3

– Почему вы хотели поговорить с Саймоном Уотерхаусом? – спросил детектив, назвавшийся Сэмом.

Его длинная и необычная фамилия начиналась на букву «К» – и, представившись, он называл ее. Правда, мне не удалось ни запомнить, ни разобрать толком эту фамилию, а переспросить я не решилась. Но мне приглянулся этот высокий и симпатичный смуглый брюнет. Его белую рубашку с тонкими лиловыми прожилками, напоминавшими пробитые перфорацией строчки, дополнял строгий черный костюм. Правда, он обошелся без галстука. Мой взгляд невольно застыл на его кадыке. Тот так резко выделялся, что, казалось, может прорезать кожу его горла. Мне вдруг представилось, как этот кадык прорезает его шею, порождая фонтанирующую струю крови. Тряхнув головой, я постаралась избавиться от этой нездоровой фантазии. Неужели детектив хочет, чтобы я повторила ему сказанное?

– Я видела женщину, она лежала ничком в…

– Вы неверно меня поняли, – мягко прервал он, и его вежливая улыбка явно показывала, что ему не хотелось меня обидеть. – Я хотел уточнить, почему вы хотели видеть именно Саймона Уотерхауса?

Кит готовил нам чай на кухне. К моему облегчению. В его присутствии, признаться, я затруднилась бы с ответом на этот вопрос. Если б я не испытывала жуткий страх, ситуация вообще могла бы показаться забавной, подобной своеобразному загадочному фарсу «Полицейский, заглянувший на субботний чай». Он явился к нам утром, в начале девятого, и нам следовало бы, наверное, предложить ему завтрак. Как любезно, что он приехал так быстро! Может, Кит сообразит принести вместе с напитками круассаны? Если не сообразит, то я вряд ли сумею исправить положение. Пока я способна думать только о той мертвой женщине. Кто она? Может ли кто-то, кроме меня, знать или переживать о том, что ее убили?

– Последние шесть месяцев я посещала одного гомеопата, – рассказала я. – У меня появились легкие проблемы со здоровьем, ничего серьезного.

Зачем мне понадобилось сообщать гостю об этом? Я чуть не добавила, что проблемы связаны с моим психологическим состоянием и что мой гомеопат является также и психоаналитиком. Желание скрыть правду расстроило меня, заставило злиться на саму себя, на Кита, на Сэма К. и на весь мир. Нет ведь ничего постыдного в потребности выговориться перед кем-то, пытаясь разобраться в собственных проблемах!

– Элис, мой гомеопат, посоветовала мне поговорить с Саймоном Уотерхаусом. Она сказала…

– Продолжайте. – Сэм К. всячески выказывал любезность и дружелюбие.

Я решила вознаградить его усилия честным ответом.

– Она сказала, что он не похож на других полицейских. Сказала, что он способен поверить в невероятное, если уж оно и правда случилось. И я говорю правду. Я видела мертвую женщину в той комнате. Не представляю, почему она… почему она исчезла оттуда, когда Кит зашел взглянуть на нее. Я не могу найти объяснений, но это не значит, что их вовсе не существует. Какое-то объяснение обязательно должно быть.

Сэм К. кивнул. Выражение его лица оставалось непроницаемым. Может, он считает важным поощрять сумасшедших? Если он думает, что я безумна, то уж лучше бы так прямо и сказал: «Вы, миссис Боускилл, психически ненормальны». Я предложила ему называть меня Конни, хотя, по-моему, он счел это неудобным. Но поскольку я попросила об этом, он предпочел вообще обходиться без имен.

– А где Саймон? – спросила я.

Сегодня ночью я звонила ему на мобильник, но его записанный на автоответчик голос сообщил, что сам он на данный момент не доступен – без объяснения, долго ли его не будет или почему его нет, – и предложил в случае срочной необходимости позвонить его коллеге. Как оказалось, это был телефонный номер Сэма К.

– У него медовый месяц, – ответил наш гость.

– Ах… – удивленно воскликнула я, подумав: «Он не говорил мне, что собрался жениться. Наверное, не видел смысла посвящать меня в свои личные дела». – И когда же он вернется?

– Он уехал на пару недель.

– Жаль, а я еще звонила ему в два часа ночи, – призналась я. – Приличней было бы дождаться утра, но… Кит ушел спать, а я не могла просто сидеть, ничего не делая. Мне необходимо было поговорить с кем-то о том, что я видела.

