Глава 28
Больничные коридоры

Рита очнулась на кровати. Голова кружилась и болела, медсестра привычно вколола иголку в ослабевшую руку и поставила капельницу. Рита смотрела, как в нее медленно, по капелькам, вливается розовое лекарство, наполняя организм спокойствием, умиротворенностью и безмятежностью. Какой сегодня месяц, день, число, она не помнила, да разве это было важно? Ее из одной клетки переместили в другую, менее просторную и свободную, но она по-прежнему оставалась пленницей, наложницей, рабыней.

– Молодая, а жизнь у нее уже неспокойная, нервная, вот и депрессия, срывы, алкогольная зависимость, – Рита слышала, как в коридоре про нее говорили медсестры.

Жаль, что нельзя покурить травку, ей бы сразу стало хорошо. Организм требовал дозу, кости болели, Риту словно выворачивало наизнанку.

Несколько раз ее приглашали в кабинет главного врача. Эраст Никонович сам мерил ей давление, пульс, заглядывал в рот.

– Ну что, Рита, как твое настроение? Как кормят?

Ей не хотелось говорить, но она понимала, что молчание в этом случае – худший вариант.

– Кормят нормально, настроение нормальное. Спать все время хочется. Кости болят.

– Хочется, так спи, высыпайся, нервишки подлечивай. Ты идешь на поправку, организм молодой, живучий. Курс лечения закончим, и тогда боль пройдет.

Рита молчала, в больнице она привыкла больше молчать, и молчание в этом случае было способом защиты. Но ее молчание было только внешним, ведь внутри мысленно она кричала, до истерики, до застывших в горле слез. Молчание приглушало чувства, приводило к отчаянию и депрессии. Беседы с врачом ее изматывали.

После этих встреч просыпавшаяся жизненная сила исчезала, уходила, как в песок вода. Алла не звонила, не появлялась, да и, собственно, звонить было некуда, ее сотовый телефон отобрали. Рита могла часами лежать на кровати и рассматривать потолок, она представляла себя точкой на огромном белом пространстве, точка пульсировала, передвигалась из угла в угол, останавливалась в центре, увеличивалась в размерах и становилась громадной мерзкой кляксой. Мерзкая тварь терпеливо ждала, когда свет потушат, чтобы начать душить Риту.

– Не выключайте свет, я боюсь! – кричала она.

– Конечно, конечно, – спокойно и с улыбкой отвечала медсестра и вводила приятно пахнущее лекарство.

Рита проваливалась в бесконечность, где смеялись и копошились розовые человечки и много другой непонятной мути, у тела не было никакой опоры, и оно растворялось в пространстве.

Швабра скребла пол, не скользила по полу мокрой тряпкой, а именно скребла, и этот звук не давал Рите спать.

– Вы можете мыть потише? – недовольно спросила она, обращаясь к женщине со шваброй, фигура которой ей вдруг показалась знакомой.

– Доча? Что ты тут делаешь? – произнесла фигура голосом продавщицы Яны Свириденко.

У Риты было ощущение, что она увидела инопланетянина, ее голос охрип от напряжения.

– Я тут лечусь!

– Ты заболела? Что с тобой? – озабоченно спросила Яна.

– А ты что тут делаешь? – вопросом на вопрос ответила Рита. – Апельсины в палатке кончились?

– Кончились, разорился хозяин, стал одно гнилье привозить и зарплату не платит. Вот уже несколько месяцев здесь работаю, в твоей палате несколько раз мыла, но разве могла догадаться, что ты здесь лежишь?

Ритка вдруг подскочила с кровати, потому что мысль, которая пришла в ее затуманенное сознание, была подобна плющу, она крепко обвивала мозг, укреплялась и рвалась наружу.

– Пожалуйста, помоги мне отсюда сбежать! Ничего не спрашивай, я расскажу все потом. Помоги мне, мама, помоги. Я здесь просто умру! Умру, если не выберусь. Прошу тебя, помоги!

Яна растерялась только на мгновенье, потом она прижала девушку к себе и погладила по голове.

– Девочка моя, дочка, я обязательно что-нибудь придумаю. Я работаю через день, в следующее дежурство приду к тебе, и может, что обговорим, пока не знаю.

– У меня нет времени! Меня могут просто забрать отсюда. У тебя есть телефон? Дай мне позвонить.

