Глава 40
Когда провожают в последний путь
Наконец Сима собрала у себя на квартире весь народ, когда-то работавший с ней в газете. Все встретились, как родственники, которых временно разлучили обстоятельства, но они остались близкими людьми и всегда знали об этом. Встреча сразу стала напоминать планерку, которую проводила будущий главный редактор Серафима Новикова. Она точно знала, что в редакционном коллективе надо уметь сочетать работу «по уставу» и свободное парение, потому что сам творческий процесс как индивидуален, так и коллективен. Через две недели новый номер газеты должен был выйти в свет. Сима была уверена, что команда ее не подведет.
Аванесов позвонил Серафиме через два дня, и в его голосе было столько тепла и нежности, что она чуть не задохнулась от счастья. Все, что произошло между ними, казалось ей сном, миражом, обманом. Но это было. Было! И они были вместе, и Сима чувствовала себя юной девчонкой, желанной и любимой.
– Как ты?
– А ты?
– Отвечать вопросом на вопрос это по-журналистски, – она чувствовала, что Руслан улыбается.
– Ты идешь на похороны Инги?
– Да, по служебной необходимости.
– Возьми меня с собой, я хочу с ней попрощаться. Это неприлично, что я напрашиваюсь?
– Конечно, это дурной тон. Но отказать женщине, с которой я хочу провести остаток жизни, невозможно.
– Ты уверен, что хочешь провести со мной остаток жизни?
– Да! Но у меня одно условие, ты должна каждый день кормить меня котлетами!
– Ты еще не знаешь мое условие.
– Говори.
– Я буду работать в газете главным редактором. Первый номер выходит в ближайшее время.
– Кто бы сомневался! – усмехнулся он.
На кладбище было многолюдно. Симе показалось, несмотря на траурные ленты и многочисленные венки, это не прощание вовсе, а какой-то большой городской праздник. Толпа провожающих покойную была не просто велика, она была огромна, и складывалось ощущение, что повернуться просто было негде. Такого обилия цветов Сима не видела давно, строгие розы и яркие лилии, траурные гвоздики и нежные герберы смешались в один большой цветной ковер, словно устилавший кладбищенские дорожки. Для осени погода выдалась хорошая, ни ветерка, ни облачка.
– Да уж, похороны с размахом. Все пришли к мэру отметиться, – язвительно заметил Аванесов.
– Не говори так, не надо. На кладбище нет рангов, все равны.
– Нас с тобой так не похоронят. Но нам рано умирать. Мы еще поживем.
– Ты знаешь, смерть – это прекращение жизнедеятельности организма и как следствие – гибель. Гибель, представляешь? Ничего больше не будет для нее. Никогда! – Серафима вытерла слезы.
Тем временем Аванесов ловил в толпе обрывки разговоров, прислушивался, иногда дуновение ветра заглушало слова, но суть сказанного была понятна.
– Дмитрий Евгеньевич теперь завидный жених, – утверждала дама в черном кружевном платье и красной шляпе с черной вуалью.
– Интересно, кому он подарит Ингин косметический салон? Или продаст? – волновалась другая женщина, в темном плаще и черных очках.
– Может дать порулить очередной пассии, нынешней секретарше. Тебе ли не знать! – возмущенно произнесла «шляпка».
– Да уж, он непредсказуем, как что выкинет! – ответили «черные очки».
Другая женская группа активно обсуждала взаимоотношения в семье Шинковых и пришедших проститься с Ингой.
– Он домашний тиран, извел жену совсем, она и не выдержала.
– Не знаю, не знаю, мне кажется, они друг друга стоят, то есть стоили.
– Смотрите, смотрите, вон от губернатора венок, а в темном костюме мужчина – это первый губернаторский заместитель, приехал поддержать Дмитрия Евгеньевича.
– А эта дама, советник губернатора или бывшая пассия Шинкова?
– Не, это с администрации, впрочем, они все похожи, буквально на одно лицо.
– Что же теперь с нашим салоном будет? – это уже «вступили» девчонки из косметического.
– Работу, наверное, надо новую искать!
– Господи, как Ингу жалко!
– Она и в гробу красивая.
– Как тебе не страшно, я смотреть побоялась.
– Живых надо бояться.
Взгляд Аванесова совершенно случайно упал на охранника Сашу и уже не смог оторваться от его лица, которое выражало неподдельное горе. В глазах молодого человека стояли слезы.
«Вот это номер! Станет охранник убиваться по жене босса при наличии интересных девчонок?» – он задал себе вопрос и раскладывал в голове варианты ответов. Саша заметил взгляд следователя и отвернулся, но Руслан был не тот человек, от которого так просто можно было отвязаться, тем более вопросы к Саше появились, и весьма интересные. Серафима все время была рядом с Русланом.
