Глава 5
– Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно.
Тихий шепот Деми был наполнен печалью и тоской, отзывающимися в груди щемящей болью. Перебирая пальцами непокорные косички, что упругими стручками с вплетенными ростками лиан сопротивлялись любым изгибам, Юрган наслаждался каждым мгновением пребывания вместе. Наглаживая руками прильнувшую к нему девушку, обнимал за белые плечи, перебирал стручки прически и слушал бьющееся в унисон сердце.
Сегодня был последний день, когда они могли лежать в тени шатра, скрытые от палящего солнца и всего мира низко стелющимися листами кустарника. Это был последний час их пребывания вместе, а дальше разлука. Неизбежное расставание, ведь ночью Посвящение, а дальше все скрыто неопределенностью.
Для него. Его путь непроницаем для взглядов чтецов родовых линий. Сколько он ни просил, никто в кочевье ведьм не мог сказать, что его ждет дальше. Даже Деми.
– Я не понимаю, почему у всех читается будущее родовой линии, а у меня нет! Почему все, кто видит меня, молчат и отворачиваются. Сколько я ни прошу Видящую, она только шипит и прогоняет меня как чумного!
– Мы читаем только тех, чье влияние на будущее минимально. И наши слова не изменят ткань мироздания. А ты почти весь в синем тумане, а для нас он как каменная стена, – проговорила Деми, пытаясь обхватить его необъятную грудь.
Девчонка не открывала глаз, нежилась в уютных объятиях всех рук.
– Ты как зубная боль. Вспышка – и мы, как мотыльки, перегораем, слепнем и ничего не видим. Только Видящая может выдержать Синий туман. Только она может разобраться в бурной реке из чужих судеб, и то… Недолго, и тоже через боль. Но ясно видно, что именно на тебе завязаны судьбы живых и мертвых Осириса. Именно над тобой светится вязь нереализованных потенциалов. И любое неосторожное касание вызовет болезненную реакцию мироздания. Поэтому даже для нас твое соседство очень большая опасность…
– Для нас, – с горечью сплюнул Юрган, – ты уже поделила мир на своих и чужих. А где в нем место для меня?
В его объятиях лежала давно не та девчонка, что пропала ночью из ясель. После тщательного допроса погонщиков и дознавателей девчонка еще день оставалась возле мечущегося в бреду Юргана. А на следующую ночь вышла и не вернулась. И когда пришедший в себя квадр смог позвать Деми, самая старшая и древняя из матерей бросила ему искорёженный обломок металла.
Разглядывая посеченные зубами ворка обломки ясельного шунта, Юрган слушал историю о погонщиках, выследивших стаю ворков по маячку, где в брюхе вожака и был обнаружен имплантат. И даже ощущая в руках холод мертвого металла, он не верил.
Хоть новость и подкосила ослабленный организм, провалявшись еще трое суток в горячем бреду, Юрган дал себе обещание разобраться с этой пропажей. И после выздоровления квадр изменился. Замкнулся в себе и часто пропадал в джунглях. И словно сдавшись его упорству, в ответ на его безмолвный зов среди джунглей он встретил Деми.
Вернее, она встретила его у памятника уже в новом обличье. Вместо непокорной шевелюры из огненной гривы и пылающих азартом озер синевы глаз, его приняли аккуратные струи косичек и грустные глаза человека, узнавшего о жизни настолько много, что эта тяжесть давила изнутри, просачивалась через зеркала души и смотрела на мир грустно, с печальной улыбкой. От этой улыбки Юрган хотел обнять аудика, прижать к себе, защитить от всего. И не отпускать никогда и никуда.
После того как улеглись первые эмоции, они договорились о встрече в новом месте. И он уже сбился со счета, сколько дней Юрган пропадал вместе с Деми в джунглях. Но с каждой встречей от прежней девчонки в ней оставалось все меньше прежней знакомой. Она всегда отзывалась на поцелуи, всегда слушала его нескладные слова о бушующих внутри эмоциях, но в глазах не было радости и восторга, как у него. И все чаще в ее словах мелькали слова «мы и они», а слов об их будущем не звучало совсем.
