Глава 4
Первые дни, или «Не…, а чтоб деревню вернул!»
Стояла ужасающая жара, самым необходимым продуктом была вода на позициях: она была нужна людям и пулеметам. В опустевших селах реквизировали все молоковозки, их вымыли, но вода все равно была жирноватой и пахла прокисшим кефиром. Пока проблем с продовольствием не возникало, но его подвоз резко сократился. Железнодорожники старались протолкнуть за ночь как можно больше боеприпасов, которых требовалось много, очень много. Корпус только обстреливался, и бесполезной стрельбы было многовато.
Владислав начинал каждый день с просмотра данных авиаразведки, хотелось увидеть, что сосредоточение войск противника на Сувалокском выступе хоть немного бы уменьшилось. Наконец, на четвертые сутки боев стало заметно, что часть бронетехники куда-то ушла. Он созвонился с Карбышевым.
– Владислав Николаевич, организуйте поиск, крайне важно не ошибиться, что противник действительно выдвинулся к Друскининкаю, а не замаскировал технику в лесочках. И выдвигай три батареи в помощь «шестерке».
– Могу переместить правее три батареи 130-го полка.
– Желательно весь полк, товарищ майор. Рассчитайте время перебазирования, а после артподготовки немедленно пусть отходят на место. Девятая дивизия их прикроет.
Карбышев решил бить врага его же оружием: маневром и взаимодействием. Но требовалось плотно прикрыть громадины МЛ во время отхода. И тут судьба улыбнулась Владу. В эшелоне, пришедшем ранним утром, в шести вагонах оказались долгожданные ДШК и боеприпасы к ним. Сняв две роты 102-го пульбата со второго и первого форта, их придали 130-му полку. Ночью полк медленно пополз к Августову. Предстояло за ночь пройти пятьдесят шесть километров, занять позиции в лесу у села Хута и оттуда провести артподготовку по позициям 20-го корпуса немцев, атакующего сейчас Августов. Главное препятствие – мост через Бобры.
Ревя моторами, «сталинцы» проехали через крепость и свернули налево. Вслед за ними майор отправил порожняком еще шесть тракторов с пульротами. На всякий пожарный случай. Тракторы отличались не слишком высокой надежностью. На месте уже работали несколько десятков человек, расчищая места под орудия и заготавливая маскировку. Марш длился на полтора часа дольше запланированного, но полк успел развернуться в срок. Правда, его колонна внесла сумятицу в действия танкистов. Тем не менее, доклады ото всех поступили на армейский узел связи.
В 05:30 заговорила немецкая артиллерия, наносившая удар по нашим позициям у Августова. В ответ ударила наша артиллерия, добившаяся подавления двенадцати из шестнадцати батарей противника. Самое дурацкое место – Бялобреги: там был взорванный мост, через который саперы перебросили шесть козловых опор и соорудили три моста. Во время артподготовки все танки 6-го мехкорпуса перебрались через Августовский канал, развернулись для атаки. Впереди немногочисленные КВ, затем Т-34. У всех на бортах сидел десант, затем пошла пехота, а за ней Т-26. Сто тридцатый полк обеспечивал огневой вал. Целью атаки был мост в местечке Рачки. По данным разведки, он находился на стыке 20-го и 42-го корпусов. Но дело осложнялось тем обстоятельством, что слева от Рачков в лесу находилось множество немецких батарей, которые обстреливали Августов. Там находились немецкие «стопятидесятки». Владислав считал, что бой будет проигран, но изменить ход событий он уже не мог. Однако Карбышев и здесь сумел найти неплохой ход.
Во время атаки на немецкие батареи обрушились Пе-2 60-го СБАП, единственного полнокровного полка на новых Пе-2, успевшего перевооружиться и освоить их. Это сильно отвлекло немцев от атакующего корпуса, и в итоге мост был захвачен, а шесть батарей противника уничтожено. Правда, на поле осталось более сорока сгоревших танков, в основном Т-26. Проскочив мост, танкисты попали под огонь развернувшейся батареи 50-миллиметровых пушек, которую подавили танки Т-34 и КВ. До Сувалок танки не дошли совсем чуть-чуть. Они сосредоточились в небольшом леске на западной окраине, дожидаясь пехоту. Но пришлось возвращаться, так как пехота, попав под фланговый огонь, залегла. В этих условиях Хацкелевич согласовал с Карбышевым отход и занялся немецкой пехотой, остававшейся в леске вдоль канала. Первый блин оказался комом: и довольно большие потери, и цель, казавшаяся такой близкой, ускользнула между пальцами. Но немцам показали, что оставлять у себя в тылу вполне боеспособные подразделения, крайне опасно.
