Глава 8
Игорь бежал по лестнице первым, перемахивая через две ступеньки. Вика бежала следом, почти не отставая.
– Здесь или выше?! – закрутила она головой на лестничной площадке.
Игорь замер, потом решительно ткнул рукой в крайнюю правую дверь. И тут же за ней послышался грохот упавшей вешалки, топот ног и на площадку выбежала молодая женщина. Руки ее были в крови, немного крови попало на платье, в глазах отчаяние и слезы, лившиеся ручьем.
– Помогите! – кричала женщина.
– Что? Что случилось? – кинулась к ней Вика, хватая за локти и пытаясь оттащить чуть в сторону, давая возможность забежать туда Игорю.
У подъезда стояла «дежурка» из РОВД, «уазик» участкового. Ярко-желтым пятном выделялся «Корвет» Соколовского. Пряников, выйдя из своей машины, покосился на машину оперативника, покачал головой и вошел в подъезд.
Квартира выглядела бедненько, хотя и не убого. Так бывает, когда у хозяина или хозяйки вкус есть, а денег недостаточно. Участковый, который уже привел понятых и теперь ждал у входа возможных указаний, отдал начальнику РОВД честь и посторонился. Пряников вошел в квартиру, посмотрел на Родионову с Соколовским и коротко спросил:
– Где она?
– В ванной, товарищ подполковник, – кивнула Вика в сторону санузла.
Махнув рукой, чтобы за ним не ходили, Пряников прошел в ванную. Смоленцев занимался осмотром тела, поиском возможных отпечатков и посторонних предметов.
– Что здесь, Петрович? – спросил его подполковник.
– С виду – самоубийство. Точнее не скажу, товарищ подполковник. За двоих работаю, значит, в два раза медленнее.
– Ищу, ищу я судмедэксперта, – проворчал Пряников, глядя на тело. – Потерпи.
Родионова взяла Соколовского за руку, стараясь успокоить его. Приезд Пряникова ничего хорошего не сулил. Начальник РОВД вышел в комнату, осмотрелся вокруг, постоял возле женщины, сестры погибшей, которой врач «Скорой помощи» делал укол. Потом подошел к своим сотрудникам.
– Кто нашел тело? – спросил он.
– Я, – почти одновременно ответили Родионова и Соколовский.
– Мы, – чуть помедлив, добавила Вика.
– Соколовский, – хмуро посмотрев на Игоря, сказал Пряников, – прошлый раз ты тоже пошел в гости и там был труп со вскрытыми венами. Может, тебе вообще не стоит по гостям ходить?
– Товарищ подполковник, мы были вдвоем с Соколовским, – начала объяснять Родионова. – Услышали женский крик. Кричала сестра покойной.
– То есть тут случайно оказались? – недоверчиво спросил Пряников.
– Нет. Ехали именно сюда, – ответил Игорь.
– Зачем? Рассказывайте. Мне что, и вам допросы устраивать?
– Это бывшая… любовница моего отца. Я хотел с ней поговорить.
– А ты, Родионова, тут каким боком? – уставился на Вику подполковник. – У вас же с Соколовским отцы разные?
– Это было после службы. У Игоря трудный период. Ему нужна поддержка.
– Одному поддержка нужна, второй по ночам горе в барах спиртным заливает!
– Товарищ подполковник… – попыталась вставить Вика.
– Да, Родионова! Я именно про личный бардак в отделе!
– У нас нет ничего… – пожал Игорь плечами.
– С тобой говорили? – одернул его подполковник. – Службу черт знает во что превращаете!
– Виновата, – опустила голову Родионова.
– Что виноваты – сам знаю. Хочу услышать, что это прекратится.
– Прекратится, товарищ подполковник.
– Надеюсь, – без особой уверенности в голосе сказал Пряников. – Где Королев?
– Обходит соседей вместе с Аверьяновым.
Пряников подошел к Соколовскому вплотную и посмотрел ему в глаза:
– Два раза ты копаешься в прошлом отца и два трупа? С одним почерком?
– Я думаю, что это связано, – убежденно заявил Игорь.
– Ерунду думаешь! Карасева убил откинувшийся зэк. Месть. Жаль, что доказать не успели. Тут, скорее всего, маньяк.
– Почему маньяк, товарищ подполковник? – удивилась Родионова.
– Потому. Сегодня пришло вот это. – Пряников вытащил из кармана кителя сложенный вчетверо лист бумаги и протянул Родионовой. – Два случая по городу за десять дней. Вытаскивает ключ из сумочки, делает дубликат. Пробирается в квартиру. Дальше или вены вскрывает, или горло перерезает. Ознакомьтесь.
Начальник РОВД повернулся в сторону двери, но остановился и снова обратился к Соколовскому:
– Совпадения должны настораживать. Но иногда совпадения – это просто совпадения. Работайте. Утром доложить!
Соколовский посмотрел в след ушедшему начальнику, потом вздохнул и сказал Вике:
– Это не совпадение. Перед смертью убийца Карасева говорил, что ему заказали это убийство. Именно так. Со вскрытием вен.
– Почему ты не говоришь об этом Пряникову?
– Не знаю, – покачал Игорь головой.
– Знаешь. Ты хотел что-то сказать и передумал. Была причина?
– Мне кажется, что подполковник знает больше, чем говорит, – признался Соколовский, чуть понизив голос.
– Об этих убийствах? Извини, но я в такое поверить не смогу.
– О смерти моей матери. Он что-то скрывает и поэтому мне тоже ему всего говорить не хочется.
– Это не личное, – строго напомнила Родионова. – Ты на службе. Человека, возможно, убили.
– Пряников сам говорит про маньяка.
Смоленцев вошел в комнату, держа в руках пакетик для сбора вещественных доказательств. В пакете хорошо виден колпачок от одноразового шприца.
– Кое-что есть, – в своей обычной манере растягивания пауз, заявил эксперт.
– Это что, Иван Петрович? – кивнула на содержимое пакетика Родионова.
– Колпачок со шприца. Есть отпечаток, мужской. Неполный, но достаточно четкий.
– Снова остановка сердца перед смертью? Крови меньше, чем должно быть? – с намеком спросил Соколовский.
– Обязательно проверю, Игорь, – глянув на Соколовского, серьезно ответил Смоленцев.
– Время смерти? – спросила Вика.
– Три часа назад максимум.
– Опа! – вдруг раздался громкий многозначительный возглас Аверьянова, объявившегося в дверном проеме.
