Глава 10

– Мне нужно идти! – Сергей прикрыл глаза, бессильно опустил руки на колени. Он устал. Вообще – устал. От всего происходящего! От всех!

В голове вдруг всплыло: «один на льдине». Да, именно так – один на льдине! Против всех! Не к кому приткнуться, не на кого рассчитывать. Только на себя, на свои силы. И так дни, недели, месяцы, годы… Такова судьба сильных людей? Диктаторов, которые не могут никому верить? Но ведь он еще не диктатор…

Усмехнулся про себя: «пока» не диктатор. А придется им стать! Прогрессора не получилось. Что остается? Диктатура. Власть одного. Самодержавие. Нет, так-то довольно эффективный способ правления – главное, вовремя вешать казнокрадов, жуликов всех мастей. В неделю по одному вороватому чиновнику вешать – через годик, глядишь, в империи – тишь и благодать! Воров перевешать, грабителей, навести порядок в стране! Уничтожить рабство, построить школы, больницы…

«…страна покроется сетью больниц и зоопарков. В каждом доме будет стоять граммофон!» – вспомнилось вдруг нетленное, и Сергей усмехнулся глупым мыслям.

– Ты чего сидишь, улыбаешься?! – Голос Лораны вырвал из раздумий. – Там наши на арене умирают, я же тебе сказала! Пойдем туда! Мы не можем их бросить! Эй, ты точно Серг?! Или врешь?!

Сергей встал, подошел к девушке, посмотрел ей в глаза. Она тоже сделала шаг навстречу, встала близко-близко, так, что их тела едва не соприкоснулись. Вгляделась в лицо Сергея, а потом сделала нечто, чего Сергей не ожидал, – вдруг схватила его за пах и сильно сжала, так же продолжая смотреть в лицо.

– Ай! – вздрогнул Сергей, схватил Лорану за руку и осторожно отцепил ее от ширинки. – Ты спятила, что ли?! С какого ты?!

– Я так… проверить! – выдохнула девушка и вдруг обняла Сергея за шею, прижалась всем телом. – Верю, это ты! Хоть и отрастила… отрастил себе мужское. У тебя глаза те же, и пахнешь ты… как… как… ты. Запах кожи. И волосы такие же. И скулы. Как я тебя ждала! Как ждала! А ты все не шла… не шел! Ах Серг, Серг… как нас тут мучили… как мучили!

Лорана уткнулась Сергею в шею и зарыдала, поливая его горячими слезами, а он гладил ей спину, а потом руки сами собой опустились на ягодицы – упругие, твердые… Грудь Лораны упиралась в грудь Сергея, твердые полушария, как теннисные мячики. Пахло от девушки притираниями, ароматическими маслами… а еще… запахом мужчины. Похоже, что Ульдир с ней тут зря время не терял.

Сергей вдруг представил Лорану в своих объятиях – обнаженную, трепещущую, постанывающую от наслаждения… И с трепетом, замиранием сердца понял, что его плоть стала восставать! Он возбудился! Он стал полноценным мужчиной! О боги… Как же хорошо на самом деле стать мужчиной! Как сказал Суворов: «Я мужчина! Какой восторг!» Само собой – он не так сказал, но пусть будет так.

Сергей провел руками по бедрам Лораны, будто стараясь ее успокоить и, сделав над собой усилие, отстранил девушку от себя. Ему ужасно, до воя, до скрежета зубовного хотелось завалить Лорану на кушетку и проверить новообретенную способность, но это было бы скотством – там где-то, возможно, гибнут боевые товарищи, а он в это время кувыркается с девицей, наслаждаясь сексом?! Ну не скот же он в самом-то деле?!

– Останешься здесь. Пока – останешься здесь, – хрипло, еле вытолкнув слова, сказал Сергей и тут же поймал взгляд Лораны, уткнувшийся в «это самое» место. Она слегка кивнула, будто подтверждая мысли, потом решительно мотнула головой:

– Я с тобой! Как ты один?! Я все-таки воительница! Если и не такая, как Морна, но тоже кое-что стою!

