истории. Плавала я в том же комплексе, в котором Паша занимался фехтованием. Вошла, предъявила бейджик. В огромном холле сновало какое-то огромное количество детей, галдеж стоял страшный. Вдруг меня окликнули:
— Вероника Евгеньевна!
Я развернулась — и поняла, что это Пашин тренер.
— Добрый вечер! — поприветствовал он, — Простите, почему Паша на тренировку не пришел? Все-таки на Европу его выставляем! Вы знаете, какой был отборочный? Сколько кандидатов? Да, он, безусловно, лучший. Ваш сын, Вероника Евгеньевна — наша гордость, опора и надежда. И претензий у меня к нему нет — парень работает с самоотдачей! Тем более странно — пропускать тренировку перед самыми соревнованиями. Я надеюсь, он здоров?
— Как не пришел? — рухнуло у меня сердце. — Он собрался к пяти. Как обычно. Я уже дома была…
Выхватила из сумки телефон, стала набирать сына.
— Я к охране, пусть камеры посмотрят, — сказал тренер
Молчание в трубке. Вспомнила, что у них в холле вечно связь плохая. Выскочила на улицу. Длинные гудки — никто не брал трубку. Еще раз. И еще. Особо не надеясь, позвонила Феликсу.
— Слушай, у вас там Паши нет?
— Нет, — удивление в голосе сменилось беспокойством. — И не было.
— Родителям ничего не говори. Будут новости — сообщу.
Несколько глубоких вздохов, чтобы подавить приступ паники. Не время. Не сейчас. А пальцы уже набирают номер телефона Дениса.
— Буду через пятнадцать минут, — говорит он мне, выслушав. Стою, тяжело дыша, отгоняя ужасы, которые подступают. Окружают. И захватывают в плен.
— Ника, — обеспокоено окликнул меня…Ричард. — Что случилось?
— Паша пропал, — беспомощно выдохнула я.
— Ты позволишь тебе помочь?
Кивнула.
— Я вызову военных. Здесь все прочешут. Мы его найдем.
На крыльце около нас становится многолюдно. Но странно — марево телепортов люди словно и не замечают.
— Я отвел им глаза, — тихонько говорит Ричард, обращаясь ко мне. И потом уже другим тоном, обращаясь к прибывшим. — Господа, у меня пропал сын. Пауль Рэ. Найдите его.
— Слушаемся, командующий Тигверд. Разрешите выполнять! — раздается на имперском. И военные исчезают какими-то смазанными тенями.
— Я не знаю пока, куда он делся, — тихо сообщил Ричард. Но я не чувствую ни его страха, ни ощущения чувства опасности. Скорее легкое раздражение.
— Ты его чувствуешь? — поднимаю я на него глаза.
— Чуть глуше, чем тебя. Или, допустим, отца… Но его и Рэма я ощущаю вполне четко.
— А как ты здесь очутился? — и я понимаю, что он одет по-летнему — как там, в том лесу.
— Почувствовал, что тебе плохо. Что ты в панике.
— И ты пришел, — закрыла я глаза.
— Я не смог не прийти.
— Давай зайдем вовнутрь — ты замерзнешь.
— Ричард, Вероника, — раздался голос императора, — что у вас тут происходит?
— Фредерик, Паша пропал…На тренировке не появился, на звонки не отвечает…
— Я почувствовал, что Вам плохо. Вероника — послать за Ирвином?
— Нет-нет, спасибо, все в порядке
— Ричард? — спросил император, лишь слегка кивнув сыну. Я была очень благодарна его величеству за такую выдержку. Я понимала, что он сейчас чувствует.
— Розыскники прибыли. Полный десяток. Отряд силовиков в минутной готовности, — отчитался Ричард.
— Кто посмел?
— Не ясно. Но опасности для сына они, как и я, не чувствуют.
УАЗ-патриот влетел на стоянку возле школы олимпийского резерва. Как обычно, Денис бросил его посреди дороги, с полным безразличием к чувствам и удобствам другим.
— Ника! — подбежал он ко мне. — Я ребят поднял. Сейчас будут.
— Можно давать отбой, — спокойно отозвался Ричард. — Мои люди справятся лучше. Они способны обнаружить заговорщика в тысячной толпе только по отголоскам эмоций. Денис посмотрел на императора, словно ожидая приказа от него.
— Я думаю, что принц Тигверд прав, — кивнул Император. — Его армейские нюхачи — лучшие в Империи.
Против воли я скривилась — вспомнила, какой приказ отдал розыскникам Ричард — обнюхать меня и сказать, были ли у меня еще мужчины, кроме него. Денис между тем кивнул, отошел — и взялся за телефон.
— Извините меня, пожалуйста, но мне необходимо переговорить с Денисом Юрьевичем, рассказать подробности — я говорила, стараясь не показывать волнения. Затем, обращаясь к обоим, — сыну и отцу, посчитала нужным сказать совершенно искренне:
— Фредерик, Ричард… Я очень благодарна вам за то, что сразу пришли на помощь. У меня нет никого, дороже детей. Спасибо вам… — и я быстрым шагом направилась к Денису.
