Глава 12
Лера лежала в спальне Соколовского, накрывшись пледом, и смотрела в темноту. Она слышала, что в другой комнате ворочается и не спит Игорь. Откинув плед, Лера поднялась, спустила ноги на пол и прислушалась. Звуков из другой комнаты не было.
Игорь лежал на спине, не раздеваясь. Он заложил руки за голову и смотрел в потолок. Сна не было, были только мысли. Они несли его от Вики к отцу, потом к матери в воспоминания… и к ее могиле, у которой он столько времени провел в размышлениях и вымышленных беседах.
Дверь открылась, и на пороге комнаты появилась Лера.
– Ты тоже не спишь? – тихо, совсем едва слышно, спросила девушка.
– Не хочется.
Лера подошла, села на край кровати и поджала одну ногу. Она отбросила волосы за ухо, провела рукой по заплаканным глазам.
– Я отцу звонила уже… Он завтра прилетает. Я сама не смогу… Нужно похороны устроить… – Лера снова тихо заплакала.
– Я в аптеку могу съездить.
– Зачем?
– Снотворное… или не знаю что… купить.
– Не нужно, – затрясла Лера головой. – Сама не хочу. Если можешь, поговори со мной.
– Сложно что-то говорить.
– Я знаю, Игорь! – горячо заговорила Лера. – Сейчас только все понимаю… Ты же Стасу добра хотел… Ты как лучше хотел. С самого начала.
– Лера… У всех так. Что важно, человек не сразу понимает. Я вот только сейчас начинаю понимать.
– Я это и хотела сказать… помнишь? Ты еще спросил, что я хотела сказать…
Игорь промолчал, продолжая смотреть в потолок.
– Ты другой за это время стал, – странным голосом, даже с ноткой уважения, вдруг произнесла Лера. – Совсем другой. В такого бы я влюбилась.
Игорь продолжал молчать, не находя в себе силы, чтобы прекратить этот разговор, отправить Леру в другую комнату или уйти самому. Уехать, переночевать в гостинице.
– Тебе совсем все равно… – вздохнула девушка, немного успокаиваясь. – Мог спросить: а раньше не любила?
– Раньше мы играли в чувства. Плыли по течению. Жили ночью, когда другие живут днем. Старались быть похожими на людей. Изображать любовь. Жениться. Замуж выходить.
– Да. Ты прав.
– Незаработанные деньги портят. На них жизнь как на костре сгорает.
Лера закрыла лицо руками и снова заплакала. Было видно, что она пытается сдерживать слезы, но у нее ничего не получается.
– Извини… – сказал Игорь, поднявшись и садясь рядом с Лерой. Он помедлил и неловко обнял ее за плечо.
– Это ты меня извини… Я столько всего наговорила… Раньше.
– Это все прошлое. Я зла не держу. Не думай.
Лера повернулась к нему, посмотрела в лицо и вдруг приблизилась и поцеловала. Игорь отстранился:
– Ты что?
– Мне одиноко, Игорь… потом прогонишь, – зашептала Лера и снова прижалась своим лицом, мокрым от слез, к лицу Соколовского. Он снова почувствовал ее горячие припухшие губы.
Данила обнял сидевшую рядом Вику и коснулся губами ее шеи, ушка, стал подниматься выше к виску, спустился к щеке и… остановился. Женщина сидела рядом, опустив голову, и молча смотрела в пол. Данила опустил руки и посмотрел на Вику. С таким же успехом можно было целовать ее портрет, скульптуру…
– Что-то не так, Вика?
– Все не так. Уже, – тихо ответила Вика. – Извини.
– Ты сама пришла, Вика, – удивленно напомнил Данила.
– И жалею. Или нет, не жалею. Я теперь окончательно понимаю, что прошло все, Даня. Все, что было.
– Можно было не уточнять, – сказал мрачно Данила и отодвинулся.
– Не получается, – энергично замотала головой Вика. – И не получится. Я теперь это точно знаю.
– Ну, удачи с мажором, – зло буркнул Данила и принялся безуспешно доставать сигарету из пачки. – Что могу сказать…
– И с ним ничего не будет.
– Не любишь? – недоверчиво ухмыльнулся Данила.
– Я ему не нужна, – просто ответила Вика.
Она поднялась и медленно пошла к двери. Даня курил, глядя в другую стену. Дверь открылась, каблуки простучали, и дверь захлопнулась. Пепел с кончика сигареты от этого удара упал в чашку с чаем…
Такси свернуло на проспект, и впереди стал виден большой рекламный билборд одного из сетевых универмагов. В глубине парка виднелась верхушка реставрируемой церквушки.
– Здесь? – спросил таксист.
– Да, – кивнула Вика, оглядываясь, – здесь остановитесь, у бордюра.
Таксист остановился, и тут же навстречу через сплошную полосу свернул черный большой внедорожник и, ослепляя фарами, встал перед капотом такси. Еще одна такая же машина появилась и замерла сзади.
– Что творится? – заволновался немолодой таксист и закрутил головой во все стороны.
Родионова вышла из машины, и тут же из заднего внедорожника вышел Соколовский-старший. Он подошел к Вике и протянул руку, мягко пожав ее ладонь.
– Прошу прощения, если напугал.
– Не напугали, – сразу же ответила Вика, служебным тоном давая понять, что не настроена терять время на разговоры, не относящиеся к делу.
– Я хотел с вами поговорить, – понял ее Соколовский и кивнул: – Сильно хотел. Прошу прощения, что пригласил не в ресторан. Но так быстрее. И проще.
– Вы говорите, Владимир Яковлевич, – попросила Родионова. – Чтобы быстрее.
– Как вы относитесь к Игорю? – прямо спросил Соколовский.
– Он мой подчиненный.
– А лично?
– Лично потому и личное, что… – начала сердиться Вика, но Соколовский не дал ей договорить:
– Вы ему нравитесь. Даже больше. Я в этом уверен.
– Захотел – он бы сам сказал.
– Он, как я. Он мой сын. – Соколовский вдруг сменил тон и заговорил мягко. Он даже как будто постарел. – Всегда боялся своих чувств. Из-за этого я потерял ту, которую любил. По глупости. Жалею до сих пор. Не дайте ему сделать глупость.
– Как?
– Просто будьте рядом. Если он вам нравится тоже.
– А если он мне не нравится?
– Просто будьте рядом, – попросил Соколовский и чуть было не взял Вику за локоть, но вовремя сдержался от этого порыва, который бы женщина не одобрила. – Я боюсь за него.
– Поэтому ваши люди за ним и следят? Оберегают? Ему что-то угрожает? Кто другие?
– Это мои проблемы.
– Игоря тоже, – не согласилась Вика.
– Тоже, что не знаю я. Игорь забрался в прошлое. В самоубийство моей жены… Кто-то не хочет, чтобы правду узнали.