Шестой мехкорпус занял оборону у Августова, дополнительно укрепив этот сложный участок. Сто тридцатый полк Карбышев не вернул, только пульбат. Он надеялся, что дальнобойные МЛ помогут выбить немцев из леса севернее Августова. Потери среди защитников Августова были слишком значительными в эти пять дней, и требовалось усилить контрбатарейную составляющую обороны.
Неудачное наступление поставило крест на Еременко как на комфронта. Мехлис, подозрительно присматривающийся к нему, дал отрицательную характеристику на него, и Еременко сняли, точнее перевели его в замкомандующего фронтом.
Вначале сложилась пикантная ситуация, что на фронт одновременно прибыло два маршала: Кулик и Тимошенко. И было не ясно, кто из них останется. Каждый был плох по-своему. И оба не хотели брать на себя ответственность за то, что происходит на фронте. Причем вели себя оба безобразно. Приезжал один, разносил командование по какой-либо причине, следом приезжал другой и хвалил за то, за что ругал предыдущий, но находил что-то, за что поставить командование в известную позу, но совершенно по другому поводу. Так продолжалось дней пять, затем немцы умудрились форсировать Неман и создать плацдарм на правом берегу в полосе Северо-Западного фронта. Слава богу, что не на Западном.
Но от этого не легче, тем более что дела на Украине у Гитлера идут значительно лучше, чем в Белоруссии. Ими взят Ковель, и наметился глубокий прорыв к Ровно. Ставка, понимая, что этот прорыв может перечеркнуть достигнутое, все усилия направила туда. Западному фронту достается только то, что находилось в пути на первое июля 1941 года. Давление на южный фланг противник ослабил, видимо перебрасывает войска южнее. Осовец решили обойти.
В этих условиях Карбышев передает командование Гродненским укрепрайоном генерал-майору Васильеву, начальнику военно-инженерных войск округа, и летит в Пинск, проверять укрепления на берегу Днепровско-Бугского канала. Туда, вместо Белостокского выступа, направляются резервы Западного фронта. А немцы начинают проявлять активность в районе Осовца. Они подтянули крупнокалиберную артиллерию, и начались ежедневные артиллерийские дуэли. Правда, 130-й полк вернули, заменив его полком Резерва Ставки с орудиями особой мощности у Августова.
Выиграв у противника двенадцать дней, сумели заменить танки в 13-м мехкорпусе, причем старые Т-26 на помойку не выбрасывали. Они превращались в башенные доты, что сказалось тогда, когда «Быстрый Гейнц» попытался сманеврировать и ударить по Замбруву.
Кампфгруппа смогла пройти около трех километров и выжечь один из артиллерийских дотов, но была остановлена минным полем, и назад из них никто не вернулся. Однако Замбрувский УР понес существенные потери. В отместку ударили во фланг танковым полком и кавалерией из 6-й кавдивизии. Успех был полный! Кавалеристы и танкисты ворвались в Остров Мазовецкий. Танки Гудериана пополняли запасы топлива и снарядов, и не смогли оказать серьезного сопротивления. Восемьдесят шестая дивизия поднялась в атаку, и был освобожден первый в этой войне город. Или захвачен. Стала понятна ошибка командования под Сувалками. Требовалось в довесок к мехкорпусам перебросить из-под Лиды кавкорпус. Но переброска кавалеристов – дело медленное, поэтому поспешили, а заранее сделать этого не смогли или не захотели.
Владиславу было немного проще, кавалеристы стояли в тех местах с 1939 года. К тому же небольшой успех позволил значительно сократить размер танкоопасного участка, так как в районе Острова Буг и Нарев сближаются и между ними всего двадцать два километра, а потом они и вовсе сливаются. Но до Серока, где это происходит, еще тридцать пять – тридцать семь километров. Стольких сил у корпуса нет, тем более что успех не остался безнаказанным: 42-й корпус начал атаковать Кольно, пытаясь отвлечь всех от Острова. Оставлена небольшая деревня Винсента. Командование орет, требует вернуть контроль над ней, а у восьмой дивизии сил и средств не хватает. Отошли-то всего ничего, метров четыреста, до опушки леса и заняли более выгодный рубеж. Тимошенко изошел на слюну: вернуть Винсенту во что бы то ни стало.
Провели три атаки, все без результатов. Наступила ночь, и в Осовец приехал Тимошенко. До этого он здесь не бывал. Слушать об успехах у Острова он не пожелал, напирал на то, что потеряли деревню на самой границе.
– Мои орудия туда не достают. От позиций 262-го артполка до туда почти пятьдесят километров.
– Переместите несколько батарей.
Влад показывал, что там почти везде чистое поле, надо гнать батарею в Стависки, понадобится двое суток, чтобы ее вернуть.
