Глава 8
В Минск Лиля с Сергеем приехали поздно. В холле общежития быстро попрощались и отправились каждый в свой корпус. Оба устали, а завтра на работу. Маша встретила подругу радостно.
— Гостинцы привезла?
— Конечно! — сказала Лиля, ставя на пол сумку.
— Домашняя колбаска есть?
— И сало, — кивнула Лиля, — а даже даже папина самогонка.
— Живем! — потерла руки Маша. — Давай так. Скоренько сходим в душ, ополоснемся и сядем за стол. А то после — лень.
Так и сделали. Обе в халатах, с полотенцами в руках спустились в подвал. В душевой на полу стояла огромная лужа мыльной воды — водосток в очередной раз забился. Но кто-то заботливый успел проложить деревянные трапы. Девушки прошли по ним к лавкам, сложили одежду и полотенца, сбросили тапочки и шмыгнули в кабинки. Людей в душе было немного: они вдвоем да еще в крайней кабине кто-то плескался.
После вчерашней бани, мыться особо не хотелось, поэтому Лиля не стала мочить голову. Быстро ополоснулась и вышла. Повернувшись к кабинкам, стала вытираться.
— Ага! — сказали сбоку. — Вот кто тут!
Лиля повернулась. Перед ней, уперев руки в бока, стояла Галька — голая и мокрая. «Это она мылась в крайне кабине», — догадалась Лиля. Взор Гальки не предвещала ничего хорошего. Лиля внутренне сжалась.
— И чего он в тебе нашел? — хмыкнула Галька, окинув ее оценивающим взглядом. — Ни рожи, ни кожи.
— Зато не блядь! — не удержалась Лиля.
— Ах, вот как! — вспыхнула Галька. — Значит, это ты ему напела? Да я тебя!..
Она замахнулась. Лиля прикрыла глаза. Удара не последовало. Зато послышался звонкий шлепок, за ним — всплеск. Лиля открыла глаза. Галька сидела в луже. А рядом с Лилей стояла сердитая Маша.
— Ты чего дерешься? — всхлипнула Галька.
— А нечего руки распускать! — ответила Маша. — Нашла на кого!
— Она моего жениха увела!
— Это как? — усмехнулась Маша. — Да они познакомились через два месяца после того, как Сергей дал тебе отставку. Причем тут Лиля? Думать надо головой, а не передком. Меньше бы его совала всяким, и не упустила бы жениха. Рожа красивая, а мозгов нет. На что ты надеялась? Тут половина общаги Сергею глазки строила. Кто-то из них и рассказал. Идем! — повернулась Маша к Лиле. — Нечего тут!
Они поднялись к себе в комнату, скоренько накрыли стол и уселись за него прямо в халатах. Маша, вдобавок, и с полотенцем на голове. Лиля разлила по рюмкам самогонку, они хлопнули, поморщились и скоренько закусили. После чего глянули друг на друга и рассмеялись.
— Ой, не могу! — причитала Лиля. — Думала, Галька глаза мне выцарапает. Открываю глаза — а она в луже. Спасибо тебе!
— Не за что! — ответила Маша и улыбнулась. — Тоже мне, сучка! Нашла, кого обвинять. Хотя… — она вздохнула. — Быстрей бы ты замуж выходила!
— Это почему? — удивилась Лиля.
— Тебе вся общага завидует.
— Так уж и вся? — не поверила Лиля.
— Притворяешься или не понимаешь?
— Чего?
— Не понимаешь, — заключила Маша. — Объясню. То, что он парень порядочный, это ерунда. Таких много. Но он у тебя писатель, к тому же — талантливый. Его повесть в Москве напечатали. Соображаешь?
Лиля покрутила головой.
— Дите! — вздохнула Маша. — Много белорусских писателей публикуется в Москве? Единицы. Значит, его заметят, и примут в Союз писателей. А это… — Маша зажмурилась. — Квартиру дадут сразу. Писатели их не ждут, как мы. У них свои дома отдыха, путевки в санатории. Поездки за границу опять же. Будет привозить тебе дефицит, одевать как куколку. Машину купите, дачу… — она вздохнула.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Лиля.
— Навела справки, — ответила Маша. — Он тебе не говорил?
Лиля покрутила головой.
— Скрывает, — заключила Маша. — Умный. Не хочет, чтобы его любили за богатство.
— Так я с ним не из-за этого, — сказала Лиля.
