Глава 20

– Расскажи снова.

Я глотнула еще воды из бутылки, прикрыв на секунду глаза. Мы сидели в моей машине на парковке рядом с местным бейсбольным стадионом, и от периодических ударов деревянных бит по мячу голова болела еще больше.

– Я уже два раза тебе рассказала, – сказала я Блайз и добавила мощности кондиционеру – поток холодного воздуха сдул назад мои мокрые от пота волосы. Блайз нахмурилась сильнее, чем необходимо, захлопывая вентиляционные отверстия со стороны водителя, а с заднего сиденья протестующе застонала Би. Она лежала там, подтянув колени к груди. Обеих нас здорово потрепало… произошедшее, и повторение данной истории лишь всё обостряло.

Но Блайз была настроена решительно и смотрела на меня, пока я не положила голову на подголовник и скучным голосом не повторила все, что видела. Темноволосый парень со светящимися глазами, пещера, тоненькая струйка пара, сочившаяся из трещины в земле…

Когда я закончила, Блайз только больше нахмурилась и принялась рыться в стоявшей в ногах сумке.

– Итак, ты видела сны о Дэвиде или то, что приходило ему в видениях, – обобщила она, и я слабо кивнула.

– А теперь, – продолжала она, – у тебя среди дня случается полномасштабная галлюцинация. У вас обеих.

– Похоже, что так, – проговорила, садясь, Би. Она все еще была немного бледна и уже выпила целую бутылку воды; вторую, наполовину опустошенную, подруга держала в руке.

Достав дневник Сэйлор, Блайз стала его листать, а я тем временем равнодушно смотрела на забор из рабицы перед нами. Парень примерно нашего возраста, с лохматыми темно-русыми волосами под бейсболкой, перебегал от базы к базе.

– Почему ты привезла нас сюда? – спросила я.

Блайз нашла нас обеих на улице, дрожащих и перепуганных, и впервые за все время путешествия я с благодарностью протянула ей ключи. Она безошибочно привезла нас к этому полю, где запарковала автомобиль, и потребовала рассказа о том, что случилось. Она спрашивала нас и на улице, но мы с Би были слишком потрясены, чтобы говорить там.

Сейчас она быстро глянула на пробегавшего мимо нас этого паренька.

– Красивые мальчики, – ответила Блайз, словно это было достаточным объяснением.

– Приятное глазу помогает тебе думать? – спросила Би, уже больше в своем стиле, и Блайз слегка пожала плечами.

– Не повредит.

Трудно было с этим поспорить, и я, глотнув еще воды, подышала глубже, дожидаясь, пока уменьшится тяжесть в груди. Однако она не проходила, независимо от того, сколько бейсболистов я намеревалась пожрать взглядом.

Видеть то, что видел Дэвид, разделять его видение… это хорошо или плохо? Означало ли это, что мы приближаемся к нему или что ему становится хуже?

Или то и другое?

Рядом со мной Блайз удивленно хмыкнула, тыча пальцем в страницу.

– Ага, вот оно что. Поэтому-то когда Аларик стал супероракулом, паладины много дней не могли его найти.

Я посмотрела на страницу, которую читала Блайз, но ничего, кроме очередной смеси из греческих и английских слов, каких-то символов не увидела. Не в первый раз мне пришло в голову, что в этом деле нам во многом приходится полагаться на Блайз.

Мы верили, ее магия может его исправить, и предполагали, что она говорит правду о том, что находит в дневнике Сэйлор.

Я не знала, как к этому относиться.

А пока что я лишь наклонилась поближе, побуждая ее продолжать.

– Оказывается, он на много дней спрятался в какой-то пещере… – Блайз подняла голову, наморщив нос. – Переходил на новый уровень, думаю. Аккумулировал свои силы, готовясь к тому, что последует дальше.

Услышанное мне не понравилось, и я беспокойно заерзала на сиденье.

– Что это значит? – спросила Би, слегка наклоняясь вперед.

– Ну, мы знаем, что, во-первых, он убил большинство паладинов, – ответила Блайз и снова уткнулась в дневник, водя по строчкам со словами и символами пальцем с обломанным розовым ногтем. – Но до этого он вернулся в свой родной город, Арузу. И он…

Она резко замолчала, палец соскользнул со страницы.

– Что? – спросила я, и она подняла на меня непроницаемый взгляд своих темных глаз.

