Со скоростью звука
Москву заметало снегом – только успевали расчищать. Так же быстро, соревнуясь с сугробами, росла гора контрольных и зачетов. Приближалась первая сессия, которую Костя должен был закончить на отлично, а для этого приходилось сидеть допоздна в институтской библиотеке и зубрить, зубрить, зубрить. Порой Костю не было видно из-за стопок учебников, которыми он огораживался как рыцарь крепостными стенами. Но эти стены легко преодолевала уборщица, не раз выгонявшая его из читального зала.
– Давай-ка, вставай. Посмотри на себя – совсем белый от своих книжек. Иди – поешь чего-нибудь и поспи. А мне убирать пора. Приходи завтра – еще натопчешь.
Костя нехотя вставал из-за стола. От долгого сидения у него затекали ноги, а голова от переизбытка знаний становилась тяжелой, что его качало.
В один из таких вечеров на улице бушевала метель. Из-за летящего в лицо снега почти ничего не было видно. Ветер выл как бешеный и Костя не сразу услышал призывный вой автомобильного сигнала. Да и мало ли кто сигналит – в такую непогоду водители становятся словно бешеными. И Костя бы прошел мимо, если бы знакомый не позвал его.
– Эй, земляк! Земляк, иди сюда. Это я – Арамис.
Костя увидел стоявшую у тротуара полузасыпанную снегом машину. Ее зеленые бока тускло блестели в свете уличных фонарей. Из окна машины выглядывало лицо знакомого таксиста.
– Слюшай, я уже три часа тебя жду. Скорее садись – очень прошу.
Костя нырнул в натопленный салон. Арамис сидел потирая руки. На нем была толстая кожаная куртка и кепка. В остальном все было как в тот день, когда Костя приехал в Москву – та же елочка на зеркале и фотографии горы Арарат на панели управления.
– Здравствуй, земляк! – воскликнул Арамис. – Как поживаешь?
– Хорошо! А вы тут что делаете?
– Помощь нужна. Совсем Арамису плоха.
– Что случилось?
– Я знаю, ты учишься в институте. Ты можешь помочь. Больше Арамису некого просить.
– Так что у вас?
– Слюшай. Я тут познакомился с одними людьми. Молодые – как ты. И живут в твоем доме. Вроде нормальные ребята, но немного странные. Всякие секреты у них. Все перемигиваются, знаки всякие делают и зовут их странно, как роботов – Ру и Ан.
– Как вы сказали?
– Ру и Ан. Я же говорю, странные. Целый месяц на мне ездили – туда, сюда. Я вожу – мне не трудно. Кто Арамису платит, тот едет куда хочет. Отвез раз, потом – еще раз. Однажды ехали за одной машиной. Потом ждали человека, который на ней приехал. А мне что – если платят, могу ехать, а могу стоять. Много мы еще ездили к тому дому с этими ребятами. Один оставался в машине, другой куда-то уходил. Разговаривали по рации. Я человек не глюпый – понимаю, за кем-то следят. А мне-то что – только бы деньги платили. Но однажды смотрю, второй бежит сломя ноги, а за ним мужик. Я мотор завел – жду. Тот, что в машине кричит: «Быстрее, Ан! Он тебя догонит». Не догнал – перед самым носом уехали. Только тот мужик мою машину запомнил. А как ее не запомнить – на всю Москву одна такая.
– И что потом? – спросил Костя.
– Стали угрожать. Говорят, скажи, кто следил или вылетишь из Москвы. Серьезные люди – не шутят. Узнали, что я без машины никуда – через ГИБДД до меня добрались. Пришла повестка, а я боюсь – вдруг что в багажник подкинут. Вот – приехал к тебе. Памаги.
Костя задумался.
– А вы не пробовали перекрасить машину?
– Что такое говоришь, дорогой? Это же мой мар-ке-тин-говый ход, – довольный, что выговорил трудное слово, воскликнул Арамис. – Меня половина города знает. Если я ее перекрашу, бизнес рухнет. Я стану такой же, как все.
– Ну, хорошо, а в полицию обращаться не пробовали?
Арамис вздохнул.
– Нельзя мне в полицию. Прописки нет, техосмотр на автомобиль нет. Никто не поможет бедному Арамису. Кроме тебя, земляк, никто не поможет. Я знаю, ты умный. Ты придумаешь. Памаги, дарагой.
– Надо подумать, но за это вы окажете мне одну услугу.
– Все, что угодно, мамой клянусь.
Через полчаса они сидели в гостиной квартиры №259/1, а перед ними на столике лежала груда хоккейных шайб, только были они гораздо меньше – сантиметра три в диаметре. Это было новое Костино изобретение – поглотители «противолучей».
Понимая лишь десятую часть того, что говорил ему Костя, Арамис осоловело рассматривал гору «шайб» и с совсем другими чувствами вспоминал своих прежних нанимателей – Ру и Ана. Теперь они не казались ему такими странными.
– Приборы по нейтрализации отрицательного электромагнитного излучения, – проводил Костя инструктаж. – Нужны, чтобы заглушать вредные лучи. Понимаешь?
– Понимаю, – ответил Арамис, хотя не понял ничего. – Это опасно?
– Наоборот – полезно.
– И что с этим делать?
Костя протянул ему исписанный цифрами листок.
– Это список квартир, в которые нужно раздать приборы. Обойди все и не пропусти ни одной.
– Думаешь, возьмут? – Арамис ткнул пальцем одну из «шайб».
– Еще как возьмут, – ответила сидевшая рядом Маша.
Она закончила пришивать к синей куртке надпись «Последняя …адость», которую когда-то Руслан оторвал у наглого коротышки из фонда. Арамис придирчиво оглядел наряд.
– «Последняя гадость»? Я такое не одену.