Он сразу все понял, усадил в машину с тонированными стеклами, предложил сигарету. Как все-таки хорошо, когда рядом те, кто тебя понимает… А еще я искренне порадовалась за императора Тигверда. Да, все не просто… Но он только что воочию убедился, что его сын жив и здоров — а это огромное облегчение. Это счастье… Я машинально курила и не сразу поняла, что плачу. Я хочу видеть сына, хочу знать, что он жив и здоров. Пашка, Пашка, — где же ты?
— Вероника Евгеньевна! — окликнули меня. К машине подбежал Пашин тренер, размахивая какой-то бумажкой. — Посмотрите, эта женщина разговаривала с вашим сыном. Похоже, с ней он и ушел.
И он сунул мне в руки мутную фотографию, распечатанную на принтере. Я взглянула — и длинно, от души выругалась.
Тренер посмотрел с интересом. Только сейчас я заметила, что он стоит рядом уже не один. Император, милорд Верд и имперские нюхачи смотрели на меня уже не столько с интересом, сколько с явным недовольством. Ничего, потерпят…
— Ты знаешь, кто это? — спросил Ричард.
— А то… Это бабушка Паши.
— Эта женщина не похожа на вашу маму, — Фредерик с сомнением посмотрел на листок.
— Это не она. Это моя экс-свекровь. Ей-то что понадобилось!!!
Облегчение нахлынуло на меня. И погребло под собой. В ушах гудело так, что я на какое-то время перестала слышать.
— Что? — замотала я головой. Я видела по губам, что мужчины говорили все и разом. Но разобрать, что именно — не могла. — Сейчас…
Когда чуть пришла в себя, поблагодарила тренера и извинилась за беспокойство. Он оглядел нашу живописную группу, ничего не спросил, покачал головой — и ушел. Сразу позвонила Феликсу — сообщила, что с Пашей все в порядке. Что это недоразумение. Тем временем, к Ричарду подошел имперец в черной форме без знаков отличия. Военный коротко поклонился императору.
— Разрешите? И после утвердительного кивка — протянул листок бумаги Ричарду.
— Адрес есть, — посмотрел в листок тот.
— Я ее зарою, — от всей души прошипела я.
— Если пожелаете — вполне можно организовать, — на полном серьезе кивнул император. — Нападение на члена Императорского дома…
— Это лишнее, — быстро поправилась. — Я… иносказательно.
Фредерик посмотрел на меня с насмешкой.
— Или можно попросить ребят вынести дверь — и всех положить в пол, — выступил с предложением и Денис. — Я что, зря народ по всему городу взгоношил?
— Или объединить ваших людей и моих — и устроить совместные учения, — внес свою лепту в обсуждение дальнейших действий Ричард. — Совместные операции очень полезны.
— Поддерживаю, — отозвался начальник одного из отрядов СОБРа. Ричард с Денисом оценивающе посмотрели друг на друга и церемонно пожали руки.
— Спасибо всем большое, — посмотрела я на мужчин. — И извините за беспокойство. Я поеду, пожалуй. Разбираться.
— Куда тебе за руль, — усмехнулся Денис. — Я тебя сам отвезу.
— А моя машина?
— Подгонят, — быстро сказал Ричард. — Это мелочи.
Я ехала в машине с Денисом. Курила и ела шоколадку, что нашлась у него в бардачке. Ехать минут двадцать. Надо успокоиться. Случиться уже ничего не могло — свекровь, какая бы она ни была, — родная бабушка! И ничего плохого первой рапире Санкт-Петербурга и области она, конечно, не сделает…
И вот что она сейчас-то активизировалась? Ни со мной, ни с внуком они в эти годы особо не общались. Передавали деньги — и на том спасибо огромное. Посмотрела еще раз на бумажку, которую дал имперец — там адрес был другой. Они переехали — а я и не знала.
Потом обернулась, посмотрела в заднее стекло. Черное бронированное нечто — один в один похожее на то, в котором нас отвозили к родителям, старательно нас сопровождало.
Имперцы…
Я испытывала странную гамму чувств. Счастье от того, что Пашка жив. Злость и ненависть к имперцам, а заодно ко всем параллельным мирам вместе взятым. Это из-за них я живу в вечном страхе за детей!
Дикую благодарность имперцам и параллельным мирам… Это благодаря ним у меня трое детей. Это благодаря ним я получаю такую защиту …
А еще я чувствую счастье. Бешеное, щенячье счастье! Счастье, от того что милорд Ричард Фредерик Ре, принц Тигверд жив и здоров. И… что — несмотря на мои слова — он пришел?
Я ненавижу ложь. И прежде всего не собираюсь лгать самой себе…