Две недели. Естественно… такой отпуск обычно дают после свадьбы. Мы с Китом отдыхали даже дольше: три недели на Шри-Ланке. Помню, мама спросила, есть ли «насущная необходимость» в третьей неделе. А Кит вежливо, но твердо ответил, что есть. Он сам все спланировал и не принял во внимание найденные ею огрехи в его плане. Он выбрал такие прекрасные отели, что мне едва верилось в их реальность, – они казались волшебной сказкой. И мы прожили по неделе в каждом из них. Последний выбранный им отель порадовал бы маму символичным названием: «Насущная необходимость». И Саймон Уотерхаус тоже имел полное право на медовый месяц, так же, как Кит – на спокойный сон. Так же, как Сэм К. имел право разобраться с моими тревогами как можно быстрее и раньше, чтобы успеть отдохнуть в свой законный субботний выходной. Невозможно, чтобы меня подвели все, с кем я пыталась связаться; должно быть, я сама совершила какие-то ошибки.

– В голосовом сообщении он не назвал вашего имени… только номер телефона, – добавила я, – и мне подумалось, что, возможно, это телефон какого-то частного детективного агентства, работающего по типу врачебной «Скорой помощи».

– Не стоит волноваться, успокойтесь. Правда. Приятно для разнообразия ответить на звонок, вызванный срочной необходимостью, который исходит не от матери Саймона.

– А с ней всё в порядке? – спросила я, предположив, что от меня ждут такого вопроса.

– Зависит от точки зрения, – улыбнулся Сэм К. – Саймон укатил в отпуск только вчера, а она уже успела позвонить мне дважды и с плачем пыталась меня убедить, что ей совершенно необходимо поговорить с ним. Саймон предупредил ее, что они с Чарли выключат свои мобильники, но, по-моему, она не поверила ему. А теперь не верит мне, когда я говорю, что не знаю, где он отдыхает, хотя это правда.

Я прикинула, что Чарли – это, видимо, тот, кто разделяет с Саймоном Уотерхаусом медовый месяц, будь то мужчина или женщина. Впрочем, это никого не касается.

Кит присоединился к нам, принеся деревянный поднос с чайным сервизом и вазочкой с шоколадным печеньем.

– Угощайтесь сами, пожалуйста, без церемоний, – предложил он Сэму К. – До чего вы дошли?

Ему хотелось успешного завершения дела и ясных решений. Хотелось услышать, что этот специалист излечил его жену от безумия за те десять минут, что сам он провел на кухне.

– Я дожидался вас, чтобы прояснить ситуацию, – расправив плечи, сказал Сэм, переводя взгляд с Кита на меня. – С удовольствием помогу вам всем, чем смогу. Можно будет связать вас с нужным человеком, если вы решите действовать дальше, но… самому мне не положено заниматься этим делом. Кстати, как и Саймону Уотерхаусу, даже если б он не отправился в медовый месяц, и даже если б…

Не закончив предложения, полицейский прикусил губу. Вероятно, он удержался от слов: «Даже если б ваша невероятная история не граничила с собачьим бредом».

– Если в каком-то доме Кембриджа находится раненая или мертвая женщина, то вам нужно поговорить с полицией Кембриджшира, – заключил он.

– Не раненая, – уточнила я, – а мертвая. Человек не может потерять столько крови и остаться в живых. Да, мне хотелось бы поговорить с нужным специалистом… надеюсь, вы подскажете мне фамилии каких-то людей и скажете, где я смогу найти их.

Неужели Кит вздохнул – или это у меня разыгралось воображение?

– Хорошо, – налив себе чай, Сэм К. достал блокнот и ручку. – Почему бы нам не уточнить некоторые детали? Значит, интересующий нас дом находится на Бентли-гроув?

– Да, Кембридж, Бентли-гроув, дом номер одиннадцать. Почтовый индекс CB-два девять-AW, – сказала я.

– Расскажите мне подробно, Конни, как это произошло. Своими словами.

– Я просматривала вебсайт недвижимости «Золотая ярмарка».

– В какое время?

– Поздно. В четверть второго ночи.

– Не возражаете, если я спрошу, почему так поздно?

– Иногда на меня нападает бессонница.

Черты лица Кита на мгновение исказила усмешка – она скользнула по его губам так мимолетно, что ее заметила только я. Наверняка он подумал: «Если это правда, то ты сама виновата, нечего забивать голову навязчивыми идеями и терзаться воображаемыми проблемами. А вот я здоров и нормален, поэтому сплю хорошо».

Почему же, зная его настолько, чтобы читать мысли, я в то же время боюсь, что совершенно не знаю его? Если б я взглянула на своеобразную рентгенограмму личности своего мужа, то, возможно, увидела бы лишь мелкие известные мне особенности – его убежденность в том, что чай из заварочного чайника вкуснее и что для лучшего вкуса нужно первым делом налить в чашку молока, его целеустремленность и перфекционизм, его сюрреалистическое чувство юмора… Или же вместо этого я увижу сгусток таинственной и черной массы, злокачественный и ужасающий?

