Глава 4
Вторник. Утро, 6.27.
Почему никто не орет, не щелкает оружием и не предлагает сдаться?
Подгоняемый тревожным любопытством я приподнялся над спинкой дивана и поспешно согнулся, осмысливая «захваченную картинку».
— Не понял… Перекрутив «видеозапись», я понял, что вообще ничего не понял. В дворе, кроме Логана, появилась еще одна белая малолитражка с мутно-белыми стеклами.
Откуда она взялась — примерно понятно. Но почему стекло — белое? И где люди?
В отеле — гробовая тишина. На пару с уличными непонятками все капитально давило на нервы.
В очередной раз представив носатую засаду, я истерически хихикнул. Потом еще раз. Предел настал — пошла истерика.
С улицы донеслось, — Парень, ты живой?
— Миша? — разом обрезало смех.
— Ага… Че ржешь?
— Крыша едет… Кто приехал?
— Не знаю… — голос звучал растеряно. — Тут автомат лежал…
— И что?
— Я взял… пострелял…
До меня доперло — истыканный пулевыми дырками триплекс имеет белый цвет.
Голый Миша спас мою задницу. Истерика вернулась громогласным хохотом, прерываемым всхлипываниями. Меня согнуло на полу до слез и рези в желудке.
— Парень!? -, смог расслышать я, когда приступ отступил. Вытирая глаза тыльной стороной ладони и все еще всхлипывая, я более-менее успокоился.
— Все-все, друже!.. А кто приехал?
— Сам сходи, посмотри, — пробурчал Миша. — Тут битого стекла до хрена, а я — босый… И мертвяков боюсь.
Вторник, 6.30.
Я наконец привстал и озираясь, покрутил головой. Любитель выпивки лежал ничком у стойки. Дальний конец холла был пуст. Никто не маячил в проеме. Вид на пол загораживали диваны. Держа автомат наготове, я взгромоздился на сиденье и разглядел два лежащих тела. Кажись — мертвые. Спустившись и подобрав пустой магазин, я сунул его в разгрузку и держась ближе к стенам, по большой дуге обошел холл, по дороге подхватив автомат лежащего.
Не доходя метров пяти до проема я наконец полностью увидел «мою» пару. Отпустило окончательно — живые так не лежат.
Подобрав оружие и свалив его на диван, я крикнул, — Выхожу.
Мишу я застал за мародерством. Пыхтя, он стаскивал с ног «Бэтмена» пыльные бутсы сорок пятого размера.
Утыканная дырками машина не побуждала к любопытству — заляпанные кровью стекла, какие-то бурые, обмякшие фигуры на передних сиденьях. Бр-р.
Не ограничившись обувью, Миша принялся вытряхивать мертвого бугая из разгрузочной жилетки. Бог в помощь.
Кстати, это мысль! На заднем сиденье Логана, искомого я не обнаружил. Пришлось лезть в багажник. Ага, вот оно — початый цинк «зеленых задниц». Взяв одну и разогнувшись, я выщелкнул патрон из своего магазина. Сравнив и убедившись в идентичности, я набил найденными патронами карманы и не поленившись, разыскал брошенный магазин. Набивание магазина напоминало поедание семечек. Щелк, следующий, щелк, следующий…
Держа магазин я обернулся к соратнику. Патрон вырвался из рук, улетев… Прикольно — разгрузка, автомат, ботинки больше нужных, размера на четыре… трусы и сбитые коленки. Боевой хомяк… Хотя, побегаешь босиком и тапкам рад будешь. Хохот я сумел сдержать.
Сверху, со второго этажа, послышалось осторожное, — Мужики… все кончилось?
— Началось, — пробурчал я.
— Выходить можно?
Из окон высовывались новые головы.
— Что происходит? — с нервными нотками, требовательно. Голос — женский.
— Чечня местная происходит, — пояснил я, стараясь быть кратким. И не обращая внимание на нарастающий галдеж, повернулся к упакованному Мише.
— Собери оружие с трупов. И запасные магазины. Раздай стволы.
— Кому?
— Откуда я знаю? Людям.
— Ты кто, парень? — кажется это уже было.
— Турист. С соседнего отеля, — я мотнул головой в сторону своей гостиницы.
— А вообще?
— Просто торгаш. Манагер.
— Вояка бывший? — В его глазах еще светилась надежда.
Я вылил на нее ведро воды.
— Полрожка перед присягой, срочка — в рембате. Вот такая я вояка.
— Твою мать! — в сердцах высказался дядька. — Что делать-то?!
Из холла раздался женский визг — любопытные наткнулись на убитых.
— Для начала — собрать стволы, пока им не приделали ноги.
Вторник, 6.35.
В итоге, собирать стволы мы пошли вдвоем. Успели вовремя — отдыхающие начали просачивание.
Шмон покойников происходил под взглядами любопытных и причитание впечатлительных. Возбужденные туристы гомонили на нескольких языках. Краем глаза я косил на них — пара идиотов снимала холл на мобильники, кучки вокруг убитых. В первых рядах — женщины с расширенными и, просто любопытными, глазами. Тянули шеи не попавшие в первые ряды. В глубине коридора кто-то рыдал. Начинался обыденный Содом.
— Давай быстрей.
Под дикими взглядами мы обобрали трупы, свалив оружие на облюбованный диван.
