Глава 3. Сделка с… ведьмой
Опасаясь опоздать на автобус, я как ошпаренная выскочила из здания вокзала и заметалась в поисках хоть какого-нибудь транспорта, на котором можно было добраться до автостанции. Уже почти рассвело, видимость прекрасная, но поблизости не было ни одной маршрутки, автобуса или такси, лишь в сторонке одиноко стояла какая-то иномарка.
Взгляд на экран мобильника заставил запаниковать – до отправки нужного мне автобуса осталось чуть меньше сорока минут! А потом… потом… если потрачусь на такси аж до деревни, которая ни много ни мало в пятидесяти километрах от Нижнего Новгорода, то наличности совсем не останется, и так-то вопрос: чем мне с бабкой расплатиться, если та согласится и сумеет помочь справиться с моей бедой?
В этот момент иномарка тронулась и неспешно начала выруливать с привокзальной площади. Я и сама не успела понять, как мои ноги, игнорируя призывы разума, бросились наперерез машине. Скрип тормозных колодок, легкий толчок – и я распласталась на капоте… встретившись с взглядом пронзительно синих глаз пассажира.
– Ты что творишь! – заорал выскочивший из авто водитель. – Самой жить надоело, о других подумай! У меня жена и трое детей! Кто их кормить будет, если меня из-за тебя посадят?!
Ответить я не могла. Все мое внимание было приковано к сидящему в салоне мужчине, во взгляде которого мне почудилась… досада? Хм… странно даже. Тогда, в поезде, в первое мгновение мне показалось, что в его глазах промелькнуло узнавание, но оно тут же скрылось за маской равнодушия. И вот сейчас он вновь смотрит с безразличием, как на досадную помеху. Хотя почему как? Так ведь и есть. Ехал себе человек, так нет же, всякие взбалмошные девицы под колеса бросаются.
Водитель тем временем продолжал сотрясать воздух криками, пытаясь увещевать такую нехорошую меня, чтобы слезла с капота. А я, словно во сне, наблюдала, как синеглазый неспешно открывает свою дверь, выходит на тротуар.
– Она со мной, – со вздохом произносит он, а у меня от этих слов аж внутри все оборвалось: «Как с ним? Куда? Зачем?»
Водитель вмиг притих. А я что? Я ничего. Слезла, так и быть, с капота, не очень-то и удобно на нем сидеть. Синеглазый кивнул, чтобы забиралась в машину. И вновь дежавю. Нет, во снах я неизменно оказывалась в той обстановке, в которой перед этим засыпала, и никаких машин там ни разу не видела, но сам факт слепого подчинения… Это раздражает, но ничего не поделать, безропотное послушание вбито в меня за последние семь месяцев почти на уровне рефлексов.
– Тебе куда? – стоило мне забраться на заднее сиденье, поинтересовалось воплощение моих ночных кошмаров.
– На автовокзал, – с облегчением говорю.
– Слышал? – обратился он к успевшему занять свое место водителю, тот лишь кивнул в ответ, и вскоре мы уже неслись по утренним улицам незнакомого города.
До места назначения донеслись лихо, с ветерком, благо повезло – практически все светофоры, попадавшиеся нам на пути, были зелеными. Машина остановилась возле двухэтажного желтого здания.
– Приехали, – пробасил водитель.
– Сколько я вам должна? – пискнула я.
– Нисколько, – впервые за время общения ухмыльнулся синеглазый. – Катись уже, неправильный колобок…
От этих слов мои щеки вспыхнули, и я стрелой вылетела из машины, по-спринтерски припустив к зданию автовокзала. Влетев внутрь, привалилась спиной к двери, пытаясь отдышаться и утихомирить бьющееся где-то в области шеи сердце.
– Неправильный колобок, – шепотом повторила я и едва не застонала в голос.
Именно так с самого начала называл меня кукловод из снов. Но тогда это было в некоторой мере оправданно, если вспомнить мою фигуру, а позднее это прозвище стало моим вторым именем. Но сейчас! Сейчас, глядя на вполне стройную девушку, назвать ее колобком? Как такое возможно? Или… Может, все же совпадение? Колобок от всех уходил, а я вот сама едва ли не под колеса бросаюсь…
– …через пять минут, – ворвался в сознание голос диктора, раздающийся из динамиков. – Повторяю, рейс Нижний Новгород…
– Ох! – спохватилась я и бросилась к билетным кассам.