– Почему вы выбрали именно вебсайт недвижимости и почему именно в Кембридже? – спросил меня Сэм К. – Вы подумываете переехать туда?

– Определенно нет, – выразительно заявил Кит. – Мы купили этот дом шесть лет тому назад и только что закончили приводить его в порядок. Поэтому мне хотелось бы, по крайней мере, достаточно долго пожить здесь в свое удовольствие. В начале пути я говорил Конни: если в ближайшие шесть лет у нас появится ребенок, то ему придется спать в ящике картотечного шкафа, – усмехнувшись, он взял из вазочки печенье. – Я вложил в этот дом столько сил не для того, чтобы тут же продать его, предоставив другим наслаждаться нашими достижениями. К тому же мы ведем здесь бизнес, и Конни слегка увлеклась, приобретя такое множество фирменных принадлежностей, что мы просто не сможем никуда переехать, пока не напишем еще как минимум четыре тысячи писем.

Я заранее поняла, что за этим последует: полицейский явно спросит о «Нулли», а Кит даст ему обстоятельный ответ. Ведь невозможно в двух словах объяснить, в чем заключается наша работа, а мой муж как раз обожает вдаваться в такие детали. И мне придется ждать своего часа, чтобы вернуться к разговору о той мертвой женщине.

Сказал ли он это намеренно, желая посеять в уме Сэма К. мысль, что я – легко увлекающийся тип личности? Тот, кто заказывает в шесть раз больше нужного фирменных бланков, возможно также, увлекшись собственными прожектами, вообразил мертвого человека, лежащего в луже крови.

Я терпеливо слушала, как Кит описывал нашу работу. Последние три года более двадцати сотрудников «Нулли» трудились на благо столичного банковского филиала. Американское правительство возбудило дело против этого филиала, который, как и многие банки Соединенного Королевства, имеет длинную историю нарушения американских правил, заключая соглашения с организаторами терроризма и невольно давая возможность клиентам и компаниям из американского черного списка проводить электронные сделки в американских долларах. Лондонская банковская компания теперь из кожи вон лезет, стараясь исправить ошибки и втереться в доверие к Управлению по контролю за иностранными активами, сведя к минимуму возможный ущерб, который почти наверняка достигает штрафа в много миллионов долларов. «Нулли» подрядилась создать систему фильтрации данных, способную помочь этому банку извлечь все сомнительные сделки, скрытые в его истории, чтобы выложить все начистоту Министерству юстиции США. Подобно всем, с кем случалось говорить Киту, Сэм выглядел в равной мере впечатленным и смущенным.

– Значит, ваши люди работают в Лондоне? – уточнил он. – Или вам самим приходится ездить туда?

– Конни трудится здесь, а я – половина на половину, – пояснил мой муж. – Приходится снимать квартиру в Лаймхаусе – по существу, у меня там просто клетушка с кроватью. Но дом у меня один, вот этот коттедж «Мелроуз», – произнося эти слова, Кит глянул на меня.

Неужели он ожидал взрыва аплодисментов?

– Насколько я понимаю, скромная квартирка в Лондоне могла бы стать производственной соперницей этому жилью. – Сэм К. окинул взглядом нашу гостиную. – Хотя здесь у вас множество стильных украшений. – Он пригляделся к обрамленному изображению на стене – фотографии смеющейся девушки на ступенях часовни Королевского колледжа. Знал ли он, что перед ним вид Кембриджа? Если не знал, то ничего не скажет. Эту фотографию подарил мне Кит, а я всегда ненавидела ее. На подложке внизу имелась надпись: «4/100».

– Не самая приятная память, – заметила я, когда любимый подарил ее мне, – что она тянет всего на четыре процента.

– Глупышка, – рассмеявшись, пояснил он, – это просто четвертый из сотни отпечатков. Во всем мире их существует только сотня. Разве он не прекрасен?

– Мне казалось, тебе не нравятся изделия массового производства, – произнесла я, непреклонная в своей эгоистичной неблагодарности.

– Надпись «четыре из ста» делает ее уникальной, – обиженно возразил Кристофер. – Именно поэтому подсчитывается число отпечатков. – Он вздохнул. – Тебе не понравилась фотография?

Осознав, наконец, собственный эгоизм, я притворилась, что рада подарку.

– Моя жена называет подобные интерьеры «гламурными иллюстрациями», – заметил Сэм. – Едва переступив порог этого дома, я почувствовал ваше превосходство.

– Вам стоит еще заглянуть в салоны наших машин, – с усмешкой откликнулся Кит, – или, вернее, на два этих колесных мусоровоза. Я уже подумывал, что пора оставлять их с открытыми дверцами на панели, рядом с вывеской городского мусоровоза в день сбора мусора… Может, тогда муниципалы проникнутся к нам жалостью.