— Из персонала кто есть? — поинтересовался я у собравшихся. — Мужики, подходите ближе!
Подходить никто не спешил. На нас поглядывали с опаской. Как на сумасшедших.
— Твою мать! Ты, — обратился я к ближайшему. — Жить хочешь?
Мужик молча отодвинулся, увлекая за собой бабу и голенастую девочку-подростка.
Телок.
— А если девку твою сейчас трахнут? С дочкой?
Что-то я не то несу. Народ тупил глазки, избегая встречаться взглядами. Того и гляди — разбегутся.
Отодвинув мудака и раздвинув женщин просочилось четверо.
— Не кипешуй, браток. Не пугай козлика и девок.
Коллектив спаяный и спитый. Цепкие глаза с красноватым отливом белков, кирпичный загар на мятых рожах. Остальные особи мужского пола не спешили сокращать дистанцию. Пусть их.
Я махнул четверке рукой, — Сюда.
Мы разместились между баром и заваленным оружием, диваном. Дяди выжидательно рассматривали то диван, ставший оружейным складом, то меня с Мишей.
— Минуту.
Обойдя их, я подтащил поближе беспамятного араба. Все воззрились на лежащее тело а я, пользуясь паузой постарался собраться с мыслями.
— Этот парень и еще четверо, ммм… скажем так — лежащих в холле и на улице, вломились в отель и застрелили семерых. Отдыхающих, — уточнил я. — У нас в отеле — примерно аналогично. Там убили четверых. Судя по всему, такая херня по всему поселку.
Прочие присутствующие, старавшиеся держаться в отдалении, услышав сводку информбюро в моем исполнении, стали подтягиваться ближе. Всеобщий шум сам собой стих.
— На пляже стоит заградотряд из таких же моджахедов. Несколько шустрых, попытавшихся сделать ноги, уже завалили.
Тишина стала полной.
— В общем, господа отдыхающие, мы вляпались в местную заваруху. Властей не видно и не слышно. Есть стволы и пленный, — я кивнул на лежащего. — Вот этот чел. Оружием предлагаю вооружиться самим, дядю — допросить. Короче, мужики, если жить хотим — давайте организовываться.
Выслушав спич, народ пару секунд молча переваривал услышанное. Самую быструю реакцию продемонстрировали женщины — пока мужики ворочали мозгами, сразу две тетки закатили истерику. Иностранцы загалдели, требуя перевода и хрен его знает чего еще. Прочие заговорили в полный голос, выплескивая эмоции. К сваленному оружию потянулись «левые» руки. Ситуация шла вразнос.
Выстрел в потолок. Всеобщий столбняк.
— Вы четверо — взяли автоматы, — скомандовал я «похмельной команде». Команда молча разобрала оружие.
— Местных привели?!
Из толпы вытолкнули маленькую темноглазую женщину.
— По-русски говоришь?
— Да.
— Сюда. Будешь переводить.
Я вылил на голову пленного первую попавшуюся бутылку. Запахло сивухой.
Лежащий зашевелился и попытался приоткрыть глаза. Сразу же плотно зажмурившись, он зашипел и вялыми руками принялся тереть глаза. Я толкнул зажмуренного ногой.
— Кто ты?
— Переводи! — прошипел я местной. Та что-то злобно-вопросительно вякнула не по-русски.
Пленный односложно пробормотал ответ. Хрен поймешь.
— Его имя Сирхаб, — перевела темноглазая.
— Пусть расскажет что они делают в поселке.
Тетка протарахтела короткой фразой.
Пленный приподнялся на локте, устраиваясь поудобнее.
— Отдай оружие, — пробормотал он почти без акцента, не открывая глаз.
Солидный дядя, приметный увесистой цепью и здоровенной «гайкой» на пальце, громко засопел. Судя по выхлопу, его вчерашний вечер удался. Подкачало утро.
— Сука! У меня тут дочка с женой! — взорвался он. Физиономия быстро принимала бордовый оттенок.
Неожиданно проворно для своего возраста и комплекции, он пнул лежащего ногой. Град ударов ногами, нечленораздельный мат. Пленный сжался на полу, закрываясь от ударов.
— Стой! — потянул я мужика.
— Тварь, пальцы топырит!!! Убью, козла!!!
Судя по сноровке, опыт в разборках у мужика имелся.
— Кто-то едет! — истошный крик с улицы.
— Берите стволы! — заорал я, разворачиваясь.
Подбегая к разбитой витрине я увидел нежно-салатовый минивэн, выворачивающий на площадку. Стрелять я начал прямо на бегу. Вэн клюнул, завизжав тормозами. Меня поддержал другой автомат и я поспешно грохнулся на пузо, захрустев битым стеклом — в такой кутерьме несложно получить пулю с любой стороны. Лобовик пошел белыми пятнами, двери машины распахнулись и из них посыпались люди. Треск очередей, бледные вспышки ответных выстрелов. Машина затряслась от попаданий. Звон стекла, мат, крики, женский визг.
Яростная и бестолковая перестрелка кончилась внезапно. Шипение пробитых шин, удаляющиеся крики с дороги. Пустая машина с открытыми дверцами, оседала на обода. На асфальте под днищем, расплывалась маслянистая лужа, быстро подбираясь к осколкам стекол и сбитым листьям.
Уже ученый, я сменил магазин, прежде чем подняться над бортиком.