– Он… э… В общем, он его разнес. Алхимики понаставили по всему городу знаков, чтобы он был там в безопасности, и, думаю, когда он оттуда вырвался, то решил, что эти обереги могут вернуть его назад или что-то такое. – Худое плечо Блайз шевельнулось под ее сарафаном в ярко-розовую и белую полоску. – А может, он просто пришел в бешенство, что они их понаставили.

Мне казалось, что тошнота отступила, но теперь я уставилась на Блайз, и у меня вдруг вспотели ладони, бутылка с водой заскользила в них.

– Так что, ты думаешь, Дэвид видел Аларика, когда тот слетал с катушек?

– Да, очень даже может быть, – проговорила Блайз, закрывая дневник Сэйлор. Я обратила внимание, как крепко ее пальцы обхватили книжицу, и подумала, что, возможно, Блайз даже не сознает этого. – Как я сказала, я ничего не знаю про паладинские дела, но если теперь у вас обеих появляются дневные видения и если вы обе видите то же, что и он, вероятно, мы близко. Это ведь должно быть тем, что означает, правильно?

Она посмотрела на меня и на Би, и я не знала, что ей ответить. Ее вкладом в это путешествие было алхимическое знание, и если от нас требовалось проявить способности паладина, мы не слишком-то хорошо справлялись.

Но я выпрямилась на сиденье, закрутила крышку на бутылке с водой.

– Это должно быть тем, что означает, – подтвердила я. – И может быть, это и подсказка. Если Дэвид видел Аларика, когда тот слетал с катушек, он мог пойти по тому же пути.

По мере своего высказывания я вдруг ощутила прилив возбуждения и энергии и завозилась с ремнем безопасности, знаком веля Блайз выйти из машины и поменяться со мной местами.

– Значит, мы вполне можем направляться к некой пещере, а на юге их куча, этих пещер. Посмотрим – не знаю – в путеводителе. Наберем в «Гугле».

– Однако мы должны найти его до того, как он туда доберется, – сказала Блайз. – Как только он попадет в пещеру и займется превращением в супероракула, будет слишком поздно.

От этого меня слегка замутило, но я преодолела себя, не переставая говорить.

– Если мы с Би связаны с ним, то сможем почувствовать нужную пещеру, а там он и будет, и…

Но Блайз не трогалась с места, а лишь смотрела на меня, по-прежнему немного хмурясь.

– И что мы сделаем, если найдем его? – спросила она и покачала головой. – Нет, сначала нам нужно найти заклинание. То самое, которое вырвал отсюда Данте. – Она потрясла передо мной дневником. – И вот когда оно у нас будет, мы сможем использовать видения и вашу связь с Дэвидом, чтобы его найти.

Я застыла, держась за ручку дверцы.

– Но… мы могли бы найти его и без всего этого, – сказала я, кожа у меня зудела от желания двигаться. – Мы ищем его всего-то два дня, а мы уже побывали там.

После видения и этого странного, почти тянущего ощущения в груди я поняла, что Дэвид не очень и далеко, и когда оглянулась на Би, та кивнула, подтверждая, что и она чувствует его неподалеку.

– А без заклинания случится только то, что он выкинет нас в следующий век, – заспорила Блайз. – Может, и в прямом смысле, насколько нам известно. Мы и представить не можем, на что способен вышедший из-под контроля оракул. Я понимаю, что вы хотите его найти, но нам нужна магия, чтобы сначала привести его в норму. Нет. – Она снова покачала головой. – Для нас лучше всего найти Данте и заклинание. И понять, что хотел сделать с ним Александр, – добавила она, почти про себя, и от досады я едва не завопила.

– Да кому какое дело, что хотел с ним сделать Александр? Он мертв, и это неважно. Сейчас важно, что у нас наконец есть способ найти Дэвида и добраться до него, и…

– И? – эхом откликнулась Блайз, поднимая брови. – Серьезно, Харпер, что ты собираешься сделать, если найдешь его?

Когда я не ответила немедленно, она наставила на меня палец.

– Без магии у вас есть только сила паладина, но она бесполезна против него, не так ли? Причинить ему вред ты не сможешь, поэтому какой тебе смысл за ним гоняться, если ты не можешь применить магию и не можешь его убить?

Би пристально смотрела на меня, но ничего не говорила.

Убийство Дэвида подразумевалось постоянно, этакий темный шепоток в глубине моего сознания. Сэйлор предостерегала, что однажды я могу встать перед таким выбором, и Дэвид видел, как я замахиваюсь на него мечом. Во время одного из испытаний, которые в прошлом году устраивал для меня Александр, я сама видела, как убиваю его. Но это не означало, что я готова принять это как реальный вариант.