– Поясни мысль, – попросила Вика, догадавшись, что Жека что-то нарыл.
– Да только что с соседкой говорил, – кивнул Жека в сторону лестничной площадки. – Она говорит, к покойной Соловьевой машина три часа назад приезжала. Мужчина какой-то.
– Она уверена?
– Более чем. Выходила из своих дверей с внуком, Соловьева его впускала в двери.
– Что-то еще запомнила соседка?
– Видишь ли, – улыбнулся Жека, – у нее внук. Пять лет. Хотел сфотографироваться с красивой машиной. Соседка пацана и сняла. На мобильник.
– Есть номер машины?! – обрадовалась Родионова.
– Есть, – с довольным видом кивнул Аверьянов. – Она мне эсэмэской прислала.
Он повернул телефон экраном вперед и продемонстрировал фото на экране. Родионова с удовлетворением кивнула. Соколовский тоже подошел и посмотрел на фото.
– Я знаю этот номер, – неожиданно сказал он.
Игорь остановился возле ресторана, поискал глазами и подъехал, припарковавшись рядом с иномаркой. Родионова вышла из машины и подошла к иномарке, которая была сфотографирована соседкой Соловьевой. Номера были те же. Игорь двинулся к входу в ресторан. Вика догнала его и сказала:
– Я должна с ним говорить тоже.
– Я понимаю, – кивнул Игорь.
За стеклом входной двери виднелась большая табличка «Закрыто», но за дверью маячило лицо одного из охранников Соколовского-старшего. Игорь открыл дверь.
– Отец там? – спросил он охранника.
– Да, Игорь Владимирович, – кивнул парень и посторонился, пропуская Игоря и Родионову. Посмотрев им вслед, он поднял руку и сказал в микрофон: – Младший с дамой.
Зал ресторана был абсолютно пустой. Часть столов сдвинута в сторону, стулья перевернуты, в углу стоит уборочный инвентарь. Но никого из персонала не видно. Зато в центре зала за одиноким столом восседал Владимир Яковлевич. Графин с водкой был наполовину пуст. Соколовский-старший ел неторопливо, меланхолично, не видя никого и ничего вокруг. Даже когда раздались шаги его сына и Родионовой, гулко отдававшиеся в пустом зале, он не поднял головы.
Игорь подошел к столу и остановился, ощущая за спиной присутствие напряженной Вики. Отец протянул руку, налил в рюмку водки и опрокинул в рот. И только потом поднял мутный тяжелый взгляд на сына.
– Сам хотел побыть, – сказал он и перевел взгляд на женщину. – Но гостям рад. Представишь спутницу?
– Капитан Родионова, – представилась Вика.
– Соколовский Владимир Яковлевич, – ответил отец Игоря. – Служите вместе?
– Да.
– Тогда Игорю повезло. Присаживайтесь, – Соколовский кивнул на свободные стулья у его стола. – Поужинаем вместе.
Вика с готовностью села, Игорь помедлил и тоже опустился на стул.
– Ужин не получится, – предупредил он отца.
– Я уже догадался. Ты всегда приходишь выяснять отношения.
– Сейчас вопрос не в отношениях, – вмешалась Вика. – Сейчас я должна задать вам несколько вопросов.
– Заинтригован, – с иронией отозвался Соколовский.
– Где вы были четыре часа назад?
– На деловой встрече, – не задумываясь равнодушно ответил Соколовский.
– Врешь! – не выдержал Игорь.
– Слова подбирай! – сказал отец, и его лицо сделалось мрачным.
– Игорь… – Вика строго поглядела на подчиненного и коснулась рукой его рукава.
– Потом заехал к старой знакомой, – добавил Соколовский.
– Уточните, – попросила Вика.
– Я уточню, а потом попрошу объяснить, в чем меня обвиняют. Ее фамилия Соловьева. Это моя старая знакомая.
– Любовница, – вставил Игорь со злостью.
– Игорь, к чему эти уточнения? – хмуро спросил Соколовский.
– К тому, – ледяным тоном сказал Игорь, – что гражданка Соловьева найдена мертвой.
Отец замер, уставившись на сына. Он вглядывался в его глаза, пытаясь понять, что это: злая, неуместная шутка, плод алкогольной интоксикации сына или чьи-то происки, конкурентов например. Все эти мысли пронеслись в его мозгу, оставив на лице лишь след подозрительности в виде прищуренного взгляда.
– Что произошло, когда вы к ней приехали? – спросила Вика.
– Марина мертва? – глухим голосом спросил Соколовский-старший, переведя взгляд с лица сына на лицо его начальницы.
– Мертва, – холодно ответил сын. – В ванной. Вскрыты вены.
Владимир Яковлевич медленно поднялся из кресла. На его лице появилось необычное и не присущее ему выражение растерянности.
– Соловьева? Какой адрес? Может, ошибка?
– Нет ошибки, – ответила Вика. – Вашу машину видели у подъезда.
– Она была жива, – взволнованно заговорил Соколовский. – Мы поговорили, и я уехал…
– О чем вы говорили?
– Это личное, – ответил Соколовский, покосившись на сына. – Я мог бы вам сказать наедине.
– Это, возможно, убийство, – заметила Вика. – Какое это может быть личное?
– Если это официальный допрос, то давайте его оформлять официально. И я сомневаюсь, что в нем может участвовать близкий родственник.
Соколовский снова посмотрел на сына и опустился в кресло. Игорь покраснел от злости и буквально взорвался:
– Ты что, теперь врать собрался? Она мертва! Ты к ней приезжал, и она мертва!
В припадке бешенства Игорь отшвырнул стул, зацепив скатерть. На пол полетела посуда. На шум в зал влетела охрана Соколовского, появились две испуганные официантки.
– Отставить! – крикнула Вика.
Игорь обернулся на крик и ошалело посмотрел на нее. Его рот открывался и закрывался, как у рыбы, вытащенной на берег. На шее налились и пульсировали вены.
– Что она могла мне сказать?! – выпалил он то ли отцу, то ли Вике.
– Прекратить! – снова прикрикнула на него Родионова. – Выйди отсюда! Немедленно!
Игорь смотрел на Вику, не узнавая. Сейчас перед ним была властная, строгая начальница, капитан полиции. Или просто он так чувствовал… обнаженными нервами. Стиснув зубы, Игорь пошел к выходу, толкая плечами охрану, не видя вокруг себя никого.
– Меня он не слушает, – пробормотал Соколовский, посмотрев вслед сыну.