– Может быть, вы? – спросила Вика, посмотрев мужчине в глаза.
– Она была женщиной, которую я люблю до сих пор. Без нее нет половины меня. Я это чувствую каждый день. Я наделал глупостей… но чтобы убить ее… Скажите об этом Игорю. Не я. Вы же следователь. Вы вранье слышать должны. Я правду говорю…
Владимир Яковлевич говорил все это таким тоном, с таким жаром, что Вика даже удивилась. У такого человека и такие эмоции. А потом она увидела, что его глаза странно блестят в свете уличных фонарей. У Соколовского на глаза навернулись слезы… Слезы у Соколовского!
– Вот для чего вы меня позвали? – Вика отвела взгляд от мужчины. – Я должна его убеждать за вас?
– Игорь больше не общается со мной. Не убеждайте! Помогите узнать правду! Помогите ему не наделать глупостей. Я готов помочь. Во всем… Звоните в любое время и…
– Хорошо. Я вас поняла. Мне пора.
Вика кивнула и, повернувшись, пошла к такси. Соколовский хотел было сделать шаг вслед, но не сделал. Он крикнул только:
– Будьте с ним! Что-то происходит! Плохое. Я люблю его. Я это чувствую!
Вика не ответила. Она села на переднее сиденье, глядя, как внедорожник отъезжает, освобождая дорогу такси. Таксист завел мотор и повернулся к ней:
– Ну что… можно ехать, куда собирались?
Вика медленно отрицательно покачала головой. Через двадцать минут машина остановилась возле дома Игоря.
Такси, на котором Вика уезжала от Дани, останавливается возле дома Игоря. Вика как будто очнулась от своих дум, посмотрела вперед на подъезд и торопливо полезла в сумочку за деньгами.
– Это все? Отсюда никуда не поедете? – на всякий случай спросил таксист.
– Ждать не нужно, – отдавая деньги, сказала Вика.
По лестнице она поднималась медленно, как будто боялась, что сорвется и пойдет быстро, но там ее никто не ждет. И медленно ей идти не хотелось, потому что она боялась опоздать. Потерять там и не найти здесь. Вот и квартира Игоря. Вика подняла руку к звонку.
– Вика, ты дура. Дура, что приехала, – сказала она сама себе.
Повернувшись, она пошла вниз, но, ступив лишь на одну ступеньку, ведущую вниз, снова остановилась.
– И дура, что уходишь, – со злостью произнесла она снова.
Вика развернулась и пошла к двери. Она снова поднесла руку к звонку, но ее взгляд, опущенный вниз, вдруг заметил странное. Это был шнурок. И шнурок был зажат дверью. А шнуркам в обычной ситуации нечего делать в таком положении, им положено быть вставленным в обувь. А обуви положено стоять в прихожей в сторонке или находиться на ногах хозяина.
Вика присела, взялась за шнурок и чуть потянула. У нее ничего не получилось.
– Что я делаю? Улики собираю? Вика, ты дура, – снова сказала себе Родионова.
Но профессиональные навыки взяли верх. Вика принялась осматривать дверь. А ведь дверь не закрыта до конца. Вика чуть потянула, и дверь открылась. Она медленно и осторожно вошла. И сразу услышала звук льющейся из крана воды… Набирается ванна? Переступив через кроссовку Игоря, шнурок от которой и торчал наружу, Вика вытащила из сумочки пистолет. Сумочку она забросила поглубже на плечо и двинулась вдоль стены… В ванной свет и никого, на кухне тихо… в комнате…
В спальне горел ночник, кровать примята, но не разобрана. Никого. Вика двинулась во вторую комнату. Она очень боялась. Боялась увидеть Игоря в объятиях другой женщины. Если бы это была Лера, было бы понятно, но если совсем другая! Вот и комната. Игорь лежит, раскинувшись на постели! И над ним склонилась фигура! Не женская…
– Руки! – крикнула Вика с пересохшим горлом.
Человек замер в склоненной позе и медленно повернул голову в сторону двери.
– Дернешься – стреляю, – пообещала Вика, пытаясь рассмотреть лицо мужчины в свете одного только ночника на тумбочке. – Повернулся. Медленно. Руки вверх. Медленно.
Мужчина неторопливо повернулся всем телом. Вика машинально стала рассматривать его с точки зрения составления описания внешности. Высокий рост, 176–178. Средних лет, около сорока пяти… На руках мужчины оказались надеты тонкие хирургические перчатки, а в руках он держал шприц, наполненный какой-то бесцветной жидкостью. И это он собирался ввести Игорю. Вика подняла пистолет повыше и навела его в лицо незнакомцу.
– Отошел от него, – приказала Вика, нашаривая возле двери выключатель. Свет загорелся, и человек чуть прищурился. Значит, он тут уже давно, привык к слабому освещению.
– Я его сосед, – мягким вкрадчивым голосом заговорил мужчина, глядя на Вику с улыбкой. – Андреем звать. Врач. У него что-то сердце прихватило… А вы кто?
– Стой! – снова приказала Вика, увидев, что мужчина сделал шаг к ней.
– Вы осторожнее, – мужчина добродушно кивнул на оружие в руках Вики. – Пистолет все-таки. Врач я! Сосед! У меня документы с собой! Прописка, и… я показать могу!
– Показывай! Что не так – стреляю.
– Да что же это такое… – пробормотал мужчина и полез в карман.
Когда он вытащил руку, в ней оказался скальпель. Вика облизнула пересохшие губы и чуть повела пистолетом.
– Это паспорт?
– Это скальпель, – укоризненно произнес мужчина. – Я врач. Паспорт в другом кармане. Сейчас.
– Руки вверх! Лицом к стене, – ледяным голосом приказала Вика.
– Игорю плохо, – торопливо заговорил мужчина, перестав улыбаться, – ему укол надо…
– Руки вверх! – прикрикнула Вика.
– Поднял, – снова улыбнулся мужчина.
И тут он почти без размаха швырнул свой скальпель в люстру. Вика отшатнулась, и в тот же миг над головой брызнуло стекло, заискрило, и свет погас во всей комнате. Поняв, что это короткое замыкание, Вика уловила еще и то, что фигура мужчины в последние доли секунды света метнулась в ее сторону. Вика чисто рефлекторно отскочила назад и нажала на спусковой крючок. В замкнутом помещении выстрел ударил с чудовищной силой по барабанным перепонкам, а в нос полез кислый запах сгоревшего пороха.
Оглушенная, Вика в свете, который чуть попадал в комнату из открытой двери ванной комнаты, заметила, что мужчина упал, хватаясь за ногу. Но он тут же с одного колена попытался снова прыгнуть вперед с вытянутой рукой. И в руке у него снова был скальпель. Вика отшатнулась в угол и снова выстрелила. Мужчина перекатился по полу, вскочил и, сильно припадая на одну ногу, выскочил из комнаты.