– Да, нет же – «Радость», – успокоил его Костя. – Одевай – у нас мало времени.
Обход «вредных» квартир занял у Арамиса чуть более часа. Увидев на пороге своих квартир смуглого человека, жильцы поначалу отнеслись к нему настороженно, а кое-кто пытался даже побить – действие вредного облучения давало о себе знать, но узнав, что он из «Последней радости» быстро меняли гнев на милость и как великое счастье принимали «подарки».
Когда все было закончено, Арамис выдохнул.
– Последний раз столько ходил, когда на Арарат поднимался. Теперь все время в машине. Совсем толстый стал.
– Спасибо! – пожал ему руку Костя. – Завтра приезжай в четыре часа – будем тебе помогать.
– Хорошо, брат.
***
– Ты уже придумал, как мне помочь? – спросил Арамис, когда они входили в отделение ГИБДД на Ярославском шоссе.
– Приблизительно, – уклончиво ответил Костя. – Будем действовать по обстоятельствам.
В желто-сером кабинете, отделанным лет сорок назад деревянными панелями сидел серо-желтый лейтенант. Он устало взглянул на вошедших и голосом полным буддийском отрешенности вопросил.
– По какому вопросу?
– По вопросу лишения прав гражданина Аваксяна, – сказал Арамис.
– Так-так, – порылся в бумагах лейтенант. – Все верно – будем лишать.
– Нельзя лишать, – взвился Арамис. – Прав лишать – моих детей хлеба лишать. За что, начальник?
Полная трагизма речь Арамиса не подействовала на меланхоличного лейтенанта.
– За превышение скорости.
– Какой такой скорости? Моей машине тридцать лет вчера отмечали. Она едет медленней, чем я иду.
– Так вы еще и пьяный? – спросил лейтенант.
– Нет. Какой пьяный? Это я так сказал. Мы боржоми отмечали. Пьяный водитель – преступник.
– Это правильно, но права мы у вас все равно отберем.
– На каком основании? – вступил в беседу Костя.
– А вы на каком основании спрашиваете? Вы тоже Аваксян?
– Нет, я – Селеверстов, но лично знаю Арамиса, в смысле Аваксяна. На сколько он превысил скорость?
– Факт превышения мы не зафиксировали. Он был вычислен на основе логистического алгоритма нашей новой программы «Железный глаз». Согласно данных, которые поступили от двух камер, учитывая время и расстояние между ними, программа сделала расчет. В итоге было вынесено представление о лишении водительских прав гражданина Аваксяна.
– Вы можете назвать конкретно – на сколько он превысил скорость?
Лейтенант, как ленивец на ветке, медленно придвинул к себе клавиатуру и нажал несколько кнопок. Через минуту на его лбу впервые с начала разговора появилась морщина – лейтенант задумался.
– Что там? – спросил Костя.
– Какая-то ошибка, – пробормотал лейтенант. – Сейчас разберусь.
Его меланхоличное настроение вмиг испарилось. Теперь он молотил по клавишам как заяц по барабану, и с каждым ударом морщин на его лбу становилось все больше.
– Здесь написано… Нет, не то. Это ошибка. Здесь…
– Что? Что там написано? – нетерпеливо спросил Костя. – Ответьте, наконец.
Лейтенант посмотрел на него выпученными как у рака глазами.
– Программа сообщила, что не рассчитана на вывод данных с таким количеством цифр.
– Хотите сказать, что он ехал больше ста километров в час?
– Нет, наша программа не рассчитана на четырехзначные числа.
Теперь пришла очередь удивляться Косте.
– Четырехзначное число? Вы в своем уме? Конечно, это ошибка. Скорее отменяйте свое решение – человеку работать надо. У него кроме машины ничего нет. Ведь так? – обратился он к Арамису.
– Да, – закивал тот. – То есть, нет. Пять голодных детей… дома… дома тоже нет.
Лейтенант не слышал его. Его взгляд не отлипал от экрана компьютера.
– Я послал запрос в отдел программистов. Без точной цифры я не могу подтвердить или отозвать решение.
– Сколько нужно ждать? – спросил Костя.
– Минуты две. Это же компьютер – тут все быстро.
Но прошло не менее часа, прежде чем их снова вызвали. Лейтенант долго подбирал слова.
– Мы перепроверили, и нам удалось максимально снизить ваши показания. Вот, что получилось.
Немного помявшись, он протянул Косте распечатку.
– Пятьсот семьдесят два километра в час? По-вашему, он быстро ехал или низко летел?
Лейтенант виновато улыбнулся.
– Программа измеряет расстояние между двумя камерами и делит их на время фиксации. Получается результат. Мы проверили – сбоев нигде не было. Могу только сказать, что эта цифра получилась без учета пробок и светофоров. Иначе она была бы другой.
– И какой же?
– Тысяча сто девяносто три километра в час.
Костя присвистнул, чего никогда себе не позволял.
– И после этого вы говорите, что нет ошибки? Это же скорость звука. На чем он по-вашему летел? На вот том зеленом крокодиле, что стоит у входа? Где ваш начальник?
Через полчаса они покинули кабинет начальника с принесенными им извинениями и с возвращенными Арамису правами.
– Обставились со всех сторон компьютерами, а толку…, – не мог успокоиться Костя. – Любой здравомыслящий человек поймет, что проехать между двумя этими точками за такое время невозможно.
Он поглядел на Арамиса, который виновато улыбался.
– Что? – спросил Костя.
– Можно, – ответил тот тихо, боясь, что у него снова заберут права.
Костя остановился.
– Нет.
– Да, – настаивал Арамис. – Это мой секрет. Я бы рассказал, но долго объяснять. Еще хочу тебя попросить. Пожалуйста, не называй мою быстроногую лань крокодилом – он же не может быстро бегать.