Я встала из-за стола. Кровь бросилась мне в голову, комната покачнулась и начала расплываться. Мое тело, казалось, распадалось на части, и они отрывались и куда-то уплывали. Голова заполнилась пульсирующим туманом. У меня уже бывали такие головокружения, и мой терапевт не смог обнаружить никаких причин для этих приступов. Мне сделали разнообразные анализы крови, сканирования, полное обследование… Элис, мой гомеопатический психоаналитик, полагала, что так физически проявляется эмоциональный дистресс.

Через несколько секунд головокружение прошло.

– Вы вполне можете уйти, – сказала я полицейскому, вновь обретая дар речи. – Очевидно, вы не верите мне, так зачем же нам обоим зря тратить время?

– Что привело вас к мысли о том, что я не верю вам? – спросил он, задумчиво посмотрев на меня.

– Я могу пребывать в заблуждении, но я не глупа, – отрывисто бросила я. – Вы сидите здесь, пробуя печенье, болтая о мусоровозах и домашнем интерьере…

– Это помогает мне немного понять вас и Кита, – невозмутимо охладил гость мой раздраженный выпад. – Я хочу лучше узнать вас и лучше разобраться в том, что вы видели.

«Холистический подход». Элис одобрила бы его тактику.

– Я ничего не видел, – пожав плечами, заметил Кит.

– Неправда, – поправила я его. – Что-то ты видел… ты видел гостиную, где не было никакого женского тела. Это уже кое-что.

– Так почему же, Конни, вы зашли на вебсайт недвижимости? – вновь спросил Сэм К. – И почему именно недвижимости Кембриджа?

– Несколько лет тому назад мы подумывали переехать туда, – ответила я, чувствуя, что не способна взглянуть ему прямо в глаза. – В итоге… мы раздумали, но… иногда я еще вспоминаю об этом и… ну, не знаю, у меня возникло странное спонтанное желание… без всякой особой причины. Пребывая в состоянии беспокойства или бессонницы, я иногда просто блуждаю по Сети, просматривая разные сайты.

– Итак, прошедшей ночью вы подключились к «Золотой ярмарке» и… что дальше? Расскажите мне подробно, шаг за шагом, – попросил полицейский.

– Я просмотрела дома, выставленные на продажу в Кембридже, и увидела адрес Бентли-гроув, дом одиннадцать. Просмотрела его фотографии.

– А вы рассматривали какие-то другие дома?

– Нет.

– Почему? Что заставило вас выбрать именно одиннадцатый дом по Бентли-гроув?

– Не знаю. Он стоял третьим в списке появившихся предложений. Мне просто захотелось взглянуть на него, и я щелкнула по этому предложению. – Я вновь села за стол. – Сначала я разглядывала снимки комнат, а потом заметила кнопку виртуальной экскурсии и подумала, что можно также просмотреть и ее.

Кит склонился в мою сторону и ободряюще сжал мою руку.

– Дорого ли его оценили? – спросил Сэм.

– В миллион двести тысяч, – ответила я. И зачем он захотел узнать цену?

– Вы сочли, что такая цена вам по средствам?

– Нет. Даже близко нет, – покачала я головой.

– Значит, вы совершенно не планировали перебираться в Кембридж, и за дом одиннадцать по Бентли-гроув назначили цену, превосходящую ваши средства, но тем не менее вы заинтересовались им настолько, что решили ознакомиться с виртуальной экскурсией, хотя уже видели фотографии его комнат?

– Согласна, это странно, но поймите меня правильно, – постаравшись не скатиться до уровня оправданий, попросила я. – Бывают такие моменты, когда вы практически машинально щелкаете по кнопкам, просматривая самые разные вещи. Без всякого разумного основания, просто…

– Очевидно, ей просто хотелось найти что-то интересное, – пояснил Кит. – Так бывает, подходишь, к примеру, к книжному шкафу и перебираешь разные книжки; точно так же и в Сети – блуждаешь, переходя с сайта на сайт, пока не появится что-то интересное. Я занимаюсь этим регулярно, отлынивая от работы.

Он решил выступить в мою защиту? Неужели надеется, что я буду благодарна за поддержку? Это ведь его вина, что я влипла в такую историю. И если кого-то из нас можно назвать лжецом, то только не меня.

– Ладно, – сказал Сэм К. – Итак, вы подключились к виртуальной экскурсии по этому дому номер одиннадцать по Бентли-гроув…

– Да, сначала показали кухню, – продолжила я свой рассказ. – Она медленно кружилась передо мной, глаза у меня устали, поэтому я закрыла их, а потом, когда вновь открыла, то увидела, что на экране все… красное. Я догадалась, что вижу гостиную, и там лежало женское тело…

– Как вы догадались, что это гостиная? – перебил меня гость.

