Отдохнувший Клык собрался на охоту. Договорились встретиться на развилке, от которой нахоженная тропа вела в селение симхаэтов, а неприметная маленькая тропинка – к пещере отшельника. Возле развилки росла могучая сосна, под которой Старец вручил Синголь талисман. А двенадцатью годами ранее под той же сосной её юные родители на свою беду повстречали Апанхура и ушли с ним в земли дикарей…

Это Синголь могла вспоминать или представлять относительно спокойно. Зато не могла видеть кусты дикой малины, увешанные ягодами, вкуснее которых Алзик не пробовал. И торчащие лопухи, пригодные для его шляпы. И стелящиеся кустики черники… Едва девушка замечала что-либо, напоминающее друга, пронзительная боль тут же выплёскивалась слезами. А его напоминало всё!

Пока рядом трусил Клык, Синголь кое-как сдерживалась. Но сейчас она была одна. Чёрный бархат неба усыпали яркие созвездия. Как в тот вечер, когда они выбрались из подгорного Дома и Алзик взирал на звёзды с благоговением, почти бездыханно. Он так любил звёздный свет! Так его любил! От отца у неё хотя бы сохранились три тыквенные бутылочки и прядь волос. А от Алзика ничего! Совсем ничего, кроме обещания: «Верь мне».

– Не верю! – захлёбывалась Синголь. – Ты говорил, что никогда не оставишь меня, а сам… Всё пустые слова! Ослепшие от слёз глаза не разбирали дороги, и девушка едва не сверзилась с крутой ступени. В последний миг выбросила перед собой лук Апанхура, словно костыль, и, упёршись в него, чудом не упала. Нет! Так не пойдёт! Эти мысли внушает Хунгар! Она села на ступень, пытаясь успокоиться.

«…я был бы не волшебным поросёнком, а неблагодарной свиньёй, если бы мечтал о чём-то большем».

– Я не буду мечтать о большем, Алзик! – всхлипывала Синголь. – Только благодарить Аллара, отца и тебя…

– Только благодарить судьбу за то, что ты был со мной! И я узнала… узнала, что… А-а-лзи-и-к!!! Без тебя весь Большой мир чернее туннелей в Доме охоев! Вот что я узнала!!! Алзик! Он не нужен мне без тебя!

Обхватив обеими руками голову, Синголь сотрясалась от душивших её рыданий.

«Тебе нельзя отчаиваться. Видишь, сколько перед тобой задач, – всплыл в памяти твёрдый голос Симгоина. – Нужно помочь тем, кто жив».

– Да, отец, ты прав… Для этого Ашмар и позволил мне оставить у себя талисман.

Утерев слёзы, она поднялась с каменной ступени и продолжила спуск.

Вот и сосна. Едва Синголь свернула к чернеющему в темноте дереву, как услышала отчаянный шёпот:

– А ну стой! Брось оружие! Или я стреляю!

Синголь удивилась. Голос мальчишки? Что делает мальчик в такое время в таком месте?! Чувствовалось, что паренёк напуган и в самом деле может со страха выстрелить. Синголь поспешно бросила лук и колчан. Ножны, сплетённые Симгоином, остались висеть на верёвке, обмотанной вокруг её талии. А в них нож Апанхура.

– Назови своё имя! – потребовал мальчик, и тут Синголь узнала голос.

– Может, довольно того, что мне известно твоё имя, Симхóрин? Что ты здесь делаешь?

– Вопросы задаю я! Тебе меня не провести, слуга Хунгара!

– С чего ты взял, что я – слуга Хунгара? – опешила Синголь.

– Ты спускаешься из святилища богов! Ночью туда ходят лишь слуги чёрного! Только такие предатели, как Апанхур!

– Я пришла в святилище засветло, но меня задержал Апанхур. Вот его лук и колчан. – Девушка указала на брошенное оружие. – Посмотри и удостоверься.

– Ты убила Апанхура?! – недоверчиво прошептал мальчик.

– Надеюсь, что он освободился от власти Хунгара. Убило ли его это, не знаю.

– Кто ты?

– Не помнишь? На моём пятнадцатом дне рождения ты почти завладел моим Знаком, если бы его не разбил Апанхур.

– Синголь?!

