Глава 12
Боль обожгла сознание огнем. Открыв глаза и судорожно втянув воздух, человек забился под толстым стеклом в приступе кашля. Сжатые кулаки молотили по куполу стазис-капсулы, в широко распахнутых глазах плескался животный страх лишенного кислорода тела, но спустя мгновение паника отступила. В глубине синих глаз появилось осмысленное выражение, и движения приобрели целеустремлённость.
Ощупывая раму покореженного внешним ударом колпака, руки поймали нужный рычаг. Но на судорожные движения человека тонкая механика не реагировала. Подтянув под себя ноги, человек уперся массивными ботинками в мутное стекло.
Напрягая ноги до ломоты в суставах, человек пытался выдавить стекло. Раз за разом, прокусывая губы в матерном рыке, человек пытался вырваться из ловушки. И реальность сдалась. Резкий хлопок, и скрежет не выдержавшей рамы слился с судорожными глотками воздуха.
И тут Косяк закашлялся. К затхлости давно умершей системы вентиляции добавилась едкая гарь давнего пожара и мигание аварийного освещения. Одним взглядом оценив причудливые метаморфозы в медицинском модуле, человек затряс головой. Но вой сирены придал ускорение, и, обгоняя норматив, он нырнул в приветливо распахнутый скафандр. Дождавшись писка перехода системы жизнеобеспечения на замкнутый контур, пилот вдохнул чистых воздух и спешно защелкал тумблерами бортовых систем.
– Ни хрена себе хрена, – потрясенно пробормотал Косяк, изучая поступавшие данные. И с каждой секундой чтения строчек бортового журнала, вываливавшего на лицевую проекцию новость за новостью, хотелось лишь больше ругаться и бежать быстрее взгляда.
Автоматика яхты отзывалась с перебоями. Бортовой интеллект умудрялся нести вахту на жалких огрызках некогда могучих систем и отзывался с непонятными зависаниями. Система регенерации доживала свой век на последних химических картриджах. Реактор был выведен в экономный режим, после последнего столкновения с метеоритом…
– Какой к черту метеорит в подпространстве?!
Событие, которое бортовой интеллект зафиксировал как столкновение с метеоритом, сопровождалось отказом сегмента энергетического поля.
Контакт с неизвестным телом пробил едва дышащую защиту, и одномерное пространство жадно набросилось на незащищенную материю. Метаморфозы и искажения корежили корабль всепроникающей язвой. Разрушались системы корабля, изменялись физические свойства обшивок, вместо металла в некоторых местах корпуса блестели радужные стекла, бьющиеся в пульсе неведомого живого существа. Часть автоматики превратилась не пойми во что и высасывала из ректора дополнительную энергию, словно живые черные дыры.
Были намертво заблокированы шлюзовые и грузовые отсеки. Большая часть корабля не отзывалась на тестовые сигналы. От красавицы яхты остался мутировавший огрызок: капитанский мостик да жилой модуль, что по конструктивному замыслу располагались в самой защищенной части корабля.
Но произошло второе столкновение, буквально выбившее яхту в обычный космос, как пробку из бутылки шампанского, но уловив многомерность обычного пространства, бортовой интеллект отдал последние резервы на пробуждение человека.
И сейчас автоматика отсчитывала последние минуты своего существования. Защита реактора была повреждена во многих местах, и вскоре силовые поля должны угаснуть, и наружу вырвется вся мощь неуправляемой реакции распада мезонита.
– Твою мать, чего же ты сразу не сообщил-то?!
Переведя режим «обмен информацией с бортовым интеллектом» на беспроводную связь, человек оглянулся по сторонам.
Вытаскивая из хлама оранжевый контейнер с предостерегающими надписями и двумя секциями под энергетические стержни, пилот облегченно улыбнулся. Автоматика исправно работала, а это значит, что содержимое в целости и сохранности. Хоть одна приятная новость за все время.
– Кстати, о птичках. Бортовой, а что у нас со временем, сколько я пробыл спящей красавицей?
Но вместо ответа палуба под ногами вздрогнула, связь захрипела и зарябила помехами.