– Значит, есть причины, – веско сказала Вика.
– Есть. Я их знаю, – вздохнул Владимир Яковлевич. – Марина мертва?
– Да. Зачем вы к ней приезжали?
– Поговорить, – уже спокойным тоном стал отвечать Соколовский. – О прошлом. У меня с ней был роман, втайне от матери Игоря. Хотя она и догадывалась. Потом случилось несчастье. Она…
– Я знаю.
– Сын вам говорил… Я в ту ночь был у Марины. Остался. Я у нее обычно редко оставался. А в ту ночь напился… Не помню почему. Я вообще мало помню о той ночи. Сейчас хотел что-то вспомнить. Поэтому и поехал к ней.
– Вы ругались с Соловьевой? Угрожали?
– Я? – Соколовский посмотрел на Родионову с искренним удивлением. – Зачем? Я с ней давно расстался. Сразу после смерти жены. Помогал ей по мере возможности. Но больше ничего уже не было.
– Чем закончилась ваша встреча?
– Я уехал. – Соколовский неопределенно пожал плечами. – Сюда. Воспоминания нахлынули. Выпить захотелось.
– А Соловьева?
– Нормально все с ней было. Это действительно самоубийство?
– Я не знаю, – сухо ответила Вика. – У меня пока все.
Вика не скрываясь достала из сумочки носовой платок и этим платком подняла с пола упавшую бутылку, к которой Соколовский на ее глазах недавно прикасался до того, как Игорь устроил погром. Держа бутылку на весу, она двинулась к выходу.
– Присмотрите за Игорем! – крикнул ей вслед Соколовский. – Я волнуюсь за него!
– Почему? – обернулась Вика и остановилась, глядя на Соколовского.
– Разве вы не видите, что что-то происходит?
У ресторана Игоря не было. Не было и его машины. Вика вздохнула с сожалением. Игорь сейчас был в таком возбужденном состоянии, что мог совершить аварию, мог натворить что-то страшное. То, что он уехал, оставив тут Вику, красноречиво говорило о его состоянии.
Игорь шел по кладбищу в тишине наступавшего вечера. Не было посетителей, затихли дневные звуки. Даже ветерок затих, повиснув на ветвях березок аллеи, по которой он шел. Игорь прикладывал ко рту горлышко бутылки и пил коньяк, не ощущая крепости. Как воду.
Могила, памятник. Игорь привычно посмотрел на фотографию матери и… замер на месте. Бутылка, выпав из его руки, разлетелась, расплескав остатки коньяка по камням дорожки. На фотографию матери была наклеена его собственная фотография. Фотография Игоря Соколовского. Холодок пробежал по спине, а в голове стало удивительным образом проясняться. Жутковатое зрелище – собственная фотография на кладбищенском памятнике.
Игорь тревожно огляделся по сторонам. Он шагнул к памятнику и протянул руку, чтобы снять фотографию. И в то время неподалеку хрустнула ветка. Игорь сразу повернулся на звук. Темная фигура мелькнула между памятниками. Бросившись за неизвестным, Игорь сразу же упал, споткнувшись о бордюр. Несмотря на некоторое прояснение в голове, ноги от выпитого коньяка слушались плохо.
Вскочив на ноги, Игорь осмотрелся: куда? Направо? Налево? Вон! Он побежал, огибая памятники, налево, но, выбежав на дорожку, убедился, что там никого нет. Преследовать было некого. Игорь побрел назад, периодически останавливаясь и глядя по сторонам. И тут возле могилы матери он увидел женский силуэт. Игорь остановился и сглотнул пересохшим ртом. Комок в горле никак не хотел глотаться.
– Вика? – наконец понял он, подойдя ближе.
– Отвечай на звонки, – не оборачиваясь, сказала Родионова.
– Я звук… – с трудом выдавил из себя Игорь, – выключил. Смотри!
Он подошел и показал рукой на памятник, но там его фотографии уже не было. Так же грустно и устало смотрело лицо его матери. Игорь стал смотреть под ногами, вокруг. Может, ветром сорвало, унесло… Хотя ветра никакого нет.
– Была здесь, – сказал он наконец.
– Была? Что?
– Фото… мое… – тихо сказал Игорь, уже понимая, как глупо и странно звучат его слова.
Он снова пошел вокруг в поисках фотографии, поскользнулся и упал в лужу. Вика тронула ногой осколки разбившейся бутылки.
– Ты пил…
– Но с ума не сошел! Здесь фотография была! На памятнике! Моя! Я видел!
– Когда?
– Только что… Я пришел! Увидел… потом какой-то шум… там прятался кто-то… я погнался. Вернулся, тут ты… а ее нет… – Игорь выдохнул и устало оперся о памятник.
– Ты сколько выпил? Бутылку? – разглядывая его, спросила Родионова.
– Это вторая. Кажется, – держась за голову, ответил Игорь. Потом, вспомнив, посмотрел на Вику: – Что он сказал?
– Ничего. Не убивал. Просто говорил.
– Он с ней все это время встречался… сколько лет.
– Говорит, что просто помогал.
– Если столько лет помогал, значит, много для него значила. Больше, чем мы…
– Тебе домой нужно. – Вика посмотрела с сожалением на Игоря, на его грязную одежду.
– Зачем? – равнодушно спросил он.
– Затем, что тебе завтра утром на службу. Выспаться. Ты же хочешь разобраться в этой смерти?
– Точно. Еду, – с готовностью закивал Игорь.
– Ты хочешь за руль сесть? – с ужасом спросила Вика.
– Сюда же приехал?
– Такси вызывай, – схватила его за рукав Вика.
– Я на своей. И не уговоришь.
Женя Аверьянов сидел за своим столом, размешивал сахар в стакане с чаем и уныло наблюдал за коллегами. Вика и Данила молчали уже минут пятнадцать. С тех пор как пришли по отдельности, поздоровались односложно, в комнате не произнесено было ни слова. Вот Вика покосилась на Даню и тут же отвернулась. Вот теперь Даня украдкой посмотрел на Вику. И тут же отвернулся, как только она повернула голову. Эх…
Некоторую разрядку в гнетущую обстановку внес Смоленцев. Эксперт вошел, по обыкновению неся очки на кончике носа и поглядывая на всех поверх них.
– Всем доброе утро, – сказал Смоленцев, окинув взглядом присутствующих.
