ГЛАВА 18
…Поздний вечер. Сумерки. Густой туман, укутывающий темный лес до самых верхушек. Мертвая тишина — словно туман, придя незваным гостем, вдруг выморозил в округе всякую жизнь и не оставил после себя ни звука, ни шевеления, ни легкого движения.
Ветер стих. Солнце давно ушло за горизонт. Луна пугливо спряталась за низко упавшими тучами. Даже листья замерли в этой неестественной тишине, не смея шелохнуться.
Однако Айра этого не замечает — в ужасе распахнув глаза, она несется прочь, не разбирая дороги. Насмерть перепуганная, растрепанная, в перепачканной ночной сорочке, она быстро-быстро перебирает босыми ногами и все дальше удаляется от родного дома, где остались неподвижно лежать бездыханные родители и младший братишка.
Она не знает, что случилось, и не помнит, что разбудило ее в этот вечер, заставив слезть с полатей и осторожно подглядеть в щелочку между занавесками. Не знает, почему в деревне наступила такая жуткая тишина и почему мама с папой неподвижно лежат на полу, мертво глядя в недавно побеленный потолок. Они не двигаются, не говорят. Кажется, даже не дышат. Рядом неподвижно лежит мальчишка с разбитой головой. А над ним нависают две рослые тени в длинных черных плащах и задумчиво изучают его обескровленное лицо.
Айра, глядя на них сквозь занавеску, в ужасе замирает, боясь, что ее тоже заметят и убьют. Дрожит всем телом, беззвучно плачет, понимая, что родных уже не спасти, а дождавшись, когда тени невесомыми призраками просочатся наружу, с тихим всхлипом бросается бежать.
В свои двенадцать весен она маленькая, юркая и очень худенькая. Она надеется, что сумеет скрыться в густом тумане, но, проползая сквозь колючий плетень, неожиданно слышит сзади удивленный вскрик и в панике кидается в чернеющий неподалеку Охранный лес.
— Девчонка! — догоняет ее чей-то возглас.
Кричит мужчина — молодой и сильный. Но его лица она не видит: туман скрывает все. А заслышав позади тяжелый топот, с визгом несется прочь, с трудом продираясь сквозь колючие ветви. И, каким-то чудом вырвавшись на свободу, стремглав мчится по знакомой с детства тропинке, по которой когда-то по сто раз на дню гоняла гусей на Зеленый пруд.
— Живо за ней!
— Да зачем? — лениво возражает преследователю голос постарше. — Совсем же малявка! Какой от нее прок? Кому она скажет? А даже если и скажет, то кто ей поверит?
— А такой, что на нее не подействовал Полог! — зло рычит молодой, заставляя второго осечься. — Монах сказал, чтобы никаких свидетелей, значит, их и не должно быть! Найди ее и верни!
— А пацан?
— Если б ты его не ударил, может, и подошел бы: сила слабенькая, конечно, но вдруг… ладно, брось его. Все равно подыхает. Пожалуй, девчонка подошла бы больше, но раз не велено оставлять свидетелей, значит, избавься от нее. Лур, Кро, вперед!
Айра, задыхаясь от ужаса, мчится еще быстрее, лишь чудом угадывая в темноте дорогу. От слов чужаков ее снова бросает в дрожь, губы ощутимо трясутся, а в груди суматошно колотится маленькое сердечко.
Бежать… бежать отсюда как можно быстрее… туда, где никто не достанет, не найдет, не отыщет и не убьет, как остальных.
Бежать… просто бежать… куда-нибудь… Всевышний, помоги!!!
Словно в ответ, по глазам вдруг больно ударяет ослепительно-белая вспышка. Да так резко и неожиданно, что Айра, не успевая замедлиться, влетает в нее со всего маха и с истошным визгом погружается с головой, словно в бездонный омут, где живут болотные мавки.
Она будто тонет в этом белесом киселе, отчаянно барахтается, с трудом преодолевая вязкое сопротивление. А затем с криком вываливается по другую сторону и падает на мягкую, нехоженую траву.
