* * *
С памятного разговора прошло уже много дней. Косяк уже сбился со счету, забывая какой день недели за бортом, уже начинал проверять год на панели своего терминала. Слившиеся в череду дни запоминались чередой из койки, боевого кресла и песков. Дни размазались сплошным месивом из оброков воспоминаний, в котором выделить отличный от другого день, а то и неделю, было из разряда — посчитать каких песчинок не хватает на соседнем бархане.
Криво усмехнувшись, Косяк вспомнил первые недели. Все складывалось в череду увеселительных прогулок. Они были быстры и не уловимы, словно развлекались в тире. Не поворотливые противники, только засекали Милашку на обзорных датчиках, улепетывали — пыль столбом. На задание уходило времени совсем ничего — прокатиться туда и обратно. Завалил караванный дальноход и на заставу за премиальными. Красота.
Но с каждым рейдом противники становились все злее и коварнее. Как в симуляции, словно мозгов им там добавляет какой-то умный дядька. Изменилось стандартное формирование, появились новые уловки и хитрости.
Теперь наткнуться на патруль меньше пяти машин, что встретить озеро в пустыне, а сегодняшний случай… Вспоминая карусель в которой закрутились тогда машины, Косяк передернулся. С его-то вестибулярным аппаратом, да так обделать лицевое забрало и как тогда впервые проклинал себя, что не послушался деда и не пошел, как сверстники по проторенной дорожке "золотого мальчика".
Им сегодня крупно повезло. И только из-за того, что за время рейдов обостренные нервы Дыбы превратились в перо, и на любой сквозняк подозрительных событий, водитель мигом отзывался маневрами Милашки. Завидев, что-нибудь необычное, зачастую улавливал чутче радаров, он сразу менял местоположение машины или загонял генераторы в дикий форсаж, от которого зубы крошились в корнях, а волосы вставали дыбом норовя порвать стенки шлема.
В этот раз Лохматый с Бычком слегка отстали, пытаясь разобраться с мелкой поломкой, и если бы не эта случайность, то дымились бы в пустыне, двумя грудами искореженных памятников. Восстанавливая картинку боя, Косяк зябко передернулся, сегодня они прошли по краю лезвия как никогда близко…
Выскочив на бархан, Милашка сходу зафиксировала пуск ракет. Мгновенно сработавшая программа самообороны сразу отстрелила "болванчиков". Переливаясь солнечными бликами на веерах лопастей электронные ловушки все-таки оттянули на себя тугодумную автоматику ракет самонаведения. Маневр Дыбы бросившего Милашку в невероятном пируэте во впадину межбарханного лежбища совпал с ожившими на дальних барханах вершинами. Опираясь на столп реактивных тяг, тройка стремительно низких силуэтов словно тени стелились по земле. Это уже позже их назовут "осами"…
Невидимые до первого залпа, "осы" становились идеальным оружием для засад. Словно содрав идею экранирования всех энергетических контуров и имея до неприличия низкий облик, "осы" словно стелились по бархану и маневрировали с недоступной для колесной техники резвостью. А когда они залегали на бархане и каким-то невероятным образом прикапывались песочком, то хотелось кого-то пристрелить за такую коварность. Различить "осу" можно было только двумя способами: получить залп в борт и коптить небо шлейфом фейерверка или нечаянно на нее наехать. Имея на вооружении пару ракет, напоминавших скорее торпеды, танки на реактивной тяге, были опасны из-за своих пушек. Техники еще не разобрались в принципе этих жал, но последствия для легких машин — катастрофические достаточно одного попадания, что бы "Рысь" разворотило как стухший фрукт…
И только невероятное стечение обстоятельств, позволило им победить явно похоронную команду, отправленную на отлов их отряда.