Эксперту пришлось тут же посторониться, потому что на пороге появился Соколовский в мятом костюме и с не менее мятой физиономией. Смоленцев задержал Игоря, чуть коснувшись его руки, полез в карман и достал пузырек с таблетками. Игорь сразу подставил ладонь, куда эксперт вытряс пару таблеток цитрамона.
– Доброе утро, – хрипло приветствовал всех Соколовский.
– Доброе, – тихо ответила Вика.
– Держи, – Жека вместо приветствия пододвинул по столу в сторону Соколовского свой стакан с чаем.
Данила с неодобрением посмотрел на этот поступок друга и отвернулся с раздраженным видом. Игорь с жадностью схватил стакан, бросил в рот таблетки и стал пить большими глотками.
– Спасибо, – вытирая рот, кивнул он.
– Собственно, зачем пришел, – начал Смоленцев, дождавшись окончания этой интерлюдии. – Есть результаты. По вашей бутылке, Виктория Сергеевна. Отпечатки на ней не соответствуют отпечаткам на колпачке шприца. В квартире нигде не найдены.
– А чьи это отпечатки? – сразу же спросил Аверьянов.
– Соколовского.
– И где он пил? – не понял Жека, уставившись на Игоря.
– Не этого Соколовского. По базе – Владимира Яковлевича.
– Отец, что ли? – понял Жека.
– Другое интересно, – продолжил Смоленцев, вытягивая из своей папки лист бумаги и отдавая его Родионовой. – Хозяин пальчиков на колпачке установлен. Киреев Георгий Иванович. Сорок семь лет, трижды судимый, изнасилования, тяжкие телесные женщинам. Кличка Киря.
– А вот это – хлеб! – оживился Аверьянов и застучал пальцами по клавиатуре ноутбука.
– А смерти похожи? – спросил Игорь. – На Карасева?
– Если про динамику кровопотери, то не знаю. Нечего ответить. Скорее всего нет. Но могло измениться время, между уколом и вскрытием вен. К примеру.
– Есть. Киреев год как вышел, – живо сказал из-за компьютера Аверьянов. – Живет в Подмосковье. С родителями. Сами выезжаем?
Родионова с Королевым шли впереди. Игорь чувствовал, что Жека специально отстает и идет рядом с ним. И даже пытается делать вид, что идет он рядом с Соколовским потому, что они беседуют. Частный сектор тянулся вдоль парковой зоны и имел довольно широкие улочки. Вика крутила головой, сверяясь с названиями улиц и номерами домов. У углового дома она остановилась и подождала Аверьянова с Соколовским.
– Там улица сзади, – показала она рукой. – Игорь и Жека, смотрите с той стороны. Даня, вместе со мной.
Вика открыла калитку и вошла во двор. Королев последовал за ней. Жека и Игорь двинулись вдоль дома, за угол забора на случай, если кто-то решит скрыться этим путем.
В глубине садика стоял простой деревянный крашеный кухонный стол. За столом сидел худой костлявый мужчина в синей майке и ел со сковороды мясо, отрезая большими кусками. Жевалось трудно, и он глотал, уставившись прямо перед собой, куски плохо прожеванного мяса. Вика с Королевым шли прямо к нему, но мужчина, казалось, их не видел.
– Полиция. Капитан Родионова, – представилась Вика. – Вы гражданин Киреев?
– С утра был им. А чем обязан? – неприветливо отозвался мужчина.
– Вы задержаны по подозрению в совершении убийства.
– Сильно сказано, – скривил губы в усмешке Киреев.
– Пройдемте к машине, – кивнул в сторону калитки Королев.
– Доесть бы дали. Что за люди? – проворчал мужчина.
– Вставай давай, Киря. Тебе не привыкать.
Глядя на Королева с усмешкой, Киря начал подниматься из-за стола и вдруг с силой ударил по столу, опрокинул его на оперативника, успев схватить со стола сковороду и нож.
– Стоять! – заорал Данила, кинувшись на Кирю.
Уголовник замахнулся тяжелой сковородой и ударил ножом. Уворачиваясь от сковороды, Данила поздно отбил руку с ножом. Кухонный нож задел ему руку. Данила вскрикнул и отпрянул, а Киря ударил его сковородой, попав по голове и плечу. Поскользнувшись в траве, Данила упал.
– Стоять! Стреляю! – Вика выхватила пистолет и подняла его на уровень груди.
– Больше не сяду! – прохрипел Киря, глядя на женщину бешеными глазами и приближаясь к ней.
Вика выстрелила, но пуля ударилась в сковороду и с визгом ушла в глубь сада, угодив в пугало, увешанное старой кастрюлей, горшком и жестяной банкой. Пугало со страшным шумом упало на землю.
Когда в саду грохнул выстрел, Жека мгновенно остановился и в его руке появился пистолет.
– Черт! – буркнул Жека, глядя в сторону, откуда раздался выстрел. Он схватил Игоря за руку и крикнул: – Здесь будь!
Игорь проводил напарника встревоженным взглядом, когда тот, подтянувшись, перевалил свое тело внутрь участка через высокий забор. Он представления не имел, что ему тут делать и как быть, если что-то произойдет. А что произойдет? Стрелял же кто-то!
Королев с порезанной рукой тряс головой и стирал заливающую глаза кровь, капающую из рассеченной брови. Он видел, как Вика бросилась преследовать Киреева, приказывая ему остановиться. Но встать Данила никак не мог. Он видел, как появился Жека с пистолетом в руке. Он свалился откуда-то сбоку с забора и сразу побежал за преступником. Но Жека был от него еще дальше, чем Вика. Не успеют, подумал Данила, не успеют.
Игорь топтался возле забора, где ему велел остаться Аверьянов. Чувствовал он себя неуютно без оружия и в полной неизвестности. Он пытался посмотреть и во двор, но высокий забор и пышные кусты на участке мешали разглядеть хоть что-то. А еще крики! Игорь не выдержал и побежал вдоль забора, добежал до переулка и…
С неизвестным мужчиной он столкнулся так, что оба упали. Мужик в синей майке вскочил первым и сразу окинул Игоря быстрым взглядом. Как будто оценивал.
– Ты кто?!! – выпалил Соколовский, поднимаясь на ноги.
– Живу… тут… – затараторил мужик, энергично жестикулируя. – Стрелял кто-то… дети у меня дома… туда бежал.
– Быстро отсюда! – махнул на него рукой Игорь и двинулся дальше, заглядывая в переулок.
Мужик в синей майке потоптался пару секунд, глядя на оброненный им во время столкновения нож, но потом решил не поднимать его. Нож упал в траву, могут и не найти. И он затрусил по переулку и исчез за следующим поворотом.