Я не возражала против прерываний. Они успокаивали меня, спасали от подавленного ужаса, ярко отпечатавшегося в моем воображении, возвращали в реальный мир.

– Я видела ее раньше на одной из фотографий… точно такую же комнату.

Разве я только что не сказала ему, что сначала посмотрела фотографии? Или он пытается подловить меня на противоречивых показаниях?

– Но на фотографии вы не заметили никакого женского тела, никакой крови, верно? – уточнил полицейский.

Я кивнула.

– Давайте пока забудем и кровь, и тело. Во всех прочих отношениях гостиная в процессе той виртуальной экскурсии выглядела так же, как на фотографии?

– Да. Я почти уверена. То есть уверена, насколько это возможно.

– Опишите ее.

– Какой смысл? – удрученно спросила я. – Вы же можете зайти на сайт «Золотой ярмарки» и увидеть все сами. Почему вы не просите меня описать ту женщину?

– Конни, я понимаю, что это трудно для вас, но, поверьте, все мои вопросы имеют основательную причину.

– Так вы хотите, чтобы я описала ту гостиную? – У меня появилось ощущение, словно я попала в детскую компанию, которую развлекают глупой игрой.

– Да, прошу вас.

– Светлые стены, бежевый ковер. Посередине одной стены камин, облицованный изразцами. Мне не удалось четко разглядеть облицовку, но, по-моему, на плитках был какой-то цветочный узор. Они выглядели слегка старомодными для такой комнаты.

Описывая обстановку, я впервые осознала это несоответствие и испытала облегчение. Кит мог бы выбрать подобные изразцы для нашего дома, построенного в середине XVIII века, но они выглядели совершенно неуместно в таком современном доме, как дом № 11 по Бентли-гроув, построенном никак не более десяти лет тому назад. По его мнению, современные здания должны быть по-честному современными как внутри, так и снаружи.

– Продолжайте, – сказал Сэм К.

– Помню традиционные ниши с обеих сторон от камина. Серебристый диван в форме буквы «Г» с красной вышитой накидкой, кресло с забавными деревянными подлокотниками, журнальный столик со стеклянной столешницей, а под стеклом в своеобразной горизонтальной витрине – ряд цветов с сине-красными головками.

Под стать тем каминным изразцам.

Вроде бы я видела что-то еще, только пока не могла вспомнить. Что же? Что еще я видела, пока эта комната медленно проплывала перед моими глазами?

– Ах да, еще над камином висела какая-то карта, вставленная в раму карта, – добавила я.

Карта, разумеется, достойна упоминания, но я вспоминала что-то другое. Что же еще? Стоит ли сказать Сэму, что пока мне не удалось вспомнить все детали? Есть ли смысл?

– Какая карта? – уточнил он.

– Не разглядела – надписи там были слишком мелкие. А сверху в левом углу карты изображены какие-то щиты… около десятка.

– Щиты?

– Да, похожие на перевернутые надгробные плиты.

– Ты имеешь в виду геральдические щиты? – спросил Кит. – Типа фамильного герба?

– Точно! – Это и вправду были именно гербы, я просто не смогла сразу подобрать нужного слова. – Большей частью все их покрывали красочные рисунки, но один пустовал – просто чистая рамка.

Не вспоминала ли я именно этот пустой щит? Можно, конечно, притвориться, что так и есть, но к чему дурачить саму себя? Мысленно я искала еще какую-то деталь обстановки той комнаты, а она все никак не всплывала в памяти.

– Вспоминаете что-то еще? – спросил полицейский.

– Мертвую женщину в луже крови, – заявила я, сразу пожалев о собственном агрессивном тоне.

Отчего я так злюсь? Элис сказала бы: «От бессилия. Мы выпускаем гнев, создавая иллюзию силы, когда чувствуем слабость и беспомощность».

И тут я, наконец, услышала долгожданный вопрос.

– Опишите ту женщину, – попросил Сэм К.

Слова хлынули из меня безудержным потоком:

– Увидев ее и море крови и осознав увиденное, я сначала – невольно – глянула на себя. Точно потеряла голову. На мгновение мне показалось, что там лежу я сама – и я оглядела себя, проверяя, нет ли на мне крови. Позже я не могла понять такой реакции – с чего вдруг мне захотелось оглядеть себя? Она лежала на животе… лица я не могла видеть. Невысокая, миниатюрная, и фигура примерно, как у меня. Брюнетка, волосы такого же оттенка, как у меня, и такие же прямые. Правда, они слегка разлохматились… как будто она упала и… – Я вздрогнула, надеясь, что мне не придется произносить вслух то, что мертвые женщины не способны причесаться. – Лица я не видела и вообразила – всего на мгновение, пока не опомнилась, – что она это я и что именно я лежу там. Перестаньте записывать! – вдруг вырвалось у меня. Слишком громко. – Не могли бы вы просто выслушать меня, а потом уже сделать записи?