В одно мгновения произошло три события. Пытаясь погасить инерцию взбесившейся машины, готовый было встать на левую пару колес, Дыба боролся с управлением и едва не заставив машину выполнить "перевертыша", все-таки умудрился припечатать бархан передней парой дуг, как машина взвыла залпами боковых орудий…
Сорвавшиеся с бархана каратели уже готовы были прижечь ненавистную машину терзавшей караваны "ТЕХАСКО" на протяжении полумесяца, как вдруг взбесившаяся машина сотворила "цирковой номер". Прошедшие мимо ракеты погнались за ловушками, а "бешенная сука" совершила невероятный кульбит и ушла с рамок прицеливания. Скрывшись за барханом мелькала над срезом бархана то колесами дуг, то бронированным задом явно переворачиваясь. Одновременно выскакивая на верхушку дюны пилоты готовы были добить взбесившуюся "псятину", как вместо перевернутой машины их встретил прицельный залп плазменных орудий…
Болтаясь словно "дерьмо в проруби", Косяка штормило в полукресле с зажатыми дугами безопасности. И как только круговерть окружающего мира закончилась, Сквозь облеванное стекло шлема и начавшую рябить виртуальную симуляцию, стрелок прямо в рамке прицеливания увидел компактную группу ненавистных чужаков. И даже не успев осознать движения, вцепился в гашетки и влепил "боковушками" всей накопленной в контурах энергией.
Две "осы" вспучились огненными шарами. Разбрасывая огненные обломки, огненные сгустки зацепили третью машину взрывной волной и тяжелыми осколками. Успевая все-таки сделать захлебнувшуюся очередь смазанного залпа, пилот уцелевшей машины был ошеломлен скоротечностью боя и разгромным счетом встречи. Решая не искушать судьбу, вызвал огонь тяжелых танков прикрытия в квадрат встречи, и форсируя тяги двигателей, сорвался с места смерчем песка. Обтекая вершины барханов скоростными маневрами, скрылся из виду радаров, оставив после себя только нарастающий грохот канонады.
— Ну, ни хрена себе хрена! — потрясенно прошептал Череп любимым выражением стрелка, вглядываясь в закипающую отметками симуляцию — Дыба! ХОДУ ОТСЮДА!
Огненные столбы подымали в небо горы песка. От грохота близко разрывающихся снарядов барабанные перепонки сводило судорогой и нестерпимым зудом. Срываясь с места, Милашка пыталась вырваться из чащи огненных деревьев вспахивающих каждый метр бархана огненным валом…
Очнувшись от воспоминаний Косяк подавил очередной позыв опустошенного желудка. И глядя на симуляцию, то и дело укрывавшуюся рябью начавшей сбоить электроники, скривился от ужимок Милашки продолжавшей следовать заложенному алгоритму.
— Милашка какой сегодня день? — устало спросил Косяк. Равнодушно наблюдая за стараниями Милашки, не бросавшей идею стать секс символом в умах своих создателей.
— Вторник дорогуша, — чарующим голоском проворковала Милашка.
— А до базы сколько?
— Еще две пуговки. А если еще немножко, то на мне будут только…
— Слушай… немножко, было полтора часа назад! — вспылил Косяк, — отрублю тебя на хрен. Загружу в столовый агрегат, будешь консервы вскрывать!
— Косяк чего ты раскричался, — вмешался Череп, анализируя показания индикаторов повреждения, взволновано следил за показаниями температуры.
Выпущенный предсмертный поцелуй "техасца", вспорол броню генераторного сегмента. Чудом не с детонировав внутри корпуса, вырвал пол "задницы".
— Отруби левую пушку — у нее утечка на контурах, генераторы и так ели дышат.
— Сам и отруби, — огрызнулся Косяк, — У тебя доступ ко всем контурам есть. Вот и рули. Я уже спать хочу, нормально пожрать. И смыть эту вонь!
— Косяк хватит истерику закатывать! — теряя терпение уже сотый раз успокаивать стрелка, в тон окрысился Череп, — Только тебе хреново?! Дыба вон молчит всю дорогу после боя, а ты варнякаешь уже битый час.