Во дворе Жека рвал на полосы простыню, висевшую на веревке, и перевязывал Королеву руку. Сам Данила сидел на лавке, уткнувшись разбитой головой в руку, прижимая к ране другой кусок простыни. Вика ходила нервно по двору и по телефону докладывала о ситуации.
– Сообщила, – сказала Вика, подходя к оперативникам.
– Прянику тоже? – морщась от боли, спросил Королев.
– Да, – кивнула Вика, глядя на его рану.
– Что сказал?
– Безответственность. Почему не вызвали поддержку, – стала перечислять упреки начальника Вика. – Упустили подозреваемого в серийных убийствах.
– И все опять из-за Игорька, – презрительно скривил губы Королев, кивнув на подпиравшего плечом яблоню Соколовского.
– Я виноват. Он про детей говорил… говорил, что стреляли. Я не видел, откуда он выскочил.
– Прянику это расскажешь, – буркнул Данила.
– Я виноват. За это отвечу.
– Ты что, его не узнал? – Жека поднял со стола разложенные листки с фотографиями Киреева.
– Растерялся, – признался Игорь.
– Об этом говорить потом будем, – остановила споры Родионова. – Осмотр дома. Даня – в больницу.
– Нормально все, – попытался возразить Королев, но Вика строго на него посмотрела и приказала:
– Укол против столбняка точно нужно сделать. И пусть врачи рану посмотрят.
– Потом. Сначала осмотр, – кивнул Данила и пошел к дому.
– Женя – двор. Игорь – в дом, – стала распоряжаться Родионова.
Первым в дом вошел Королев и сразу остановился. Игорь услышал, как Даня произнес:
– Интерьер от психа.
Соколовский с Родионовой вошли следом и остановились в изумлении. Все стены внутри дома были оклеены фотографиями женщин. Тут было много вырезок из журналов, даже из старых советских типа «Огонька». Но большей частью – это современные мужские журналы, журналы мод и просто фотографии неизвестных женщин. Многие фотографии были порезаны ножом или другим острым инструментом.
Оперативники стали обходить помещение. Незастланная кровать, шкаф с одеждой… полупустой. Полированный прямоугольный стол с потрескавшимся лаком. Стул.
Даня остановился и позвал Родионову:
– Тут скальпель.
Вика подошла вместе с Игорем. На столе помимо всякой мелочи, хлама лежало несколько использованных шприцев и скальпель.
– А ты его упустил, – с сожалением сказал Игорю Королев.
Все снова разошлись по комнате, осматривая вещи, следы. Родионова подошла к фотографиям на стене и стала рассматривать.
– Этих он выделил, – вдруг сказала Вика, показывая на две фотографии, приколотые к стене шилом.
Женщины средних лет. Возникало ощущение, что фотографировали их тайком. И было место, на котором, по-видимому, была недавно и третья фотография. И даже прокол от шила остался в стене.
– Жертвы? – задумчиво спросила сама себя Вика. – Надо проверить.
– И последней нет, – показал Игорь.
– Мог не успеть повесить. Но шприцы есть. Парочку с собой захвати. Смоленцев пусть анализ сделает. И ампулы с пола. Их там много.
Игорь присел на корточки, взял перчатки, которые ему протянула Родионова, и поднял одну ампулу, посмотрел на свет.
– Препарат инсулина, – подсказала Вика и повернулась к Королеву: – Собери одежду, обувь для экспертизы. Игорь, а ты по остальным комнатам.
Игорь кивнул и с готовностью отправился дальше обследовать дом. Собственно, там была только еще одна комната. Вторая дверь вела в кладовку, заваленную хламом. Игорь сунул туда голову. Включил свет. Оставив дверь открытой, он толкнул еще одну дверь. В комнате царил полумрак. Пошарив рукой по стене, Игорь не нашел выключатель и не стал больше искать. Стены были грязными до такой степени, что казались липкими. И запах в этой комнате стоял страшный. Игорь дотянулся до форточки и открыл ее настежь.
Задерживая дыхание, Игорь пересек комнату, подошел к окну и сорвал с гвоздя старое одеяло. Осмотрелся. Старая мебель, еще советского производства. Он такую видел только у старушек одиноких да в кино. На кровати лежало старое грязное оделяло. Игорь пошел вдоль стены, миновал кровать и теперь со стороны двери снова глянул на нее и… замер.
– Твою ж… – Игорь уставился на макушку головы. Человеческой.
Стараясь не дышать, он протянул руку и стащил одеяло в сторону. На подушке обнаружилась голова старика с желтым костлявым лицом и запавшими глазницами.
– Сюда! Тут труп! – отойдя на пару шагов назад, закричал Игорь.
И тут старик открыл глаза.
Вика вернулась от Пряникова, зайдя по пути к Смоленцеву за результатами. Оперативники ждали ее в кабинете. Все думали, что она начнет рассказ с того, что было «на ковре» у Пряникова, но Вика перешла сразу к делу Киреева:
– Итак, Киреев Иван Федорович. Отец, шестьдесят девять лет. Инвалид, парализован после инсульта. Не говорит. Так что здесь зацепок никаких. У тебя, Женя?
– Тут материалы по сыночку его посмотрел. Заключение психиатрической экспертизы. Вменяем. Но расстройства есть. Мать бросила их с отцом, от этого ненависть к женщинам.
– Хорошо, – кивнула Вика, перебирая листы, принесенные от Смоленцева. – Две фотографии на стене – фотографии жертв. В использованных шприцах найден инсулинсодержащий препарат.
– Киреев на самом деле диабетик, – добавил Аверьянов. – Я проверил. Больше ничего интересного, Вика.
– Осталось найти человека без денег и документов, – посмотрев на оперативников, сказала Вика. – Мнение Пряникова – сами упустили, сами найдите. Сможем исправить – обойдемся без дисциплинарных мер.
Вика посмотрела на Данилу и вдруг приказала:
– Старший лейтенант Королев, можете идти.
– Куда?
– В больницу! Это приказ! – Родионова перевела взгляд на Аверьянова и Соколовского: – Женя, Игорь, возвращайтесь домой к Кирееву. Полностью отрабатывайте соседей, знакомых, кого угодно. Ищите, где он может быть. Без паспорта и документов он будет у кого-то прятаться.
