Глава 6. Исследование № 2

Пока ужинали, Агрипина помалкивала, думая о чем-то своем, а меня так и распирало от любопытства: «Что она в юности учудила, коль пришлось так же, как и мне, учиться управлять снами. Ну и да – откуда она обо всем этом узнала? Или на собственном опыте… вернее, не так, неужели сама сумела найти решение?» Вот только отвлекать ее не хотелось, мало ль что полезное припомнит и присоветует.

Закончив с едой, старушка собрала со стола тарелки, отмахнувшись от моей попытки помочь, и зашаманила опять возле плиты, шурша какими-то пакетиками, звякая склянками и успевшим закипеть чайником.

– На вот, выпей, – наконец-то произнесла она, протягивая стакан с парящим отваром из трав.

Вкус у напитка несколько отличался от испробованного накануне, но я не придала этому значения. Спала опять как убитая, но в этот раз мне даже сон привиделся. Обычный, без синеглазого соглядатая.

Я стояла на пестром от цветов лугу, с трех сторон окруженном лесом, с четвертой же открывался вид на огромное озеро, бабочки вокруг порхают, пчелки жужжат, а рядом на уже знакомом покрывале барахтается, пытаясь встать на четвереньки карапуз нескольких месяцев от роду. И почему-то я знаю – это девочка, это – моя дочь!»

Проснулась, ощущая себя отдохнувшей и полной сил. Хотела опять уборкой заняться, но Агрипина меня остановила:

– Успеется еще, – говорит. – Там чай с блинчиками, – она махнула в сторону стола. – Попей и пойдем, я тебе кое-что покажу.

Спросить бы что именно? Да неудобно как-то. Хотела бы – сама сказала, а так… вот сходим и увижу. Надеюсь, она меня не на кладбище потащит.

Погода сегодня была чудесной: солнечно, безветренно, и при этом не слишком жарко. Агрипина еще в доме вручила мне какую-то довольно увесистую котомку. Ну а я-то что? Дали. Беру. Велели нести. Несу.

Выйдя за калитку, старушка пропустила меня вперед, прикрыла за собой дверцу, а вместо замка использовав один из черепов: дыркой, где когда-то была шея, надела его на верхушки двух колышков – одного от калитки, второго от забора.

– Жутковатый замочек, – поежилась я.

– Ай, из этой головы когда-то знатный холодец получился, помнится, – махнула рукой бабка и тут же к ней на плечо с пронзительным карканьем опустился тот самый ворон, которого я видела в день приезда. – Опоздал ты, Гришка, – погладив птицу по головке, молвила старуха. – Нет у меня с собой ничего. Вот вернусь – покормлю.

Птица недовольно коротко каркнула и, взмахнув крыльями, спикировала с плеча на землю. А меня зацепила оговорочка: она сказала «вернусь», а не «вернемся»! Но озвучить свои опасения я не решилась.

– Прямо как в страшной сказке: дом с черепами напротив кладбища, черная кошка, ворон…

– А как иначе, в людях же веры мало, а злости много. Так вот приходят и кому действительно что-то необходимо, те, переборов суеверный страх, входят в дом с верой, и для таких мои заговоры действуют безотказно. Ну а лихой народ да шутники всякие, наоборот, таких мест сторонятся. Хотя, чего мертвых бояться? Тех же черепов.

Тем временем мы все шли по дороге, в ту сторону, где я еще не бывала. За нашим домом обнаружилось еще несколько скособочившихся заброшенных построек, некогда бывших домами, и все. Даже кладбище, располагавшееся на другой стороне от дороги, закончилось. Теперь мы топали по тропинке. Окружавшие нас на выходе из деревни кусты сменились редколесьем, а вскоре и вовсе стало темно под древними кронами могучих деревьев. А минут через пять впереди показался просвет и… Мы вышли на луг из моего сна!

– Обалдеть! – озираясь по сторонам, воскликнула я.

Ошибки быть не могло: точно так же с трех сторон лес, возле выхода с тропинки стоит запримеченная мною во сне расщепленная молнией сосна, а с четвертой стороны – то самое озеро, в котором я вчера купалась.

– Видела? – с нотками гордости то ли спросила, то ли констатировала Агрипина.

– Угу, – промычала я, продолжая, не веря своим глазам, озираться по сторонам.

– И что же ты видела? – уточняет, и откуда-то приходит понимание, она не о том, что вокруг, а о сне.

– Этот луг, то покрывало, что вы мне вчера на озеро дали, и малышка на нем…

– Значит, получится все у тебя, – улыбнулась бабка. – Я ж специально кой-чего примешала в отвар, сон вещий чтоб призвать. Вот и увидала ты свое будущее: справишься с бедой, дочку родишь и в эти края воротишься.

– Так вы, что ж, знали, что мне это место привидится? – вылупилась я на нее, а та лишь руками замахала, рассмеявшись хрипловатым каркающим смехом.

