Глава 13. Пятница, тринадцатое
Утро выдалось ранним, и вовсе не потому, что я выспалась, вставать совершенно не хотелось, но откуда-то с улицы доносился трудно различимый шум, и это напрягало: кто там? Я уже привыкла жить в уединении. Недовольно бурча ругательства, вышла из дома и…
– Вернулась, гулена? – глядя на носящуюся по двору Ночку, усмехнулась я.
А картина предстала презабавная: на заборе восседает Гришка и наблюдает, как за нашей пушистой красоткой по двору носится какой-то весьма упитанный серый котяра с весьма солидной боевой историей на шрамированной физиономии. У Ночки же шерстка стоит дыбом, хвост распушился, и улепетывает она так, как будто в первый раз представителя мужского рода семейства кошачьих увидела. Хотя… может, и впервые? Вообще непонятно, откуда этот брутал к нам приблудился.
На очередном вираже Ноча, успев наградить поклонника новой глубокой царапиной на морде, с разгона умудрилась заскочить ко мне на руки, но на этом не успокоилась, а забралась на плечо и уже оттуда победоносно посмотрела на опасающегося подойти к незнакомому человеку кота.
– Я так понимаю, тебе он не мил? – успокаивающе поглаживая зверуху, поинтересовалась я.
– Ур-р-р… – раздалось у меня под ухом, и следом в сторону сделавшего вперед небольшой шажок кавалера: – У-у-у-у… Ш-ш-ш-ш…
– Гришк, ну а ты куда смотрел? – вопрошаю, глядя на ворона. – Или считаешь, если хозяйка в доме спит, то ваше задание отвечать друг за друга потеряло силу?
Нет, ну это надо видеть! Этот пернатый потоптался на черепке, на котором сидел, и развернулся к нам… хвостом! Приплыли.
– Так, – повернулась я к коту. – Не знаю, откуда ты на нашу голову взялся, но валил бы ты подобру-поздорову. Нечего мне тут девок портить. Тебе удовольствие, а нам потом котят пристраивать, да, Ноча?
– Ур-р-р… – отозвалась явно успокоившаяся кошатина.
Увы, кот оказался непонятливый или слишком упертый? В общем, уходить не собирался и все так же пожирал жаждущим явно не хлеба взглядом сидящую на моем плече пушистую красавицу. Вот и что теперь делать? Оставить ее на растерзание этому шрамированному монстру? Или в доме запереть на весь день? Еще и Гришка, предатель, так и сидит к нам попой, только головку повернул и косится любопытно.
– Пошли-ка, подружка, в дом, – говорю.
Пока я заваривала чай, собирала в сумку провизию, Ночка знай себе намывалась. Видимо, опять придется отказаться от старого плана – сначала искупаться и потом вдоль бережка пройтись до луга. Придется прокатиться на моей «ласточке» до конца деревни, а уж там чутка пройдем ножками через лес, по крайней мере от назойливого Ночкиного кавалера избавимся, а к нашему возвращению, надеюсь, он уже уберется восвояси.
И тут вспомнился мне вчерашний разговор с Василием. Села я на лавку, взяла на руки жертву неразделенной любви и, почесывая то за ушком, то тут, то там, осторожно добралась до пузика и… наткнувшись на описанный шрам – замерла. Как такое возможно? Да, не исключаю, что через несколько поколений могла родиться абсолютно похожая кошечка, тем более она вся черная, поэтому сходство только в определенных по счету белых бровинках и усиках, ухо она и вправду могла прищемить, но этот удлиненный и плотный на ощупь шрам на брюшке возле лапки…
– Так это правда? – произношу, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Ур-р-р? – кошка подняла головку и вопросительно посмотрела мне в глаза.
– Да понимаешь, – начала рассказ я, – Василий был уверен, что с тобой еще в детстве играл. Все приметы описал и шрам на пузике. Я не поверила. Но он же есть.
Глупо это – с кошкой разговаривать, но больно уж совпадений много. И вот сейчас опять: она как-то тяжело вздохнула и, нехотя освободившись от моих рук, спрыгнула на пол. Почему-то в голову сразу думы всякие разные полезли. Причем одна другой круче. Явно по мне психушка плачет, но я все же спросила:
– Ты человек?
Та сначала дернулась от этих слов, будто от пощечины, потом взглянула на меня не в меру разумными изумрудными глазками и… вот ей богу – головой мотнула.