– Я искал вас, молодой человек, хотел пригласить к себе, пообщаться.
– Кладбище не самое лучшее место для разговоров, – попытался возмутиться Саша.
– Конечно, конечно, я вас здесь увидел случайно. Скажите, Александр, а каким, на ваш взгляд, человеком была Инга Валерьевна Шинкова?
– Вы для себя спрашиваете или для протокола? – криво усмехнулся он.
– В первую очередь для себя. Мне действительно хочется о ней узнать, чтобы понять. Она красивая, яркая, эффектная, успешная… И зачем? Ведь за той чертой, куда она шагнула, ничего нет, пустота.
– Она была необыкновенной, – он помолчал. – Инга была несчастным человеком, она всегда жила в надрыве, в душевном надрыве, в накале страстей, и напряжение это было до самого конца.
– Это напряжение ей кто-то создавал?
– Послушайте, о мертвых либо хорошо, либо никак.
– Я спрашиваю не из-за праздного любопытства.
– Да, я понимаю. Несправедливая жизнь! Она мертвая в гробу, а он делает вид, что страдает.
– Вы Дмитрия Евгеньевича имеете в виду?
– Я говорила, что он лицемер! – не выдержала Серафима.
– Его самого, неповторимого, – отчаянно проговорил Саша. – В черной рубашке стоит, горе изображает, а народу пришло, как будто спустились со всех гор и долин, что есть в округе.
– Вы говорите так потому, что вас с Ингой связывали особые отношения? – Аванесов не отставал.
– Отношения? – Саша нахмурил брови. – Я не знаю, поймете вы или нет, собственно, мне все равно. Я любил эту женщину. Любил!
– Ну, про любовь я как раз понимаю.
В это время началась панихида, стало так тихо, что было слышно, как от ветра шелестят листья на соседних березах. Саша замер, по его щекам медленно катились слезы, его губы что-то шептали бессвязное и отрывистое, но Руслан догадался, что это было имя Инга. Серафима тоже плакала и не вытирала свои слезы. Заместитель губернатора крепко держал Шинкова под руку и что-то говорил на ухо.
– Пойдем отсюда, – Аванесов взял Симу за руку и обернулся на Сашу. – Александр, вы на поминки не идете?
– Нет, что вы! Вы хотели поговорить? Давайте в машине поговорим. – Его глаза уже были сухими, а лицо бесстрастным.
Аванесов успел сказать Симе что-то похожее на «позвоню» и исчез с Сашей в толпе. В машине было тепло и тихо.
– Я действительно любил Ингу. Отчаянно, глупо и самое печальное, что безнадежно. Она, шутя, называла меня «милым мальчиком». Это внешне она была гордой и высокомерной, а на самом деле ранимой и открытой, в каждом из нас сочетается несочетаемое. Я любил ее молча, как паж, который носит шлейф королевы, но приходит время, и королева случайно обращает внимание на пажа. Паж знает, что его обожание ничего не значит для королевы, она наклоняет к нему голову от отчаяния, потому что в спальне короля каждый раз новая фаворитка. Пажу разрешают любить королеву, только разрешают, но он и от этого счастлив.
– А ничего, что у пажа есть другие девчонки?
– Это не имеет никакого отношения к королеве.
– Вы уверены? А ничего, что эти две девчонки мертвы, ушли за королевой, вернее, королева за ними, завершая, так сказать, скорбные трапезы.
– Я же сказал, что не имею отношения к их гибели! Выясняйте сами, что произошло.
– Вот я и пытаюсь, а вы мне сказочку про королеву рассказываете. Скажите, а Инга знала про Риту?
– Знала, она про многих его дам знала и про нее тоже.
– А то, что вы были любовником Риты, она тоже знала или у пажа свои тайны?
– Нет, Инга об этом не знала, да и наши отношения Рита инициировала сама, сама придумывала, сама расхлебывала. Инга сильно переживала, что ее муж очень увлекся девочкой.
– А про Тамару Инга знала?
– Да. Это она на нее внимание обратила, когда мы сидели в машине. Сказала, смотри, какая милая девочка стоит на остановке, тебе надо в такую влюбиться. И так получилось, что на следующий день я снова Тому на остановке увидел и подвез.
– А Инга что?
– Посмеялась, сказала, молодец, милый мальчик. Да какое это теперь имеет значение?
– Да, «Санта-Барбара» отдыхает, – произнес Аванесов.
– Я могу ехать?
– Нет, Саша, нам все-таки придется прокатиться в отдел.
– Что, еще вопросы остались?
– Да, пожалуй, еще один и самый простой вопрос. Инга знала, что твоя фамилия по отцу Савватеев?