Кашляя, Вика перебежала на середину комнаты, чтобы видеть все пространство до входной двери. И в то же время быть самой в безопасности, если преступник притаился за дверным косяком. Нет, мужчина ковылял довольно быстро к двери. Его шатало из стороны в сторону. Вика выстрелила в последний момент, но спина скрылась за дверью. Брызнули осколки кирпича в том месте, куда угодила пуля. Вика шагнула было к выходу, но тут же остановилась.
Игорь лежал в неестественной позе. За все время, что тут находилась Вика и даже стреляла, он не пошевелился. Неужели… Вика приложила руку к шее Игоря, нащупала артерию… Слабый пульс. Выпрямившись, Вика достала мобильный телефон.
Когда Игоря выносили на носилках санитары «Скорой помощи», Вика шла рядом с врачом, рассказывая о случившемся и своих подозрениях.
– Это может быть яд, – говорила она убежденно.
– Какой? – врач посмотрел на нее усталыми глазами.
– Я не знаю. Воздействует на сердечный ритм.
– Почему вы так решили?
– Я работаю в полиции, есть основания.
Они спустились уже на первый этаж и вышли на улицу. Носилки задвинули в машину, и тут раздался крик медсестры:
– Остановка!
Врач бросился к машине. Медсестра уже разворачивала дефибриллятор по его приказу. Вика стиснула руки и стояла молча, глядя на медиков, которые боролись за жизнь Соколовского.
– Разряд!
Вика видела только их спины и ноги Игоря. Ноги дернулись от разряда вместе со всем телом, а теперь санитар навалился, надавливая на грудь ладонями.
– Нет!
– Разряд! – Тело Игоря снова подбросило на носилках.
Жека, незаметно подошедший сбоку, кусал губы.
– Игорь, давай… – еле слышно прошептал он, и Вика сейчас была очень благодарна оперативнику за эти слова.
– Пошло! – крикнул кто-то в машине.
– Прибор не показывает!
– Еще разряд! И не стоять! – закричал врач.
Двери машины захлопнулись, и она, набирая скорость, унеслась со двора, мигая огнями и взвизгивая сиреной. Вика опустила голову. Аверьянов тоже молчал рядом, нервно мусоля сигарету в углу рта. Во двор въехала машина такси, и оттуда торопливо вышел Пряников в джинсах и рубашке навыпуск.
– Что с Соколовским? – быстро начал он спрашивать, глядя то на Родионову, то на Аверьянова. – «Скорая» увезла? Значит, еще жив?
– Пока жив, – пожала Вика плечами. – Сердце отказывает.
– Что было? Подробно, – приказал подполковник.
– Покушение на убийство, – сухим голосом рапорта доложила Родионова. – Нападавший ушел. Ранен в ногу. Я применила оружие.
– Ясно. Подробности – на месте, – сказал Пряников и махнул всем рукой следовать за собой.
На балконах и в окнах, несмотря на ночь, было довольно много любопытных, разбуженных выстрелами в квартире Соколовского. А потом еще и сирена «Скорой помощи». Смоленцев в подъезде собирал образцы крови раненого преступника. На лестнице было много капель.
– Что у вас, Иван Петрович? – спросил Пряников.
– Образцов крови сколько угодно. Но ранение вряд ли тяжелое. Кость и артерия скорее не задеты. За квартиру еще не брался.
– Хорошо. Сразу докладывайте мне, – проходя мимо Смоленцева в квартиру, приказал Пряников.
Вика показала, где лежал Соколовский. Аверьянов, уже включивший автомат на щитке, подошел к выключателю и зажег свет. Пряников посмотрел на примятую постель.
– Что было?
– Полчаса назад я приехала сюда, – стала докладывать Вика, поймав на себе быстрый взгляд Королева.
– Зачем? – спросил Пряников.
– Это личное.
– Уже нет. – Подполковник повернулся к Вике и строго посмотрел ей в лицо. – Нападение на сотрудника. Давай внятно и подробно. Зачем ты сюда приехала?
– Объясниться с Игорем.
– В каком смысле? – не отводя взгляда от лица Родионовой, допытывался Пряников.
– Он мне нравится.
– А… разве… – Пряников обернулся и удивленно посмотрел на Даню.
– А я уже нет, товарищ подполковник, – буркнул Королев.
– Ну знаете. Отдел имени Санта-Барбары, – покачал Пряников головой. – Что дальше?
– Дальше – ванна набрана. Возле Игоря мужчина со шприцем. Укол сделать не успел. Я думаю, Игорь был жив потому, что не получил полной дозы яда. Приехала бы позже – было бы еще одно самоубийство со вскрытыми венами.
– Мотив?
– Игорь сильно хотел узнать подробности смерти своей матери.
– Что еще? – приняв к сведению мотив, спросил Пряников.
– Мужчина. За сорок. Попробую составить фоторобот. Он не ожидал встречи со мной, а я с ним. Хорошо двигается, думаю, специальная подготовка. Ушел. Ранение в ногу.
– В общем, так. – Пряников огляделся в комнате. – Кинолог скоро будет. Патрули в курсе. Я в больницу.
Игорь пришел в себя от яркого света, бившего в глаза. Все его видения из прошлой жизни, детства с улыбающимися родителями, с тортом и свечами, которые он должен был задуть, вдруг превратились во врача с фонариком, светившим ему в зрачки. И Пряникова, стоявшего чуть поодаль с хмурым видом.
– Как он, доктор? – спросил подполковник.
– Что… со… – прошептал Игорь.
– Слышите? Очнулся, – выключая фонарик и убирая его в карман, сказал врач.
– Что с ним?
– Не знаем. Похоже на действие яда. Очистка крови, куча симптоматиков… не говоря об остановке сердца.
– К этому я… привык, – уже громче прошептал Игорь.
– Ему можно говорить? – осведомился Пряников.
– Желательно нет.
– У меня два вопроса. Что было… Игорь?
– Я не помню, – после небольшой паузы ответил Соколовский.
– Что случилось? Ночью, вечером? – пытался навести его на воспоминания Пряников. – Кто этот мужчина?
– Какой мужчина? – не понимая, спросил Игорь. – Я… был с девушкой.
– Какой? Кто она? Как найти?
– Старая… знакомая… потом уснул… Потом… здесь.
Пряников посмотрел на врача. Тот подумал и кивнул головой. Можно еще немного поговорить.
– Отцу можно сообщать? – спросил Пряников.
Игорь смотрел на подполковника, но казалось, не видел его. Вдруг запищали приборы. Из коридора на звук прибежала медсестра.
– Так. Все. Ритм скакнул, – замахал на Пряникова врач и уступил место возле кровати Соколовского медсестре со шприцем. – Я попрошу вас! Потом!