– Ты остаешься здесь, – твердо повторил Сергей. – Вяжешь этих быков и ждешь меня. Ты мне только помешаешь. А я с девчонками и Ресом приду сюда. Ты должна держать оборону и не дать захватить дом. Поняла? Это твоя главная сейчас задача.

– Хорошо! – Лорана встала, подошла к одному из парализованных охранников, вынула из его руки тяжелый корабельный меч. Повертела его в руках, взвесила на ладони, потом коротко размахнулась и ударила хозяина меча по шее, перерубив ее почти до конца! – Вязать, говоришь?! Я их, сук, сейчас свяжу! Сейчас! – Лорана шла от человека к человеку, вонзая меч, рубя, как топором, убивая, расчленяя. Из людей брызгала кровь, заливала лицо, грудь, бедра убийцы, и через минуту девушка была залита красной жидкостью с ног до головы – волосы слиплись, на оскаленном лице яростная гримаса ненависти, и только мышцы на подтянутом, спортивном теле переливаются, перекатываются, взбухают и опадают – страшная и одновременно завораживающая картина. – Вот и все! – перевела дыхание Лорана. – Иди! А я пройдусь по дому, посмотрю, нет ли еще желающих познакомиться со мной поближе! Ох, как я горю желанием их встретить! Не бойся, эти уроды со мной не сладят!

– На стрелу не нарвись… – медленно выговорил Сергей, глядя на то, как Лорана отирает грудь кроватным покрывалом. – Я скоро вернусь и очень хочу, чтобы ты была к тому времени еще жива.

– А уж как я-то хочу! – криво усмехнулась девушка и повелительно махнула рукой: – Иди и возвращайся с победой! Я верю, что так и будет. Устрой им хорошенькую преисподнюю!

Лорана бросила корабельный меч на пол, посмотрела по сторонам. Нашла длинный, узкий меч, более привычный руке, подобрала его и уже не оглядываясь пошла к дверям, ведущим на внутреннюю лестницу. Сергей проводил ее долгим взглядом, прислушиваясь к тому, как ее босые ноги шлепают по ступеням лестницы. Дождался, когда где-то внизу раздался стук, звон, крик, прервавшийся хрипом, вздохнул и пожал плечами – а что вы хотели? Посеявший ветер, пожнет бурю. Повара? Слуги? Интересно, рабов она оставит в живых? Вряд ли. Они ведь помогали своему хозяину, а значит…

Отбросив эти мысли, пошел к балкону. Теперь – самое главное. Хоть бы уж выжили! Хоть и говорят, что у тиранов не может быть друзей, только соратники и союзники, но может, есть исключения? Хотелось бы…

Боги, сделайте так, чтобы они еще были живы!

– Держись! Держись, демоны тебя задери! А то сама тебя убью! Ну?! Двигай, двигай ногами!

Морна отбросила Ресонга за спину, и он шатаясь побежал к противоположному краю арены. Кровь уже не сильно текла из его рассеченной груди – то ли запеклась, то ли ее осталось совсем мало. Он был бел как снег и держался, похоже, одной своей несгибаемой волей. И уже мало что мог – только пытаться удержаться на ногах.

Нападавших осталось двое. Морна хорошо проредила их количество, но при этом затратила столько сил, что и сама едва держалась на ногах. Притом что приходилось постоянно заботиться о раненом Ресонге, который дважды уже терял сознание, и Морна едва успевала его вынести из-под ударов противника. А они учли ошибки своих несчастливых соратников и наступали уверенно и неуклонно, как грозовая туча. Удары тяжелого двуручного меча отбивали аккуратно, не так, как предыдущий покойник, решивший, что сможет отбить удар воительницы своим небольшим щитом, – Морна разрубила и щит, и руку, его держащую, а потом врезала по бедру супостата с такой силой, что латы вмялись в тело, нога переломилась, как спичка и… результат бы предрешен. Прежде чем остальные латники успели отогнать ее от раненого товарища, она разбила голову врага, будто пустое ведро.

Двое! Всего двое! Но сил не было. И жить осталось от силы час или два. Дважды после того как ее удар парировал латник, меч едва не вырвался из руки – настолько сильным был отклик. Двое оставшихся – просто-таки монстры, а не люди, высоченные, огромные, они будто не знают усталости, и кажется, что весь предыдущий бой был лишь подготовкой к этим заключительным минутам.

