Глава 28. Круг силы

Пока ехали, Василий старался мне настроение приподнять, всякими разными историями потчуя. Стоит заметить, вот таким я его прежде не видела, думала, он увалень косноязычный, ан нет, вещает так, что любой менестрель от зависти повесится. Заслушавшись, едва нужный дом не проскочила. Но одно точно – настроение поднял так поднял, иду и хихикаю как дурочка, вспоминая моменты из его историй.

И вот под покровом ночи выбираемся мы из машины. Тишина вокруг стоит, ни единая травинка не шелохнется, ни один листик не зашелестит. Будто специально, чтобы мы торжественность момента прочувствовали. Этакую романтику с «большой дороги»: луна яркая, почти как фонарь светит, звезды, духота, вездесущие жужжащие кровососущие и две фигурки, крадущиеся от машины к дому… Спрашивается, зачем красться, если звук подъезжающего к дому автомобиля давно всех известил о прибытии незваных гостей? Ан нет, вот такая тонкая психология – решили что-то вынюхать, пусть даже и в прямом смысле этого слова, значит, надо делать это тайком.

Давясь от смеха, я даже в дверь для приличия постучалась, за что получила полный осуждения взгляд подельника. Ну а что? Я душу успокоила зато. И плевать, что замок снаружи висит, кто этих суккубов знает, может, они любят в дом через окна забираться?

Василий тем временем, не особо считаясь с условностями и приличиями, прямо посреди двора перекинулся в котяру и начал обнюхивать близлежащую территорию. Покрутился возле крыльца, пропетлял к саду, смешно носом по земле рыская, прямо как собака, затем вышел на берег озера и… М-да, одно дело тут днем гулять – красота и все такое, а вот ночью, как показала практика, – можно и ноги переломать. Луна вроде и светит ярко, но больше слепит отсветами от воды. Былое хорошее настроение как рукой сняло.

Споткнувшись в очередной раз, я не выдержала:

– Вась, – позвала я и, дождавшись, когда эта шрамированная кошачья морда наконец-то соизволит повернуться, произнесла: – Ты это… Сходи на разведку, а я пока домой. Вещи твои заберу. Придешь за ними туда.

– Ур-р-р… – отозвался тот и, радуясь тому, что не придется поджидать неимоверно медлительную человечку, припустил вдоль берега.

Пока возвращалась, все имеющиеся у меня в лексиконе нецензурные выражения вспомнила. Про то, сколько раз споткнулась, – скажу кратко, но емко: «многократно». Но и это полбеды. Днем, например, без проблем разглядеть можно, между какими именно кустиками тропка к дому уходит, а в ночи все кусты одинаковы и под ними тьма непроглядная. За те десять неудачных попыток, что я пыталась найти выход, успела и в чертополох пару раз влезть, и в крапиву, в малинник, да и просто исшкарябаться ветками, а один раз и вовсе в ежевичник попала, причем умудрилась запутаться и едва выбралась, оставив клочки одежды на кустах. Обидно было – жуть! Возникло желание тупо сесть на берегу и ждать рассвета. Но все же упорство победило – нашла я заветную тропку.

Во дворе прихватила Васькино шмотье, запрыгнула в «ласточку» и рванула к ставшему за последнее время родным дому. Нервные потрясения, полученные во время гуляний по берегу, вызвали новую волну аппетита. Вот же, не догадывалась даже, что я такая проглотка, ведь у Василия литра два молока выпила и хлеба невесть сколько съела, а все равно есть хочу. Забралась в холодильник, с тоской оценила его содержимое и… Принялась за готовку.

Ну вернее, это слишком гордо звучит, всего-то-навсего поставила размораживаться мясо в микроволновку и воду в кастрюльке на огонь, собираясь макароны отварить. И пока все это дело от меня непосредственного участия не требовало, притащила из спальни недочитанные книги и продолжила изучение теоретической «матчасти».

К тому моменту, как вернулся Василий, я уже и приготовить успела, и поесть, и вычитать немало полезного, но, увы, к насущным вопросам никаким образом не относящегося.

– За деревней он, – произнес успевший перекинуться в человека Василий. – На лугу, где Агрипина частенько бывала.

Значит, в круг силы пошел. Ну и ладно.

– Есть будешь? – так и не отвлекаясь от чтения, интересуюсь.

– Эм-м-м… У-уг-у-у, – отвечает, и что-то мне непривычно бархатистые нотки в его голосе совсем не понравились.

Глянула я на Василия и чуть не зарычала:

– Шмотки на лавке во дворе!

– Ну вот! А я-то надеялся совратить кого-нибудь в этом доме, – притворно вздохнул шельмец и вышел из дома, сверкая голым задом.

Нет, ну не гад ли? Взрослый же мужик! Знает, что сложен весьма неплохо и бабы на него на озере небось все поголовно слюни пускают, будь они одинокие или нет. Знает и то, что мне ни в коем случае связь с мужчиной до брака допустить нельзя, а все туда же! И вообще! У меня до свадьбы четыре с половиной дня осталось, вот и что на него вдруг нашло? Прежде ведь не подкатывал никогда.

Вернулся насупленный, будто ему незаслуженный нагоняй дали. Эх… Вот и что ему сделаешь? Кот он и есть кот.

Накормила, расспросила заодно, что ж там женишок мой ненаглядный делает? А самой так и хочется кинуться к нему навстречу, хоть на луг дойти в ночи, хоть на остров готова доплыть, все равно, лишь бы рядом быть. И причина не в накопившихся вопросах, а в необъяснимой тоске. Может, дело в том, что привыкла я к этому гаду синеглазому за семь месяцев? Хотя последний месяц-полтора жила же как-то без него. Хотя… Воспоминания всегда были рядом, да и сны, пусть и изредка. А сейчас… Несколько дней его не видела и с ума схожу, место себе не находя.