…Игорь проснулся утром, когда в окно бил веселый солнечный свет. Смутные ночные виденья, образ мамы остались где-то глубоко. Было ощущение, что он спал, а не находился без сознания. И легкость в теле была приятная, хотя и чувствовалась слабость.
Игорь открыл глаза и увидел стоявшего возле кровати врача. Он постоял, поулыбался и пошел к двери.
– Подождите… – Игорь не смог позвать громко. Он собрался с силами и попытался еще раз, в спину врачу, которая уже скрывалась за дверью: – Стойте… – Игорь начал приподниматься на подушке, пытаясь принять более вертикальное положение.
Дверь палаты распахнулась, и внутрь ввалилась шумная толпа в наброшенных наспех белых халатах. Вика, Жека… Смоленцев… ребята из РОВД. Ого, Жека с букетом.
– Пустите эксперта! Эксперта! – прорывался вперед веселый и, как всегда, вежливый Смоленцев. Он прорвался и потрогал лоб улыбающегося Соколовского: – Теплый! Не зомби!
– Ты живи, Игорь, – Жека обрушил на одеяло букет цветов. – Хоть ты и козел, это излечимо.
Было так шумно, что Игорь даже не понял, кто и что из обступивших его кровать конкретно говорил. Его беспрестанно хлопали по плечу, жали руку. Порядок навел врач, стоявший с улыбкой за спинами гостей.
– Ну, все, все! – захлопал он в ладоши и вышел на передний план. – Волноваться нельзя!
С шумом, с шутками все стали покидать палату, норовя обернуться и еще раз махнуть рукой. Врач был неумолим и выпроводил всех… кроме Вики. Она осталась стоять посреди палаты, глядя на Игоря. Дверь приоткрылась, и врач выглянул из-за нее.
– Если он не будет нервничать – пожалуйста. Но недолго, – напомнил он.
– Хорошо. Спасибо, – не оборачиваясь, ответила Вика.
Врач вышел и тихо прикрыл дверь. В палате стало тихо, только гудел какой-то прибор и тихо пощелкивало внутри его блестящего корпуса.
– Что было, Игорь?
– Я не знаю, – честно ответил Соколовский. – Очнулся здесь. Ты мне скажи.
– Гостя у тебя я дома застала. Ванну он уже набирал. Скальпель, шприц. Весь набор.
– Я, значит, чуть не самоубился, – попытался пошутить Игорь, но глаза его сделались тревожными.
– Да.
– Во сколько это было?
– В час ночи, думаю.
– Ты была у меня дома? – наконец дошло до Игоря.
– Да. Были открыты двери.
– Ты приехала… – Игорь с волнением замолчал, сглотнув комок в горле, – ко мне?
– Да, – кивнула Вика.
– А?.. – Игорь замялся.
– Леру я у тебя не видела. Если ты про это.
– Тогда откуда… знаешь? – немного смущенно спросил Игорь.
– Знаю. Я следователь. Или, думаешь, я следов не видела, что было?
– Она… – принялся объяснять Игорь, – ей плохо было. Ей кто-то был нужен рядом…
Вика молчала, глядя чуть в сторону, на приборы. Игорь стиснул край одеяла.
– Я жалею об этом.
– Почему тогда ее не было в квартире? Раз ей был нужен кто-то? – резонно спросила Вика.
Теперь промолчал Соколовский, не зная, как все это объяснять. Мыслей было много, но слов подобрать, чтобы изменить ситуацию, не мог.
– Хорошо. Я пойду, – не двигаясь с места, сказала Вика.
– А того… кто?
– Высокий мужчина. Фоторобот сейчас попробую сделать. По горячим следам поймать не удалось. Но я его ранила. Укол тебе сделать не успел. Точнее, всю дозу ввести не успел.
– Вика… – взволнованно сказал Игорь и приподнялся на локтях.
– Это все. Если тебе нечего сказать.
– Почему ты пришла?
– У меня много дел, – не ответила Вика, уводя разговор в сторону. – В обед заеду. Расскажу новости. Или ты что вспомнишь.
Игорь закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Так, голова не кружится, руки и ноги слушаются, сердце бьется ровно. Так! Игорь прислушался к звукам в коридоре. Там все время или кто-то проходил, или что-то катили. Да, это не путь.
Поднявшись с кровати, Игорь прошелся по палате, разминая конечности. Потом он подошел к окну. Ага, второй этаж. Не так уж и высоко, только под окном бетонная отмостка вдоль стены здания да дорожка от служебной двери куда-то на территорию. И мимо этой дорожки никак. Игорь открыл створку окна до конца и посмотрел по сторонам. Никаких пожарных лестниц, даже водосточных труб нет. Вот строить стали!
– Уважаемая! Стойте! Стойте! – закричал Игорь, больше глядя по сторонам, чем на пожилую санитарку, толкавшую перед собой низкую широкую тележку, наполненную тюками с бельем.
Женщина аж присела от неожиданности и задрала голову вверх.
– Тут человеку плохо! – убежденно врал Игорь, прижимая для образности руки к груди. – В палате! Зовите врача! Двести восьмая палата!
– А, мамыньки, – всполошилась женщина и стала разворачивать свою тележку. – Сейчас!
– Стойте! – прикрикнул на нее Соколовский, видя, что женщина пытается укатить его надежду. – Потом белье заберете! Очень плохо!
Санитарка послушно бросила тележку и засеменила назад к двери корпуса. Проследив, чтобы женщина скрылась за дверью, Игорь выбрался на подоконник. Присев на корточки, он примерился и прыгнул. Тележка приняла удар его тела, и в ней что-то с хрустом просело. Игорь скатился вместе с тюками на асфальт. Но тут же поднялся, отряхиваясь, и…
– Хочешь еще и в травматологию? – спросила Родионова, стоявшая в пяти метрах от него с другой стороны. В руке она держала большой пакет.
– Второй этаж, – небрежно повел плечами Игорь.
– Далеко собрался? – строго спросила Вика, не принимая игривого тона.
– Есть вопросы.
– Будешь задавать в таком виде? – кивнула Вика на больничную пижаму.
– Разберусь.
– Одевайся, – Вика бросила Соколовскому пакет. – Я одежду забрала.
– Ты что, знала, что я сбегу? – поймав пакет и заглянув в него, спросил Игорь.
– Да. Даже знаю, куда ехать собрался. К отцу?
Королев остановил машину у дома, в котором жила Лера. Игорь вышел из машины и сразу направился к двери подъезда. Родионова поймала его за руку и строго сказала:
– Подожди.
Игорь увидел, что Вика держит возле уха мобильник и ждет. Спустя несколько секунд она нажала отбой и убрала телефон в карман.
– Я ей звонила. Трубку не берет.
– У тебя есть ее номер? – удивился Соколовский.