Она по-прежнему в лесу, одна, и вся дрожит от пережитого ужаса. Но вокруг больше нет этого страшного тумана. Сверху к беглянке протягивают свои крючковатые сучья раскидистые деревья. Где-то неподалеку из последних сил стучит дятел, торопясь достать из-под коры упрямого жука, пока на лес окончательно не спустилась ночь.
Айра неверяще поднимает голову и сразу понимает: это совсем другой лес. А попала она в него через непонятное окно, в которое провалилась на полном ходу. Точно. Вот же оно — зияет в темноте, словно спустившееся с небес солнце. Крупное, загадочно переливающееся всеми цветами радуги. А потом оно вдруг начинает выгибаться изнутри, будто с той стороны кто-то упорно пытается его прорвать.
— Проклятье… — натужно хрипит из пустоты чей-то простуженный голос. — Кро, помогай — эта мелкая дрянь ушла через портал! Представляешь?!
— Ого! Знал я, что в глубинке порой встречаются самородки, но чтобы такая малявка… Лур, надави! Он сейчас поддастся!
Айра, подавившись визгом, в панике таращится на проступающий сквозь мутную пленку мужской силуэт — рослый, плечистый, с искаженным от ярости лицом… и торопливо отползает прочь, лихорадочно озираясь. Но потом понимает, что пленка неуклонно поддается, и, отчаянно всхлипывая, снова вскакивает на ноги.
«Мама! Мама, за что? Что мы им сделали? Почему они пришли? И за что они вас убили?!»
— Наконец-то! Вон она! Лови эту дрянь! — вдруг освобождение прорезает ночной лес грубый мужской бас, и земля снова содрогается от слаженного топота тяжелых сапог.
«Бежать! — бьется в ее голове упорная мысль. — Бежать от них, пока не поздно!»
Вспышка.
И вот Айра с тихим стоном проваливается в новое окно.
Еще одна вспышка.
И она уже без колебаний ныряет в третье.
— Твою мать! Опять! Лур, живее, а то уйдет!!!
Вспышка.
— Такого не может быть! — потрясенно доносится ей в спину, и один из преследователей неверяще замирает. — Четыре портала! Подряд! И она еще стоит на ногах?!
— Кро, за ней! Не дай уйти, иначе монах потом ТВОЮ голову оторвет! Живее!
И снова она бежит, не разбирая дороги. Оставляя за собой клочья порванной сорочки, мягкие золотистые волоски, жалкими паутинками осевшие на зеленых кустах, лоскуты кожи с саднящих и исцарапанных пяток. А еще — веером расходящуюся по темноте волну поистине животного страха.
Вспышка!
И дикий ужас подгоняет ее вперед.
Вспышка!
И наконец у нее подгибаются ноги от слабости. Дыхание становится редким, прерывистым, то и дело перемежаясь со всхлипами. Айра вдруг падает на что-то мягкое, скатываясь по пушистому ковру, будто по стогу душистого сена, и, не в силах больше бежать, с рыданиями утыкается в подозрительно теплую шубу, хватаясь за нее руками и тяжело дыша.
Она даже не замечает, как от толчка по мохнатому боку пробегает волна дрожи. Как вздрагивает он, будто от удара, и стремительно меняет форму, выгибаясь и мгновенно ощетиниваясь густой черной шерстью. И лишь когда в затылок что-то начинает жарко дышать, Айра медленно поднимает голову и в диком страхе замирает.
ВОЛК!
Она даже отшатнуться не может от всепоглощающего, парализующего ужаса. Только сидит на коленях, не в силах даже вдохнуть, полными слез глазами смотрит в упор, боясь даже пошевелиться.
Волк кажется ей не просто большим, а огромным, пугающе черным от влажного носа до кончика лохматого хвоста. Он возвышается над ней мрачной глыбой — чудовищно громадный, страшный, не вовремя потревоженный в своем теплом логове. Поднявшись во весь рост, он неторопливо отряхивается, а затем наклоняет к ее лицу тяжелую голову и тихо урчит. Словно не понимая, откуда на него вдруг свалилось это насмерть перепуганное чудо.