– Не…, а чтоб деревню вернул! – ответил маршал и улегся спать во Владовой комнате отдыха.
Батарея пошла в Стависки. Деревушку перепахали, правда, разведка 8-й дивизии смогла подкорректировать стрельбу по мосту в Боркене – шоссейно-железнодорожному. Это было по-настоящему важно. Тимошенко проснулся поздно, Влад доложил ему, что развалины деревни захвачены. Тот злобно посмотрел на него и понизил в должности, отправив в 6-ю противотанковую. Его место занял генерал-лейтенант Клич, начарт округа.
Карбышев был еще в Пинске, да и что Влад мог сделать против наркома обороны! Принял должность начарта бригады. Юрьев развел руками, так как должность зама по боевой была занята.
Барбара отправилась к родителям – квартира в крепости теперь не положена ни ей, ни ему.
Штаб бригады находился в Альзерском лесу, как и раньше, а батареи были разбросаны по танкоопасным направлениям. Приходилось много ездить из одного места в другое. Пушки ЗиС-2 были довольно капризными и с малым ресурсом ствола. Постоянно приходилось их контролировать. В бытность комендантом он старался лишний раз батареи не трогать, и стреляли они редко, но новая метла по-новому метет.
Новый комендант решил активизировать оборону. Ему требовалось отличиться, а то война идет, а он ни разу еще никому ни одного приказа не отдал. Зашевелились не только корпусные полки, но и противотанкисты. Гонял он полки и бригады нещадно, а как уже говорилось, трактора и чахлые автомашины были не шибко надежны. И тут как гром среди ясного неба: немцы захватывают Граево! Оба корпусных полка болтались где-то, немцы провели короткую артподготовку и ночным штурмом взяли северную окраину. Начались бои в городе. Спустя два часа после этого известия в штабе бригады зазвонил телефон. Незнакомый голос приказал прибыть на КП крепости. КП забит битком, не протолкнуться. Владислав подошел к дежурному и доложил о прибытии. Дежурный был незнаком ему.
– Вас вызывал ЧВС армейский комиссар 1-го ранга Мехлис. Он в комнате отдыха. Подождите, – дежурный поднял трубку и позвонил по 011 в комнату отдыха.
– Прибыл майор Преображенский… Есть! Пройдемте, я покажу.
Раздвигая людей, они двинулись в сторону дверей. Дежурный остановил его перед дверью, прошел внутрь, затем вышел и пригласил майора пройти.
В комнате стоял сплошной ор. Видимо, дошло до рукоприкладства, потому что у генерала Клича была разбита губа и заплыл глаз.
– Майор Преображенский, начальник артиллерии 6-й противотанковой бригады, прибыл по вашему приказанию.
– Садись и не мешай! – грубо ответил Тимошенко и продолжил допрос Клича: – Какого хрена, я спрашиваю, ты снял все батареи из Шиманского леса? Какого черта они делают под Снядово? Кто приказал?
– Я, я, я… – пробормотал Клич, с трудом сдерживая рыдания. Ответить он уже ничего не мог. Его еще несколько раз ударил Тимошенко и приказал арестовать. Человек пять в комнате оказались особистами, они вывели коменданта. Оказалось, что в комнате находился и Карбышев, который брезгливо смотрел на разошедшегося наркома. Тот прошел на кухню и вернулся, вытирая губы, наверное, водки хватанул.
– В общем, так, майор, обидел я тебя ни за что. Уж больно у тебя звание несерьезное для такой должности. Принимай дела, полковник. Не возражаешь, Лев Захарыч?
– Нет, я настаивал на его возвращении на эту должность, Семен Константинович.
– Я не об этом, я о звании.
– Нет, не возражаю.
– Семен Константинович! – сказал Карбышев. – Крепость Осовец не передана армии и фронту, поэтому я настаиваю убрать отсюда штаб фронта. Это ключевой пункт обороны выступа и центральный склад боепитания. С появлением здесь штаба фронта стали наблюдаться провалы по поставкам, задержки разгрузки-погрузки важнейших грузов. В итоге мы потеряли Граево.
– Граево он возьмет, – хмуро заметил нарком. И взглянул на Мехлиса.
– Я поддерживаю мнение генерала Карбышева. Я помню, как здесь все было организовано и с какой четкостью все выполнялось. В настоящее время здесь сплошной бардак и бордель. Считаю, что штаб фронта необходимо вернуть в Минск. Мы обсуждали это еще в самом начале, и я вижу, что вы, Дмитрий Михайлович, были тогда совершенно правы.
Было видно, что Тимошенко одновременно побаивается и недолюбливает Мехлиса.
– Ну, что ж, погостили, пора и честь знать. Пусть здесь хозяйничает полковник.