– Нашла в твоем телефоне. И вот еще что. Станет тебе хуже – втроем свяжем, и назад в больницу.
Игорь кивнул и пошел в подъезд. Вика с оперативниками пошли за ним. Остановившись у двери квартиры, Игорь нажал на кнопку звонка. Звонок приглушенно, но отчетливо зазвучал в квартире. Это было слышно через дверь. Игорь нажал еще и еще. Около двух минут он нажимал, но, судя по всему, в квартире никого не было.
Вика подошла и убрала руку Соколовского со звонка.
– Она может быть где угодно. У нее брат умер. В морге. Где угодно.
Игорь посмотрел на Родионову и полез в карман за телефоном. Вика с сожалением посмотрела на него, но возражать не стала. Игорь набрал номер телефона Леры и стал ждать. И снова никакого ответа. Вызов шел, но Лера не брала трубку.
– А звонит тогда что? – вдруг спросил Жека и поднял вверх указательный палец, призывая всех прислушаться.
Игорь опустил руку с телефоном и прислушался. Очень тихо, но совершенно точно в квартире раздавался звонок телефона Леры. Он взялся за дверную ручку и потянул… Дверь оказалась не заперта, и теперь звонок телефона Леры слышался громче. И тревожнее. Распахнув дверь, Игорь в квартиру уже вбежал, ринувшись сразу в комнаты.
– Лера!
Данила с Жекой забежали следом, Вика, вытащив пистолет, скомандовала:
– Быстро! По комнатам!
Игорь обернулся назад и поспешил на звук льющейся воды в ванной комнате. Подбежав, он распахнул дверь… Вода лилась уже через край… и на полу на кафеле она была не прозрачная, а розовая… от крови.
Игорь не почувствовал, как подбежала Вика, как она с силой оттолкнула его назад и сама посмотрела в ванную комнату.
– В квартире чисто, – подошел Жека и стал заглядывать через плечо Вики: – Что там?
– Все там, – мрачно ответила Вика, пряча пистолет в сумочку. – Опоздали.
Пряников смотрел на Родионову, на оперативников и недовольно барабанил в задумчивости пальцами по столу. Наконец он сказал Соколовскому:
– Давай так! Сначала сам все это объясни. Что по этому думаешь.
– Возможно, она видела в моей квартире… или рядом того, кого и Вика.
– А почему вокруг тебя столько самоубийств? – раздраженно спросил Пряников.
– Так же умерла моя… мать, – напомнил Игорь. – Видимо, это имеет значение.
– Для кого? Для тебя? – начал повышать голос начальник РОВД. – Он тебе что-то хочет показать? Что у тебя с отцом, Соколовский?
– Мы с ним не общаемся.
– Потому что ты роешься в его прошлом?
– Товарищ подполковник, это личное, – попытался возразить Игорь, но Пряников только прикрикнул на него:
– В вашем отделе личного больше, чем служебного. Будешь говорить?
Пряников посмотрел на всех присутствующих, потом объявил веско и с нажимом, чтобы дошло до каждого:
– Кто не знает еще – Соколовского-старшего подозревали в убийстве жены. Матери нашего Соколовского.
Все повернулись к Игорю, и он опустил глаза, не желая обсуждать этот вопрос и даже встречать сочувствующие взгляды.
– Наш Соколовский узнал и попытался узнать, что тогда случилось, – продолжал начальник РОВД. – После этого начались все эти самоубийства. Все верно?
Игорь кивнул и уставился в окно.
– Мысли, Родионова? – Пряников вопросительно посмотрел на Вику.
– Нет пока мыслей, товарищ подполковник.
– Чтобы к вечеру были, – постучал по столу Пряников. – Или сделаю выводы.
Оперативники вышли из кабинета Пряникова и двинулись по коридору к себе. Вика сбавила шаг и поравнялась с Соколовским.
– Я говорила с твоим отцом, – сказала она. – Ночью. Он сам мне позвонил. Он просил присмотреть за тобой. Он волнуется.
– Или хотел, чтобы ты так думала, что он волнуется, – недобро усмехнулся Игорь.
– Ты думаешь, за всем этим стоит он?
– Не знаю. Он мой отец. От таких мыслей крылья не вырастают.
Игорь шел, думая о чем-то своем. Вика давно заметила, что он часто уходит в себя и что-то там ищет, какие-то подсказки, что-то анализирует. Вдруг Игорь остановился и повернулся к Вике.
– Крылов, – сказал он.
– Что Крылов? – не поняла Родионова.
– Дача Крылова, понимаешь? Бывший охранник отца. У него на даче что-то искали.
На проселке недавно прошел дождь. До дачного массива оставалось не больше километра, когда впереди на дороге остановился черный внедорожник. Он явно не хотел лезть в большую лужу и пропускал встречную. Данила мысленно поблагодарил водителя внедорожника. Ухнись он сейчас в лужу своими здоровенными колесами, когда их машина будет объезжать яму, и их накроет грязной волной с головой.
Данила прибавил газу и поравнялся со стоящим внедорожником. Вика, сидевшая за его спиной на заднем сиденье, машинально глянула в сторону иномарки. Их глаза встретились! Это был он, тот человек, которого она застала в квартире Соколовского со шприцем.
– Даня! Это он! – закричала Вика, хватая Королева за плечи.
Данила сразу повернул голову налево и увидел, что водитель внедорожника держит в руках пистолет.
– Ложись! – крикнул Королев, невольно вжимая голову в плечи.
Под кронами окружающего леса хлестнули один за другим два выстрела. Вика и Соколовский вжались в сиденье, а Жека вывалился через открытую дверь, успел выхватить свой пистолет и присесть на корточки за капотом их машины. Внедорожник взревел мотором и рванул вперед, разбрызгивая грязь.
– Номер, Женя? – закричала Вика в окно через опущенное стекло.
– Грязью забит, – вставая на ноги и пряча оружие, с досадой сказал Аверьянов.
– Никого не зацепило?
– А он не в нас стрелял, – отпуская наконец руль, в который он вцепился побелевшими пальцами, ответил Королев.
Он вышел из машины и присел, глядя на колеса со стороны водителя. Оба колеса спущены. На каждом виднелась пулевая пробоина. Соколовский выбрался из кабины позже всех и подошел тоже посмотреть, что натворил преступник.
– Это он? Что был у меня дома? – спросил он, глядя вслед уехавшему внедорожнику.
– Да! – буркнула Вика, доставая телефон.
Аверьянов с Соколовским уже подбегали к даче Крылова, когда увидели, что от дома валит дым. Участок еще закрывала неплотная стена деревьев, но источник дыма был как раз там, где стоял дом.
– Горит что-то! – показал рукой Жека.