И чем ближе была дата Посвящения, тем хуже становилось внутри.
Юрган понимал, что если оставить все как есть, то Деми останется в джунглях, а он уйдет в неизвестность, и это будет конец! Конец всему. И это разрывало сердце мукой. Хотелось выть, рычать, убивать, чтобы сделать хоть что-нибудь! Но что именно могло их спасти… он не знал.
Побег в джунгли?
Новые друзья Деми отказались ему помогать в извлечении имплантата, а в случае если он не явится на следующие сутки в ясли, будут организованы полномасштабные поиски. И по показаниям маячка его выследят, как ту стаю ворков, в какую бы нору он ни забился. Сколько бы он ни думал, ничего стоящего не шло в голову. Что ему делать?!
Ровное дыхание девчонки сбилось, и в глаза квадра плеснулось море грусти. Убрав с лица прядку непокорных косичек, Деми тихо произнесла:
– Не мучай себя. Не рви сердце пустыми переживаниями. Ты всегда будешь со мной. Вот здесь, – касаясь рукой обнаженной груди, девчонка грустно улыбнулась, – навсегда. Слышишь? И знай, пока оно стучит, в нем всегда есть место для тебя. Помни и не забывай об этом.
Обхватив лесную нимфу, Юрган уткнулся носом в пахнущую джунглями копну косичек. Не зная, как совладать с бушующими внутри эмоциями, бережно поцеловал девчонку в податливые губы. А дальше сорвался в штопор, отдавшись урагану нахлынувшей страсти, которая вновь выжала обоих до дна.
И когда полог из листьев колыхнулся и в полумрак шатра ворвались яркие лучи солнца, они смогли только вяло прикрыть глаза.
Заглянувшая тень проступила чертами молодого лица, что заинтересованно окинула обнаженную парочку любопытным взглядом, но наткнувшись на взгляд Деми, девчушка в свободном балахоне из плетений листьев и ткани засмущалась и буркнула:
– Вас ждут на открытой поляне.
– Сейчас будем, – ответила Деми.
Дождавшись, когда младшая из касты чтецов уйдет из уютного гнезда, обнаженная Деми поднялась и дотянулась к вершине шатра. Не оглядываясь на шорох одевавшегося в универсальный комбинезон Юргана, девчонка поколдовала с основаниями лепестков, и дерево отозвалось тихим шелестом.
Набухая силой, стволы сведенных деревцев распрямились, и спустя минуты на месте шатра не осталось и следа.
Кочующая стоянка ведьм напоминала развороченный муравейник. Многочисленные младшие чтецы в зеленых хламидах занимались паковкой нехитрого багажа. Укладывая в плетеные сумки глиняную посуду, свитки листьев, девчонки распускали кустарники из-под шатров, разглаживали в лесу любую неестественность, что могла выдать пребывание людей И отзываясь на прикосновения и шепот, примятая трава буквально на глазах наливалась стройностью и силой.
Спустя несколько минут шумного пробивания Юргана сквозь кустарник, следом за стройной фигурой Деми, словно бестелесным призраком просочившуюся далеко вперед, они вышли на поляну, обрамлённую вековыми деревьями.
Остановившись в центре поляны, Деми присела на колени перед полукругом молчавших фигур. Пришедший следом Юрган окинул пятёрку ведьм хмурым взглядом.
Сейчас, в отличие от первого раза, он уже не боялся их до икоты. Страх, конечно, присутствовал, но не было того парализующего ужаса, который охватывал его, когда он смотрел в глаза этих старух. За прошедшее время знакомства он многое узнал об этих таинственных людях Осириса. Познал то, что позволили. А вот понять, что ими движет, так и не смог.