– Бог с тобой, деточка! Откуда бы?! Просто решила место силы нашей ведьмовской показать, – говорит, а сама, приминая траву, напрямки через луг идет, и не смотрите что дряхлая, а бодренько так просторы бороздит. – Думаешь, протянула бы вот так просто ни много ни мало до сто пятнадцати годков? Ты ж, почитай, аккурат на мою очередную годовщину в гости нагрянула.

Я аж споткнулась, цифру услыхав. Сто пятнадцать! Офи-и-игеть! И ведь все сама делает. Да и меня кормит, поит.

– Раньше не часто тут бывала, раз в год примерно. А последние лет пятьдесят раз в месяц обязательно прихожу сюда, – ее скрюченные, обтянутые сухой, словно пергамент, кожей пальцы, указали на ничем не приметный кусочек луга. – Будь в то время хоть снег по пояс, хоть дождь проливной. Ты-то, покамест силу не осознала, не почувствуешь, но я еще в молодости это место валунами обложила, не споткнись о них, смотри под ноги. Они с годами подпросели, конечно, но на случай чего какой-никакой ориентир.

– И что в этом месте? – уточнила я.

– Так говорю же, тут сосредоточение сил. Ну-у… как бы это пояснить… Организм подпитку получает, да и вообще, в таких местах нашей братье даже думается лучше. Потому и решила тебя привести. Вот тут и думай, – говорит. – Того гляди и ответ скорее сыщешь, – добавляет, а сама обратно разворачивается, собираясь уходить.

– А… – Я скинула с плеча котомку.

– Это тебе. Там покрывало, да еда кой-какая. Ну а к ужину жду, – проскрипела старуха и поковыляла к теряющейся меж деревьями тропинке.

Проводив ее взглядом, прошла немного дальше и таки запнулась о верхушку притаившегося в траве валуна. Оценив его размеры, аж присвистнула: сейчас он почти весь утонул в грунте, выступая всего сантиметров на двадцать вверх, но оставшаяся на поверхности часть впечатляла – примерно с полметра в диаметре! Вот и как она их таскала сюда? Я б такой и не сдвинула, наверное.

Обогнув препятствие сбросила котомку на траву, и еще раз оглянулась по сторонам. Хм… а ведь в том сне именно на этом месте я и стояла. Ну что ж, все одно к одному. И вчерашнее мое гадание на воде, и сон, значит, все получится, дело за малым: приметить, на что реагирует синеглазый, и как-то научиться управлять собой во снах.

Расстелила я уже знакомое покрывало, не удержавшись посмотрела, что там мне Агрипина собрала: пластиковая двухлитровая бутыль с мутноватым чаем, видимо, как всегда, медом подслащенным, еще литровая с водой, лепешки, пара яблок и в полиэтиленовых прозрачных пакетиках отварная картошка, соленые огурцы, сало.

Скинула всю одежку, и в чем мать родила разлеглась, решив воспользоваться тем, что утреннее солнце не слишком сильное, вокруг ни души, а значит, можно позагорать. Отхлебнула чаю. Легла и уставилась в чистое, безоблачное небо. С чего ж начать-то? Думаю, первые дни рассматривать смысла нет. Вчера, помнится, мысль какая-то мелькнула… Что ж там было-то… Ах, да…

Это произошло как раз в ту ночь, когда в моих видениях появились новые действующие лица. Начиналось все как обычно – он и я, тихий хрипловатый приказ ласкать свое тело, мое безропотное подчинение. В какой-то момент, умудрившись оказаться поперек кровати, я одной рукой неистово терзала половые губки, клитор, и так и оставшийся неоскверненным вход в святая святых, вторая ладонь мяла грудь, перед глазами все плыло, дыхание сбилось, а тело готовилось вот-вот забиться в экстазе, и вдруг… Синеглазый оторвал от меня взгляд и приглашающе махнул рукой в сторону двери. Тут же в комнату вошли двое: высокий сексапильный брюнет и смуглая блондинка с роскошной гривой волос.

Я, вмиг остыв, напряглась и, натянув на себя одеяло по самый нос, взирала на незваных посетителей, явно успевших стать свидетелями моего позора. Не знаю, кто это и почему их пригласили, еще и вид у меня такой… да и поза фривольная: ноги согнуты в коленях, голова свесилась в проход, пот проступил на полыхающем от смущения лице, а про прикушенную губу и бегающие глаза вообще лучше молчать. Одно дело – привыкнуть к тому, что на соседних кроватях спят соседки по комнате, и знать, что впоследствии они остаются в неведении о происходившем здесь по ночам, считать само собой разумеющимся присутствие синеглазого, но эти люди…

– Начинайте, – произнес мой ночной визитер, а я напряглась: что-то сейчас будет?

Бросив на меня мимолетный взгляд, «гости», повинуясь приказу, начали…

Их губы слились в нежном поцелуе, руки, едва касаясь одежд, заскользили по телам друг друга. Я пыталась отвести взгляд, ан нет, не вышло – пришлось наблюдать за происходящим.

