Французские диаспоры: арабская, китайская, еврейская и выходцы из бывших африканских колоний

Русские диаспоры никогда не были сильными. Русских кварталов как таковых в Париже нет, и русских ресторанов – тоже почти нет. Русские люди как-то быстро вливаются в окружающую их среду. При этом они продолжают общаться между собой, но все равно очень любят ассимилироваться. Поэтому, несмотря на то, что в Париже регулярно можно услышать русскую речь в совершенно не туристических кварталах, русской диаспоры как таковой во Франции нет.

А вот у китайцев – настоящая диаспора. Они очень дружны и держатся особняком. Может быть, в этом – секрет их успеха? Большая часть выходцев из Китая, а также Кореи и стран Юго-Восточной Азии сосредоточена в так называемом Треугольнике Шуази, в части тринадцатого округа Парижа между авеню Шуази и Иври и бульваром Массена. Там стоят высокие многоэтажные «башни», построенные в 1970-е годы. Парижане не захотели покупать там квартиры, и туда вселились новые иммигранты, приехавшие из Вьетнама, Китая и других азиатских стран.

Я люблю бывать в этом районе, так контрастирующем с Парижем «красивых кварталов». Летним вечером там пахнет приправами и соевым соусом, можно найти отличные китайские ресторанчики и магазины со всякой азиатской снедью. Я знаю там малюсенькое место, больше похожее на столовую, где равиоли подают такие, какие больше во всем Париже не найти – да и в Шанхае, наверное, не везде есть.

За пределы этих кварталов китайцы «выходят» в основном для того, чтобы открывать рестораны. Если раньше это были китайские забегаловки с заранее приготовленной едой, лежащей за стеклом витрин (утка по-пекински, креветки в остром соусе и т. д.), то теперь это суши-рестораны. Большая часть японских ресторанов в городе – ненастоящие, потому что их держат китайцы. Их легко отличить от настоящих японских ресторанов по одинаковым красным вывескам, современному интерьеру и невысоким ценам.

Настоящие же японские рестораны – а также японский и корейский кварталы – находятся в первом и втором округах, на улицах Сент-Анн и Пети Шан. Вот там правильные японские рестораны – с завешанными занавесками приглушенных цветов входами, невыразительной мебелью и настоящими японцами – хозяевами и официантами. Там же находятся магазины со всякой японской снедью – водорослями, быстрорастворимыми макаронами и тофу – и офисы японских компаний.

Еврейская диаспора – одна из самых древних в Париже, следы поселений были найдены еще в I веке до нашей эры. Сначала она располагалась там, где сейчас находятся пятый и шестой округа Парижа – так, на углу бульвара Сен-Мишель и улицы Месье ле Пранс раньше находилось еврейское кладбище. К XII веку диаспора переместилась на острова Сен-Луи и Сите, а затем в XIII веке перебралась в Маре, где и «базируется» до сих пор.

Маре (болото) находится в третьем и четвертом округах Парижа. С XIII до XVII века там жила французская аристократия – короли Карл V и Анри IV, а также их придворные, облюбовавшие квартиры на площади Вогезов. Из-за того, что там жила знать, а это значит, люди с деньгами, квартал стал популярным местом для коммерции, и туда начала перемещаться еврейская диаспора, торговавшая ювелирными изделиями, одеждой и открывавшая рестораны. Сейчас это живописный и обуржуазившийся квартал, который очень любят модные туристы со всего света. Но между магазинами ведущих модных марок и галереями современного искусства до сих пор располагаются еврейские рестораны, магазины сладостей и, конечно, синагога.

Арабская диаспора – самая многочисленная этническая группа после французов европейского происхождения. Ислам – вторая после христианства религия во Франции. По сведениям Министерства внутренних дел Франции, в стране от 5 до 6 миллионов мусульман, но среди них только треть активно исповедуют религию. Население же арабского происхождения составляет во Франции около 3,5 миллиона человек – это те, у кого хотя бы отец или мать родом из стран Магриба. Многие известные люди, такие как Эдит Пиаф или Изабель Аджани, имели и имеют арабские корни.

В истории страны было несколько периодов, когда во Францию заселялись арабы, в основном тогда, когда требовалась недорогая рабочая сила. Например, во время Первой мировой войны, когда арабы заменили в полях и на заводах ушедших воевать французов. Часть после окончания войны вернулась на родину, но их сменили другие, приехавшие работать на стройках и восстанавливать страну.