Успела. И билет взяла, и место заняла не согласно номеру, а первое приглянувшееся, благо желающих ехать в столь глухую деревеньку оказалось немного: включая меня – четверо. Вернее, не так, до нужной мне деревни вообще никакой общественный транспорт не ходил, до нее еще предстояло топать и топать на своих двоих около трех с лишним километров.
Корыто, на котором предстояло ехать, вызывало опасения: не развалится ли по пути? В марках не разбираюсь, но этому чуду автопрома, наверное, не менее полувека: рыженький, кругленький, и да – жутко вонючий! Благо хоть окошки открываются, иначе задохнулась бы.
Вскоре автобус тронулся. Я глазела в окошко на проплывающие мимо улочки, на редких пешеходов и собачников, выгуливающих в скверах своих любимцев. Затем мимо замелькали промзоны, и начались ничем не примечательные поля. Потеряв интерес к мелькающим за окном пейзажам, вновь погрузилась в пучину обуревающих меня противоречивых чувств: надежда, страх, и да, раздражение из-за встречи с синеглазым. Чует мое сердце, неспроста мы с ним столкнулись именно сейчас.
Ехали около часа. Почти все попутчики успели выйти еще на полпути. Остался лишь один плюгавенький мужичонка с по-стариковски кустистыми бровями и недельной небритостью и ершиком упрямо топорщащихся волос, по которым давно плакала парикмахерская.
Асфальтовая дорога кончилась, сменившись грунтовкой. На колдобинах невыносимо трясло, и под конец пути к горлу подкатил комок, а в голове начало неприятно шуметь, казалось, еще немного и меня вывернет. Но обошлось. За окном в очередной раз замелькали сады, в открытое окно ворвались запахи сена и навоза и брех собак. Автобус резко вырулил к остановке и, дернувшись, остановился.
– Конечная! – крикнул водитель и первым вывалился на улицу, тут же закурив.
Прихватив сумку, выбралась на свежий воздух. Огляделась. Деревня как деревня, ничего примечательного. Достала мобильный, собираясь сориентироваться по карте – куда идти, и едва не застонала: «сеть недоступна, только экстренные вызовы» – гласила табличка на экране. Вот и куда ж мне теперь топать? Ну понятно, что не в обратном направлении, но, насколько я помню, от этой деревни расходятся в стороны пять дорог, и, как назло, я не запомнила, какая из оставшихся четырех ведет туда, куда нужно.
– Извините! – Я быстренько догнала того плюгавенького мужичка, что ехал со мной в автобусе. Тот зыркнул на меня исподлобья, даже не думая останавливаться. – Мне деревня нужна Вороховка, не подскажете, как до нее дойти? – обогнав его, спросила я.
– К Агрипине, что ль, намылилась? – оценивающе окинув меня взглядом, наконец-то соизволил притормозить мужик.
– Д-да, – опешила я от подобной проницательности. – А вы откуда знаете?
– Что там знать-то? – хмыкнул мужик. – В той деревне только мы с ней и живем. Не ко мне ж ты в гости, значит, к соседке. Ну пошли что ли. По пути нам.
Как выяснилось, три с лишним километра, что я по карте в Интернете намерила, – это по прямой, на самом же деле дорога вела в обход вокруг болота, петляла по лесу, а затем еще и озерцо небольшое огибала. Ноги уже подгибаются, что и немудрено – сутки без отдыха ношусь как заведенная. В поезде сидела, конечно. Но это ж разве отдых? Сначала тот толстяк все пнуть локтем норовил, а потом синеглазый своим присутствием смущал. Но зато какой тут воздух! Свежий, пахнущий разнотравьем. Хочется вдыхать его полной грудью, все больше наполняя легкие. До боли в ребрах, до головокружения…
– Ты это… не переусердствуй, – заметив мое состояние, буркнул большую часть дороги помалкивавший мужичок. – Для городских это полезно, если меру знать, а коль не ведать границ, так и плохо сделаться может. Агрипина, конечно, вы́ходит. Но тащить тебя мне недосуг.