Закованные в сталь фигуры остановились, наклонились друг к другу, один что-то прогудел – что именно, Морна не расслышала. Потом они двинулись к ней, но не прямо, а как-то немного в сторону – неспешно, держа тяжелые мечи на плече, как носят косы и грабли крестьяне и крестьянки.

Морна с отчаяньем оглянулась – точно, Рес опять свалился! Они идут к нему! И это понятно – или его добьют, или дождутся, когда воительница подойдет защищать своего любимого. И уж тогда добьют обоих.

А вообще-то, по-хорошему, им не надо добивать Ресонга. Он отлично сковывает действия Морны, потому – пусть себе висит у нее на шее. Пусть высасывает ее силы!

Морна застонала в отчаянье и бросилась бежать так быстро, насколько могла. Подбежала к Ресонгу, когда латники были уже в пяти шагах от нее, схватила раненого за руку и, не имея сил поднять, поволокла за собой, оставляя на песке извилистый след, будто здесь проползла огромная змея. След кое-где был запачкан красным – это и кровь Ресонга, и кровь тех, кто валялся на песке, разрубленный, обезглавленный, расчлененный на части. Кого-то свалили Морна с Ресонгом, кого-то некогда тихая, нежная Занда. Занда хорошо поработала своим мечом, долго здесь будут помнить взбесившуюся красотку!

Морна пробежала мимо мертвой Занды, оставила Реса у стены и бросилась назад, чувствуя, как сердце сейчас выскочит из груди. Такой нагрузки, как сегодня, у нее не было никогда в жизни. И такого ужаса перед неизбежным…

Латники были уже рядом, они почти бежали, видимо, решили покончить с ней как можно быстрее. Морна рванулась к ним навстречу и встретила, когда бойцы были уж рядом с трупом Занды.

И тут случилось странное, практически невозможное – Занда вдруг пошевелилась, протянула руки и схватила одного из пробегавших мимо латников за ногу! От неожиданности он запнулся и, перелетев через «ожившую покойницу», свалился прямо под ноги Морны! Чем та мгновенно и воспользовалась.

Меч Морны обрушился на шлем латника, расплющил его, раздробил затылок с не меньшим эффектом, чем если бы она ударила кузнечным молотом или тяжеленным ломом. Латник даже вскрикнуть не успел – бам! бам! Два удара! И нет человека.

Добив противника, Морна подняла голову, чтобы увидеть, как второй латник яростно вонзает в спину Занды свой длинный сверкающий меч. Клинок все вонзался и вонзался в некогда прекрасную спину девушки, превращая ее в кровавые лохмотья, в фарш, будто латник хотел быть уверен в том, что Занда наконец-то умерла. И будто с той же целью латник с размаху опустил меч поперек тела девушки, разрубив его на две половины. А потом несколько раз пнул половинки, в ярости разбрасывая изуродованную кровоточащую плоть по песку арены. Остановился, вонзил меч в песок и под вой и улюлюканье трибун погрозил Морне громадным стальным кулаком.

У Морны не было сил плакать. Да и слез не было. Она настолько вымоталась, настолько устала, настолько хотела пить, что у нее ни на что больше не осталось сил, кроме как поднять проклятую железку и попытаться убить негодяя, чтобы хоть так помянуть Занду. Чтобы смерть девушки не была напрасной. Что будет потом – она уже не думала. Перед ней был враг, его нужно убить. Все! Простая, ясная цель. А еще – позади нее был любимый человек. И если Морна умрет – умрет и он. А этого позволить нельзя.

И она прыгнула к врагу – как лесной зверь, как кошка, защищающая своих котят! Не осталось страха, не осталось никаких раздумий – только этот страшный шлем, за которым не видно даже глаз, эта огромная фигура в стальных доспехах и меч, от которого нужно увернуться, уклониться, который, как жало ядовитого насекомого, всегда нацелен на нее и лишь ждет случая, чтобы ужалить!