— Но квартира не помешает! — подняла палец Маша. — Как и дефицит. Повезло тебе, Лилька! Даже я завидую. Только не богатству, — Маша покрутила головой. — Он у тебя умница. Я была на его читательской конференции в библиотеке. Из любопытства пошла. Таких, как я, набралось столько, что в проходах между полками стояли. Два часа… Представляешь, два часа слушали, открыв рты. Я запойная читательница, и на конференциях бывала не раз. Обычно приходит писатель и начинает рассказывать о себе. Где родился, крестился, как ему в голову пришел гениальный замысел… Люди слушают и начинают зевать. А твой Сергей… Ни слова про себя и свою повесть. Все о литературе. Откуда знает? Со мной потом библиотекари делились. Даже для них было открытием, что Некрасов с женой Панаева прокутил наследство Герцена и поехал к нему в Лондон объясняться. А тот его не принял. Написал на визитной карточке: «Господин Герцен отказывает себе в удовольствии видеть господина Некрасова». И Некрасов эту карточку не порвал, как другой бы сделал, а сохранил. Теперь она в музее.
— Он и мне это рассказывал, — кивнула Лиля.
— Вот видишь! — вздохнула Маша. — А знаешь, чем конференция кончилась? Девочки рванули к нему, окружили и стали глазки строить. «Ой, Сергей, нам так интересно было! Можно с вами еще встретиться?»
— А он? — чувствуя ледок в груди, спросила Лиля.
— Отговорился занятостью. Но девочкам улыбался. Смотри, Лилька! Уведут.
— Нет, — сказала Лиля, подумав, — не получится.
— Это почему?
— Он меня любит.
— Это всего лишь слова.
— А он их и не говорил.
— Правда? — изумилась Маша.
— Напрямую — ни разу. Но зато другие… Говорит, что я — чудо. Что одна на миллион. Что я солнышко золотое, зайка пушистая, птичка певчая. На руках меня носит.
— Да ну? — не поверила Маша. — Не видела.
— Так он наедине. Говорит, что я как перышко, и он готов носить меня всю жизнь.
— Да-а… — завистливо протянула Маша.
— В деревне он за меня подрался. На танцах к нему прицепился один мой бывший ухажер. Ну, как ухажер? — Лиля сморщилась. — Это он за мной бегал, а я на него даже не смотрела.
— И что Сергей? — поторопила Маша.
— Воткнул его головой в сугроб.
Маша захохотала.
— Он очень заботливый, — продолжила Лиля. — Как ни приду в гости, накормит, напоит. Кто из парней так делает? Больше смотрят, чтобы их покормили да еще бутылку поставили. Сергей и готовит хорошо. Причем, видно, что ему это в радость. И как странно на меня смотрит! Как папа. Иногда мне кажется, что я ему дочь, а не невеста.
Лиля помолчала.
— Он очень скромный. Его медалью в армии наградили, а он не говорит, за что. Мне Юзефа Ивановна рассказала. В армии учения были, солдаты боевые гранаты бросали. Сергей, как командир отделения, присматривал. Один молодой солдат с испугу уронил гранату себе под ноги. Сергей ее сапогом в сторону отбросил, сбил молодого с ног и собой прикрыл. Граната разорвалась, ему осколками спину раскорябало. Шрамы остались, я видела.
— Когда? — заинтересовалась Маша.
Лиля смутилась.
— Да ладно, — сказала Маша. — Заявление подали, с родителями его познакомила, теперь можно спать вместе. Даже я слова не скажу. Эх, Девойно! Ты четвертая, кого я из этой комнаты замуж выдаю. А сама… — Маша всхлипнула.
— Что ты? — Лиля пересела к подруге на кровать и обняла ее за плечи. — Будет и на твоей улице свадьба.
— Кому я нужна? — пожаловалась Маша. — Никто даже не смотрит.
— И на меня не смотрели, — сказала Лиля. — Забыла? Теперь завидуют.
— Твои бы слова да богу в уши! — вздохнула Маша. — Поделись счастьем, а?
— Запросто! — ответила Лиля. — Сколько хочешь.
В тот миг она даже не подозревала, насколько пророческими станут ее слова…
Назавтра в обеденный перерыв к ней в приемную забежала Инна из заводоуправления.
— Вот! — она шлепнула на стол газету. — Почитай! Жуть, что творится. Насилуют, убивают, а по телевизору говорят, что тишь да гладь.
Лиля взяла газету. «На страже Октября», орган МВД БССР.
— На третьей странице, — подсказала Инна.
Публикация называлась «Обжалованию не подлежит». Лиля углубилась в чтение. Репортаж из зала заседания Витебского областного суда знакомил читателей с процессом над насильником и убийцей, чьими жертвами стали шесть женщин. Читая, Лиля не могла отделаться от мысли, что нечто подобное она слышала. Но где? Эта страшная история ей была незнакома. Внезапно ее озарило: Сергей! Он рассказывал ей о маньяках, которые заманивают женщин в машины, завозят в глухие места, где насилуют и убивают. Он просил ее быть осторожной и не садиться в машины к незнакомым мужчинам. Тогда она сильно удивилась этой просьбе. Откуда в СССР маньяки? Они же на Западе. Выходит, Сергей был прав.