Паренёк выступил из-за ствола. Для своих неполных четырнадцати Симхорин был довольно высок и физически хорошо развит. В руках он сжимал тренировочный лук, не очень серьёзный в сравнении с боевым оружием Апанхура. Мальчик склонился над луком охотника, рассматривая его, затем поднял на девушку восхищённые глаза:

– Как ты сумела? И вообще, откуда взялась?! Где пропадала?

– Расскажу, но не сейчас. Итак, что ты здесь делаешь?

– Ты ведь не выдашь меня, Синголь? – Губы мальчика задрожали. – Я не ребёнок, а должен отсиживаться в пещере с женщинами и детьми, когда у нас и так мало защитников! Только по той причине, что я ещё не прошёл инициацию!

– Женщин и детей спрятали в пещере отшельника?

Паренёк кивнул, чуть не плача:

– И меня с ними! А я лучше всех стреляю из лука! Смотри!

Едва Симхорин поднял свой лук, как из тёмных кустов на него бросился Клык. Мальчик от неожиданности вскрикнул, выронил оружие и упал, а волк, нависнув над ним, свирепо оскалился. Синголь схватилась за кулон:

– Не тронь, Клык!

Зверь отступил, продолжая угрожающе рычать. Девушка положила руку ему на загривок и погладила, успокаивая. Клык повернул к ней морду:

– Лесные люди близко.

Синголь вздрогнула.

– Их много?

– Не очень. Идут той же дорогой, которую мне указывал твой отец. Будут здесь до восхода.

Синголь повернулась к поднявшемуся мальчику:

– Сильно испугался?

– Ерунда! Просто он набросился неожиданно!

– Хорошо, что ты храбрец, – одобрительно кивнула Синголь, – потому что к рассвету здесь будут дикари. Отряд небольшой, разведка. Мы их встретим. Подними лук Апанхура и скажи честно, сможешь ли ты им пользоваться. От того, насколько точно ты оценишь свои силы, зависят наши жизни.

Парнишка поднял оружие охотника. Лук был ему явно велик и слишком тяжёл.

– Лучше я из своего.

– Стрелы Апанхура подойдут?

– Пусть будут в запасе, если мои закончатся, – серьёзно ответил Симхорин. – Стрелы подбираются под лук, но лучше стрелять не самыми подходящими, чем остаться без стрел.

– Спрячь лук Апанхура, он ещё пригодится.

Симхорин потащил боевое оружие к чернеющим кустам, а Синголь обратилась к волку:

– Ты нас предупредишь о приближении лесных людей?

Клык издал короткий вой:

– Так пойдёт?

– Отлично. Как только почуешь их, дай нам сигнал. Спасибо за всё! – Девушка обняла косматую шею волка.

Клык лизнул её в лицо и исчез. Вернулся Симхорин.

Синголь указала на сосновые ветви:

– Мы должны забраться на дерево. Оттуда лучше обзор и удобнее стрелять.

Сосна была раскидистой, с густой кроной и толстыми нижними ветвями, росшими почти перпендикулярно стволу. Однако расстояние до самой нижней ветви вдвое превышало их рост. Мальчик попробовал вскарабкаться по стволу, но не сумел его обхватить. Синголь развязала верёвку на поясе, бережно сняла тыквочки Симгоина и спрятала их между корнями дерева. Вытащила из плетёного чехла нож Апанхура, сделала вокруг рукояти петлю. Кристалл помог затянуть узел намертво.

– Метни нож в нижнюю ветвь на расстоянии вытянутой руки от ствола, – приказала девушка.

– Что ты задумала? – не понял мальчик.

– Не время для вопросов. Делай, что говорю!

Симхорин метнул нож. Лезвие вошло в ветвь почти целиком, торчала лишь рукоять, с которой свешивалась верёвка.

– Забирайся. Не беспокойся, верёвка крепкая, выдержит твой вес.

Парнишка в два счёта очутился на нижней ветви. Синголь последовала за ним, но ей удалось вскарабкаться лишь с третьей попытки.

– Пока есть время, найди наиболее удобную позицию, откуда ты сможешь стрелять. Волк сообщил, что дикарей немного, но мы не знаем, сколько их.

– Тот самый волк, что доставил послание твоего отца? А где… – Симхорин осёкся. – Ты умеешь разговаривать с волками?