— Не ешь меня… пожалуйста… — слабо шепчет Айра, прижимая исцарапанные кулачки к груди. — Не надо…
И волк шумно вздыхает.
— За мной гонятся плохие люди, — снова плачет она, отирая беспрестанно катящиеся по щекам слезы. — Они мою маму убили и братика… а теперь пришли за мной. Помоги мне, волчок, пожалуйста!
Откуда-то сверху доносится треск ломаемых веток и приглушенная ругань, словно кто-то неловко напоролся на спрятанный среди мхов острый сучок.
— Где она?! Кро, ты что-нибудь видишь?!.
Айру ощутимо трясет, дикий страх вымораживает душу, слезы катятся по ее щекам уже беспрестанно. А волк, внезапно ощетинившись, поднимает страшную морду кверху и настороженно замирает, втягивая ноздрями холодный воздух.
Он понимает, что девочка действительно в беде, а убийц за ней идет уже не трое, а пятеро, и от этой мысли он вдруг щерит громадные зубы и с глухим рыком оборачивается туда, где покорно ждет его приговора голубоглазая кроха.
Совсем еще маленький, глупый и такой беззащитный зайчонок, каким-то чудом забравшийся так далеко от дома. Волк даже отсюда чует, как тянет от нее неуловимым ароматом скрытой магии. Может безошибочно определить, в какой стороне истаивает созданный ею портал. Звериный разум мечется в сомнениях, не в силах поверить, что она смогла такое сотворить, но пробирающиеся по ее следам люди говорят сами за себя — девчонка кому-то сильно понадобилась.
— Пожалуйста, — снова шепчет она, утирая безостановочно катящиеся слезы. — Помоги!
И тогда он сжимает мощные челюсти. Оглядывается, словно в нерешительности, но оставить ее одну все же не рискует — в такое время полуголый ребенок быстро замерзнет насмерть. Это вам не простой лес, не юг, не теплое море. Здесь неподалеку совсем иные земли — Занд никогда не дремлет и охотно заберет себе глупую человеческую кроху, случайно попавшую в эти опасные дебри.
Волк, неожиданно решившись, огромным прыжком оказывается на ногах, подхватывает девочку громадными челюстями, а затем уверенно закидывает за спину и, не давая опомниться, черной тенью выпрыгивает из логова.
Айра судорожно вцепляется в густую шерсть, чтобы не упасть, и откуда-то твердо знает, что он хороший. Что он не тронет, поможет, спасет. И унесет ее так далеко, что никакие преследователи не найдут. Ему можно верить. Правда. И его можно крепко обнять, больше не боясь смерти.
Почувствовав на шее цепкие детские пальчики и услышав слабое «спасибо», лесной хищник со странным выражением косится желтым глазом, но девочка совсем не боится. Не кричит, не плачет и больше не дрожит так сильно. А спокойно лежит, доверчиво устроившись на его спине и прижавшись мокрым личиком к жесткой шерсти. Легкая, нежная, совсем еще малышка. Но, наверное, все дети такие — наивные, беззащитные и совершенно не умеющие ненавидеть. Но при этом полные какой-то необъяснимой, неистовой веры в чудо, в которое никогда не поверил бы ни один взрослый.
А она действительно верит ему. И совсем не думает, что он мохнатый, страшный, зубастый, а иногда, может быть, даже питается такими вот маленькими девочками.
— Вот она! Лови! Ой-й-о-о… — вдруг доносится откуда-то сзади громкий вскрик, а потом резко обрывается изумленным воплем, когда становится ясно, что за скакуна отыскала себе маленькая беглянка. — В жизни бы не поверил, если бы сам не увидел! Гляди, какой зверь!
— Обломала его девка! С первого раза! Была бы мальчишкой, цены б ей не было!