Сэм отложил блокнот и ручку.

– Мне не хочется придавать этому моменту особого значения, – продолжила я. – Я знала, что она не имеет ко мне никакого отношения, разумеется, знала, но… похоже, обманчивое восприятие решило подшутить надо мной. Должно быть, виновато потрясение. Она лежала в невиданно огромной луже крови. Казалось, под нею красный ковер. Сначала я подумала, что это вовсе не кровь, потому что мне не верилось, что ее может быть так много, она покрывала треть комнаты, но потом я подумала… В общем, вам видней. Должно быть, вам приходилось видеть мертвецов, лежавших в их собственной крови, людей, истекших кровью.

– Боже мой, Кон! – пробормотал Кит.

– Много ли крови бывает обычно? – не обращая на него внимания, спросила я.

– Ваше описание не звучит невероятно, если иметь в виду вариант смерти от потери крови, – прочистив горло, заметил Сэм К., – хотя сам я лично никогда не видел такого. А какого размера та гостиная?

– Двадцать футов десять дюймов на одиннадцать футов три дюйма, – сообщила я.

– Какая точность! – удивленно заметил наш гость.

– Размеры указаны на поэтажном плане.

– На вебсайте «Золотая ярмарка»?

– Да.

– И вы запомнили размеры всех комнат?

– Нет, только этой гостиной.

– Поведай, чем ты занималась прошедшей ночью, когда я вернулся в кровать, – предложил Кит.

– Сначала я позвонила Саймону Уотерхаусу, а позже, не сумев дозвониться до него, позвонила вам, – сообщила я Сэму. – Поговорив с вами, вернулась к моему лэптопу и… опять просмотрела рекламные данные дома одиннадцать по Бентли-гроув. Изучила каждую фотографию, внимательно просмотрела… поэтажный план. Снова и снова просматривала эту виртуальную экскурсию.

– Она занималась всем этим шесть часов кряду, пока я не встал и не оттащил ее от компьютера, – спокойно добавил Кристофер.

– Да, я продолжала выходить из Интернета и входить в него снова, – призналась я. – Несколько раз полностью выключала лэптоп, закрывала его, потом включала опять и перезагружала. Я… я выдохлась, у меня уже ум за разум заходил, и… в общем, мне взбрело в голову, что если я буду достаточно упорна, то вновь увижу… то самое женское тело.

Не слишком ли я откровенна? Ну и что с того, что прошлой ночью я вела себя не слишком разумно? Разве это превращает меня в не заслуживающего доверия свидетеля? Разве в полиции слушают только тех свидетелей, которые выпивают вечером по кружке «Оувалтина», ложатся спать в десять часов и всю ночь благоразумно спят в своих фланелевых пижамах?

– Я никогда прежде не видела мертвецов, – добавила я. – Убитых людей, которые потом исчезают. Я пребывала в шоке. Вероятно, я еще и сейчас в шоке.

– Почему вы сказали «убитых»? – спросил Сэм К.

– Трудно представить, как такая кончина могла быть случайной. Допустим, она могла вонзить нож себе в живот, потом упала на пол и смиренно ждала смерти, но это кажется невероятным. Не самый очевидный способ самоубийства.

– Разве вы видели рану на животе?

– Нет, но вокруг ее талии кровь успела загустеть. Она выглядела почти черной. Наверное, я просто предположила…

– Конни? – Передо мной возникло расплывчатое лицо Кита. – Ты нормально себя чувствуешь?

– Нет. Нет, не совсем. Еще я видела окно… – пробормотала я.

– Не стоит говорить, пока не пройдет головокружение, – посоветовал мой муж.

– …его отражение в этой крови.

– Что она имеет в виду? – спросил Сэм.

– Понятия не имею, – отозвался Кристофер. – Кон, наклонись, подержи голову между коленей и спокойно дыши.

– Со мной всё в порядке, – я оттолкнула его руку. – Теперь уже в порядке. Если все, что я говорила, не убедило вас обоих, то это убедит, – добавила я. – Я видела, как окно гостиной отражается в луже крови. Когда комната разворачивалась перед камерой, перемещалась и кровавая лужа, а также маленькое окно. Вот вам доказательство того, что мне ничего не померещилось! Разве может привидеться такая дурацкая мелкая подробность? Значит, я должна была все это видеть. И действительно видела.

– Ради бога! – Кит спрятал лицо в ладонях.