Она набрала Сашин номер.

– Абонент недоступен, перезвоните позже.

– Ну вот, и абонента нет, – печально сказала Рита.

– Я приду послезавтра.

– Пожалуйста, забери меня отсюда! Я умираю здесь. – У Риты не было сил даже плакать.

Яна ушла, а Рита словно получила заряд энергии, голова заработала ясно, и она была уверена в том, что в ближайшее время выберется из больницы.

Яна решила, что бежать Рита должна ночью. Охрана на посту иногда подремывает, а чтобы усыпить их наверняка, нужно всего-то подлить снотворного в чайник, потому что чай охранники пьют не переставая. Камеры видеонаблюдения она отключит на несколько минут, видела, как это делает бригадир охранников. Одежду для Риты принесет в своей сумке, благо лето на дворе. А вот что делать потом? Ведь у девочки явно нет документов… Но Яна не стала долго раздумывать, решила, что побег – это главное, а там они вместе обязательно что-нибудь придумают.

«Я очень виновата перед дочерью, – думала Яна. – Если бы не оставила малышку в роддоме, может, и жизнь у меня и у нее другая бы была. Девчонка выросла несчастливой. За какие-то «заслуги» ее затолкали в психушку. Сейчас она во мне нуждается, и я должна ей помочь».

Подлить снотворное в чайник охраны оказалось делом простым, Яна вымыла пол в их подсобке, спокойно растворила порошок в кипятке и, как показывали в детективных сериалах, аккуратно вытерла все свои отпечатки с чайника.

Рита спала в своей одноместной палате, Яна не стала будить ее заранее. Она особенно тщательно мыла коридор, все время вертелась на глазах у медсестер, кабинет которых был далеко от Риткиной палаты, и поэтому снотворного им не полагалось. Яна решила, что просто закроет медсестер на ключ, который висел на ее связке, и потом пойдет выручать Риту.

Когда часы показали три ночи, все было готово: охранник сопел и посвистывал на посту, ночная медсестра затихла в кабинете, прилегла на диван подремать, Яна потихоньку зашла в палату дочери. Девушка сидела на кровати и смотрела испуганным взглядом.

– Быстро одевайся! У нас пять минут на все. Я тебе написала адрес своей квартиры и даю ключ. Мне надо вернуться сюда, на работу, иначе меня быстро вычислят, а тебя вернут назад. Тебя ведь будут искать?

– Будут! Обязательно будут!

– Такси не бери, останавливаешь частника, но не здесь, не рядом с клиникой, а спускаешься два квартала вниз, там, на проезжей части, проголосуешь. Вот деньги.

Две темные фигурки проскользнули незаметно по коридору мимо спящего охранника и подошли к запасной двери, которую Яна заранее открыла.

– Все, беги, налево и вниз. Из квартиры никуда не уходи, я приду завтра, к обеду. В любом случае жди меня и никому не вздумай открывать и тем более кому-то звонить.

Она подтолкнула девушку на улицу, и ее тень буквально через несколько минут переместилась за территорию больницы.

– Теперь надо уничтожать следы побега, – решительно сказала Яна, возвращаясь к Риткиной палате.

Сигнал тревоги в больнице раздался в семь утра, когда медсестра не нашла в палате пациентку Маргариту Вертелецкую. Постель была смята, окно открыто, но никаких следов под окном пятого этажа не обнаружилось. Охрана докладывала, что никто по коридору не проходил, а камеры, с ними такое случается, ночью почему-то «заглючили» и отключились. Главврач был в шоке.

– Пусть бы сбежал кто-то другой, а не Вертелецкая! За нее с меня просто сдерут шкуру заживо.

Начальник охраны с самого утра проводил расследование и допрашивал весь персонал. Показания уборщицы Свириденко никаких вопросов не вызвали: убиралась она в дальних палатах, а потом, под утро, задремала в подсобке, где и разбудила ее ночная медсестра.

Свою однокомнатную хрущевку Яна открывала дрожащими руками, вдруг Риты там нет, вдруг что-то случилось по дороге и дочка не смогла дойти до укрытия. Но, переступив порог, она облегченно вздохнула, Ритка спала на диване, поджав по-детски ноги и укрывшись пледом, на ее лице блуждала улыбка.