— Дурень! Стрелы готовь! Не видишь, какой здоровый?! Она не должна уйти! Стреляй, пока охранителей не накликала!
У волка недовольно шевелятся уши, когда мимо со свистом проносятся стрелы, но он не останавливается и спешит уйти, намеренно избегая открытой схватки. Тогда как Айра, едва за волосы что-то больно дернуло, в ужасе снова зажмуривается и отчаянно желает оказаться отсюда как можно дальше. Где-нибудь. Неважно где, лишь бы ее не убили. После чего с силой вцепляется судорожно сжавшимися пальцами в густую шерсть и…
— Айра! — в неподдельной тревоге закричал вдруг кто-то в самое ухо. Точнее, ей почему-то показалось, что кричали совсем близко, однако лиловая пелена перед глазами была настолько плотной, что стены тренировочного зала постоянно плыли, размазывались, будто плохая картинка. Чужие лица выглядели блеклыми, но сил не было даже на то, чтобы попытаться узнать и вспомнить.
— Айра, очнись!
Как странно… какой-то парень растерянно смотрит на нее, медленно опуская руку с зажатой рапирой. Эх, красивый парень. Холеный. Ухоженный. Только бледный очень.
С другой стороны в ее сторону с перекошенным лицом бежит еще один человек… седой и тоже странно знакомый, но в отличие от юноши на его немолодом лице проступают неподдельный испуг и выражение необъяснимого раскаяния.
— Всевышний! Грэй, не стой столбом! Зови сюда Лоура! Немедленно! Да что ж такое-то? Айра… знал же, старый дурак, что тебе здесь не место, чуял, что беда будет, но упустил… ох, ты ж, дитя природы… да как же ты так?!
Айра судорожно сглотнула, неожиданно вспомнив имя преподавателя и с облегчением поняв, что старый вояка всего лишь пытался оградить ее от опасности. Хотел защитить, предупредить, потому что лучше всех на свете знал, кого можно учить своему искусству, а кого и на пушечный выстрел нельзя к нему подпускать. Знал он, мудрый учитель, что зря она сюда рвется, знал и искал любой предлог, чтобы не дать случиться беде. Потом решил немного сбить неуместный пыл. Да, видно, не рассчитал. Проглядел. И теперь с горестным стоном спешил на помощь…
Жаль, что так поздно.
Айра устало прикрыла глаза и, больше не слыша биения своего сердца, безвольно уронила голову, даже не почувствовав, как на грудь с гневным шипением упало что-то тяжелое и яростно встопорщившее серую шерсть.
… Вспышка!
Волк с недоуменным рыком влетает в распахнувшийся перед самым его носом портал, с легкостью преодолевая белесую пленку. Резко отшатывается, не веря сам себе, но все равно не успевает остановиться и на полном ходу выпрыгивает на берег полноводной реки, за которой начинаются непроходимые зеленые заросли.
Как? Каким образом он здесь оказался, если до логова отсюда больше трех суток пути?! По оврагам, по колючим зарослям, по непролазным чащам и совершенно неодолимым дебрям?!
Он ошарашенно застывает, диковато рассматривая противоположный берег и напрочь позабыв о своем маленьком ездоке. От резкого толчка Айра, не удержавшись, с тихим вскриком падает на землю. Волк, спохватившись, тут же поворачивается, сконфуженно прижимая уши к голове, но она с выражением потустороннего ужаса таращится на вновь потревоженное окно и медленно пятится, пачкая коленки и руки, чтобы выходящие из портала люди не раздавили ее тяжелыми сапогами.
Их действительно пятеро — высоких, суровых, с испещренными шрамами лицами. Наемники. Убийцы. В длинных черных плащах, матово поблескивающих серебристыми искрами, отчего кажется, будто это на самом деле не люди, а ожившие призраки прошлого… те самые, что были в деревне! Вот только теперь с их голов откинуты капюшоны, и хорошо видно, что это — самые обычные люди, которым зачем-то понадобилось прятаться в тумане и охотиться за перепуганной девчонкой.