Фехтование тяжелым мечом отличается от фехтования легкими мечами, принятыми на вооружение легкой пехотой. Если ты обладаешь большой силой, можешь бить с размаху, но тебя все равно надолго не хватит. Этот меч представляет собой что-то среднее между копьем, и мечом – кроме длинной рукояти, у него за крестовиной есть не заточенное место, за которое можно ухватиться левой рукой, и тогда фехтовать стальным монстром будет гораздо легче. Можно работать им, как пикой, не подпуская противника близко. Вот только одна незадача – а если противник невероятно силен? Что если он еще и накачался наркотой, увеличивающей скорость, выносливость и силу? Не чувствует боли, и соображает быстрее, чем ты, голодная, усталая, вымотанная до последней степени?

Тогда только молиться богам, Создателю и надеяться на чудо. Больше ничего.

Удары тяжелых мечей друг о друга подобны удару молотов по наковальне. Звенящий гул разносится по округе, перекрывая шум толпы и звон в ушах. Удар, еще удар, еще, еще!

Противник отбросил щит, взялся за меч обеими руками – почему? Устал? Или решил ускорить события и добить побыстрее? Скорее всего – второе.

Теперь пришлось совсем плохо – такие страшные удары Морна едва ли сдержала бы и тогда, когда она была свежей, отдохнувшей, сильной, а теперь, после всего, что было…

Морна начала медленно отступать назад под градом тяжких ударов. Теперь речь шла уже не о том, чтобы пробить защиту соперника – удары бы сдержать! Не пропустить! Каждый удар может легко раскроить на две части!

Полшага… еще полшага… Бам! Бам!

Меч едва не вылетел из онемевших рук.

Еще назад, еще…

Сбоку что-то мелькнуло, Морна посмотрела влево, и увидела, как Ресонг, с таким же как у нее тяжелым мечом в руках ринулся вперед, матерясь, визжа, захлебываясь кровью и ругательствами.

Латник повернулся к нему, отбил два сильных, но неточных удара, и на глазах оцепеневшей на мгновение Морны пронзил Ресонга длинным, красивым выпадом смертоносного меча!

Но Ресонг не упал и не потерял сознания. Он отбросил меч, вытянул свои длинные, сильные руки мечника и вцепился во врага, обняв его, прижавшись к нему худым, мускулистым телом, на пару секунд блокируя движения латника.

И Морна не упустила момент. Через полсекунды ее меч уже врезался в шлем бойца, с ревом пытавшегося оторвать от себя неожиданную помеху. Понадобилось три могучих, разрушительных, усиленных яростью удара, прежде чем латник рухнул на песок, и затих, орошая песок вытекающей из шлема кровью.

Морна выронила меч, бросилась к Ресонгу, надеясь на чудо – ведь Занда тоже вначале казалась мертвой! Пролежала на арене долго! Полчаса, а может, и больше! А потом – рраз! И живая! Может, и Рес?!

Нет. Непонятно как вообще он мог прожить эти две или три секунды, и не просто прожить, а суметь удержать в объятиях одного из самых страшных бойцов, каких в своей жизни видела Морна. Меч вошел Ресонгу прямо в сердце, пройдя между ребер, и вышел из спины рядом с позвоночником. Если бы попал в позвоночник – Ресонг не смог бы добраться до негодяя, и жертва его была бы напрасна. А то, что это именно жертва – никаких сомнений не было. Ресонг нарочно бросился на противника, рассчитывая на нечто подобное и надеясь выиграть две секунды для своей любимой. Две секунды – и всю жизнь.

И тогда Морна закрыла глаза единственному человеку, которого она любила в этой жизни. Поправила ему руки, погладила волосы. Потом поднялась, взяла в руки меч, который выпал из руки поверженного монстра, нашла глазами ложу, в которой сидел Главный Капитан, довольно откинувшийся на спинку кресла и хохоча, показывающий на арену. Рванулась с места, разбегаясь, и со всей своей недюжинной силой, со всей мощью, на которую была способна, с мощью, помноженной на боль и отчаяние, запустила меч в ту цель, в которую мечтала попасть больше всего на свете.