Синголь пропустила вопрос мимо ушей.

– Мы не знаем, сколько их. Может, десять, может, двадцать. Твоя задача – стрелять. Целиться не нужно, только стрелять. Ты меня понял?

– Какой смысл в стрельбе, если не целиться? – усмехнулся Симхорин.

– Боги даровали мне Камень Гнева. – Девушка указала на кулон, висевший у неё на груди. – Он будет направлять твои стрелы. Поверь, ни один твой выстрел не пропадет впустую!

Когда ночь сменилась предрассветными сумерками, ветер донёс короткий вой. Над землёй стлался утренний туман, но кристалл позволил Синголь ясно различить букашек, появившихся на перевале.

– Смотри туда, – указала девушка. – Видишь?

Симхорин всматривался в туман довольно долго, прежде чем кивнул. Синголь принялась считать врагов.

– Двадцать, – сообщила она.

Мальчик проверил запас стрел в своём колчане:

– Хватит.

– Начинай!

– Рано, – возразил Симхорин. – Они слишком далеко.

– Стреляй!

Паренёк спустил тетиву. Одна букашка замерла в неподвижности, остальные затормозили.

– Продолжай!

Замерла вторая. Враги в растерянности остановились и принялись жестикулировать.

– Не прекращай стрелять, Симхорин!

Третья букашка, четвёртая, пятая… Букашки попятились, развернулись и полезли обратно на перевал. И тут раздался новый вой.

– Отдохни пока. – Синголь вглядывалась в туман.

Четыре букашки ползли наверх, но с другой стороны перевала потёк встречный ручей движущихся чёрных точек.

– Что там? – тревожно спросил Симхорин, вращая онемевшей от напряжения правой рукой.

– Шестнадцать мертвы, четверо побежали, но встретили подкрепление. Сейчас сосчитаю. Сорок!

– Сколько? – Голос Симхорина дрогнул. – У меня осталось всего семь стрел!

– И дюжина в колчане Апанхура. Стреляй, пока не кончатся все. На половину их отряда хватит.

– А что дальше?

– Будем действовать по обстоятельствам.

– Всё! – отрывисто выдохнул Симхорин. – Стрелы закончились.

Солнечные лучи окончательно рассеяли туман, каменистый перевал меж двумя зелёными склонами просматривался как на ладони. Симхаэты вглядывались в чёрных букашек, сбившихся в толпу. Дикари махали руками, многие указывали на перевал, откуда пришли, и, очевидно, большинство склонялось к тому, чтобы убраться восвояси. Однако трое ползали по склону, осматривая убитых, и переговаривались жестами. Закончив осмотр, присоединились к спорившим и стали что-то объяснять, указывая в сторону сосны. Дикари снова замахали руками, но троице удалось убедить остальных. Толпа двинулась вниз.

– Они поняли, что у нас кончились стрелы, и догадались, что мы вели огонь из укрытия, – сообщила напарнику Синголь. – А укрытие здесь одно.

– Если сейчас спрыгнем, успеем убежать. Они пока далеко.

– Зато пещера отшельника близко! А в пещере женщины и дети! Нельзя, чтобы враги обнаружили ведущую туда тропу!

– Что ты предлагаешь?

– Нужно, чтоб дикари пустили в ход копья, тогда их оружие обернётся против них же! Давай сделаем так. Когда они подойдут на расстояние слышимости, ты встанешь и начнёшь их дразнить.

– Думаешь, они меня поймут?

– Не сомневайся! Камень Гнева об этом позаботится! Главное, завладей их вниманием. Я спрячусь за тобой, а ты заставь хоть одного метнуть в тебя копьё. И увидишь, как они побегут!

Симхорин выпрямился во весь рост и заливисто свистнул. Головы лесных людей, с опаской подбиравшихся к сосне, мгновенно повернулись к нему.

– Ну, как?! Понравилось, уроды? – Стоя на ветви, юный симхаэт помахал луком.

Синголь через кристалл доносила смысл его слов до дикарей.

– Куда вы полезли? У симхаэтов любой мальчишка может за раз уложить сорок ваших вояк! Пересчитайте свои потери, если умеете считать! Это сделал я один! Вот мой первый колчан!