— Попалась! — мрачно улыбается первый, не сразу заметив гигантского волка. — Хватит уже, набегалась. Отсюда ты больше никакой портал не создашь.
Следом за ним удовлетворенно кивают остальные, и Айра с упавшим сердцем понимает, что бежать дальше некуда. Волк уже не поможет — через эту реку даже ему не перепрыгнуть. Уйти назад нельзя — перехватят. Слева — обрыв, справа — сплошные колючки и острые шипы, которые проще вырвать с корнем, чем продраться насквозь. К тому же они странные — шевелятся, будто сами по себе, настороженно поводят листиками и иголками, тесно переплетаются между собой, словно не желая, чтобы она отсюда убежала.
«Они не пропустят, — неожиданно приходит к ней осознание. — Через них не пройти. Только кругом».
Волк, придя к такому же выводу, с рыком прыгает вперед и загораживает собой побледневшую девочку. Грозно скалит огромные клыки, свирепо рычит, но она уже видит, как поднимаются в его сторону взведенные арбалеты и как появляются на губах убийц кривые усмешки: их слишком много для него. Пятеро опытных воинов против одного, хоть и крупного, лесного зверя…
Айра до крови прикусывает губу и лихорадочно озирается в поисках спасения, но волк в отличие от нее ничуть не колеблется — с бешеным рыком кидается вперед и сбивает с ног сразу двоих преследователей. После чего раздается жуткий хруст, истошный вопль на два, а потом и на три голоса. В том месте, где он напал, образовывается страшная неразбериха, и наконец на землю с пугающе громким хрипом заваливаются сразу три окровавленных тела.
Айра до боли зажмуривается, не желая видеть брызжущих горячими струями крови обрубков, а потом…
Вспышка!
И ее снова с неимоверной силой засасывает в огромную воронку…
— Что произошло? — чей-то резкий голос грубо вырвал ее из забытья. — Как это случилось?
Айра с трудом вдохнула и на краткий миг пришла в себя, не сразу сообразив, что по-прежнему лежит на холодном полу. Пошевелиться она не могла, да и не пыталась — в груди болело так, будто Асграйв действительно проткнул ее насквозь. Она даже руку к месту удара прижала, чтобы в этом убедиться, а теперь с отвращением чувствовала, как расползается под пальцами влажное пятно. Как и то, что сверху, закрыв пушистой шерсткой ее ладони, топчется взъерошенный и очень злой крыс, при виде которого сгрудившиеся ученики непроизвольно отпрянули в стороны.
— Кер… — сорвалось с губ слабое, и метаморф молниеносно развернулся, открыв ее взгляду переполненный зал, в котором уже успели собраться господин Иберия в своей синей мантии, лер Легран, господин Огэ и даже громогласная травница, в ужасе прижимающая ладони ко рту.
Успел сюда явиться и маленький седой лекарь, сразу заявивший, что тут налицо магическое истощение, требующее немедленного вмешательства. С ним, разумеется, согласились. Но вместо того чтобы оказывать помощь, с растерянным видом застыли и в немом изумлении смотрели на горестно пищащего на груди девушки крыса и грозно рычащего пустынного дракона, который с воинственным видом загородил им дорогу.
На голос хозяйки Кер вздрогнул и, сообразив, что под его немалым весом ей тяжело дышать, моментально сменил облик, прямо на глазах у потрясенной аудитории превратившись в юркую и подвижную ласку. Светло-серого цвета с яркой лиловой полоской вдоль позвоночника. После чего спрыгнул на пол, ласково ткнулся мордочкой в бледную щеку хозяйки, заурчал, заворковал и поддел носом окровавленную ладонь, которую она до сих пор прижимала к груди.
… Айра со стоном падает на землю, уже не держась на ногах.