Вот что за жизнь? В кои-то веки начинаешь чему-то радоваться, и тут же кто-то спускает тебя с небес на грешную землю. Не успела я толком погоревать о несправедливости судьбы, как возле дороги показался столбик с табличкой, на которой было написано название нужного мне населенного пункта. За ним потянулись заросшие сорняком сады, остовы заброшенных домов с покосившимися крышами. Деревня оказалась немаленькой, но жилых домов тут практически не было. Даже странно, как это дачники сюда не добрались? Ведь, насколько я заметила в просветах между руинами, основная улица тянулась вдоль озера. Кто ж от такой благодати откажется? Да, каждый выходной в такую даль своим ходом ездить не будешь, но иногда вырваться можно. Что тут до города-то? Это я на перекладных, а если на собственном транспорте, так это ж милое дело в этих девственных местах отдыхать.
Тем временем мы дошли до поразительно добротного домины.
– Ну вот я и пришел, – буркнул мужичок. – А ты дальше иди. Агрипин дом мимо не пройдешь, заметишь, – добавил он и, не прощаясь, занырнул в приоткрытую калитку.
Иду. Вокруг все тоже запустение и разруха. На душе от созерцания таких пейзажей грустно и тягостно. Навевает ассоциации то с чернобыльской зоной, то со страшилками всякими, коими Голливуд зрителей балует. И приходит пугающая мысль: а вот сколько той Агрипине годков-то? Вдруг совсем уж старая да немощная. Или того хуже – преставилась уже, пока я к ней ехать собиралась. Вот приду, и нет ее, или ждет меня в доме давно разложившийся труп.
От таких нездоровых фантазий аж передернуло меня. Вот и чего пакость всякая в голову лезет? Денек вроде погожий, природа кругом, воздух ароматами трав напоен, а то что дома вокруг полуразрушены, так что в этом странного? Бывает. А то что справа кладбище уже минуты три тянется, так это тоже неудивительно, это сейчас деревня заброшена, а когда-то, судя по количеству домов, была большой.
Что-то длинновата деревенька оказалась. Иду, и конца края ей нету. Уж и мысль шальная мелькнула: не кругами ли хожу? Хотя, нет. Дорога, куда ни глянь, ровно вдаль убегает, и мы ж с тем мужиком как вошли, так ни разу и не поворачивали никуда.
И вдруг… я аж запнулась, углядев то, что предстало моему взору. Вот уж прав мой проводник был, мимо такого дома точно не пройдешь. Не хочешь, а приметишь.
А стояла передо мной избушка из сказки. И сказка эта вряд ли добрая. Нет, курьих ножек не было, обычный по местным меркам домик. Небольшой по периметру, основательно осевший почти по окна, но крыша целехонькая, да и чердак, судя по всему, высокий. Напугало иное: сам дом обвешан пучками непонятных трав, а в качестве забора используется частокол и на верхушке каждого колышка – по черепу. Хорошо хоть не человеческому. Козьи, свиные, коровьи, собачьи, чьи-то еще. Ну и да, промеж всего этого некромантского счастья еще и веники из каких-то трав.
– Жутковато… – пробормотала я, подумывая: не пора ли мне обратно?
– Мяу, – раздалось откуда-то снизу, и моих ног коснулось нечто мягкое и пушистое.
Никогда кошек не боялась, ну тут невольно вскрикнула, отскочив в сторону забора.
– Мяв? – вылупила на меня свои зеленые зенки сидящая напротив меня кошка: пушистая, черная, и да – невероятно красивая.
– Напугала ты меня, – смущенно улыбнулась я зверухе, мысленно отметив, что по мне психушка плачет – с кошкой разговариваю!
– Кха-а-ар-р-р… – раздалось хрипловатое в ответ из-за ограды.
Я опять шарахнулась прочь. На этот раз еще и перекрестилась, хотя прежде за собой излишней набожности не замечала. И тут заметила, что во дворе стоит скамейка упрощенной конструкции: спинка – одна доска, сиденье – две, вместо ножек несколько чурбачков, а спинка парой жердин придерживается. Ну и на этом чуде огородно-садового дизайна восседает ворон. Здоровенный, откормленный и местами уже седой от старости.
Вот это антураж! С ума сойти можно! У моей-то бабушки дом как у всех был, ничем от соседей не отличался, а тут такое! Хочешь не хочешь, проникнешься значимостью момента и поверишь в то, что хозяйка не обычный человек, а нечто большее.
– А вот и мой подарочек пожаловал, – раздался скрипучий старческий голос, обладательницы которого, я сколько ни присматривалась, нигде не видела. – Заходь красавица, не дело через забор разговоры вести.
Страшно, но иду. В конце концов – вдруг и вправду поможет?