То ли боги благоволят к обиженным, несчастным, то ли Морна была так удачлива, а может, Провидение все-таки в конце концов расставляет по своим местам, раздавая награды и наказания тем, кто это заслуживает. Только в отличие от меча Занды, меч Морны не вонзился в стену арены рядом со своим собратом. Как огромный сверкающий дротик он пролетел над барьером серебристой молнией, и…

Охранник попытался отразить удар, но этот меч отбить было не так уж и просто – слишком тяжел, и слишком высока скорость, с которой его запустили. Меч шел острием прямо в грудь, охранник ударил своим мечом, отбивая «снаряд» вниз и в сторону, «снаряд» изменил направление, и… вместо того, чтобы убить наповал, пришпилил Главного к спинке кресла, пройдя через кишки чуть ниже пупка.

Удар был такой силы, что Главного Капитана отбросило назад вместе с креслом, и меч глубоко вонзившись в деревянную облицовку ложи остался торчать, удерживая кресло и капитана на весу. Передние ножки кресла приподнялись, оно так и осталось стоять на задних ногах, оставив Главного в дурацкой полулежачей позе.

Главный не потерял сознания, даже боли особой пока не ощутил – только ожог и тупое колотье в животе. Он даже еще не понял, насколько серьезна его рана – с ранами в живот в жарком климате не выживают, если рядом нет мага-лекаря.

И первое, что сказал Главный Капитан в первую секунду после ранения: «Убейте суку! Уничтожить тварь!»

И только потом: «Лекаря мне! Мага-лекаря! Быстро, сучьи твари!»

Морна спокойно, опустошенно смотрела на то, как открываются двери, как из них выходят четверо латников, подобных тем, которых она убила. Ей уже не хотелось ничего, она уже не надеялась на чудо. Количество чудес, павших на нее, похоже что, превысило лимит, выданный ей богами. Теперь нужно умирать. Но Морне было наплевать на это.

Она снова погладила Ресонга по голове, секунды три посидела, краем глаза следя за приближающейся смертью, принявшую облик четверых латников в блестящих доспехах, потом вздохнула, и встала, подняв меч на изготовку. Она ведь все-таки воительница, «Бессмертная», и негоже воительнице Эорна умирать без боя! Она не овца, которая покорно подставляет горло под нож мясника! Вам еще придется потрудиться, мерзкие твари, чтобы ее достать!

Впрочем, Морна знала, что трудиться «мерзким тварям» особенно-то и не придется, все, на что она теперь способна – это на пару хороших ударов, и на не бесконечный путь по арене, шатаясь на заплетающихся ногах, до тех пор, пока не иссякнут последние силы или пока ее не загонят и не добьют, как раненого зверя. Все, кончилась Железная Морна!

Мысль о том, что все закончилось, что впереди ничего больше не будет, привела ее в неистовство. Она закричала – страшно, яростно, подняла над головой свой меч, залитый кровью от острия до рукояти, и пошла вперед, не думая о последствиях, не видя ничего, кроме проклятого насекомоподобного шлема, торчащего на плечах второго слева латника.

И тут справа что-то мелькнуло – глаз отметил движение. Морна автоматически остановилась, готовясь к бою с тем, кто незаметно подкрался сбоку, и…замерла от удивления – на арене стоял молодой парень лет двадцати от роду! Не очень высокий, худой, широкоплечий, и было в его облике что-то знакомое, что-то такое, что заставило екнуть сердце. У него не было оружия – совсем никакого. Ни меча, ни даже ножа. Лицо красивое, и Морна готова была поклясться, что где-то уже видела этого человека!

Парень огляделся по сторонам, мельком глянул на почему-то замерших в оцепенении латников, и негромко спросил хрипловатым, густым голосом:

– Морна, а где все остальные, знаешь? Занда, Рес?

Морна помедлила, будто не веря своим ушам, потом прокашлялась и так же негромко, глухо ответила:

– Видишь, вон там? Это Занда. А Рес мой… вон он, лежит… Серг? Это ты?

– Я, Морна… прости. Не успел… – Голос Серг был тихим, и Морна удивилась, что его расслышала. А потом сообразила – тишина. Гробовая тишина в Яме! Слышно, как под латами сопят вражеские бойцы, как в ложе возятся люди, что-то бормоча, шаркая кожаными подошвами по каменному полу. Все замерли! Почему? Что такого было в этом парне, что люди замерли, будто их хлопнули пыльным мешком из-за угла?