Симхорин швырнул в толпу дикарей кожаный чехол для стрел, и тот стараниями Синголь угодил в раскрашенную глиной рожу ближайшего врага.

– Вот второй!

Тул Апанхура впечатался в ту же рожу. Дикарь взревел и метнул копьё. Не коснувшись мальчика, оно скрылось в сосновых ветвях.

Симхорин расхохотался:

– Ты не просто урод, а кривой урод! Сидел бы в своей норе, целее был бы!

Раздался свист. Промчавшись обратно сквозь ветви, копьё вонзилось в горло дикаря. Ещё три копья, брошенные в Симхорина, как и первое, исчезли в ветвях.

– Убирайтесь в свои норы! – закричал мальчик. – Иначе никто не уйдёт живым!

В подтверждение его слов копья вылетели из ветвей и пронзили метнувших их дикарей. Взвыв от ужаса, враги обратились в бегство. Синголь устало опустила руку с талисманом. Один из бегущих ухватил увесистый камень, метнул в юного симхаэта и помчался, уже не оглядываясь. Зато другой дикарь увидел, как метательный снаряд ударил в плечо паренька и тот потерял опору. Мальчик попытался ухватиться за ветвь обеими руками. Но левая, в которую попал камень, даже не приподнялась, а одеревеневшая от стрельбы правая не удержала тело, лишь замедлила падение. Симхорин успел сгруппироваться и приземлился бы удачно, на ноги, согнутые в коленях, будь внизу ровная поверхность. Но скользкое ребро корня отбросило его назад, и парнишка рухнул на спину, ударившись затылком о столь же твёрдый корень. В глазах у мальчика потемнело. Когда же Симхорин очнулся, в лицо ему смотрело остриё копья.

– Попался, гадёныш? На быструю смерть можешь не рассчитывать!

Юный симхаэт не понял ни слова, однако намерения разукрашенного урода с заплетёнными в сотню косиц чёрными космами не оставляли сомнений. Симхорин дёрнулся было, но короткая мускулистая нога надавила ему на грудь так, что у паренька затрещали рёбра.

– Нет, щенок, – ощерился дикарь, – тебе не уйти! Даже не знаю, с чего начать. Пожалуй, с твоих глаз.

Дикарь замахнулся, но копьё вырвалось из его руки и отлетело в сторону. Он зарычал:

– Всё равно не спасёшься, колдун! Я не оставлю у тебя ни одной целой кости, а потом высосу твой мозг!

Однако исполнить угрозу взбешённый враг не успел. Едва он занёс ногу для удара, как словно из-под земли выросла неимоверно длинная толстая шея. На ней раскачивалась громадная плоская морда с вытянутой пастью.

– Даже не знаю, с чего начать. – Оглядев попятившегося человека, чудовище распахнуло пасть с двумя рядами острых зубов. – Пожалуй, откушу тебе голову. Хотя мозга в ней меньше, чем у крысы.

Как же тот побежал! Впрочем, для скоростного бега короткие ноги дикаря подходили мало, несмотря на мощные мышцы.

Симхорин на миг приподнялся, глянул вслед своей улепётывающей смерти и снова уронил голову. Синголь спустилась по верёвке, достала отцовские тыквочки, спрятанные между корнями, бережно приподняла голову паренька, устроила у себя на коленях и поднесла к его губам сосудик:

– Сделай три глотка – почувствуешь себя лучше. Я знаю, бальзам противный, но лекарства редко бывают вкусными.

Симхорин сделал глоток и сморщился от отвращения. От следующего глотка его едва не вырвало, но Синголь продолжала мягко уговаривать:

– Вот так, молодец. Ты получил тяжёлое сотрясение, по-хорошему тебе нужно отлежаться, но мы не можем здесь оставаться. Поэтому придётся потерпеть. Сделай ещё глоток. Молодчина! Бальзам восстановит твои силы, а плечо я смажу вот этим.

Вылив себе на пальцы несколько бурых капелек из другого тыквенного сосуда, Синголь смазала налившийся кровью ушиб на плече Симхорина и ободряюще улыбнулась мальчику.

– Заживёт быстро, хотя дня три поболит. Полежи, я достану лук Апанхура.

Девушка поднялась и направилась к кустарнику, но на полпути обернулась:

– Ты держался как настоящий защитник – доблестно и бесстрашно. Я горжусь тобой, Симхорин!