Постепенно объятия стали жарче, первой упала на пол блуза, открыв взору красивое нежно-розовое кружевное белье, ненадолго задержавшееся на теле своей хозяйки, затем последовала рубашка парня… Вскоре передо мной предстали во всей своей природной наготе два великолепных тела, сплетенных в жарких объятиях. Особенно впечатляли равномерный золотистый загар у девушки и полное отсутствие волос на смуглом теле мужчины. Рассматривая их, с удивлением осознала, что плотоядно облизываю внезапно пересохшие губы.

Тут-то и началось самое интересное: девушка, медленно покрывая поцелуями тело партнера, начала медленно оседать вниз, и… вот что она там делает, а? Ее руки и лицо оказались на уровне мужского паха. Парень осторожно ухватил блондинку за волосы, направляя движения, а сам, зажмурив глаза, с тихим стоном запрокинул голову назад.

Нет, так нечестно! Нечестно! Нечестно!!! Попыталась сменить позу и ракурс. Ага, размечталась, наивная. В этот миг хотелось биться головой об стены из-за своей беспомощности. Я, конечно же, догадывалась, что именно она делает, но если уж по воле синеглазого я тоже стала наблюдателем, то хочу видеть все!

А тут еще и звуковые эффекты добавились: смачное чмоканье и мычание вошедшей в раж девицы, учащенное дыхание и постанывание парня. Под одеялом стало невыносимо жарко, внизу живота полыхает требующий удовлетворения огонь, а еще… еще мое былое смущение сошло на нет. Чего стесняться тех, кто не стесняется тебя?

Я не заметила, как собственные руки стянули мой покров, оголив торчащие вверх холмики грудей. Прохладный воздух вопреки ожиданиям не остудил мой пыл, а опалил полыхающую жаром, взмокшую кожу. И да, в тот миг на лице синеглазого появилось удивление: он приподнял одну бровь, в глазах мелькнула заинтересованность, голова как-то странно склонилась набок, но тут же все это исчезло, сменившись обычной маской холодного безразличия.

А в следующую секунду мне стало не до него: блондинка, все так же руками и губами лаская тело мужчины, грациозно поднялась, умудрившись как-то по-кошачьи выгнуть спину. Но парень тут же надавил ей на плечи, возвращая к исходной позиции. И все бы ничего, но на этот раз, вместо того чтобы присесть – она отступила на шаг назад, оказавшись возле самой кровати и… наклонилась! М-м-м… Моя голова очутилась как раз между ее слегка расставленных ног. Теперь я видела ее подбородок, слегка покачивающиеся груди с темными ареолами возбужденно торчащих сосков, и… да, начисто выбритые и, как ни странно, тоже загорелые половые губки. Возникло желание коснуться ее, но мое тело, как всегда, спасовало.

Ну что ж, я хотела видеть? Пожалуйста. Получила желаемое. Это не совсем то, чего можно было ожидать, но и этот ракурс оказался довольно интересным. В какой-то момент мужчина вошел в азарт и, схватив подругу за голову, начал усиленно насаживать ее на свое достоинство. Груди колыхались в такт движениям, его выбритая мошонка шлепала по подбородку почмокивающей и порою мычащей и постанывающей девушки, а нависающие надо мной набухшие от возбуждения, влажно поблескивающие половые губки начали сжиматься-разжиматься, выдавливая все новые и новые капли женского сока, а потом… задрожали, и на мой подбородок упала сорвавшаяся с ее нижних губок тягучая капля!

Во рту пересохло. Еще недавно, случись подобное, меня, наверное, вывернуло бы от отвращения и брезгливости, но сейчас я всем своим существом жаждала слизнуть эту каплю. Ощутить ее вкус, а лучше… лучше припасть губами к источнику. Почувствовать, как эта головокружительная красотка стонет от моих прикосновений, заставить ее кричать в голос раз за разом, сотрясаясь в экстазе! Увы. Рожденный смотреть, потрогать не сможет. Не выдержав напряжения, коснулась своей промежности. О, боги! Никогда еще там не было настолько мокро! И так сладко… Я смотрела на то, как трепещут ее половые губки, и ощущала, что мои непроизвольно вторят этим движениям. И да, в тот день я уже не хотела большего…

Собственно, тогда мне удалось всего один раз пойти против воли синеглазого. Это его, кстати, и зацепило. Ну а в конце, очутившись между ног блондинки, уже не могла видеть его реакцию. Ну что ж. Один момент в копилочку: возможно, когда я реальная, а не только та, во сне, возбуждаюсь, мне удается, пусть и ненадолго, управлять своим телом. А значит… значит, я должна изначально, перед тем как заснуть, быть на взводе. Что ж, когда возвращение снов станет неизбежно, – попробую. Ну а пока… пока стоит поесть… И, наверное, не мешало бы прогуляться до озера, что-то от всех этих воспоминаний тело огнем горит.