– Эка тебе бабка родная беду подсупонила. Эх, дурная ее голова… И теперь ведь мается, покоя найти не может… – скрипела старуха.
Что она там про мою бабку говорит?
В раздумьях вваливаюсь во двор и вижу в низеньких дверях щуплую старушку неопределенной степени дряхлости. Бог знает, сколько ж лет человеку должно быть, чтобы он ожившую мумию напоминал? Росточком, дай бог, мне по грудь, сухонькая настолько, что свободное платьишко будто на вешалке болтается, а не на живом человеке надето. Лицо – сплошная каша из глубоких морщин, среди которых даже глаза и губы теряются. А вот седые волосы густые, волнистые, с тяжелыми крупными спиральками на концах. Красота!
– Здравствуйте, – говорю. – Мне к вам обратиться порекомендовали…
– Ты в дом-то заходи, рекомендованная моя… – ощерилась в редкозубой ухмылке старуха.
У меня аж мурашки по коже пробежали при виде этого «милого» оскала, так и подмывало сказать: «Может, я тут постою?» – но бабка уже внутри избушки скрылась, прежде дверь гостеприимно распахнув.
Прихожая, где только и поместились сменные бабкины калоши да лавка с парой ведер воды. Дальше проходная кухня: небольшой дореволюционный холодильник с ручкой, как на древних «Москвичах», плита на две конфорки с газовым баллоном, кухонный столик, возле дальней стены русская печь-лежанка, с двух сторон от которой по двери. В одном из углов иконы, ладанка и свечи.
Пыльно, в затхлом воздухе четко ощущается смрад старости. Этакий букет пота и еще каких-то запахов, свойственных о-о-очень пожилым людям, и даже вездесущие пучки трав не смогли перебить это амбре. Ох-хо-хо… вряд ли она мне за сегодня все успеет сделать, да я и сама вот-вот упаду от усталости. А в деревне жилых домов, считай, нет. Выходит, придется ночевать тут! Прямо напротив кладбища, окруженной забором с черепами, рядом с древним вороном, черной кошкой и самой настоящей ведьмой. Ужас!..
– Ты присаживайся, – проскрипела хозяйка. – Сейчас чайку тебе налью успокаивающего, через полчасика заснешь как убитая, – говорит, а меня такая перспектива совсем не радует. Не факт, что «как» убитая, да и сны мне такие снятся, что лучше вовсе не спать. – Да поесть соберу, – продолжала приговаривать она, шустро не по-возрасту суетясь возле плиты. – Гости у меня нечасто, ты уж прости, разносолов не водится.
Передо мной уже стояла миска с квашеной капустой, тарелка с солеными огурцами, блюдце с нарезанным кусочками салом, какие-то лепешки.
– А с чего вы взяли, что моя беда как-то с бабушкой связана? – не удержалась я.
– Потому как, деточка, сила наша по женской линии через поколение переходит. И от тебя к внучке перейдет.
– У вас тоже внучка есть? – ляпнула я.
– Могла бы быть, – горько вздохнула старуха и пуще прежнего ссутулилась. – Да вот только не уберегла я дочку, а без нее откуда внучке-то взяться? Будешь моей внучкой? – как-то неожиданно очутившись возле меня и заглядывая в глаза интересуется.
– Это как? – опешила я.
– А так, – она махнула рукой и вновь припустила к плите, где что-то бурлило в кастрюльке. – Я тебе помогу, ты мне, и мы в расчете. Ну и наследство все мое тебе останется.
Какое у нее может быть наследство? А судя по тому, как она выделила слово «все», оно имеется и немалое. И тут навалилась усталость: внучкой так внучкой, хоть кем, лишь бы избавили уже меня от этих проклятых снов.
– Согласна, – говорю.
– Вот и чудненько, – запричитала бабка. – Вот и ладненько, внученька. Вот погостишь у меня месяцок-другой, решим твою проблему, а там уж и с наследством разбираться будешь.
Э-э-э… это вот о чем она сейчас? Ну бог с ним, пару месяцев я погощу, коль так надо, но почему наследство-то сразу? Она что, помирать собралась?
Тут перед моим носом очутилась тарелка с отварной картошкой. Желудок радостно взвыл, совершив невероятный кульбит, едва не выскочил из горла и заставил схватиться за вилку. А потом был странный травяной чай, и да – я заснула, впервые за неполных семь месяцев я просто спала – не мучаясь от кошмаров.