– И ее платье – не могла же я выдумать подобное платье? Светло-зеленое с сиреневым рисунком в виде множества силуэтов песочных часов, спускающихся изогнутыми линиями к подолу. – Я попыталась дополнить это описание жестами.

– А не заметили ли вы туфли или колготки? – кивнув, спросил полицейский. – Или, может, какие-то ювелирные украшения?

– Никаких колготок. Голые ноги. Нет, туфель, по-моему, тоже не было. Зато я запомнила обручальное кольцо. Руки были подняты вверх, лежали по обеим сторонам от ее головы. Помню, я обратила внимание на ее пальцы и… Да. Точно, какое-то обручальное кольцо.

Но что же еще так упорно отказывалось всплывать из памяти? Чем больше я старалась вспомнить эту неуловимую деталь, тем увереннее осознавала ее скрытое наличие, подобно темной тени, скрывшейся за углом и ускользнувшей из поля зрения.

– Что произошло после того как вы увидели это тело на вашем лэптопе? – спросил Сэм К. – Что вы сделали, проверив себя и обнаружив отсутствие крови?

– Я разбудила Кита и заставила его пойти и посмотреть.

– Когда я пришел, на экране кружилась кухня, – сразу вставил Кристофер. – Потом появилась гостиная, и там не было никакого женского тела и никакой крови. Я сказал об этом Конни, и она подошла взглянуть.

– Да, тело исчезло, – подтвердила я.

– Я не перезагружал эту экскурсию, – добавил Кит. – Когда я вошел в комнату, видеотур продолжал воспроизводиться на экране, циклически прокручивалась та самая экскурсия, которую начала смотреть Конни. Не скажу, что нельзя внести изменения в виртуальный рекламный тур по какому-то дому… конечно, можно… но едва ли можно изменить уже запущенный видеоролик. Такое просто невозможно…

– Конечно, это возможно, – прервала я его. – Ведь ты сам рассказывал мне, как кто-то не смог устроить виртуальную экскурсию так, чтобы через каждую сотню или тысячу просмотров появлялось изображение какой-то другой гостиной?

«Да брось, Кит, – мысленно подначила я его. – Неужели ты не гордишься своей ученицей? Ведь благодаря тебе я перестала недооценивать возможности техники. Компьютер под руководством умелого человека способен почти на все».

– Итак? – требовательно спросила я. – Разве это невозможно?

Пусть и неохотно, но муж признал мою правоту.

– Только, пожалуйста, успокой меня, сказав, что не собираешься провести весь день за компьютером, прокручивая эту экскурсию тысячу раз, – попросил он. – Пожалуйста.

– Можно мне взглянуть на ваш лэптоп? – спросил Сэм.

Кит повел его на второй этаж, а я принялась ходить взад-вперед, представляя гостиную дома № 11 по Бентли-гроув и пытаясь вспомнить ускользающую мелочь.

Мысли так поглотили меня, что я не заметила возвращения супруга и вздрогнула, услышав его голос:

– Я знаю, что никто не любит агентов по недвижимости, но ты вышла на совершенно новый уровень. Любые действия или поступки предполагают наличие причины их совершения. По какой, интересно, причине таинственному злому гению в образе агента по недвижимости из кембриджского офиса могло понадобиться сделать виртуальную экскурсию по выставленному им же на продажу дому, включив в нее исчезающее изображение мертвой женщины в луже ее собственной крови? Что это, некий новый, смелый в своей беспрецедентности маркетинговый ход? Может, тебе стоит выяснить, какой агент занимается этим домом, связаться с ним и расспросить обо всем?

– Нет, – ответила я, чувствуя себя спокойнее от сознания того, что Кит потерял свою невозмутимость. – Этим следует заняться полиции.

Нельзя позволить ему превратить ситуацию в смехотворную шутку.

– Ты говорила, что ее убили. Большинство убийц стремятся скрыть свои деяния, а не рекламировать их посредством одного из самых популярных в стране вебсайтов, – гнул свою линию муж.

– Кит, я понимаю тебя. Но я также знаю то, что видела собственными глазами.

Мне хотелось бы спросить кое о чем его самого, но любой заданный мной вопрос предоставил бы ему шанс для очередной лжи.

– Почему ты ничего не сказал ему? – спросила я, когда полицейский ушел изучать мой компьютер.

– Что мне следовало сказать и кому?

– Сэму. Не сказал, что задолго до прошлой ночи я стала одержимой домом одиннадцать по Бентли-гроув? Не поделился всей нашей историей?

Муж явно растерялся.

– А почему ты сама не поделилась с ним? Я предположил, что ты не хочешь посвящать его в предысторию, потому что… – Не договорив, он отвел взгляд.

– Так почему же?

