Потомок старинного княжеского рода Василий Шмурьев с малых лет жил в захолустном поместье близ Твери. Родители, измученные бесконечными болезнями своего последыша, отправили его туда к престарелой одинокой тетке, когда сыну не было еще и двух лет…

Тихая размеренная жизнь в деревенском имении способствовала не только укреплению здоровья, но и развитию в ребенке самых добродетельных свойств характера и устремлений души. Да и сама тетушка, глубоко верующая, просвещенная женщина, всячески поддерживала в племяннике первородную чистоту и ласку ко всему живому.

Огражденный от пороков своего сословия, Васятка вырос одним из тех редких и немного странных людей, у которых напрочь отсутствуют не только самолюбие, но и проявления обиды и ненависти: его смиренная душа нежно любила всех и каждому желала добра.

Вернувшись в 1816 году по настоянию отца в столицу, повзрослевший, обладатель густой русой шевелюры и бархатного пушка над пунцовыми губами поступил на службу, которая оказалась совсем не по нутру его вольной, чистой душе. Отец, пытаясь привить сыну великосветские манеры, постоянно брал его с собой на рауты и балы. Роскошь и блеск, царившие там, поначалу ошеломили и восхитили юношу. Но мало-помалу у Василия открывались глаза. За внешним лоском и довольством аристократического общества, все еще смаковавшего триумфальную победу над Наполеоном, он стал примечать хитрословие, чванливость, притворство, блуд и мотовство.

Это поколебало, а вскоре и вовсе разрушило его наивную веру в особое предназначение своего сословия. Будучи неприхотливым и в высшей степени набожным человеком, он легко отказался от дарованных знатным происхождением благ, принял постриг и с новым именем — Варлаам — удалился в монастырь. Сей решительный шаг определил всю его дальнейшую судьбу.

Изучая православие по старинным текстам, коих в хранилище святой обители было великое множество, он был умиротворен спокойной и благочинной жизнью в монастыре. Ладил с игуменом* и братией, но оказалось, что и здесь, средь божьих служителей, обитали все те же, только более умело утаиваемые пороки и завуалированная борьба за власть. У Варлаама подспудно вызревало решение удалиться от этой суеты, пожить в уединении. И спустя год, испросив благословения настоятеля, он покинул пределы монастыря, отправившись в места дикие, малолюдные.

В первые дни страннической жизни юношу особенно поражало то, что в лесу даже ломоть черствого хлеба стал несравненно вкуснее и аппетитнее: запахи цветов, щебет птиц, горьковатый дым костра — эти бесхитростные приправы необычайно скрашивали скудные трапезы. Под вольным небом, среди лесистых холмов и чистых речушек, Варлаам стал ощущать себя частицей окружавшего его мира. Это с каждым днем крепнущее чувство слитности с ним доставляло душе странника особую усладу.

Отдыхая как-то под могучей, пронизанной солнечным дождем медноствольной сосной, Варлаам рассеянно поднял шишку, лежавшую на рыжей попоне из старой и плотной хвои. Из нее на ладонь выпало небольшое семя. Разглядывая его, юноша невольно подумал: «Экая крохотулька, а какой исполин из нее вырастает! Сколь же велика творящая сила Господня, таящаяся в семени, ежели она дает жизнь такому богатырю?!»

В дальнейшем, размышляя о гармонии и благодати, царящих в окружающем его мире, Варлаам пришел к убеждению, что именно в главном творении Создателя — Природе-матушке и есть вечный источник жизни для всего сущего и именно через нее, через Природу, Создатель одухотворяет человека, пробуждает и развивает в его душе любовь и доброту.