Невесть откуда взявшаяся слабость заставляет ее безвольно распластаться на траве, тяжело дыша и судорожно хватая ртом ночной воздух. Но она все равно слышит отдаленные звуки схватки, которую ведут за ее жизнь пятеро… нет, уже двое… наемников и один свирепо рычащий волк.
Внезапно до ее слуха доносится звонкий щелчок спущенной тетивы и болезненный взвизг.
Она с трудом приподнимает голову и со страхом видит, что в этот раз портал не дал ей уйти далеко: наемники близко, все еще очень близко. Всего лишь на другом берегу реки, через которую ее перебросило очень кстати возникшее окно.
Но бежать больше некуда — за спиной так тесно стоят темно-зеленые стебли какого-то колючего растения, что сквозь них не протиснется и мышь. А стволы у них толстые, сочные, листья мясистые, широкие, сквозь них воинственно торчат столь длинные шипы… причем их так много и они блестят какими-то желтыми капельками… что сразу понятно — эту преграду с наскоку не одолеть. Разве что перелететь попробовать?
Но у Айры нет крыльев и больше нет сил, чтобы создавать новые порталы. Теперь она может лишь бессильно наблюдать, как корчится от боли пронзенный стрелой волк и как облегченно переводят дух оставшиеся в живых наемники.
Впрочем, он и сейчас не сдается — зло рыча сквозь намертво стиснутые зубы, все еще пробует подняться на ослабевших лапах.
— Убей ее, — говорит один из выживших, и второй снова поднимает арбалет, изучая вжавшуюся в зеленую поросль колючего игольника девчонку.
Волк, собрав последние силы, с гневным рыком прыгает с места, сбивает одного убийцу, затем второго, портя тому прицел и заставляя стрелу немного сместиться. В отчаянии рвет податливую человеческую плоть, со злым удовлетворением дожидаясь предсмертного хрипа, а затем с усталым вздохом оборачивается…
И как раз успевает увидеть, как пронзенное насквозь маленькое тельце отшатывается назад и безвольно обвисает на острых шипах игольника, после чего стремительно исчезает в плотоядно зашевелившихся листьях…
Лер Легран поперхнулся, не в силах поверить в то, что видели его глаза: ласка! Крыс перекинулся, как оборотень, в ласку! Лишь одно-единственное существо в мире способно менять обличья по собственному желанию! Но поверить в то, что такое вдруг нашлось внутри закрытой, размещенной на острове и тщательно охраняемой академии, просто невозможно!
Господин Огэ ошарашенно воззрился на своего питомца, не понимая, отчего тот внезапно перестал слушаться и вместе с «лаской» упорно скалит зубы, угрожая пустить в ход все свои недюжинные способности, если кто-нибудь из магов вдруг рискнет приблизиться.
Лер Лоур горестно качал головой, сетуя на бесполезно потраченное время и на то, что коллеги не пустили его к быстро угасающей ученице. В качестве оправдания молча указав на зло оскалившегося крыса, который оказался вовсе не крысом и представлял собой угрозу не меньшую, чем жадный до чужой магии и вечно голодный ящер. А рядом с лекарем холодной статуей застыл господин Дербер и яростным шепотом требовал у растерянного Грэя показать проклятую рапиру.
Асграйв, очнувшись от шока, безропотно поднял оружие, однако на нем не оказалось ни капли крови.
— В чем дело?!
— Не знаю, — удивительно тихо ответил юноша и, сжав кулаки, с тревогой покосился на Айру. — Я ее просто толкнул.
Кер, перехватив его взгляд, отчетливо зарычал, снова молниеносно сменив облик на крысиный.
— Метаморф! — тихо охнула госпожа дер Вага, запоздало сообразив, с чем имеет дело.
— Несомненно, — бесстрастно констатировал неслышно появившийся из портала Викран дер Соллен. — Молодой, неопытный, но очень сильный. Как правило, они только после пяти лет начинают использовать второй облик, да и то лишь в присутствии сильного хозяина. А этому, я бы сказал, не больше года.
— Но откуда он у нее?!