— Можно взять почитать? — попросила она Инну. — Завтра верну.
— Нет! — закрутила она головой. — Самой дали. Это же «На страже Октября»! Только в ней еще что-то пишут, да и то — для своих. Простому человеку подписаться на эту газету невозможно, в киосках не продают.
— А на пару часов?
— На пару можно, — согласилась Инна. — Только сама принесешь!
Лиля кивнула. Когда Инна ушла, она встала и направилась к участку Сергея. Слесари встретили ее улыбками — об их предстоящей свадьбе знали. Лиле подсказали, где искать жениха. Он нашелся у стеллажей со штампами.
— Соскучилась? — улыбнулся Сергей, увидев Лилю.
— Я всегда по тебе скучаю, — подтвердила Лиля. — Поговорим?
Он кивнул и вытащил из ушей беруши. За стеллажами было не так шумно, как возле прессов, разговаривать можно.
— Читай! — Лиля протянула ему газету.
— Руки грязные, — посетовал он. — Испачкаю.
— Я подержу.
Лиля сложила газету, чтобы ему было удобнее. Он впился в текст глазами и пробежал его на удивление быстро. Лиля давно заметила: читает быстро, но при этом отлично запоминает прочитанное. Сергей кивнул, и она убрала газету.
— Хорошая новость, — сказал он задумчиво. — Значит, получилось.
— Что?
— Поймать.
— Ты знал об этом, да? Поэтому учил не садиться в машину к незнакомым?
— Да ты у нас Шерлок Холмс в юбке! — засмеялся он. — Эркюль Пуаро.
— Я серьезно! — насупилась Лиля. — Отвечай: знал?
— Да.
— От кого?
— У меня есть источники информации.
— Какие?
— Что ты на меня набросилась? — удивился он.
— Мне непонятно, — сказала Лиля. — Никто ничего не слышал, а ты — пожалуйста!
— Это в Минске не знали, — хмыкнул он. — А вот Витебщина гудела. Мне знакомый рассказал.
— Какой знакомый?
— Вместе в бригаде служили. Он родом с Полоцка. После армии в милицию пошел. Нас, спецназовцев, туда с руками-ногами берут — только заикнись. В мае мы с Гришей случайно встретились. Он здесь обучение проходил. Посидели, поговорили. Гриша и рассказал, что творится в их области. Про красный «запорожец» упомянул. Этот Михасевич, — Сергей ткнул пальцем в газету, — на таком ездил. По нему и нашли. Читала ведь.
— Да! — кивнула Лиля.
— Вот и вся загадка. Чего, спрашивается, прибежала?
— Когда я чего-то не понимаю, то пугаюсь, — сказала Лиля. — Оказалось, все просто. Тебе многие удивляются, знаешь?
— Например? — сощурился он.
— Маша рассказывала про твою конференцию. Как тебя там слушали, открыв рты. Даже библиотекари поражались.
— М-да, — вздохнул он, — косяк. Первая встреча с читателями, не устоял. Перышки распустил. От радости в зобу дыханье сперло…
— А еще она рассказывала про девушек, которые хотели с тобой познакомиться, — добавила Лиля.
— Ревнуешь? — сощурился он.
— Конечно! — кивнула Лиля.
— Зря.
— Почему?
— Я не собираюсь тебе изменять.
— Все так говорят! — хмыкнула Лиля.
— Ладно, — сказал. — Объясню. Про любовь умолчу — это само собой. Попробую рационально. Как жена ты меня устраиваешь по всем статьям и параметрам. А раз так, зачем кого-то искать? Это первое. И второе. Я собираюсь стать известным писателем. Популярным, маститым, успешным — выбирай любое. Я изучал историю литературы. Все авторы, которые добились успеха, очень много работали. Помнишь, я рассказывал тебе о Пушкине?
— Да, — подтвердила Лиля. — Все думали, что он пишет легко, а он исчеркивал свои рукописи.
— Вот! — кивнул он. — Когда мне бегать за юбками? К тому же измена мужа рано или поздно становится известна жене. Ты, ведь, не простишь?
— Убью! — пообещала Лиля. — С особой жестокостью.
— Могу представить, — улыбнулся Сергей. — У меня богатое воображение. Тогда зачем изменять? Но и тебе следует понять: поводов для ревности будет много.
— Это как? — насупилась Лиля.
— О чем моя повесть?