А потом вдруг сообразила:

– А ты как вообще сюда попал?

И тогда Серг потер, запястьем лоб, еще раз долгим взглядом обвел арену, глянул на трибуны, на латников, и негромко бросил:

– Прилетел. Морна, отойди назад. Сейчас тут будет жарко!

Серг вскинул руки, и вдруг из его ладоней вылетели десятки желтых искр! Они вонзились в латы четверых бойцов, но… ничего не произошло. Тогда Серг выругался на непонятном языке – слов Морна не знала, но по выражению было ясно, что это ругань, – снова вскинул руки, и двое латников завопили – между ними появился яркий голубой шар, размером с человеческую голову, и латы несчастных тут же раскалились докрасна. Латники истошно завопили, противно запахло палеными тряпками, мясом и нечистотами, вверх поднялся черный, невыносимо противный дым.

А потом жахнуло, да так, что заложило уши – латников разбросало в стороны, вместо тех, что начали поджариваться, на арене остались обугленные куски мяса, от которых поднимался пар вперемешку с дымом.

Двое других еще шевелились, когда между ними на арене снова возник светящийся шар.

Сергей не стал дожидаться, когда плазмоид снова потеряет стабильность и взорвется. Он повернулся к трибунам, внимательно их осмотрел. Отметил расположение ВИП-ложи, понял, что скорее всего именно здесь находится хозяин всей этой мерзости, и… активировал там три плазмоида – один за другим.

Расстояние оказалось предельным, он едва смог поместить свои «мины» туда, куда нацелил, но все получилось. Грохнуло так, будто он забросил в ложу три противотанковые гранаты, а не красивые сине-фиолетовые шары. Полетели осколки камня, из которого собственно и был сложен амфитеатр, обломки горящей деревянной облицовки, кресел, ткани.

И тогда на трибунах началась паника. Народ бросился бежать, сталкиваясь в проходах, топча упавших, голося от охватившего их животного ужаса. Часть зрителей, те, что похитрее, с самого начала событий происшедшим с участием неизвестного, спустившегося с неба, сообразили, что сейчас что-то произойдет, и тихонько потянулись к выходам. Они-то в основном и выжили. Остальным не слишком повезло.

Сергей поднялся в воздух и, как бомбардировщик на бомбометании, медленно полетел вдоль трибун, запуская, активируя смертоносные плазмоиды.

Трибуны были сколочены из дерева, сухого, отполированного задами зрителей за сотни лет, и когда перегретая плазма подожгла их, они запылали весело, ярко, почти без дыма – если только на скамье не оказывался труп одного из задавленных, или задохнувшихся от дыма зрителей. Тогда к небу поднимался черный дым, и в воздухе пахло паленой свиньей.

Всего через десять или пятнадцать минут пылал весь амфитеатр, число трупов измерялось сотнями, а возможно, и тысячами. Кто их теперь посчитает?

В историю это пожар вошел как «Проклятый Пожар», или «Кровавое Возмездие». Историки оценивали количество жертв цифрой от тысячи до двух тысяч человек. Никто учета вошедшим зрителям не вел, а значит – определить, сколько людей сгорело в этой страшной печи, было невозможно.

Закончив свое дело, Сергей спустился на арену, подошел к Морне, застывшей над Ресонгом, и, перекрывая треск пламени, вопли сгорающих людей, сказал:

– Морна, нам пора! Нас ждет Лорана. Нам пора отсюда убираться.

– Как? – Глаза Мораны были пусты, она не смотрела на Сергея и только вглядывалась в бледное, окровавленное лицо своего мужчины. – Зачем? Теперь – зачем?

Сергей вздохнул, намертво захватил Морну невидимыми силовыми лапами и медленно, набирая скорость, поднялся в воздух. Под ногами осталась горящая чаша Ямы, темные улицы города с редкими фонарями, а еще – два маленьких, отсюда почти не видимых тела – Занда и Ресонг, люди, с которыми Сергея свела судьба. Хорошие люди, которых он не смог уберечь. По глупости, наверное. Или по воле богов. Злой воле, немилосердной, впрочем – как это всегда и бывает.