Они с Игорем прибавили шагу, и вот уже участок виден как на ладони. Дом горел, но пока не сильно. Горела часть кровли, из одного окна выбивалось пламя, вылизывая створку и наличники. Стекло лопнуло на глазах оперативников. Игорь, не останавливаясь, забежал в открытую настежь калитку и сразу наткнулся на тело в полицейской форме. Жека подбежал и присел рядом, помогая Игорю перевернуть человека вверх лицом. Это был тот самый участковый, который недавно выгнал отсюда Игоря. Жека сунул руку под воротник рубашки и нащупал на шее раненого артерию.
– Жив? – спросил Игорь.
– Жив. Без сознания… Череп вроде цел. Сверху рана.
Аверьянов достал телефон, стараясь не испачкать его в крови.
– «Скорую» надо… – пробормотал он.
– Он не нашел, что искал! – схватил Жеку за плечо Игорь и принялся трясти.
– Что? – не понял Аверьянов и чуть не выронил телефон.
– Он не нашел! Поэтому поджег дом! – возбужденно продолжал говорить Игорь, потом махнул рукой и бросился к горевшему дому.
– Стой! – орал ему вслед Жека, но Соколовский уже открывал входную дверь. – Игорь! Поздно!
Внутри было больше дыма, чем огня. Плавился пластик, тлели какие-то ватники, матрасы. Все это давало много дыма, а дым ел глаза и не давал дышать. Игорь прикрыл рот рукавом и осмотрелся. Было понятно, что тут все перевернуто вверх дном. Значит, что-то искали!
Загорелась бумага, книги, уже полыхала занавеска на втором окне, с потолка сыпался горящий мусор. Становилось до ужаса жарко. И неизвестно, где искать! И неизвестно, что искать! Игорь кашляет и снова бегает по комнате, которая наполнена дымом и вот-вот превратится в сплошной огонь.
– Что здесь?! – перекрикивая треск огня на крыше и за стеной, заорал Жека, появившись в дверях. – Что ты искал?! Мажор, придурок! Уходи!
Игорь не смотрит на Жеку, он заходится надсадным кашлем и мечется по комнате, переворачивая хлам, потроша книги. Он уже еле уворачивается от языков огня, пробивающихся со всех сторон.
– Крыша упадет! Уходи! – орет в ухо Жека и тянет Игоря за руку к двери.
– Сам уходи! Мне нужно! – Игорь выдернул потную грязную руку из руки Жеки. – Пусти…
– Уймись, придурок! – Жека пытается обхватить Игоря обеими руками за талию и вытащить. – Дебил…
Потолок резко просел, и внутрь посыпались искры. На крыше с оглушительным треском начал лопаться шифер. Жека снова схватил Игоря, и они оба, споткнувшись, упали на покрытый сажей пол. И тут Игорь увидел на полу под столом валявшийся портрет матери. Маленькая фотография в простенькой рамке. Точно такая, которая стояла на столе отца в его кабинете. Игорь машинально схватил рамку и пополз к двери.
Вика подошла к Аверьянову и Соколовскому, которые сидели на небольшом холмике под березкой и смотрели, как пожарники заливают остатки дома водой. Вторая машина, первая уже сматывает свои рукава. Все кончено. Если что и было, то неминуемо погибло в огне и в процессе тушения. Игорь смотрел на фотографию в рамке и молчал.
– Джиповод ушел. Участковый пришел в себя. Все хорошо с ним, только ничего не помнит. Увидел машину у дачи, зашел, и все.
– Все, – повторил Игорь. – Не нашел, что искал, и поджег дом. Да. Теперь уже никто ничего не найдет.
– Твоя мама? – Вика присела рядом с Игорем. – Фотография здесь была?
– Крылов любил ее… Платонически, – ответил Игорь.
Обратив внимание, что стекло в рамке разбито, он стал осторожно разбирать рамку.
– Порежешься, – сказала Вика и вдруг увидела, что из-под фотографии выпали какие-то листы бумаги. Они стали хватать листки и рассматривать. На одном какая-то схема, на других текст какого-то договора, опять схема с какими-то квадратиками, стрелочками, отсканированные страницы.
– Что это? – Вика посмотрела на Соколовского.
– Это… фирма моего отца. Самая первая, – Игорь показал на квадратик в основании схемы, от которой отходят две стрелочки к другим квадратикам. – Он ее продал тогда. Видимо, сюда. У него проблемы были.
– А это у кого собственность оказалась в итоге?
Игорь замолчал, продолжая задумчиво смотреть на схему.
– Игорь, ты слышишь меня?
– Я думаю. Подожди минуту, – ответил Соколовский.
Вика поднялась, достала телефон и стала докладывать ситуацию Пряникову. Не прошло и нескольких минут, как мимо Родионовой проехала пожарная машина. Она успела заметить, что за рулем сидел Игорь.
– Стой! Стой, урод! – пробежали несколько пожарных вслед за машиной.
Игорь остановился возле офиса отца, вылез из пожарной машины и захлопнул дверь.
Подлетевший охранник начал сразу возмущаться:
– С ума сошел?! Где паркуешься?! Слышь, ты?.. – но, увидев Соколовского-младшего, сразу сменил тон: – Игорь Владимирович… Вы опять сменили машину…
Игорь молча прошел в офис. Он поднялся на лифте, вошел в приемную и буркнул привычное:
– Я к отцу!
Секретаршу вынесло из-за ее стола. Игорь увидел, что в глазах молодой женщины паника.
– Владимир Яковлевич не открывает, – беспомощно сказала она, глядя на Игоря с надеждой.
– Давно?
– С утра. Все встречи отменил. Телефон выключил.
– Так, может… – Игорь нахмурился и занес кулак, чтобы начать барабанить в дверь.
– Он жив. Я слышу. Он… со спиртным общается.
Игорь все же решил попытаться. Он подошел к двери и начал стучать обоими кулаками:
– Батя! Открой! Батя! Открой! Это Игорь! Разговор есть! Важный! Батя!
– Я же говорила… – всхлипнула секретарша.
Игорь молча повернулся и вышел из приемной. Он снова спустился к машине, поискал, открывая все дверки всех отсеков, пока не нашел то, что нужно. Большой пожарный топор, выкрашенный в красный цвет.
– Игорь Владимирович, нельзя… с оружием… – попытался его остановить охранник у входа.
Игорь, не останавливаясь, бросил ему:
– Карандаш в офисе нужно заточить.
Войдя в приемную, он без всяких предупреждений на глазах у обомлевшей секретарши начал рубить замок двери. После нескольких ударов замок вылетел вместе с куском двери. Толкнув ее ногой, Игорь вошел в кабинет отца.
Соколовский-старший сидел за столом перед пустой бутылкой и смотрел мутным взглядом на сына. В воздухе висело облако табачного дыма.
– Что, мстить мне пришел? – отец посмотрел на сына с топором в руках.