– Значит, все же кошка… – несколько облегченно вздыхаю, а та задумчиво на меня смотрит и опять головой из стороны в сторону поводит. – Не кошка и не человек… Оборотень, что ли? – уже откровенно готовясь посмеяться над собой, говорю и с ужасом вижу, как та, приосанившись и выпятив грудку, кивает.
Мамочки! Кого ж я пригрела-то?!
– А тот кот, тоже?
Ночка фыркнула, сморщив мордашку, и опять кивнула.
Мать моя женщина, роди меня обратно! Я внучка одной ведьмы, приемная внучка другой, у меня древний разумный ворон и оборотень в питомцах… Нет, нет, нет! Все это не взаправду! Я нормальная! А это… Это мне все привиделось. Просто я еще сплю. Вот сейчас проснусь и…
– Тс-с-с… – прошипела я сквозь зубы после неудачной попытки, вернее, наоборот, слишком удачной попытки себя ущипнуть.
Так, спокойствие. Это не показатель. Я ведь тренируюсь управлять снами? Правильно – тренируюсь. Поэтому мне ничего не стоит себя ущипнуть во сне. Надо просто переждать, пока сон закончится и я проснусь. А пока… пока будем вести себя так, будто все в порядке. Кошка у меня оборотень? Ну и что такого? Во дворе еще один ошивается? Да ерунда какая…
Вот только бравада напускная эта, а саму аж озноб пробрал от мысли, что Ночка-то хоть своя – знакомая, а там вообще неведомо кто вокруг дома разгуливает. И как-то страшно стало в свете новых открытий на луг ехать, пусть и на «ласточке». Да и в доме одной оставаться тоже.
– Поехали-ка, подруга, в деревню прокатимся, – подхватывая свою сумку, брелок, обращаюсь к кошке, и та, недолго думая, кивнула, а потом, подойдя к моим ногам, уселась и ждет, когда же на руки возьму.
В общем, вышли мы, и да – котяра тот, который ни разу не кот, а оборотень, сидит по-прежнему во дворе и сваливать явно никуда не собирается.
– Гришка, остаешься за старшего, – произношу, пискнув сигнализацией, а сама к калитке иду, но шрамированного гостя стараюсь из поля зрения не выпускать.
Вот хочешь не хочешь, а поверишь, что этот представитель кошачьих не обычный кот. Он таким взглядом нас проводил… обиженным, что ли?
Очутившись в «живой» деревне, за неимением выбора первым делом наведалась к Василию. Как-никак он единственный мой знакомец в этих краях, ну, не считая того нелюдимого угрюмого дедка с Агрипининой деревни, который помогал бабку хоронить.
Не повезло. Застала я вместо Василия уже знакомый навесной замок на дверях. Заглянула во двор – уазик на месте, значит, хозяин где-то неподалеку. Может, в магазин вышел? Туда-то я и решила направиться. Покупать что-либо необходимости не было, разве что хлеба свежего, но не сидеть же в машине бесцельно? Сон это или не сон, но лишний интерес к своей скромной персоне у местных жителей вызывать не хочется и домой к тому коту-оборотню тоже не тянет.
– Василька ищешь? – в тот момент, когда я уже собиралась сесть в машину, окликнул меня женский голос, откуда-то со стороны соседнего двора.
Я обернулась и, приветственно улыбаясь, кивнула симпатичной женщине лет тридцати пяти.
– Так он в Брошенке небось, – говорит та, а я лишь бровь удивленно приподняла, не понимая, о чем речь. – Деревня у нас тут есть заброшенная, – пояснила Васина соседка. – Там теперича один дядька Кондрат и остался. Василек, аки кот блудливый, к нему носится… Как завеется, так на несколько дней. Что уж они там делают? Может, и вправду рыбу ловят… А мне за его коровой смотреть приходится. И хоть бы предупреждал! А-то слышу ревет, бедолажная. Вымя-то не резиновое, чай!
– Э-э-э… – только и смогла выдавить я, как-то уж очень вовремя она о котах блудливых упомянула, кошусь на притихшую на заднем сиденье Ночку, перевожу взгляд на Васин двор. – Машина-то во дворе – вон, – киваю в сторону торчащего из-за угла уазика.
– Ай, да она не работает, – отмахнулась женщина. – Вчера он так ругался, что полдеревни слышали. А тебе, случаем, не молоко надобно? А-то у меня есть, – тут же не растерялась предприимчивая всезнайка.