Но Блайз была права – нет заклинания, нет плана.

Закрыв глаза, я откинулась на спинку сиденья.

– Проклятие, – пробормотала я, и Би вздохнула.

Интересно, не от облегчения ли.

Но потом я открыла глаза и посмотрела на Блайз, так же тыча в нее пальцем.

– Но не больше двух дней, – сказала я. – Мы не можем позволить ему забраться слишком далеко, и у нас истекает время.

Мы дали себе на это всего лишь две недели, и два дня уже прошли. Двенадцать дней совсем не казались достаточно долгими, чтобы найти Данте, извлечь заклинание, где бы оно ни находилось, и отыскать Дэвида, пока он не уехал слишком далеко.

Но, напомнила я себе, мне и раньше доводилось выполнять много невозможного. Никто не думал, что мы сможем позволить себе пять школьных танцевальных вечеров в один год, и разве не нашла я средства? А тот раз, когда мы выступали на чирлидерских соревнованиях штата, несмотря на то, что в команде было всего шесть человек? Конечно, мы не выиграли, но и последними не пришли.

Мы сможем это сделать.

Тут Блайз улыбнулась мне, открывая наконец дверцу со стороны водителя.

– Я сделаю это за один день, обещаю, – сказала она, и я вышла из машины, снова надеясь, что она действительно говорит мне правду.

Он больше не был уверен, бодрствовал ли он вообще.

А может, он никогда и не спал. Всё труднее было отличить сон от яви, потому что видения шли безостановочно. Было время, думал он, когда он мог прекратить видения или хотя бы дождаться их окончания. И когда кто-то ставил обереги, чтобы защитить его от видений. Тогда он злился, но теперь, лежа в темноте, с постоянной головной болью, он понимал, что делавший это человек, возможно, был прав.

Случилась и новая напасть – выпадение из памяти имен. Иногда ему представлялось, что из его глаз льется не свет, а воспоминания. Как будто происходит утечка знаний или потеря… чего-то. Может, он терял себя прежнего.

Но такое направление мыслей было безумием. В голове у него оставалось еще достаточно разума, чтобы понимать это. Понимать – что-то не так, он превращается во что-то плохое. Но во что? И как он может это остановить?

Со стоном он повернулся на бок. Он думал, что закрыл глаза, но уверен не был. После превращения последней девушки он понял, что больше не может находиться среди людей. Это небезопасно. Поэтому он нашел идеальное тайное убежище. Но теперь не мог вспомнить, как он его нашел и даже как он сюда попал. Дэвид забывал обо всем, кроме того, что видел постоянно. Кровь на желтом платье. Девушка с зелеными глазами, слезы. Две другие девушки, но они не могли помочь. И это было хорошо.

От девушки с зелеными глазами исходила опасность. Она охотилась на него, и он чувствовал, что она подбирается всё ближе. Из-за этой девушки у него болело в груди, и он понимал, что должен помнить о ней больше. Должен чувствовать о ней больше, помимо того, насколько она опасна. Но и это он терял, тускнеющую память, которая принадлежала тому – чему, – кем он был прежде.

И эти вещи больше не имели значения.

Зеленоглазая девица не прекратит своего преследования, он это знал. Он мог прятаться, но она найдет его, потому что она хотела… чего-то.

Застонав, он прижался головой к твердому камню, желая, чтобы боль ушла, хотя бы ненадолго. Если боль пройдет, он сможет думать. Он поймет, почему при воспоминании об этой девушке у него болит в груди не только от страха.

Но боль не прекращалась, и свет был слишком ярким, паля и освещая стены вокруг него, и ему показалось, что, возможно, он закричал, но звук этот мог прозвучать и у него в голове. Он больше не различал.

И все же, когда он лежал в холодной, сырой темноте, что-то явилось ему с резкой ясностью, испепелившей все остальное. Желтое платье, которое он продолжает видеть… ей ли оно принадлежит? Этой девушке? А кровь, пятнавшая платье, принадлежала ему. Какая-то часть его совсем не беспокоилась по этому поводу. Часть, которая этому радовалась. Ведь это же не жизнь, так какая разница, как она закончится?

Но другая его часть противилась этому. Он был древним и могущественным, его нельзя было убить, как дикого пса. Он был оракулом, а эта девушка, его паладин, хотела его остановить. Она убьет его.

Если он не убьет ее первым.