По решению старейшин семи родов молодых женщин и малочисленных детей укрыли в пещере пропавшего отшельника. Их отводили под покровом ночи небольшими группами, соблюдая всевозможные меры предосторожности. Основные силы защитников оставались в селении. Отряд Симóна, насчитывавший восемнадцать воинов, был отправлен в пещеру отшельника для усиления охраны.

Симхаэты вышли из селения затемно, двигались быстро и бесшумно. Когда окончательно рассвело, вдруг заметили двух подростков, бредущих навстречу отряду. Симон приказал воинам остановиться. Будучи главным наставником юношей, Симон сразу признал упрямого мальчишку, который не желал прятаться в пещере и требовал, чтобы ему разрешили сражаться вместе с защитниками. Дело дошло до того, что наставник пригрозил воспитаннику отложить его инициацию ещё на год, если тот посмеет ослушаться приказа. Негодник посмел! «Ну, держись у меня, Симхорин», – Симон мысленно погрозил мальчишке кулаком и, насупив брови, двинулся к подросткам.

Те шли медленно, часто спотыкаясь. Голова парнишки то и дело падала на грудь. Истощённую девушку, которая поддерживала Симхорина, Симон не признал. Она была одета в какую-то рваную тряпку, напоминавшую тунику лишь отдалённо, причём тунику такой длины, какие у симхаэтов носили девочки до пяти лет, а отнюдь не взрослые девушки, не открывавшие ног на всеобщее обозрение. А у этой бесстыдницы… Длинные свалянные лохмы скрывали бы её лицо, если бы не жалкая верёвочка вокруг лба. Впрочем, и с верёвочкой лицо было столь грязным, что понять, какого она роду, не представлялось возможным. Неужели дикарка?! Хотя по росту и пропорциям тела девушка принадлежала народу Симха, Симон не помнил такую среди отведённых в укрытие. Точнее, её среди них не было! Тревога наставника возросла. Подростки, заметив его, остановились.

– Что это значит, Симхорин? – загремел Симон, приблизившись к ним. – Почему ты не там, где должен быть? Как посмел ослушаться приказа?!

Симхорин на мгновение приподнял голову и снова уронил на грудь. Девушка бережно усадила его прямо на дорогу, выпрямилась и повернулась к наставнику:

– Не кричи на него, Симон. Ему плохо, разве ты не видишь?!

Она говорила на языке симхаэтов.

– Ты кто вообще такая? Почему разгуливаешь в таком непотребном виде? Как ты посмела сбежать вместе с этим негодником из пещеры?

– Я сбежала не из пещеры отшельника, а из логова дикарей. И не с этим негодником, а со своим отцом. Путь, погубивший моего отца, был труден, потому у меня неподобающий вид. Моё имя Синголь, дочь Симгоина и Сингрид, погибшей двенадцать лет назад.

– Боги… – прошептал Симон, наконец узнав девушку.

– Симхорин мне встретился у развилки. Там мы приняли бой. Два отряда дикарей, двадцать и сорок человек.

– Что?! – не верил своим ушам наставник.

– Враги проверяли готовность наших дозоров. Симхорин убедил их, что дозоры симхаэтов не спят. Остатки двух отрядов обратились в бегство. Остальных я тебе покажу, следуй за мной.

Когда они вернулись, Симхорин по-прежнему сидел на дороге, уткнувшись лицом в колени.

– Синголь сказала правду? Ты убил сорок дикарей?

Мальчик с трудом оторвал голову от колен.

– Их убили стрелы. Пускал стрелы я, направляла полёт Синголь. Когда у меня закончились стрелы, она направляла копья дикарей, метавших их в меня.

– Это невозможно! – Симон резко повернулся к девушке.

– Ты же видел собственными глазами, что возможно. В святилище боги даровали мне Камень Гнева, – Синголь показала ему талисман, – чтобы я помогла спасти народ Симха. Стрелы и копья направляло божественное оружие.

Симон благоговейно уставился на кулон.