Игорь остановил машину возле калитки дома Киреева. Аверьянов открыл дверь, чтобы выйти, но увидел, что Соколовский крутит недовольно носом. В салон пробивался запах мусорных баков. Он посмотрел вперед и увидел эти баки впереди. Буквально в двадцати метрах. Были они запущенные, давно их никто не красил, не промывал и не обеззараживал. Один валялся набоку. Жека закрыл дверь, увидев, что Игорь включает заднюю скорость. Они отъехали на пару домов назад и там оставили машину.
– Ты в дом или по соседям? – спросил Аверьянов.
– Лучше в дом, – ответил Игорь.
Жека кивнул и двинулся вдоль улицы, доставая на ходу блокнот и хлопая себя руками по карманам в поисках ручки. Игорь свернул к калитке дома Киреева.
Он снова и снова обходил комнату, всматривался в фотографии на стене, пытаясь понять закономерность или тайный смысл их нахождения здесь. Ведь какая-то причина же должна быть. Он выдвинул верхний ящик тумбочки. Ножницы, обрезки бумаги. И на стене вырезки из журналов, одной фотографии нет, хотя она тут была недавно, это все признали.
Игорь пересмотрел обрезки, ножницы, открыл снова шкаф. Этот хлам он сегодня уже видел. Что я ищу? Он захлопнул дверцу шкафа, и тут одна из фотографий сорвалась со стены и упала к ногам Игоря. Он поднял ее, перевернул. Да, это вырезка из журнала. И тут его осенило. Бросив фотографию на стол, он вышел из дома и пошел к мусорным бакам.
Хлам, объедки в пакетах, старье, картон, старые газеты… Журналы! Не то, не то, не то… Вот. Игорь вытащил журнал из бака и выпрямился с ним. Женский журнал. А вот и страницы, из которых вырезаны были фотографии.
– Источник фотообоев нашел? – раздался за спиной голос Аверьянова.
– Да, – Игорь показал места, откуда были вырезаны части страниц. – Только не понимаю, что это дает.
– Журнал старый. Потрепанный, – сказал Жека. – Хотя… Полгода номеру. Сильно зачитанный. А выбросил вчера-сегодня. Где-то он его взял.
– Или у кого-то.
– Такие журналы максимум раз смотрят. Потом в мусор или валяются. А этот часто смотрели.
– Салон красоты? – предположил Игорь.
– Здесь? – Жека посмотрел по сторонам. – Сомневаюсь. А парикмахерская…
В поселке, как удалось быстро выяснить, была только одна парикмахерская. Простенькое заведение эконом– класса располагалось на первом этаже двухэтажного Дома быта, как значилось на фасаде здания. Двое мужчин ожидали своей очереди, лениво листая журналы, лежавшие на потертом журнальном столике между креслами. Оперативники заглянули в парикмахерский зал. Там работали трое мастеров: две женщины и один мужчина лет шестидесяти.
– Ну, тут ясно, – потер руки Аверьянов. – Если он женщин ненавидел, то у кого стригся?
Через десять минут они сидели в подсобном помещении за столом. Мастер курил, глубоко затягиваясь и деликатно пуская дым в сторону форточки с вытяжным вентилятором.
– Киря, знаю, – кивнул он. – Стригся у меня на днях.
– Часто стрижется? – спросил Игорь, не веря, что вот так легко они нашли один из постоянных контактов Киреева.
– Да как все. Зарастет и приходит. Месяца два.
– Общаетесь, когда стрижете? – поинтересовался Жека.
– Да так… как со всеми. Жизнь, новости. С ним сильно не пообщаешься. Из сидельцев. Неприятный.
– А про себя он что-то рассказывал?
– Говорю же – из сидельцев. Такие про себя молчат. Сами знаете.
– Знакомые или близкие? Родственники у него есть? Не говорил?
– Сказал же – про себя молчок.
– Может, куда-то ездил? Где-то бывал? Чем-то занимался?
– Вот, – вспомнил мастер. – Рыбалку любил. У соседа моего лодку как-то просил. Резиновую. Сосед напрягся, когда они к нему вдвоем вечером пришли. С дружком каким-то. Тоже из сидельцев. Кореш его по зоне какой-то, что ли.
Соколовский вошел в отдел спустя пятнадцать минут после Аверьянова. Вика хотела сделать замечание, но, увидев, как Игорь вытирает руки и пытается незаметно их понюхать, поняла, в чем дело. К тому же Жека успел рассказать о находке в мусорном баке.
– У него последний срок большой был, – рассказывал Жека, роясь в своем ноутбуке в базе МВД. – Скорее всего, кореш оттуда может быть. Я звонил в колонию, в оперчасть. Обещали через часик поднять данные, с кем Киря кантовался.
– Все верно, Женя. Что-то еще? – кивнула Вика.
– Глухо. Соседи с ним не общались. А он с ними. Жил с парализованным отцом. Откуда деньги брал, что да как – неизвестно.
Вика кивнула, подвинула к себе лист бумаги со своими пометками. Она с ручкой в руках с минуту глядела на записи и думала. Потом спросила Соколовского:
– Игорь, я тут думала. Кто знал насчет того, что ты поедешь к Соловьевой?
– Никто, – уверенно ответил Игорь.
– Прямо. Косвенно, может, упоминал?
– Никто не знал. Мне только Крылов сказал, и все.
– Кто такой Крылов? – насторожился, услышав незнакомую фамилию, Жека.
– Бывший охранник моего отца.
– Что-то я чувствую себя или тупым, или не в курсе, – недовольно посмотрел на Родионову Жека.
– Подожди, Женя, – отмахнулась Вика и снова принялась расспрашивать Соколовского: – Но он мог кому-то об этом сказать?
– Кто же знает… – ответил Игорь уже без прежней уверенности в голосе.
– Дай его координаты, – велела Родионова. – Что у тебя есть?
– Номер телефона. Место работы.
Вика смотрела на Игоря и ждала. Игорь сидел и смотрел на свою начальницу странным взглядом. Как будто решал что-то для себя важное.
– В чем дело? – спросила Вика.
– Это личное.
– Личного уже нет, Игорь. Я веду это дело. К тому же я уже беседовала с твоим отцом. И это не было личным.
Игорь молча достал телефон, полистал, нашел адресную книгу и положил телефон перед Викой. Переписав номер, Вика взяла свой телефон и набрала номер Крылова. Она долго ждала, потом положила телефон на стол.
– Отключен телефон. Женя, пробей номер. Звонки за последние… – Посмотрев на Соколовского, Вика спросила: – Когда ты с ним встречался?
– Вчера. В обед.