– Ага, – закивала я. – Оно-то мне и надобно.
– Банка есть?
– Конечно! – отвечаю, радуясь тому, что еще тогда, перелив молоко в кастрюльку, опустевшую тару вымыла и положила в багажник, чтобы позднее при случае вернуть.
Внепланово затарившись молоком, выспросила у хозяюшки, как проехать к магазину. Та только и успела с сомнением спросить, не пятница ли сегодня? А-то, мол, она в отпуске за календарем не следит, а в магазине каждую вторую пятницу месяца – санитарный день. Поблагодарила я женщину и убралась с глаз ее долой.
Еду, а сама думаю, когда ж проснусь-то? Уж больно сон мой затяжной получается. А в душу сомнения нет-нет да заползают – вдруг все это на самом деле?
И вот же напасть! Нет, хорошо, конечно, что у меня не было насущной потребности в посещении местного «универмага», как гордо гласила деревянная табличка, висящая над входом в небольшое одноэтажное зданьице размером не крупнее обычного деревенского дома. Потому что на дверях висел приклеенный скотчем листок бумаги формата А4 со сделанной от руки надписью: «13 июля – САНИТАРНЫЙ ДЕНЬ», – и внизу приписка: «Администрация».
Я только усмехнулась про себя – ага, ну какие же еще сны могут сниться про пятницу, тринадцатое? Хотя… И тут я начала восстанавливать в памяти хронологию событий. Когда последний экзамен был, когда приехала к Агрипине. Сколько у нее пожила до похорон и сколько дней с той поры прошло. И вот же черт! По всему выходило, что сегодня и есть та самая пятница, тринадцатое!
– Ну что, подруга, – обернулась я к Ночке. – Перебирайся на переднее сиденье, поедем нашего единственного односельчанина допытывать обо всем. Знает он, судя по всему, немало, пусть делится информацией. Надоели мне все эти недомолвки, – бурчу, наблюдая, как кошка послушно проскальзывает между спинками сидений и устраивается на соседнем.
Кондрата мы тоже не застали. Набравшись наглости, я даже через его двор к озеру прошла, памятуя о предположении Васиной соседки относительно рыбалки. На берегу поблизости никого не оказалось, и сколько я в даль ни вглядывалась, но только звездочки перед глазами заплясали от слепящих солнечных бликов.
Возле своего дома вытащила из салона сумку, банку с молоком, и да, не желающую встречаться со всякими приблудными оборотнями Ночку тоже пришлось в дом на руках тащить. Взглянула на часы: девять тридцать. Два с лишним часа прошло, а я до сих пор не проснулась, видать, и вправду никакой это не сон.
Как бы оно ни было, удивляться я уже, видимо, разучилась. Это для обычных людей один этот дом, с присущим ему антуражем, уже нечто из ряда вон выходящим покажется. А для меня что ведьмы, что суккубы, что… ну – да, оборотни. Не удивлюсь, если выяснится, что и наша фольклорная нечисть типа леших, мавок да русалок тоже реальными жителями здешних мест окажутся. Сразу почему-то вспомнилось, что я порой во время своих воспоминаний там, на лугу, вытворяла. Еще и взгляд тот пристальный. Я-то думала, он Гришке принадлежал, а вдруг – нет?
По идее, утро еще, и можно все ранее задуманное успеть осуществить, но как-то не по себе становится от мысли о том, что вокруг да около невесть кто шляется. В принципе разницы-то нету, тут этого некто встретить или на лугу. Все равно я одна, не считая моего зоосада, а вечно в доме отсиживаться глупо, время-то уходит, а моя проблема по-прежнему не решена.
Поколебавшись еще минут двадцать, собрала котомку, с которой меня прежде Агрипина на луг отправляла, прихватила Ночку и, закрыв дом, промчалась с ветерком до конца деревни. Наслаждаясь прохладой, неспешно прогулялись по лесу. На подходе к лугу нас Гришка нагнал. Так что к ведьминому «месту силы» мы вышли уже втроем. Смешно, но присутствие рядом кошки и ворона придавали мне уверенности. Единственное, я дала себе зарок – не слишком погружаться в воспоминания. Не дай бог, мои непотребства кто-нибудь увидит, могут ведь и не посмотреть, что я все еще девица… А мне потом разве что в петлю лезть.