– Ты упрекаешь Симхорина, что он ослушался приказа, – продолжала девушка, – но без него я ничего не сумела бы. Если бы он струсил или проявил слабость, если бы онемевшей рукой не натягивал тетиву, выпуская стрелу за стрелой, пока не опустели оба колчана, если бы не встал лицом к врагам, закрывая меня, вы бы встретили на дороге не нас, а шестьдесят дикарей. Много ли воинов из твоего отряда в этом случае осталось бы в живых?! И после всего, что сделал Симхорин, ты по-прежнему считаешь, что он должен отсиживаться в пещере с женщинами и детьми?

Симон жестом подозвал защитников. Молчаливый отряд окружил подростков.

– Поднимись, – хрипло приказал мальчику наставник и обратился к симхаэтам: – Симхорину до инициации ещё год. Однако вместе с Синголь, внучкой Симхаруха, Симхорин убил сорок врагов. Я видел их трупы.

Изумленные возгласы пронеслись по отряду, как ветер по полю.

– Кто из вас считает, что этот юноша прошёл инициацию боем и достоин звания защитника?

Воины единодушно выбросили вперёд правые руки с чёрными кожаными браслетами на запястьях.

– Да будет так. Симхорин, народ Симха готов принять твою клятву.

В селение Симхорина доставили два воина из отряда Симона. Большую часть пути им пришлось нести мальчика на носилках. Синголь доковыляла собственными ногами. Добравшись до дома Симхаруха, свалилась и сутки отсыпалась. Когда пробудилась, её ждали подогретая вода и горячая еда. Синголь мысленно благодарила родичей за отсутствие расспросов. Впрочем, симхаэтам было не до того. Часть мужчин, включая деда Симхаруха, почти всё время проводили в кузницах, выковывая наконечники копий и стрел. Другие из заготовок делали оружие. Жёны, носившие им еду, выглядели подавленными и напуганными.

Немного восстановив силы, Синголь навестила Симхорина. Отец мальчика сутками не покидал кузницы. Мать осталась в пещере отшельника, и Синголь приняла заботу о новоиспечённом защитнике на себя. Два дня, пока мальчик был слаб, она выхаживала его с помощью волшебных снадобий Симгоина. Однако едва Симхорин пошёл на поправку, задача Синголь усложнилась. Мальчишка не желал соблюдать постельный режим и рвался в кузницу к отцу.

– Ты должен отлёживаться в течение семи дней, – втолковывала ему девушка. – Только тогда твоя голова придёт в норму. Иначе, когда явится враг, она тебя подведёт. Начнёт кружиться, в глазах потемнеет, и ты не сможешь защитить никого, даже самого себя. Не знаю, будет ли в твоём распоряжении семь дней или дикари нападут раньше. Пользуйся каждым спокойным днём, пока есть возможность! Только так ты сможешь исполнить клятву, данную народу Симха.

Но разумные доводы на Симхорина не действовали, и тогда Синголь заняла его работой. Притащила из кузни листовидные наконечники, нарезала длинных ровных побегов для древков, достала рыбий клей и перья.

– Готовь оружие, Симхорин! Чем больше сделаешь стрел, тем больше врагов мы убьем.

– Мы будем снова драться вместе? – с надеждой спросил паренёк.

– Вместе у нас неплохо получается, – улыбнулась Синголь. – Но мне нужен напарник со здоровой головой! Стрелы важны, однако твоя голова важнее. Если кончатся стрелы, будем использовать оружие врага, как уже делали. Если же у тебя закружится голова, я без твоего прикрытия ничего не сумею. Так что трудись полулёжа и не вскакивай! Всё, что тебе потребуется, я принесу.

Это сработало! Симхорин перестал рваться в кузню и занялся изготовлением стрел. К шестому дню постельного режима мальчик полностью избавился от головокружения и обрёл аппетит здорового четырнадцатилетнего подростка. Уплетая принесённый Синголь обед, Симхорин указал ей на два колчана, туго набитых стрелами.

– Молодец, – похвалила девушка. – Завтра последний день в постели – и встаёшь!

Но встать Симхорину пришлось раньше.

Клык, по просьбе Синголь отправившийся вслед за поредевшим отрядом дикарей, вернулся с вестями:

– Лесные люди идут сюда.

– Скоро будут? – тревожно спросила Синголь.

– Когда луна войдёт в полную силу.

– С какой стороны их ждать?

– Со всех сторон.

– Беги скорей к мальчику, который был со мной у сосны! Не пускай его никуда без меня!