Они делились знаниями, учили понимать лес. Открыли ему глаза, что кроме биомассы есть еще много других съедобных вещей, которые питательны и не вызывают той обманчивой эйфории и сытости, что присущи эмбирику. От них он впервые узнал о Проклятых временах и намного больше, чем об этом говорилось в страшилках у костра и в материнском шепоте. Но самое главное, они ему рассказали, что кроме этого леса, в мире есть еще другие места, в которые ему предстоит вскоре отправиться, и от того насколько он сейчас будет знать, уметь, и зависит, как сложится его судьба.
– Твое время пришло, Юрган. Больше мы не будем встречаться.
Скрипучий голос Видящей нарушил тишину поляны. Вглядываясь в лица старух, Юрган поежился. Там плескалось много непонятного, от которого волосы на затылке шевелились.
– Вскоре ты узнаешь свой путь, и наши нити судеб расплетутся в вихре событий. За прошедший год ты узнал больше, чем любой не посвященный.
– Что меня ждет, ведьма?
Недовольно поджав губы, Видящая поморщилась. Но принимая выходку квадра как неизбежную данность мужчины, только покачала головой.
– Никто больше не будет смотреть в туман твоего будущего. Там слишком много неопределенностей. Любое неосторожное слово может повлиять на принятие твоих решений в будущем, а это может помешать делам Вещего. Для ждущих своего часа три сотни лет это равносильно смертельному приговору…
– Где мне искать его, ведьма? Вы так ничего и не сказали, только все твердите о приходе, о возмездии, о справедливости. Но ни одним словом не обмолвились, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ!!!
– Ждешь, что я тебя за ручку проведу по всей жизни? Этого не будет, – игнорируя вспышку эмоций, Видящая флегматично пожала плечами, – в мироздании нет определенности. Есть только конечная цель, а достичь ее можно множеством путей, каждый из которых требует своей платы, умения его увидеть и воплотить. Мы тебе дали знания. Умения. А дальше… А дальше делай, что можешь, а произойдет то, что угодно мирозданию.
– Много слов ни о чём, – раздраженно отмахнулся Юрган, уже смиряясь с тем, что от этих сумасшедших старух ничего не добиться.
Он хотел хоть одним глазком подсмотреть, что его ждет впереди, ведь ему было страшно. Страшно оказаться один на один с неизвестностью, а самое удручающее – не увидеть больше Деми. За прошедший год их отношения переросли в намного большее, чем просто дружба, и последние месяцы превратились в сладкую патоку насыщения и прорастания друг в друга. А сейчас предстояло расставание, и это бесило, вызывало внутри бурю протеста.
– Ладно, ведьмы, я так понимаю, помощи от вас не будет. Тогда чего мы ждем? Вы направо, я налево?
– Типичный мужчина, – хмыкнула Видящая и кивком подозвала Деми. – Ты нашла то, что я просила?
– Да. Вот он.
На протянутой ладони лежал серый камушек, каких множество валялось на дне любого ручья. Округлые края с темными прожилками чернели по краям замысловатым узором.
– Да, вполне подойдет. Что же, сестры, – коротко переглянувшись с молчавшими все время старухами, Видящая, тяжело вздохнула, – пора нам закончить плетение этой вариативности.
Деми поднялась с коленок и подошла к Юргану. Держа протянутые руки открытыми и неся на ладошках голыш, как самую большую драгоценность мира, девчонка развернулась лицом к застывшему истуканом квадру.
А за ней возвышалась Видящая.
Не отрывая рук от плеч дрожащей как осенний лист девчонки, Видящая смотрела на мир и смотрела сквозь него. Поддерживаемая с двух сторон помощниками, ведьма зашептала слова:
– Творец мироздания, прими обращение детей своих. Откликнись на призыв о помощи. И пусть силы вселенной, несущие отпечаток воли твоей, откроют эту родовую линию и позволят помочь этому ребенку исполнить твой замысел…
Слова старухи теряли силу, и Юрган уже едва мог разобрать в шепоте что-либо, но когда он взглянул в глаза Деми, то едва смог протолкнуть глоток воздуха.