— Я бы тоже хотел знать. — Боевой маг выразительно посмотрел на лера де Сигона, и тот внезапно спал с лица.
— Она сказала, что у нее живет крыса… но я даже подумать не мог!
— Замечательно. Ее непосредственный куратор даже не в курсе, что у нас тут находится еще один охранный метаморф. И что теперь? — сухо осведомился лер Легран, не порываясь приближаться к неподвижной девушке. — Огэ, вы не могли бы отозвать своего дракона?
— Он не слушается, — деревянным голосом отозвался южанин. — Он отказывается мне подчиняться.
— Такого не бывает.
— Бывает, — неожиданно нахмурился дер Соллен. — Очень редко, но бывает, если есть причина более важная, чем его собственная жизнь или жизнь хозяина. Я такое однажды видел.
Эльф сделал вид, что говорилось вовсе не ему, а господин Иберия, взъерошив макушку, недоуменно воскликнул:
— Но при чем тут Айра?!
— Она умирает, — неестественно ровно сообщил в пустоту лер Легран. — Что-то забирает ее жизнь с такой скоростью, что даже двух метаморфов недостаточно, чтобы ей помочь. Огэ, ты видишь?
— Да. И чувствую через Зорга — ее действительно будто высасывают изнутри. Причем так быстро, что он сам уже на пределе. Если так и дальше пойдет, мы потеряем ее через час. Но я совершено не понимаю, куда уходят силы.
— Я тоже, — задумчиво проговорил боевой маг.
— Так сделай же что-нибудь! — гневно вскинулась леди Матисса. — Ты же охранитель! Ты десять лет провел в Охранном лесу! Неужели нет способа уговорить их нас пропустить?! А если она умрет?!
Ученики, сгрудившиеся за спинами преподавателей, взволнованно зашептались.
— Что ты сделал? — неожиданно обернулся к Грэю лер Легран. — Ты использовал против нее магию? Ударил?!
Тот невольно отступил, когда раздраженный взгляд эльфа впился в его лицо. А следом повернулся и дер Соллен, в чьих холодных синих глазах проступило нечто гораздо более страшное, чем неудовольствие остроухого.
— Что случилось?!
— Н-ничего, — беспокойно заерзал юноша. — Это был обычный поединок. Она неплохо начала, довольно сносно поставила защиту, уверенно взяла несколько стоек, и я не думал, что после этого она вдруг не выдержит простой атаки. Это был просто укол. У меня даже лезвие не согнулось как следует! Может, конечно, я перестарался с силой…
— А магия? — вмешался встревоженный лекарь. — Вы пользовались магией? У нее еще час назад никаких резервов не осталось! И если вы вызвали ее на сложный поединок…
— Нет, — мотнул головой Асграйв. — Я не дурак, чтобы вызвать на поединок девчонку. К тому же это был ее первый урок.
Лер Викран повернулся к преподавателю по боевой подготовке.
— Дербер, ты поставил ее в пару на первом же уроке?!
Господин Дербер словно окаменел.
— Я же не знал…
— А этот вопрос нельзя обсудить попозже? — нервно вмешалась травница. — Викран, помоги ей. Заставь метаморфа отойти. Ты же имел с ними дело, ты должен знать, как его уговорить. Пожалуйста, помоги!
Викран дер Соллен сжал челюсти, но все-таки внял мольбе испуганной женщины — резким движением отвернувшись от старого вояки, скинул с плеч свой длинный плащ, сделал несколько шагов вперед и осторожно опустился на корточки.
Айра не дышала. На ее груди медленно расплывалось алое пятно, словно девчонку пронзили насквозь чем-то длинным и острым. Например, стрелой. Или длинным шипом. Левую руку она инстинктивно прижала к больному месту, закрывая самое дорогое, и маг хорошо видел, что никакого движения под ней не было — кажется, ее сердце не билось. Или еще билось, но так слабо, что уловить его на расстоянии представлялось совершенно невозможным.