Синголь помчалась к кузнице:

– Дедушка! Волк принёс известие! Дикари идут! Будут, когда окончательно стемнеет, окружат селение и ударят со всех сторон.

– Разожгите сигнальный костёр, – распорядился Симхару х. – Защитникам вооружиться! Сбор на границе леса. Женщинам спрятаться в погребах! Слышишь, Синголь?! Немедленно возвращайся к бабушке!

– Боги даровали мне Камень Гнева не за тем, чтобы я сидела в погребе!

Дом, стоявший ближе всего к лесу, пустовал со времени прошлого нашествия. В нём разожгли очаг и привели двух блеющих коз, чтобы видимость человеческого присутствия привлекла дикарей. Заброшенное поле, отделявшее поваленный забор от леса, заросло кустами и сорной травой. Вдоль кромки поля выстроились защитники. Род Синголь сумел выставить всего… двадцать пять воинов! Включая стариков, подобных деду Симхаруху, и ровесников Синголь. Каждый из шести других родов симхаэтов вряд ли мог набрать больше защитников. Народ Симха был слаб и малочислен! В этом Акхак прав, с горечью думала Синголь.

Они с Симхорином залезли на крышу невысокого полуразвалившегося сарая, над которым нависали ветви старой яблони, хорошо скрывавшие их. Мальчик выбрал позицию для стрельбы.

– Сколько ты успел сделать стрел, Симхорин? – спросила девушка.

– Два колчана по тридцать штук.

– Значит, шестьдесят врагов будут нашими.

Они замолчали, дожидаясь сигнала волка. Когда прозвучал короткий вой, Синголь подняла талисман. На опушке леса стали заметны тёмные человеческие фигуры. Дикари двигались короткими перебежками от дерева к дереву, намереваясь напасть на посёлок неожиданно.

– Стреляй! – приказала напарнику Синголь.

Первый нападавший с воплем упал, и тогда посыпались стрелы симхаэтов. Но защитники стреляли вслепую, только стрелы Симхорина, направляемые Камнем Гнева, били точно в цель. Заревев, дикари бросились к дому, где горел очаг и блеяли козы. Нескончаемая лавина врагов продолжала выплёскиваться из леса. Симхорин безостановочно натягивал тетиву, тела упавших топтали ноги напиравших сзади. Парнишка израсходовал первый колчан. Движения его рук замедлились.

– Отдохни, – приказала Синголь и всмотрелась в поле боя.

Бесполезные луки были отброшены, шла рукопашная схватка. Мелькали копья защитников, трещали щиты под ударами вражеских дубин. Боги! Как же мало было симхаэтов! Волна дикарей с воплями ворвалась в дом, Синголь навела кристалл на крышу, и та, повинуясь её приказу, рухнула, погребая под собой полторы дюжины врагов. Остальные отпрянули, катившиеся брёвна сбивали их с ног и давили.

– Передышка окончена, Симхорин!

Мальчик встал на колени, поднял лук и натянул тетиву. Когда у него закончился второй колчан, атака стала захлёбываться, но и цепь симхаэтов сильно поредела.

– Повторим наш фокус, Синголь!

Паренёк вскочил на ноги, выпрямился на крыше сарая и закричал в полную силу лёгких:

– Вам же было сказано, что здесь вас ждёт смерть! Вы все сдохните!

К нему полетел шквал копий. Синголь едва успевала вертеться, чтобы ни одно не коснулось мальчика. Защитники ринулись в бой с удвоенной энергией, а Синголь, схватив напарника за ногу, с силой дёрнула вниз. Они снова распластались на крыше.

– Сумасшедший, – зашипела деву шка, – я ведь могла не успеть! Их слишком много!

– Уже не слишком! – засмеялся Симхорин.

Внезапно его смех оборвался. С десяток дикарей устремилось к шаткой постройке, на которой только что стоял юный симхаэт. Один из защитников их опередил и встал на пути. Оружия у него не было, только щит.

– Беги, сынок! – крикнул он Симхорину.

Ощерившись остриями копий, сжимая дубины, враги надвигались на него. Три дубины ударили разом, выбивая щит из рук. Пронзённый копьями, защитник упал.

– Отец! – Симхорин спрыгнул с крыши сарая и бросился к нему.