В общем, не выдержала я. Стоило Василию откланяться, переоделась, памятуя о набитых на берегу озера синяках, предусмотрительно прихватила фонарик и, заскочив в «ласточку», рванула к концу деревни. И не важно, что рассвет на носу, надеюсь лишь, что не вырублюсь на полпути. А еще… Еще представляется мне, что приду я в круг силы, синеглазый обрадуется, скажет что-нибудь ласкающее слух и греющее душу, обнимет… Эх, мечты, мечты!

До места добралась без приключений, но синеглазого застать врасплох не удалось, он сидел, повернувшись ко мне лицом и… будто бы ждал меня.

– Долго собиралась, – невесть за что пожурил он.

– Да я… – на полуслове пришлось умолкнуть. Вот же черт, что со мной происходит? Чуть не стала оправдываться. – Отсыпалась, как и планировала, – не без язвительности произношу.

Одно другого не легче! Что же меня так в крайности-то бросает?

– Это тоже полезно. Решила, как отцу и сестре моим помочь?

И так от его слов обидно стало. Вот и где хоть малейший намек на романтику? Свадьба на носу, а он?! Не мужчина, а один большой комок практичности, блин.

– Для начала женись, – буркнула я.

– Куда ж я денусь, – не остался в долгу тот.

Нормально поговорили, называется. Может, ну ее на фиг эту свадьбу и этого самоуверенного самца вместе с ней? А в груди щемить от одной этой мысли начинает, и сразу на ум приходит другое: когда мне удастся подходящего мужа найти? Неведомо. Может, и вовсе не встречу. А как же Кондрат? Сгинет же. Да и Ночке сладко ли вечно в звериной шкурке бегать? Нет, не могу я от этого брака отказаться, не для себя, другим во благо. Пусть это лишь отговорка, но так легче, чем признаться самой себе, что не могу жить без этого хладнокровного упертого чурбана!

– А у тебя идей по этому поводу нет? – переступив через гордость и обиды интересуюсь.

– Есть, – лаконично отвечает.

Сижу. Жду. А он молчит. И вот же, всплывают в памяти картинки, что воображение рисовало по дороге сюда. Луна… ну так вот же она. Звезды… Тоже имеются. Синеглазый. Тут. Я… Но где ж объятия? Где шепот, где ласки и поцелуи? Еще и этот его трижды проклятый голос, от звуков которого у меня внизу живота все трепещет…

Встряхнула головой, отгоняя невесть откуда взявшиеся неуместные мысли.

– И в чем твои идеи заключаются? – не выдержав, уточняю.

– В тебе.

– Что?!

– Нужна сила, у меня ее почти нет. В тебе полно, но использовать до брака нельзя. Будет тебе брак, и обретешь право использовать свой дар. Справишься. Я ни на секунду не сомневаюсь.

Вот вроде и похвалил в конце или приободрил, а все равно за подобную прямоту прибить хочется. Ну почему нельзя было как-нибудь завуалировать свое отношение ко мне? Хотя бы видимость романтики создать? Неужели язык бы отсох? Это же даже не обоюдовыгодная сделка. Да, я получу право использовать силу, но оно мне надо? До сих пор как-то обходилась без этого, и ничего – живу. Зато он по условиям сделки выручит всех оставшихся в живых родных и обретет пожизненную кормушку. Нет, это просто оставлять нельзя. Глянула на занимающийся рассвет. Четыре дня до свадьбы. Ну, гад, подожди, вот наставлю тебе рога… Будешь гибридной особью – гадом-рогоносцем! Кстати…

– А что за третье условие?

– Верность, – коротко ответил он, и я чуть не заскулила.

Отомстила, называется, и рога пятнадцать раз подряд наставила. Хотя… А откуда он узнает? Глупый вопрос… М-да уж, памятуя о прошлом, стоит признать: он чувствует все, что происходит со мной и вокруг меня. И внутри гнев разгорается. Ну что за странные у нас с ним отношения? Его нет – тоскую так, что на стены лезть впору, он рядом, бешусь и готова к черту послать в любой момент.

– А оно мне надо? – фыркнула я вопреки придушенным воплям здравого смысла.

– Не ври, – опять до бешенства спокойно и коротко произносит.

– И в мыслях не было! – пуще прежнего завелась я.

– Ты знаешь, где мы?

– В круге силы, – отвечаю, абсолютно сбитая с толку этим вопросом.

– Что он дает?

– Энергию, силу, сосредоточенность… – перечислила первое, что пришло на память из рассказов Агрипины.

– В первую очередь здесь бессмысленно врать, – непонятно к чему клонит синеглазый. – Во вторую – это место обрядовое. Очутившись здесь, одаренный не может скрыть свою истинную сущность и… – он при этом как-то странно взглянул в мою сторону, значительно тише добавив: – Свои желания…

А в следующий миг я задохнулась от налетевшего на меня вихря. Вот синеглазый внешне расслабленно сидит в паре метров от меня, и вдруг он уже тут, сжимает в объятиях мое внезапно показавшееся неимоверно хрупким тело. Кажется, кости скрипнули и едва не похрустывают под его напором, в то время как мужские губы болезненно и требовательно впиваются в мой рот. Ощущение такое, что он не просто целует, что он именно пьет мою жизнь, и ноги в ответ на это действие становятся ватными и безвольными, а следом и весь мир накрывает пелена.