Последний крупный иммиграционный период начался в 1950-е годы: для восстановления разрушенной после войны страны требуются рабочие руки. Приток иммигрантов рос в 1960-е годы, после алжирской войны. Иммигранты, в основном мужчины, приезжали из бывших французских колоний Северной Африки. Позже к ним по специально введенной визе – «воссоединение семьи» (regroupement familial) – присоединились женщины. Иммигрировали во Францию также политические беженцы, которые желали сохранить французскую национальность.

К арабам во Франции отношение очень сдержанное. Многие пишут, в том числе и в российских газетах, что они плохо ассимилируются и что кварталы, где они живут, – источник бандитизма. Это скорее следствие – а причина в том, что они живут в «плохих», дешевых кварталах, где агрессия аккумулируется сама по себе. Люди эти часто родились во Франции и уже не могут вернуться к себе домой – их страна здесь. Они видят, что к ним всегда относились как к людям второго сорта (их пренебрежительно называют «beur»). Как они могут ассимилироваться с людьми, которые сами не считают их равными себе? У арабов нет ни лобби, ни политических партий. И в школы хорошие они не могут попасть – как попасть, если они живут в настоящих гетто, откуда невозможно выбраться? Они там замкнуты сами на себе. Проблема в том, что у них практически нет выхода из той среды, в которой они живут, – и страна не предоставляет им ее, жестко закрывая социальные лифты для местного населения. В школах там опасно, на улицу выйти опасно.

Сейчас часто сравнивают нынешнюю ситуацию в Москве, когда на заработки «пригнали» дешевую рабочую силу, с похожей ситуацией во Франции. Пишут о том, что арабы не любят французов и плохо ассимилируются и что у нас будет то же самое. Считается, что москвичам грозят те же проблемы, которые сейчас возникли во Франции, когда «чувствительные кварталы», очень часто арабские, становятся источниками агрессии и преступности.

Проблемы действительно грозят, но не потому, что люди въезжают – даже если будут визы, все равно поток иммигрантов в той или иной степени будет продолжаться. Люди, которые так рассуждают, во-первых, плохо знают, как селили сюда арабов, во-вторых, совершенно не понимают французский менталитет. Мы видим, что эмигранты во Франции заселились организованно, а в России это произошло стихийно. Это очень важное различие. Арабам во Франции давали визы, у них были страховки, им предоставляли жилье. Гастарбайтер в России – униженный, бесправный человек, он всего этого лишен. Получается, арабам все дали, а они «зарвались»?

Все не так просто, и вот здесь встает вопрос французского менталитета. Да, арабам устроили все так, что они «в шоколаде» – дали возможность заселиться туда, где они живут, куда-нибудь подальше от «красивых кварталов». Но на равных к ним не относятся. Они ехали сюда, чтобы быть рабочей силой, людьми второго сорта – и такое отношение через полвека осталось к ним до сих пор.

Даже если араб окончил очень престижный вуз и усиленно стремится вверх, на хорошее рабочее место ему попасть весьма сложно. В Интернете широко обсуждалась история, когда одному парню сотрудник агентства по найму на работу посоветовал написать в резюме псевдоним – так у него было больше шансов попасть хотя бы на собеседование.

Чтобы бороться с этой «невидимой стеной», один парень из бедного квартала создал агентство Mozaïk RH, которое помогает талантливой молодежи с высшим образованием из рабочих и иммигрантских кварталов устроиться на работу, соответствующую диплому. Его инициативу поддержали такие компании, как BNP Paribas, Galeries Lafayette, SNCF, Petit Bateau, ERDF и другие.

Россия всегда была очень толерантна по отношению к иностранцам. Здесь испокон веков жили представители многих национальностей, и среди ваших друзей наверняка есть люди, имеющие нерусские фамилии. Проблема в России в том, что иммигранты-гастарбайтеры лишены базовых прав – у них нет медицинских страховок, у них отнимают паспорта, они живут в ужасных, иногда просто антисанитарных условиях и поэтому озлоблены на окружающий мир и конкретно на русских. Как только иммигрант устраивается, он легко проникает и в «человеческие» школы, и на хорошие рабочие места и составляет конкуренцию русским. Правда же в том, что страна не может создать им подобающие условия, как создала когда-то Франция, – и поэтому не имеет права их впускать.

Я думаю, что любой современный и богатый город – это город, в котором есть иммигранты. Если вы приедете в Лондон или Нью-Йорк, увидите, что там живет население всех цветов кожи. Это скорее показатель того, что там что-то происходит. Однако иммигранты должны иметь равные права с местными – хотя контроль за их въездом, за тем, кого впускать на свою территорию, должен быть очень жесткий.