– Нет, – ответил Игорь, подходя и кладя на стол топор.
– Новое узнал что-то? Как всегда? – медленно, еле ворочая языком, спросил отец.
– Да, – снова коротко ответил Игорь.
– Значит, вранье. Ты уже давно знаешь все.
– Я – да. А ты все знаешь? – спросил Игорь, выкладывая перед отцом бумаги, найденные за портретом его матери.
– Что это? – Отец попытался сфокусировать взгляд на документах.
– Посмотри, батя. Это то, за чем тебя звал Крылов.
– Продажа компании… тогда. Меня вынуждали, Игорь. Аркадий убеждал меня вывести активы… на подставные фирмы. Потом мама… ты знаешь. Меня трясли менты… Эти, – Соколовский показал пальцем на схеме, – попали под удар… На них наехали. Аркадий сказал, что отбить не удалось. Уступили собственность, чтобы жить.
Игорь провел пальцем по схеме, по линиям, ведущим к последнему квадратику.
– Аркадий Викторович Игнатьев, – сказал он твердо.
– Друг. Бывший, – пробормотал отец, берясь за бутылку и выливая в стакан остатки виски.
– Ты не знал…
– Догадывался. Доказательств не было. Прямо он на себя ничего не перевел.
– И вот это посмотри, – Игорь пододвинул отцу желтые листки копий учредительных договоров.
– Он учредитель подставных фирм. Покойный Крылов где-то это раскопал. И это, – Игорь положил на стол еще один лист. – Твоя бывшая любовница кандидатскую по психологии защитила за год до смерти мамы. Стажировки за границей. Ты знал?
– Я ничего не знал… – покачал головой отец.
– Тут написано, что стажировки оплачивал Аркадий. Ты той ночью остался у нее. Потому что она так захотела. Да?
Отец кивнул и приложился к стакану, вливая в себя темную жидкость. Опрокинув виски, он приложил руку ко рту, потом сказал:
– Потому что так нужно было Аркадию. Чтобы меня не было дома! – Отец швырнул бутылку в угол, где она разлетелась на мелкие осколки.
– Почему ему мешала мама?
– Не знаю… Может, она что-то узнала. Это знает только Игнатьев.
– Прости, батя… – тихо сказал Игорь. – Я не верил тебе.
– Ты меня прости. За все, сынок…
Игорь подошел и обнял отца.
– Я столько времени потерял… – заговорил Соколовский-старший. – Ты без меня вырос…
– Еще внуки будут. С ними побудешь.
– А они будут?
– Куда без них, – усмехнулся Игорь и отстранился, глядя на отца. – Батя, поезжай домой… отдохни. Вечером мы поговорим…
– Ты думаешь, я пьян? Я сейчас не пьянею… Хочу, а не выходит…
– Но мне нужно ехать. Это показать… – Игорь начал собирать со стола бумаги.
– Стой! – Отец положил на документы ладонь.
– Он преступник, – напомнил Игорь, с удивлением глядя на отца.
– Он убил человека, которого я люблю до сих пор. Твою маму. С ним я решу сам.
– Закон будет решать, – твердо ответил Игорь.
– Какой закон, Игорь?! – Соколовский повысил голос: – Ты меня слышишь? Твою маму…
– Нет.
– Я тебя прошу, сын… Дай мне решить этот вопрос самому. Я все проверю. Обещаю, – он постучал пальцем по бумагам, – что сам решу.
– Давай по закону.
– По закону не выйдет, сын. Игнатьев выше меня стоит. А будет еще выше. Прошу. Как никогда не просил. И сам ничего не делай… Он страшный человек. Ты же сам видишь, что происходит… Я это видел. Он за тобой следил. Дай мне все сделать самому. Прошу. Если я не сделаю… Я знаю как.
Игорь медленно убрал руку с бумаг, оставляя их отцу.
Игнатьев стоял на краю кладбищенской дорожки и смотрел на Игоря Соколовского, который сидел у могилы матери. Лицо его было каменным, жесткий разрез рта как будто дробил камни, а не вел разговор по телефону.
– Я так понимаю – бумаги у тебя. Привезешь их мне, через час. Сам. Тихо! Знаешь, где я сейчас?! На кладбище! И знаешь, кого я вижу?
Игнатьев покивал, видимо, выслушав ответ человека, которому звонил.
– К маме приезжает. Хороший у тебя сын. Привезешь бумаги через час. Сам. Слушай куда.
Перед Владимиром Яковлевичем Соколовским сидел пожилой человек. Седоватые волосы, глубокие морщины на лице, взгляд цепкий, осанка прямая. В нем вообще было что-то спортивное, какая-то собранность, готовность.
– Когда в последний раз работали, Андрей Викторович? – спросил Соколовский мужчину.
– В девяносто шестом году.
– Больше пятнадцати лет, – покачал головой Соколовский.
– Навыки не растерял, – спокойно ответил мужчина. – Три раза в неделю тир. Когда? Где? Кого?
– Через два часа, – сказал Соколовский и посмотрел мужчине в глаза.
– Я думаю, что вы сами понимаете, – начал мужчина.
– Нет времени на подготовку. Незнакомое место. Я все понимаю. Любая сумма.
– Двадцать, – сказал мужчина.
Соколовский сразу же кивнул, соглашаясь.
– Миллионов долларов, – продолжил мужчина.
– Я понял.
– Чувствую, что у вас большие проблемы, – внимательно посмотрел на Соколовского мужчина.
Владимир Яковлевич Соколовский подъехал к строительной площадке минута в минуту к назначенному времени. Работы здесь не велись уже два месяца, и территория была пустынная. Соколовский прошел через старые покосившиеся ворота и сразу встретил двух крепких парней с металлоискателем в руках. Он все понял и развел в стороны руки. После проверки его повели вдоль строящегося корпуса.
Игнатьев ждал его за углом возле старого растворного узла.
– Здравствуй, Володя. Давно не виделись.
– Ты убил ее, – стиснув зубы, сказал Соколовский, потрясая бумагами, зажатыми в руке.
– Это было самоубийство, – спокойно возразил Игнатьев.
– Нет! – выкрикнул Соколовский.
– Этого никто не знает точно.
– У тебя был мотив… Она что-то знала… я уверен. Знала об этом…
– Скоро и их не будет. Давай сюда бумаги, Володя.
– Обещай не тронуть сына… – Соколовский сник и перешел на умоляющий тон.
– Да при чем тут он, – небрежно сказал Игнатьев.
– Он не успокоится…. Ты знаешь это… Я поговорю с ним. Найду слова. Заставлю уехать. Прошу. Не трогай его.
– А сам будешь мстить?
– Если пообещаешь не трогать сына – нет, – помотал головой Соколовский.
– Ты забываешь про бумаги, про меня, Игорь забывает про все. И все живут счастливо.