– Вон мальчишка-колдун! – услышала свирепые выкрики Синголь.

Девушка взмолилась, чтобы что-нибудь задержало её напарника, нёсшегося навстречу смерти. Внезапно корни деревьев ожили, рванулись вверх, сбили мальчика с ног и преградили ему путь. Получилось! Взгляд Синголь снова метнулся туда, где упал отец Симхорина. Дикари продолжали пронзать копьями и вбивать дубинами в землю его мёртвое тело. Девушку охватила ярость. Будьте вы прокляты, твари! Сгиньте с лица земли!

Земля задрожала… Вздыбилась гневным бугром, к небу полетели громадные комья, и тело погибшего защитника вместе с десятком его убийц ухнуло в дыру. Комья посыпались сверху, погребая под собой всех. Остатки оторопевших от ужаса врагов устремились обратно к лесу.

Синголь соскользнула с крыши сарая и бросилась к рыдающему мальчику:

– Прости, что не пустила тебя к твоему отцу. Он был уже мёртв, ты ничем не мог ему помочь, а тебя там просто убили бы. Вставай! Битва не кончена! Здесь враги бежали, но шесть других родов симхаэтов истекают кровью. Мы должны отомстить за павших и помочь живым! Ты дал клятву народу Симха! Поднимайся, Симхорин!

– Очнись, Синголь!

Кто-то ласково гладил её щёки. Так её приводил в чувство Алзик на берегу озера Хой-Лор. Девушка улыбнулась и, не открывая глаз, притянула к губам ладонь друга:

– Слава Аллару, Алзик! Как же долго тебя не было! Если бы ты знал, как мне тебя не хватало! Но я не сомневалась, что ты вернёшься! Ведь ты обещал никогда не покидать меня… Скажи, Алзик, всё было не взаправду? Просто кошмар, наваждение Хунгара? Чёрный бог опять испытывал нас…

Синголь нежно провела пальцами по лицу охоя. Лоб юноши избороздили морщины, щёки и подбородок заросли длинными волосами. Волосами?

– Ты меня с кем-то путаешь, девочка. Очнись!

Разлепив веки, Синголь увидела Симгоина и удивилась:

– Что с тобой, отец? Ты выглядишь так, словно прошли десятки лет… Где Алзик? Вы ведь вместе спускались в овраг… Ты его потерял? А-а-лзи-и-к…

Синголь вновь затихла.

– Не могу больше это слушать! – всхлипывала бабушка. – Бредит уже второй месяц! Как на пару с юным Симхорином прогнала дикарей, так умом и тронулась. Никого не узнаёт, всех принимает то за этого Алзика, то за отца. Или начинает жалобно звать: «Мама, мама, я помню твоё имя… Сингрид…» Тогда лишь и удаётся её кормить, когда она вместо меня мать свою представляет. Только не впрок ей еда, сразу выворачивает. И стонет при этом: «Я не ем медведей». Спрашиваю: «Да какой же это медведь, деточка?!» А она в ответ: «Пышка…»

– Может, пышек хочет? – беспомощно предположил дед.

– Что ты! – замахала на него руками жена. – Я сперва тоже так подумала, напекла булочек, поднесла ей одну: «Вот тебе пышка, деточка, покушай!» А она как начнёт кричать! Полдня не могла уняться, а потом принялась к светлому богу взывать: «Пусти меня к ним, Аллар! Хочу к Алзику, к отцу и маме». И посланец ихний каждую ночь воет, словно к покойнику. – Не успевая утирать слезящиеся глаза, старушка указала на волка, дремлющего возле ложа Синголь. – Не иначе, помирать собралась птичка наша!

– Мочёные яблоки, – тихо, но отчётливо произнесла вдруг девушка.

Клык вздёрнул морду. Симхарух как открыл рот, так и забыл закрыть.

– Что она сказала? – заволновалась глуховатая супруга.

– Мочёные яблоки. Помнишь, когда ты понесла Симгоина, то поначалу ничего, кроме мочёных яблок, в рот не брала? А когда наш сын женился, мы с тобой раньше всех узнали, что Сингрид в тягости. По мочёным яблокам, которые та принялась просить.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что Синголь… Боги!

– Именно боги! Кажется, боги даровали нашей девочке не только Камень Гнева!