Вместо синевы глаз на него смотрели черные провалы раскрывшихся на всю полноту зрачков, и от них тянуло такой нечеловеческой мощью, что Юрган боялся шевельнуться. Ему казалось, что это нечто, смотревшее на этот мир глазами проводника, обратит на него внимание. Наградит пристальным изучением, начнет проверять, рассматривать, просвечивать, и от этого изучения от прежнего Юргана не останется и следа. Его сознание, песчинку личности просто разнесет от мощи космических масштабов, и его просто не станет.
Поддерживая дрожащие кисти девчонки всеми четырьмя ладонями, Юрган чувствовал, как той тяжело удержать голыш. И когда трясущиеся руки заходили ходуном и вдруг разжались, он только подставил под выпавший камешек ладони.
Ледяной холод сковал руки мертвой хваткой, и Юрган закричал.
Судороги. Каждая мышца изворачивалась.
Ладони, руки, плечи, торс – все вырывалось, пыталось отбросить, отторгнуть то, что лежит на ладонях, в них сконцентрировались боль и страдания, невыносимые муки. Сумасшедший водоворот не своих ощущений буквально выворачивал сознание наизнанку, пропитывал его душу чужой болью отчаяния, обреченности и безысходности.
Юрган был одновременно умирающим от голода стариком и юнцом, чей позвоночник дробился под ударами энергокнута погонщика.
Он был мужчиной, получившим увечье на конвейере и ставшим обладателем отрицательного социального статуса. Доведенный до полубезумного состояния постоянным недоеданием, человек сдавал за каждую порцию еды большую норму пункции, что с каждым разом оставляла в нем все меньше и меньше человеческого, пока его сознание не затухло в обтянутом скелете живого трупа.
Он был матерью ребенка, комочка счастья, который она носила под сердцем, и вдруг его забирают, а ее вновь бросают в пенал без окон и дверей. Он был тем ребенком, который чувствовал последний раз биение материнского сердца. Больше в этой жизни он его не почувствует. И душа ребенка надрывалась криком протеста. Криком, который никого уже не интересовал. Но он оставлял отпечаток в ткани мироздании. Шрам.
Горный хребет, который накапливался и множился за пределом осязаемого, за границей видимого, энергией, информационным возмущением. И сейчас вселенная была готова вернуть этот дисбаланс обратно в мир. Она готова была протолкнуть его через малейшую щелочку, трещинку. И вот появилась дверь в мир – Юрган. И через него в реальность пыталось пробиться равновесие, расплата, возмездие, что ждало своего времени двести лет…
Воткнутый в сознание ледяной коготь, что разрывал образами и ощущениями чужих видений, вдруг покрылся дымкой. Откуда-то пошло тепло, что стало обволакивать сознание мягкой пеленой. Слой за слоем проникала в него тихая мелодия знакомого голоса.
Напевая мелодию из слов, что возникали в ней сами собой, Деми делилась с ним теплотой души. Отогревая сознание любимого, без подготовки коснувшегося информационной матрицы мироздания, Деми плела над рассудком Юргана сложный узор из энергетических линий.
Извлекая из струн своей души мелодию, ее сознание сплетало над любимым корсет, способный выдержать столкновение с чужими страданиями, которые будут сочиться через этот камень, въедаться в неподготовленное сознание черной тоской. Она старалась, чтобы Юрган не сошел с ума.
Именно ее защита, сплетаемая под надзором Видящей и подпиткой старших чтецов, должна уберечь любимого в этом путешествии. И потому у нее так болит душа. Ведь она отправляла своего Юргана по дороге в один конец. Но кто она такая, чтобы спорить с судьбой?
По этой причине Деми вкладывала в корсет всю себя, до донышка, по максимуму. Дабы осталась малейшая искорка надежды, чтобы потом разгореться в пламя уверенности, что он вернется! А остальное уже будет зависеть от Юргана… И этого камешка, по сути своей уже переставшего быть речным голышом. Теперь это точка отсчета. Песчинка, которая породит лавину изменений, что погребет Осирис от полюса до полюса.