– Обещаешь? – спросил Соколовский.
– Бумаги! – Игнатьев протянул руку. И взял протянутые ему Соколовским бумаги. Просмотрев их, он ответил: – Да. Обещаю.
Игнатьев повернулся и пошел в сторону ворот. Соколовский смотрел ему вслед взглядом больного человека. Дойдя до угла, Игнатьев оглянулся. Соколовский лежал на земле, раскинув руки. Мужчина в тонких хирургических перчатках перешагнув его, кивнул Игнатьеву и сел в черный внедорожник с заляпанными грязью номерами.
Два часа назад Игорь вошел в кабинет Пряникова с рапортом на увольнение. С таким же рапортом там уже сидел Королев. Злой как сатана подполковник наорал на обоих, потом стих и велел убираться. И вернуться через два часа, когда он решит, кому из двоих подписать рапорт. Игорь наслушался всего, в том числе и того, что у него стало получаться, что он становится похожим на мужика, что он нужен органам. Сейчас выслушивать все это снова он не хотел. Постучав, Игорь вошел в кабинет.
– Вы говорили, через два часа, – сказал он.
Подполковник молча посмотрел на Игоря, взял со стола пульт и прибавил звук работающего телевизора. Передавали новости. На экране была видна стройка и тело человека на битых кирпичах.
– По предварительным данным, – вещал голос диктора программы новостей, – застрелен Владимир Соколовский, глава…
– Нет! – крикнул Игорь и схватился за голову: – Батя…
– Игорь, мне жаль… – сказал подполковник, выключая телевизор.
– Где это?! Как найти?! – потребовал Игорь, стоя с бледным решительным лицом.
Машина начальника РОВД с включенной сиреной домчала их до строительной площадки за двадцать минут через все пробки и светофоры. Игорь бросился на территорию. Его пытались остановить патрульные, охранявшие территорию от зевак, но он прорвался и остановился только у тела отца, накрытого белой простыней.
Пряников махнул патрульным, чтобы оставили Игоря в покое, заявив, что он свой. Подойдя к Игорю, Пряников положил ему руку на плечо:
– Пойдем, Игорь… потом. Люди работают.
Игорь, сникший, осунувшийся, кивнул и пошел за подполковником к машине.
– Я не знаю, что сказать. Будут искать, Игорь. Его найдут, – пытался объяснить Пряников.
– Игнатьев. Аркадий Викторович. Бывший партнер моего отца, – ответил Игорь.
– Тот самый Игнатьев? – Пряников покачал головой: – Только не мсти. Игорь, ты ничего не сделаешь Игнатьеву. Он в Думе и… Пойми. Ничего. Мы взрослые люди, я говорю прямо. Ты хороший парень, Игорь… послушай старого мента…
– Он мать мою убил! Отца! А я в стороне постою?! – Игорь посмотрел на Пряникова лихорадочно блестевшими глазами. Потом опустил голову: – Извините…
– Ничего, я понимаю.
– Извините за то, что сделаю, – Игорь поднял на подполковника глаза, в которых была холодная решимость.
Пряников не ожидал удара. Он упал на дверь машины, и Игорь, подхватив его тело, аккуратно уложил на сиденье. Не глядя, он нашарил кобуру и вытащил оттуда пистолет Пряникова. Двое патрульных удивленно смотрели на торчавшие из машины ноги начальника РОВД.
– Подполковнику плохо! – показал рукой Игорь и быстро пошел на другую сторону улицы.
Игорь прошел охрану на первом этаже и поднялся в офис Игнатьева. Двое охранников смотрели на него и ждали.
– Шеф здесь? – деловито спросил Игорь.
– А кто спрашивает?
– Полиция, – Игорь показал удостоверение. – Мне в приемную.
– Здесь. Проходите и…
– Я знаю, – кивнул Игорь.
Он не слышал, как охранник за его спиной взял рацию и доложил негромко:
– Бэтмен прилетел.
Обширная приемная Игнатьева, бизнесмена и депутата, встретила легким шелестом сплитсистемы. Вдоль стен на стульях сидело человек шесть посетителей, ожидавших приема. Секретарша за столом сразу подняла голову и вопросительно посмотрела на Игоря.
– Туда нельзя! – заволновалась девушка, видя, как молодой человек решительно подходит к двери кабинета шефа и берется за ручку.
Двое молодых людей, сидевших у самой двери, оказались охранниками, но Игорь это предполагал. Он тут же ударил одного из них в лицо и сразу второго в пах. Ему не нужно было вырубать их надолго, калечить или убивать. Он должен лишь войти в кабинет. Хоть на несколько секунд быть свободным. Соколовский рванул дверь, услышав за спиной крик секретарши:
– Охрана!
Игорь достал пистолет и шагнул в кабинет Игнатьева. Большой стол для совещаний и несколько сотрудников вдоль него. В основном молодые, крепкие мужчины. Игнатьев, сидевший в самом конце стола, посмотрел Соколовскому в глаза:
– Здравствуй, Игорь.
Рука с пистолетом поднялась на уровень глаз. Главное, успеть, думал Игорь, нажимая на курок. Три метра, тут не промахнешься. Грохот выстрела, второй, третий… Но пули, летевшие точно в голову, в грудь ненавистного человека, убийцы, не попали в цель. Никаких сомнений у Игоря не было, но пули не попали. Перед лицом Игнатьева вдруг образовалось нечто в мелкую сеточку, расползалось трещинками и паутинкой. Стекло!
Стоявшее на столе на подставке перед Игнатьевым стекло упало, но на Игоря уже навалились сотрудники фирмы. Сзади с грохотом распахнулась дверь, затопали ноги, и Игорь почувствовал удар электрошокера.
Игнатьев вышел из-за стола и постучал по лежавшему стеклу пальцем.
– Ну, можно сказать, образец нового пуленепробиваемого стекла прошел испытания.
Потом он неторопливо подошел к лежавшему на полу Игорю и с усмешкой сказал:
– Это покушение на убийство. Ты должен знать.
Ноги слушались плохо, и Игоря практически вели под руки два крепких сержанта. В голове шумело то ли от удара электрошокера, то ли от событий сегодняшнего дня. Игорь не шел, а плыл как в тумане. В мозгу гвоздем сидела одна мысль: не получилось, не получилось, не получилось…
Он тер лицо руками, хотя ему было и неудобно это делать в наручниках. Оно онемело, а глаза чесались и зудели. Неужели просятся слезы, а он не может… Слезы злости! Игоря подвели к полицейской машине, открылась дверь. Что-то заставило его повернуть голову и посмотреть направо. На другой стороне улицы стояла Вика Родионова. Она смотрела на него.
Дверь закрылась и отсекла Игоря Соколовского от прежнего мира.
Назад: Глава 11
На главную: Предисловие