Они выбирались с Пиратских островов на «Черном цветке», Сергей забросил на него Морну и Лорану, сообщил команде, что теперь они будут подчиняться Морне, и вскорости корабль уже выходил из бухты мимо стражи, заинтересованно разглядывавшей дым, который тянуло из города.

Стражники со сторожевых скал спрашивали, что происходит в городе, Сергей объяснил, что кто-то поджег Яму и дома капитанов, что находились в центре (он не пожалел времени на такое богоугодное дело). Стражники удовлетворились объяснением – и слава богам. Убивать уже не хотелось. Он и так уже купается в крови, как настоящий тиран-упырь.

В команде «Черного цветка» никто не был убит – никто, кроме двух парней, которых Лорана привязала к мачте и медленно разрезала на куски, начиная с «их поганых членов» и заканчивая языками. Они умирали долго, страшно, Сергей не желал на это смотреть, но вмешиваться не стал. Лорана ему все рассказала.

Возможно, эта расправа, а также приличное количество золотых (конфискованных у покойного Мокрассана), выданных команде корабля, стали причиной истовой работы всех, от матроса до боцмана и нового помощника капитана, разбирающегося в судовождении. Мокрассан недавно набрал новую команду, увеличив состав ее в два раза, так что проблем с обслуживанием парусов не возникло.

Команда боялась Морну и Лорану до колик и бегала по приказанию бегом, будто люди спасались от смерти. Впрочем, это было недалеко от истины. Морна сразу сказала – кто будет плохо работать, отправится в пасть к морским чудовищам, которые стаями сопровождали корабль и в открытом море.

Сергей не мог улететь к пузырю вместе со своими соратницами. Не хватило бы сил. Он был вынужден снова оставить их на корабле, но теперь они были гораздо осторожнее, чем в первый раз. И коварного капитана Ульдира Мокрассана уже не было.

А еще – команда знала, что Серг вернется, и знала, что будет, если они посмеют напасть на его друзей. Потому можно было спокойно лететь к пузырю, а потом вернуться и забрать женщин с собой.

И все равно – улетал Сергей не со спокойным сердцем. Один раз так уже улетел…

Рес и Занда. В Занду он был когда-то влюблен, а Рес… Сергею его тоже не хватало. Как и Джана. Как и Абины. Как всех, кто был ему дорог, и кто безвременно ушел, оставив о себе только память. И хорошо, что у Сергея память нечеловеческая, что он ничего не может забыть. Когда-нибудь расскажет о своих друзьях поэтам, сказителям, писателям, и они сочинят хорошие романы, и это будет памятником погибшим друзьям.

Впереди – много работы. Добыть много золота, восстановить «Ла-Донг», остановить наступление Гекеля и помирить лесных жительниц и Эорн. Разобраться с Киссосом и создать свою армию, которая позволит держать Империю в узде.

И осчастливить людей – как сможет. Даже насильно. Неправда, что насильно счастливым сделать нельзя – можно. Нужно только рассказать людям, в чем именно их счастье, вот и все. И быть справедливым. И тогда – настанет мир и покой.

И возможно, тогда Сергей выполнит то, зачем боги заслали его в этот мир. По крайней мере – он надеялся, что дело обстоит именно так.

А пока – он несся в сверкающем голубом небе, щурясь от яркого света и глядя на облака, проплывающие под ногами!

И было ему хорошо и печально. Печально, потому что, теряя друзей, ты теряешь часть самого себя, своей души.

А хорошо потому, что впереди – интересная жизнь, новые друзья, новые впечатления, новая любовь…

«Счастлив тот, кому знакомо щемящее чувство дороги, и ветер рвет горизонты и раздувает рассвет!»

Вперед, и только вперед!

«Прогрессор из меня не вышел, переквалифицируюсь в Тираны! Не боги горшки обжигают, справлюсь! Уж не сложнее, чем летать в небе, это точно!»

Сергей засмеялся, прибавив скорость, ввинтился в воздух, как баллистическая ракета.

Все будет хорошо! Счастье будет всем!

А уж даром или не даром – тут уж как получится.