Айра снова была невероятно бледна. Светлые волосы, растрепавшиеся от бесполезной суеты Кера, широкой волной разметались по полу, и теперь стала хорошо видна длинная сиреневая прядь, разделяющая ее пышную, пепельно-серую, как шкура у крыса, гриву на две половинки.
При виде мага метаморф зашипел, выразительно оскалив совсем не крысиные зубы. Затем нашел, что этого недостаточно для устрашения, и, молниеносно обратившись в ласку, заметно прибавил в высоте и в весе. Наконец подрос до размеров крупной собаки, вызвав еще один изумленный вздох со стороны преподавателей, и угрожающе уставился на мага. А рядом с ним принял боевую стойку Зорг, ощетинившись сразу всеми своими шипами.
— Не надо, — примиряюще выставил ладони дер Соллен, не сдвинувшись с места. — Я хочу помочь.
Слаженное шипение стало ему ответом.
— Она нуждается в помощи. Если не сделать этого сейчас, Айра может погибнуть.
Кер глухо заворчал, отлично помня, что случилось в кабинете директора, и на всякий случай подрос еще на ладонь. Его глаза вспыхнули ярче, когти со скрежетом вошли в камень, раскрошив его в пыль, на кончиках длинных зубов появились подозрительные наросты, а пушистый хвост неожиданно обзавелся острым шипом, который взбешенный зверь был готов без промедления всадить в чужака, если тот подойдет слишком близко.
— Он тебе не доверяет, — холодно сообщил коллеге со спины лер Легран. Но дер Соллен даже не обернулся. Безрассудно игнорируя прямую угрозу от метаморфов, он подобрался чуточку ближе и снова сказал:
— Она может погибнуть. Зорг, ты старше и опытнее. Ты должен мне верить.
Пустынный дракон с явным сомнением покосился на громадную ласку, оскалившуюся не хуже иного волка.
— Пожалуйста…
Кер застыл неподвижной статуей, пристально изучая подобравшегося мага. А тот снова посмотрел на неподвижную девушку и неожиданно добавил:
— Я не причиню ей вреда. Клянусь.
И лишь тогда Кер опустил вздыбленную шерсть. Как-то быстро ужался, с ворчанием опустил занесенный для удара хвост, на кончике которого медленно втянулся острый шип. Наконец проворчал что-то непонятное, но явно властное, заставив взбудораженного ящера отступить, и коротко рявкнул. То ли разрешил, то ли приказал помочь измученной хозяйке.
Боевой маг перевел дух и, постоянно косясь на молодого крыса, умеющего с такой легкостью менять обличья (трижды всего за несколько минут! Такое даже Зоргу не удавалось!), подошел и положил ладонь на лоб Айры — он был холоден и влажен. Затем потрогал живчик на шее, с беспокойством убедившись, что тот едва бьется, приподнял безвольно обвисшую кисть и со странным выражением уставился на рубец на девичьей ладони — неизвестно откуда взявшийся, необычной звездчатой формы, расположенный точно в центре, из которого медленно, неохотно, по каплям сочилась свежая кровь.
Дер Соллен нахмурился еще сильнее, подняв и вторую руку, но с ней творилось то же самое. А вот рубашка на груди девушки, хоть и пропиталась кровью, была совершенно целой: Асграйв сказал правду — он не успел задеть девушку.
— Лоур, готовьте комнату! — отрывисто бросил маг, с легкостью поднимая обмякшую ученицу на руки. Ненадолго всмотрелся в ее бледное лицо, о чем-то на мгновение задумался. Вроде бы даже засомневался. Странно дрогнул, когда Айра на мгновение очнулась и взглянула на него в упор горящими глазами — глубокими, бездонными, сиренево-голубыми, каких просто не бывает у людей.
Но потом помотал головой, будто отмахнувшись от какой-то мысли, безропотно позволил крысу вскочить себе на плечо и, убедившись, что ученица снова потеряла сознание, быстрым шагом направился прочь.
Конец первой книги
notes