– Данные отсутствуют. Эффективного ресурса накопителей силового поля осталось на восемь минут тридцать две секунды.
На миг остановившись, пытаясь связать обрывком кабеля кучу зеркальной ткани, что расползалась и не желала держаться вместе, человек всё-таки умудрился связать тела «шептунов» в один узел. Получившаяся гора была почти вровень с ростом человека, но пилота это не остановило. Самое главное, чтобы в двери вошло, а там он уже наизнанку вывернется, но постарается во что бы то ни стало дотащить друзей до спасательной капсулы. Ведь они ему доверились, считай, вслепую сиганули за ним в пучину неизвестности. И хорош он будет, тоже называется друг, который сам спасает свою шкуру, а друзей бросит внутри умирающего корабля.
– Координаты выхода из провала определить невозможно. В радиусе действия навигационных систем известные созвездия не обнаружены, – сквозь помехи прохрипел бортовой интеллект.
– Вот так влип, мать твою, – пораженно проговорил пилот, замирая посреди коридора, ведущего к аварийному отсеку. – Ты хочешь сказать, что я сейчас катапультируюсь в открытый космос, для того чтобы задохнуться, когда кончится воздух?!
– Выход из провала произошел вблизи кислородной планеты. На ее орбите, а также внутри неизвестной звездной системы обнаружена высокая плотность информационных потоков. На основании доступных бортовых средств произвести вскрытие и расшифровку невозможно. Время эффективной работы силовых полей составляет три минуты сорок секунд.
– Проклятье… – выдавил из себя человек. Всхрапнув, как ломовая лошадь, потащил с трудом скользящий по полу узел с удвоенной энергией.
Сообщение о близости кислородной планеты и плотном радиоэлектронном излучении очень обрадовало и придало силы, но вот то, что не удалось связаться – это было плохо. Хотя с другой стороны, осталось всего ничего, на капсуле есть своя автономная система связи, и с нее-то он обязательно свяжется с людьми и его подберут…
Стоп! С людьми?!
Почему он решил, что с людьми, если вокруг неизвестные созвездия?!
Догадка обдала неприятным холодком. А запрошенные дополнительные данные не принесли успокоения.
Покореженные одномерным пространством сенсоры внешнего наблюдения не могли выдать полной картины. Все данные были обрывчатые и неполные, но один факт оставался неизменным: звездная система не числилась в реестре известных человеческих миров. А это значит, что он угодил… к братьям по разуму?
Нервно засмеявшись всплывшей в голове картине о зеленых человечках, которые будут ставить на нем бесчеловечные опыты, засовывая блестящие инструменты во все естественные отверстия в его теле, пилот передернулся. Картина получалась совсем нерадостная, но доживающий последние минуты бортовой интеллект все-таки сумел уловить фрагмент видеотрансляции, на которой четко виден образ человекоподобного существа.
И это стало самой лучшей новостью с пробуждения! Жить в окружении людей куда лучше, чем сдохнуть подопытной свинкой!
Вваливаясь в аварийный сегмент, который должен был уцелеть при любом происшествии с кораблем, пилот едва не зарычал от бессилия.
Небольшой ангар со стальной сферой на множестве тросов в центре зала сейчас представлял собой печальное зрелище. Часть креплений обвисла, часть была оборвана, но хуже всего выглядели те троса, что соприкасались с измененной одномерной коррозией обшивкой корабля.
Они превратились в корневища разноцветного стекла, пульсирующего пятнами света и выглядевшими как пиявки-переростки, жадно впившиеся в стальную сферу капсулы и высасывающие из нее все соки.
Прорычав проклятья, Косяк устремился к лежащей на боку капсуле. Влетая пулей в гостеприимно распахнутый люк, он еле затащил в грузовую нишу зеркальный ком.
Плюхнувшись в кресло и едва успевая застегнуть дуги безопасности, как корабль мотануло и закружило вокруг своей оси. Едва не прокусив язык, Косяк заорал:
– Экстренная эвакуация! Код красный! Режим – скорлупа!
Подчиняясь команде пилота, внутри корабля задрожали скрытые механизмы.