— О любви.
— А кто читает журнал «Юность»?
Она помедлила с ответом.
— Преимущественно молодые люди, — ответил он сам. — А теперь представь. Восторженная, юная девочка прочла повесть о любви. Она ей понравилась. Девочка смотрит на фотографию автора. Тот молод и не дурен собой. Ей в голову приходит замечательная мысль: стать музой полюбившегося писателя.
Лиля засопела.
— Что делает девочка? — продолжил Сергей. — Садится и пишет письмо. «Дорогой Сергей! Я с восторгом прочла вашу повесть. С этого дня вы мой любимый писатель. Я мечтаю стать близким вам человеком, разделить с вами трудности и горести…» Про успех она не напишет, это как бы неприлично, но в уме держать будет. Дальше последует продолжение: «Готова жить с вами на любых условиях. Обещаю: вы не пожалеете!»
— Ты уже получил такое письмо? — разозлилось Лиля.
— Нет.
— А откуда знаешь?
— Читал об этом. Так что, думаю, письма будут. Их отправят в редакцию, оттуда перешлют мне или передадут по случаю. Что с ними делать?
— Порвать! — выдохнула Лиля. — Еще лучше — сжечь!
— Можно и так, — согласился он. — Но тогда девочка, не получив ответа, решит встретиться лично. Сядет в поезд и приедет. Представляешь, звонок в дверь. Открываешь, а там — она.
— Да я ее!.. — Лиля сжала кулаки.
— Вот это уже статья, — улыбнулся он. — «Побои» называется. Нельзя до такого доводить. Поэтому девочке нужно ответить. Тебе.
— Мне? — изумилась Лиля.
— Если отвечу я, она воспримет это как приглашение к переписке. Так что придется тебе. Примерно так, — он наморщил лоб. — «Дорогая Лида, Валя или, скажем, Марина. Спасибо за внимание к творчеству моего мужа. Меня тронула ваша искренность и чистый порыв. Я понимаю, что они вызваны талантливой прозой Сергея. К сожалению, вынуждена вас огорчить: Сергей женат. Мы с ним знакомы со школьных лет, сидели за одной партой. Там и полюбили друг друга…»
— Зачем врать? — удивилась Лиля.
— В противном случае девочка возненавидит тебя. Решит, что ты прибежала первой. А вот школьная любовь — это святое. Про нее песни поют.
Лиля подумала и кивнула.
— Ну, и дальше, — продолжил он. — Уверяю тебя, что быть музой писателя — это трудно. Сергей рассеян, днями только и думает о своих книгах. Он забывает о моем дне рождения, не поздравляет 8 марта, а порой и вовсе бывает несносен. Я его, конечно, люблю, но никому бы не рекомендовала выходить замуж за писателя. Недаром поэт сказал: «Дай бог вам, девочка, мужа хорошего. Умного, доброго и не поэта…»
— Кто это написал? — заинтересовалась Лиля.
— Роберт Рождественский — как раз в ответ на такое письмо. Получив его от тебя, девочка поймет, что несколько ошиблась в своих мечтах. Что у писателя Девойно есть жена, и что жить с ним — не сказка. Одновременно она почувствует себя приобщенной к семейной тайне. Так мы получим преданного читателя.
— Жулик ты! — сказала Лиля. — Врун!
Он захохотал.
— Так я и в повести вру. Но тебе понравилось?
— Да! — призналась Лиля.
— Так что воспринимай это как литературный жанр — эпистолярный.
— Ты вправду забудешь меня поздравить? — спросила Лиля.
— Что ты! — покрутил он головой. — Не переживай. Я засыплю тебя цветами и подарками. Я буду носить тебя на руках, душить поцелуями, холить и лелеять. Но зачем незнакомой девочке об этом знать?
Он подмигнул ей.
— Иногда я чувствую себя рядом с тобой маленькой, — вздохнула Лиля.
— Да, я и есть старик, — усмехнулся он. — Похитил юную деву и держу при себе. И не отпущу.
— Так я и не хочу, чтоб отпускал, — сказала Лиля. — Ладно, старик! Побегу. Зайти вечером?
— Разумеется. Прочтешь мне сказку, споешь колыбельную. Погладишь… В разных местах.
Лиля покраснела и оглянулась.
— Пошляк!
— На том и стоим. Я люблю тебя, солнышко!
— И я тебя!
Лиля чмокнула его в щечку и побежала к себе. «Надо же, — радовалась она дорогой. — Сказал, что любит. Но какой он все же у меня… — она подумала и нашла определение: — Необыкновенный. Хотя чего я парюсь? — она использовала слово Сергея и улыбнулась. — Он же талант. Они все такие…»