– С двенадцати часов вчера, – сказала Вика Аверьянову.
Жека кивнул, сделал себе пометку и вышел с этим листком из кабинета.
– Игорь, ты можешь связаться со своим знакомым? – спросила Вика, когда они остались одни.
– С каким?
– С тем, кого просил насчет анализа крови. Узнать, есть ли этот препарат в крови Соловьевой.
– Я попробую, – пожал плечами Соколовский.
– Это нужно. Сам понимаешь, – добавила Вика, чувствуя его неуверенность.
– Да. Можно? – Игорь потянулся за своим телефоном на столе у Родионовой.
Наклонившись, Соколовский вдруг ощутил, что их головы оказались совсем рядом. Он невольно замер, хотя телефон уже был в его руке. Он чувствовал, что и Вика замерла. Повернув голову, Игорь понял, что Вика смотрит на него. Их глаза встретились.
И тут открылась дверь и вошел Королев с перевязанной рукой. Вика резко отстранилась и чуть взволнованным голосом принялась спрашивать:
– Даня, был в больнице? Как рука?
Королев промолчал, прошел мимо и сел за свой стол. Игорь взял телефон и отошел от стола Родионовой.
– Даня, я спросила: как рука?
– Работать могу. Что делать? – глухим голосом ответил Королев из своего угла.
Дверь снова распахнулась, и в кабинет буквально ввалился Аверьянов.
– Отойти не успел, – быстро, с энтузиазмом, заговорил он, – из колонии звонили. В общем, Кирю нашего помнят.
– Были у него там близкие знакомые?
– Как сказать близкие, – ухмыльнулся Жека. – Киря по плохой статье на зону заехал. Опустили его. Общался только с одним. Таким же. Авраменко Денис Игоревич. Кличка Пылесос. Вышел за два года до Киреева.
– Москвич?
– Лучше. Область. Живет в пятнадцати километрах от места жительства Киреева.
– Едем, – приняла решение Вика, поднимаясь из-за стола и запирая сейф.
– Может, помощь взять? – предложил Аверьянов. – Вдруг снова упустим?
– Не упустим, – грозно пообещал Королев, тоже вставая.
– Сами упустили – сами возьмем, – сказала Родионова. – Хуже, чем есть, не будет. Да и есть ли он там – еще вопрос.
Еще один поселок. Здесь, в пятнадцати километрах от города, чувствовалось, что люди живут иной жизнью. Пока сыщики ехали, на пустыре видели бабку, которая пасла коз. Из шести транспортных средств, встретившихся уже на территории поселка, четыре были мотоциклами. Не «явами» и «ижаками», как это было когда-то популярно в поселках. Это были «ямахи» и «сузуки». А один вообще маленький «мокик», и ехала на нем девушка в коротких шортиках.
На окраинной улице было тихо. Только где-то отчаянно лаяли собаки да раздавался звук работающей бензопилы. Жека остановил служебную машину отдела перед переулком, прижав ее к красному кирпичному забору коттеджа. Соколовский пристроился сзади и заглушил мотор.
– Дом Авраменко через три дома, – собрала вокруг себя оперативников Вика и начал инструктаж: – Прописан он там один, живет, возможно, сам. Но могут быть посторонние. Кроме Киреева. Учитывайте. Я вхожу с Даней. Женя страхует с улицы.
– Мне что делать? – спросил Соколовский.
– Все, что мог, ты уже сделал, – с неприязнью ответил Королев.
– Ты без табельного, – посмотрев Игорю в глаза, сказала Вика. – Киреев опасен. Будь здесь. Это приказ. Без самодеятельности.
Соколовский решил, что возражать в его положении глупо. Надо – значит, надо. В конце концов, ребята правы. Он упустил Киреева. По глупости и по неопытности. Между прочим, могли бы начать учить, а не попрекать.
Подумав, Игорь вернулся к своей машине, открыл багажник и вытащил монтировку.
Данила просто не пустил Вику идти первой. Он решительно отстранил ее, вынул пистолет и открыл калитку. Жека неслышно двинулся вдоль забора на ту сторону, где обзор был закрыт кустарником и деревьями. Участок этого дома был запущен еще больше, чем двор Киреева.
– Неухоженный дворик, – тихо сказал Данила, когда они с Родионовой преодолели половину пути до дома. Похоже, хозяйки тут нет. Так что…
– Санкции вламываться у нас нет. Так что давай нормально, – ответила Вика.
Они подошли к дому. Данила с пистолетом наготове отошел в сторону и стал смотреть на окна. Вика постучала в деревянную давно не крашенную дверь:
– Хозяева! Есть кто?
В доме, как показалось, никаких движений в ответ на ее стук не произошло. Данила пожал плечами. Подошел к двери и потянул ручку. Дверь оказалась не закрытой. Не спрашивая разрешения Родионовой, он открыл дверь и скользнул внутрь. Это был старый, еще советской постройки дом. За темными и пыльными сенями была еще одна дверь, которая вела внутрь дома.
Осмотрев маленькую кухню с узким окном, Данила двинулся дальше вдоль стены. Вика догнала его и снова громко позвала:
– Хозяева, есть кто?!
Теперь из-за неплотно прикрытой двери раздалось кряхтение, потом какой-то стук и звук шагов. Через пару секунд из двери появился невысокий плотный мужчина в одних трусах. Обилие наколок говорило о его богатой лагерной судьбе.
– Вы кто? – не особенно удивившись пистолетам в руках гостей, спросил мужик.
– Полиция! – строго объявила Родионова, но это заявление не произвело должного впечатления на мужчину.
– Вламываетесь! – с недовольным видом начал он высказывать претензии.
– Соседи крики и шум слышали, – сообразила Вика, как объяснить возможную причину несанкционированного проникновения в чужое жилище.
– Никто не кричал, – замотал головой мужчина.
Данила не стал участвовать в «правовой» перепалке, а сразу шагнул в сторону, обходя мужчину, и заглянул в комнату, откуда тот вышел. На старенькой двуспальной кровати кто-то лежал, накрывшись одеялом с головой.
– Тихо! Испугаете! Спит человек! – зашипел мужчина, пытаясь прикрыть дверь в комнату.
– Вы знаете гражданина Киреева? – спросила Родионова.
– Пойдемте дальше. Разбудите! – Хозяин махнул рукой в сторону кухни. Вике с Данилой пришлось развернуться и идти вместе с хозяином.