Угрюмо сопя Косяк начал проверку энергосистем. Вновь вспоминая карусель, в которой закрутились тогда машины, Косяк передернулся. Тогда сработавший аптечный "еж", исколол шею коктейлем до синевы дождевых туч. А сейчас опухшая от уколов шея, растерлась вдруг ставшие грубыми швами скафандра, и теперь боль доставляла такое ощущение, что он изгрыз весь мягкий пластик внутри шлема.
— Череп готово, — пробормотал Косяк.
На симуляции проступили знакомые окрестности заставы. Запищали коды узнавания "свой-чужой". Нарисовались машины патрулей, плотной сетью дежурств накрывших окрестности плотным покрывалом.
— Эй, Дыба?! Решил выехать на заставу, собрав впереди паровозик из безопасников?!
Мелькавшие вблизи машины патрулей прыскали в стороны от машины чадившей шлейфами черного дыма и словно иди на таран заставы не зачавшая никого вокруг. Раздражаясь затянувшимся молчанием товарища, всегда поддерживающим словесные баталии, так сказать не отказывающим в словоблудии, теперь Дыба молчал, словно воды в рот набрал.
— Дыба, ты че меня игнорируешь?…
— Отвали…, — вяло прозвучал голос Дыбы.
— Ой, ой, ой, какие мы стали нежные, — начиная злиться едко проговорил Косяк. Сам удивляясь злости, уже не мог остановиться, — поистер попочку о памперс!? Или моча на глазки давит?! Ну ты че балбес не видишь куда мы едем?!
— Косяк заткнись, — осадил друга Череп.
Отстранено, краешком сознания Череп отмечал неповоротливость Милашки, но больше его волновали индикаторы температуры. Напряженно следя за показателями и филигранно переплетая энергетические контуры, постоянно перебрасывал перегретые цепи на уже остывшие контуры. И сбрасывая напряжение на резервные контуры, пускал энергию по параллельным цепям, тем самым давая поврежденной системе охлаждение, больше времени на сброс избытков тепла. И полностью поглощенный операции с контурами, особо не обращал внимание на происходящее…
— Косяк, нечем заняться? — продолжая осаживать разошедшегося Косяк, Череп гаркнул: — Проверь герметизацию. Где-то пробоины есть?
Проворчав, что-то о грецком орехе вместо мозгов и куриной слепоте, Косяк начал проверку. Запустив программку ревизора, присвистнул. Судя по показаниям — они "выжрали" двухсуточный запас кислорода. И это всего за шесть часов?! Начав ковыряться в телеметрии, отметил, что часть цепей Милашки, отвечавших за внутренние сети повреждена и не откликается.
— Череп у нас попец, — заключил Косяк. Перепроверив результаты, почувствовал укол беспокойства, — Милашка! Проверить Системы целостности броневого слоя. Первый уровень?!
— Нет информации, — возникнув с тестовым терминалом в руках, Милашка вырядилась в как заправский техник, — Контуры С6 и С2-6 выведены из строя.
— Второй и третий?!
— Второй уровень — информации нет. Третий уровень — повреждения по сегментам генераторной и рубке водителя.
У Косяка похолодело в груди. Снедаемый не добрыми предчувствиями, почувствовал узость воротника.
— Вывести проекцию повреждений на общей схеме, — глядя на проекции, замер. Сглотнув сухой комок в горле, полушепотом, словно боясь сорвать снежную лавину, спросил, — Дыба, ты меня слышишь?
— Слышу…
— Ты как там, нормально? — вслушиваясь в полушепот, Косяк закусил губы. Проклиная себя за язык и тупость, переслал Черепу результаты проверки. После боя они проверили только целостность энергетических контуров, и проверив первые отчеты успокоились, радуясь, что легко отделались. Но оказалось, что повреждение секции увеличилось, и словно язва расползлось на добрую треть машины.
— Все нормально… доедем. Еще немного осталось.