Лопались переборки, вдвигались массивные штыри, ломались плавные изгибы и когда на цельном корпусе проступили четкие разломы, внутри яхты полыхнули внутренние заряды. Разрушительная сила пиропатронов развалила корабль на ровные части. И когда детонировал основной заряд, который должен был выкинуть капсулу подальше от агонизирующего корабля, в космос был выброшен целый фрагмент корабля, вместе со сдавленной горошиной спасательной капсулы.
Следом вспыхнуло маленькое солнце. Ударивший во все стороны свет поглотил обломки некогда красавицы яхты и с жадностью набросился на кружившие вокруг обломки. С удовольствием слизнув остатки переборки и подавившись на фрагментах одномерной коррозии, ударная волна выплюнула покореженную горошину в сторону планеты…
– Вот это аттракцион, мать твою за ногу, – потрясенно прошептал Косяк, – думал, капец котеночку, а оказывается, еще не вылупился комок шерсти…
Разжимая сведенные судорогой руки, которые едва не вырвали штурвал с мясом, пилот с трудом сделал глубокий вдох и медленный выдох. В теле бурлил адреналин, мысли носились взбесившимися скакунами, но самое главное – он выжил! Спасен!
Потерявшая управляемость капсула все-таки вырвалась на свободу. Хоть и с потерей маневровых двигателей, но это малая цена.
Активировав внешний обзор, пилот решил осмотреться.
На обзорной проекции наливалась границами и цветами яркая планета. Обычная кислородная, со знакомыми кучевыми атмосферными циклонами, с зелеными пятнами материков, но в отличие от Земли, почти все массовые скопления воды были в северных и южных полюсах. А материки полностью утопали в зелени, только иногда на них попадались наросты язв с характерными ровными линиями городских планировок.
Всматриваясь в поверхность планеты, транслируемую слабым бортовым оборудованием, Косяк пытался рассмотреть детали. Но ему постоянно мешали какие-то обломки и вспышки на низких орбитах. А когда расстояние уменьшилось, и он смог рассмотреть помехи, ему стало не по себе.
Центральная часть планеты была словно окована поясом из небольших сфер. Соединяясь между собой призрачным сиянием, висевшие на орбите горошины укрывались вспышками и посылали к планете яркие лучи энергии.
Беспрепятственно пронизывая атмосферу, яркие спицы упирались в поверхность, где растворялись в массивных конструкциях, покрывших планету геометрически ровной сеткой.
Но когда анализаторы сделали первичные замеры, пилот восхищенно присвистнул.
Лучи были ничем иным, как высокоэнергетическими импульсами. А судя по отсутствию разрушений на поверхности, он наблюдал перед собой воплощение идеи передачи энергии на расстояние при помощи световой волны.
Но времени на восхищение достижениями аборигенов не было. Нараставшее ускорение привело слабое подобие бортового интеллекта к приступу зуммеров и тревожных всполохов на панели управления. Пилоту нужно было срочно вмешаться и превратить падение в управляемый полет.
Вошедшая в верхние слои сфера затряслась в перегрузках. Превращаясь в огненный болид и игнорируя потуги огрызков маневровых двигателей выровнять траекторию падения, одноместный кораблик реагировал только двигателями торможения. Размещенные по периметру двигатели должны за три минуты выработать свой запас топлива и полностью погасить скорость в считанных сотнях метров над поверхностью. Но ими нельзя маневрировать, иначе малый ресурс сгорит раньше времени, и посадка превратится в падение…
Многократно возросшая нагрузка вдавила в кресло. Мышцы свело судорогами, лицо покрылось сеткой наливающихся кровью сосудов, а суставы заломило выворачивающей болью. Чувствуя, как тело превращается в неподъемную тушу, и вскоре он не сможет даже смахнуть каплю пота, на остатках последних капель самообладания Косяк метался в поисках выхода.
Глаз зацепился за зеркальную гладь, и идея вспыхнула неожиданно. С трудом щелкая тумблерами, корректируя силу импульсов, пилот ввел новый курс. Им оказалось глубокое озеро идеально круглой формы вдали от экватора.