– Ты сама знаешь, почему, черт побери! Если б я сообщил ему обо всем, что происходило с января месяца, то он ни за что не поверил бы твоей истории о мертвой женщине… а заподозрил бы, что это исчезнувшее тело имелось лишь в твоем воображении, точно так же, как и остальные домыслы – плоды твоего воображения!

– Неужели? А разве не мог он предположить обратное – что, должно быть, есть какая-то тайна, связывающая тебя с домом одиннадцать по Бентли-гроув?

Однако в первом же разговоре с детективом мне действительно не хотелось рисковать. Возможно, не хотелось этого и Киту.

– Кон, я так долго не выдержу. – Его глаза наполнились слезами. – Ты не слушаешь никаких моих доводов.

Плюхнувшись в кресло, Кристофер помассировал пальцами виски. Он выглядел гораздо старше, чем всего каких-то полгода назад. На лице у него появились новые морщины, в волосах добавилось седины, а в глазах поселилась глухая печаль. Неужели все это из-за меня? Варианты происходящего были слишком ужасны: либо Кит – тот добрый, веселый, верный и великодушный мужчина, в которого я влюбилась, а я медленно, но верно убиваю его, либо он – полнейший для меня незнакомец, много месяцев или даже лет носивший маску, незнакомец, который в итоге убьет меня.

– Я люблю тебя, Кон, – глухо произнес мой муж.

Я заплакала. Признания в любви ко мне являются его самым действенным оружием.

– И всегда буду любить, – продолжил он, – даже если тебе удастся выжить меня из этого дома, изгнать из твоей жизни. Именно поэтому я не поделился, – он взмахнул рукой, показав на второй этаж, – нашей предысторией. Если ты хочешь, чтобы полиция восприняла тебя серьезно, если хочешь, чтобы они отправились в дом одиннадцать по Бентли-гроув и проверили, есть ли там на ковре мертвая женщина, то я тоже хочу именно этого, каким бы безумием это ни казалось. Мне хочется, чтобы тебе стало лучше.

– Я знаю, – откликнулась я, пребывая в странном внутреннем оцепенении. На самом деле я больше не понимала, что же знаю в реальности.

– Ты хоть немного представляешь, как это трудно – жить под тенью подозрения, когда ты не сделал ничего плохого? – продолжал Кристофер. – Думаешь, я не догадываюсь, о чем ты думаешь? «Кит помешан на компьютерах. Он вполне мог за несколько мгновений заставить то тело появиться и исчезнуть. Может, он даже сам убил бедняжку».

– Ничего подобного я не думаю! – всхлипнув, крикнула я. Я не позволяла себе зайти так далеко. – Мне не нравится подозревать тебя, ничуть не нравится. Если б этот дом одиннадцать по Бентли-гроув находился в любом другом месте, кроме Кембриджа…

Вернувшийся сверху Сэм К. стоял на пороге гостиной. Много ли он услышал?

– Я скажу вам, что намерен сделать, – заявил он. – Я сам переговорю с полицией Кембриджа. Вероятно, они уделят этому делу больше внимания, если для начала с ними поговорю я.

– Так вы видели?.. – У меня екнуло сердце, и я вытянула руку, указывая наверх, в сторону нашего офиса.

– Нет, я не видел трупа. Или какой-то крови.

– Но…

– Вполне вероятно, что вы переутомились и у вас возникла своего рода… мимолетная галлюцинация. Как вы определили это раньше? Обманчивое восприятие? Однако в то же время нельзя отвергать того, что вы рассказали мне, поскольку… – Полицейский вздохнул. – Поскольку вы позвонили Саймону Уотерхаусу, а не мне. Саймон – как раз тот, кто вам нужен. Я не в состоянии превратиться в него, но, за неимением лучшего, поступлю так, как поступил бы он: отнесусь к вашим словам серьезно.

– Спасибо, – пролепетала я.

– Не благодарите меня… я лишь его дублер, – с улыбкой заметил Сэм. – Вы сможете поблагодарить Саймона, увидев его в следующий раз.

Только после того как он уехал, я сообразила, что могли означать его последние слова: ему известно, что я встречалась с Саймоном раньше.

Вещественное доказательство №: CB13345/432/20IG

Котята в Кавендишской школе!

В прошлую среду у нас состоялось на редкость интересное собрание в первом классе! Бесс, кошка Маркуса, родила пятерых котят, и его мама и папа принесли их в школу! Мы чудесно провели время, играя с этими прелестными пушистыми гостями, а позже с большим интересом поговорили о домашних питомцах и о том, как мы заботимся о них, поэтому мы приносим нашу огромную благодарность Маркусу и его родителям за предоставление нам возможности такой превосходной радости общения! Ниже приводятся два очаровательных описания от детей первого класса…