– Вы знакомы с гражданином Киреевым? – не стала ждать, когда они усядутся на кухне на табуреты, начала спрашивать Родионова.
– Если разговор про Кирю – да. Сидели вместе, – спокойно ответил мужчина, нашарив на кухонной полке сигареты.
Данила резко повернул голову. И Вика теперь тоже поняла. Это был звук открывающегося окна в той самой комнате, куда их не пустил Авраменко.
– Это не жена! Они же! – гаркнул Данила, отпихнул хозяина и бросился в комнату.
Кровать была пуста, только отброшенное одеяло наполовину лежало на полу. За открытым настежь окном мелькнуло полуголое мужское тело.
– Стоять, Киреев! – заорал Данила и бросился к окну.
Перемахнув подоконник, Данила спрыгнул в высокую траву. Сбоку из дверей дома выбежала Вика с пистолетом в руке. А сквозь кусты левее калитки ломился кто-то не совсем одетый. Вот пошатнулся забор… Данила выругался, понимая, что ему через кусты не успеть, что быстрее будет через калитку, и он свернул правее, обгоняя Вику.
Когда они оказались на улице, то увидели Киреева в трусах и с синей майкой в руке, который катался по земле и выл от боли. Над ним стоял Соколовский и задумчиво помахивал монтировкой.
– Ты мне ключицу сломал! – выл и матерился Киреев.
Одетый в старенький спортивный костюм, который нашелся в доме Авраменко, Киреев сидел посреди кабинета с рукой на перевязи и покачивался, морщась от боли.
– Ключицу ломать нужно было? – хрипло простонал он, посмотрев на Соколовского.
– Сопротивление при аресте, – строго напомнила Родионова. – Нанесение телесных повреждений сотруднику при аресте. Не забыли, Киреев?
– Я точно не забыл, – сквозь зубы процедил Королев, подняв перевязанную руку.
– Ладно, банкуйте… – проворчал Киреев.
– Вы подозреваетесь в совершении трех убийств.
– Каких трех?! Вы что мне шьете? – тут же возмутился задержанный.
– Фотографии женщин, – сказала Вика. – Они мертвы. Фотографии найдены в вашем доме.
– Вот же совпадение, – ухмыльнулся Киреев. – У меня там много фотографий. Мне нравится.
– А на самом деле даже с ними не знакомы?
– Даже не знаком, – охотно подтвердил Киреев.
Вика пододвинула задержанному лист бумаги и подождала, пока глаза его сфокусируются хотя бы на шапке документа.
– Результаты экспертизы, – пояснила она. – Одна из пар обуви. Найдена в вашем доме. Следы крови на ней – одной из этих женщин. Это сможете объяснить?
Киреев смотрел на бумагу, потом откинулся на спинку стула, продолжая нянчить свою больную руку. Наконец он спросил:
– Что с отцом?
– Он помещен в больницу, – ответила Вика. – С ним все хорошо, насколько я знаю.
– Я их убил. Обеих, – наконец признался Киреев и сморщился неприязненно. – Все зло от вас. От баб.
– Троих, – поправил уголовника Соколовский.
– Как троих? – сразу набычился Киреев. – Чужого шить не надо.
– Вчера. Ее фамилия Соловьева.
– Какая Соловьева? – начал возмущаться Киреев. – Я вчера с батей весь день был! Ему хуже стало! Боялся, помрет без меня.
– Эти отпечатки найдены на колпачке шприца, – Вика подвинула к Кирееву еще один лист. – Они ваши. А сам колпачок найден в квартире Соловьевой. Вчера.
– Вы что мне шьете?! Я вчера с отцом был!
– Шприцев у тебя дома полно, – напомнил Жека.
– Я диабетик! – начал уже кричать Киреев.
– Какой препарат вы вводите женщинам? – повысила голос Родионова.
– Что за препарат? – Киреев вскочил со стула, зло озираясь по сторонам. – Что вы мне шьете?!
Киреева увели в камеру. Но в коридоре еще долго было слышно, как он кричал, что своих признает, а чужих ему не надо. Родионова смотрела на свои документы, аккуратно складывая их в стопочку, а потом в черную рабочую папку.
– Не пойму, – задумчиво сказала она, – почему он это отрицает. Две или три жертвы – в его случае ничего не меняет.
– Может, не он? – пожал Аверьянов плечами.
– А улика? Отпечатки на части шприца.
– Взяли у него дома, – легко объяснил Жека, – их там полно. Подбросили Соловьевой.
– То есть смерть хотели списать на него?
– Фантастика, – не выдержал Королев. – Этот кто-то должен был знать, что Киреев маньяк. Как минимум. Подбросил отпечатки, чтобы мы его нашли, – он судимый. Серьезные возможности у этого кого-то. И ради чего?
Вика не успела ответить. На столе зазвонил внутренний телефон. Она подняла трубку, выслушала, потом положила ее на аппарат и поднялась.
– Я сейчас приду. На пять минут к Смоленцеву.
Родионова ушла. Оперативники молчали, размышляя над ситуацией с Киреевым и тремя женскими трупами. Почему он не брал третий? Смысл отказываться, когда ему это срока не скостит и не прибавит?
– Жека, – вдруг спросил Аверьянова Игорь, – ты не узнавал по телефону? Ну, что говорили.
– А, да… – вспомнил Жека. – Сейчас выключен… Но есть распечаточка…
Аверьянов вытащил из кармана свернутый лист бумаги и протянул Соколовскому. Игорь взял ее, развернул и удивленно поднял брови:
– Что за…
– Что там? – удивился Аверьянов.
– Телефон знакомый… – пробормотал Игорь.
– Шлюшки какой? – не удержался, чтобы не уколоть его, Королев. – Или ты там наркоту обычно берешь?
Игорь спокойно посмотрел на Данилу и вздохнул:
– Ты злишься на меня. Я знаю почему. Ты вчера должен был встретиться с Викой.
Жека забеспокоился, переводя напряженный взгляд с Соколовского на Даню и обратно.
– Я не виноват, что она была у меня, – спокойно признался Игорь. – Так получилось…
Договорить он не успел, потому что Данила как вихрь вылетел из-за своего стола и бросился на Соколовского. Жека вскочил, но опоздал. Даня кулаком сбил Соколовского со стула, а когда тот упал на пол, он навалился на него и стал наносить удар за ударом, целясь в ненавистное лицо.
– Даня! – Жека пытался оттащить друга, поймать его за руку, но Королев сбросил его с себя, как котенка.
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился начальник РОВД подполковник Пряников.
