Глава 7. О ночах и днях
Дикий рев сотен глоток, визг, крики и громкое мяуканье Витора слились в одну общую какофонию звуков. С гордо задранной головой и громко стучащим сердцем Элизабет шла между мужьями сквозь разделившуюся на две части толпу. Под ноги летели цветы, золотые монеты и украшения, и это было очень непривычно и удивительно. Неужели орки так богаты, что запросто бросают на землю кольца и браслеты ценой с хорошую скаковую лошадь?
Следом за ними вышагивала тетушка Сагха все в том же замусоленном халате и собирала в подол щедрые дары.
Длинные деревянные столы были заставлены блюдами с угощением. Серебряная и фарфоровая посуда приятно удивили. Орки, оказывается, весьма богаты. Пироги, грибы, запеченные туши птиц, мясо, рыба и овощи. Элизабет отстраненно подумала: откуда здесь в степях рыба? Неужели орки торгуют с троллями? Как же неприятно на душе, ведь именно туда сейчас едет генерал Синек с этим хвостатым чудовищем, своей женой.
Их усадили в центре общего стола, а вокруг, шумно переговариваясь, расселись полуголые орки. Они даже не потрудились надеть рубахи! Сидят, поигрывают мускулами, выставив напоказ жуткие шрамы и татуировки. Даже оружие не сняли! На их фоне стройные бледные зомби казались изящными фарфоровыми куклами. Элизабет поискала взглядом Лестара, но ее верного слуги и сообщника нигде не было видно.
– Ты кого-то ищешь? – наклонился к ней шаман.
От него приятно пахло легким сладким дымом, и Элиза слегка отодвинулась, потому что запах был настолько приятен, что хотелось втянуть его глубже, зарывшись носом в золотой водопад, а это ни в какие рамки не лезло!
– Да Где зомби, что мне прислуживал? – надменно поинтересовалась она, ковыряя золотой вилкой в каких-то зеленых круглых шариках, есть которые было страшно, а рассматривать жутко неприятно.
– Раб наказан за то, что без моего позволения питался в доме герцога Рауля, принявшего нас в гостях, – не глядя на жену, сообщил Шеол.
– И как наказан?
– Прикован к позорному столбу.
– Дорогая, Шеол строг, но справедлив Если он наказал вампира, значит, тот заслужил, – мягко произнес Дри и положил на тарелку немного отварных овощей, при этом бросив на Шеола, с удовольствием обгрызающего большую кость, полный негодования взгляд. – Лестару не было позволено питаться, а он нарушил прямой приказ хозяина, за что теперь и расплачивается. Но ты не переживай, с ним ничего не случится. Быть прикованным у столба стыдно, но не больно.
– А за что его наказали первый раз?
Элизабет посмотрела на мясо, но решила ограничиться пирожком.
– Он хотел предать нас, – рыкнул Шеол. – Уж не жалеет ли ханым-бай этого мертвеца?
– Вот еще! – презрительно процедила Элиза.
– И ты не причастна к тому, что произошло в доме отца твоего?
– Нет! – соврала Элиза и, схватив кубок, отпила несколько глотков.
– Если ты солгала мне, будешь наказана! – безразлично сообщил хан и отвернулся к подошедшей красивой черноволосой зомбичке с кувшином в руках.
Дри, который все же был эльфом и прекрасно знал, когда люди лгут, только хмыкнул про себя. Вампиры – это проблемы Шеола, вот пусть он ими и занимается. А ему хватает своих дел. И девочка ему нравится все больше и больше. Перепугана, но держит себя в руках. Неужели он влюбляется?
Элиза цедила легкое вино и лихорадочно соображала, как ей выкрутиться, если правда все же раскроется. Быть опять отшлепанной ей как-то совершенно не хотелось.
– Осторожно, любовь моя, – шепнул на ушко Дри, щекоча дыханием – Сидр очень хитер. Он воздушен, как поступь танцовщицы, но коварен, как ревнивая южная красавица.
«Глупости», – подумала про себя Элиза. Она уже пила один раз белый сидр, и ничего такого не случилось. И вообще, Элизабет Рауль не указ какие-то орки!
– Закусывай, – Шеол всунул ей в руки кусок лепешки, на котором горкой лежало мясо и овощи. – А то упадешь, не дождавшись плясок.
Варвар! Орк невоспитанный! Кто же так делает! Ведь сок с мяса капнул прямо на белоснежное платье! Элизабет чуть не расплакалась, увидев коричневое пятнышко на юбке.
– Не расстраивайся, все равно его скоро сжигать, – беспечно махнул рукой Дри.
– Как сжигать?
У Элизы от этих кощунственных слов в горле пересохло. Платье из эльфийского шелка, которое стоит как замок, сжечь?
Дри словно прочел ее мысли:
– Цветочек, ну зачем тебе свадебное платье? Еще раз его все равно не наденешь.
– А как же…
– Для нашей дочери я куплю еще лучшее.
Дри улыбнулся, сверкая клыками, и Элиза содрогнулась от мысли, что у нее может родиться дочь, похожая на ее мужей!
– Хан Дри, а где все орчанки? Я встретила только тетушку Сагху, – решилась спросить она.
Вот тут переход какой-то слишком резкий. Только что Элиза и сразу ханым-бай. А это ж ее фокал, она себя так не называет…
Молодая ханым-бай пила сладкий тягучий сидр маленькими глотками и понимала, что не все так плохо, как ей показалось вначале. И орки не такие уж страшные. А у Дри добрые зеленые глаза и просто великолепные волосы, такие же золотые, как у ее любимого принца Эриндриэля. Вот бы их потрогать. А еще лучше взять гребень и провести по ним, разделяя на локоны, а затем сплести косу из множества стекающихся прядей-ручейков…
Дри что-то говорил, но Элиза его почти не слушала, она пила сидр, который ей щедро подливала прислуживающая зомбичка, и любовалась отражающимися в золотых волосах шамана бликами костров, представляя, что это принц Эриндриэль сидит рядом с нею и тихо рассказывает:
– … и когда наши женщины увидели, во что превратились их прекрасные лики, они в ужасе сбежали в леса за горы, и больше никто и никогда не видел молодых орчанок…
– Не слушай его, – со смехом произнес Шеол, поднимаясь и потягиваясь. – Орки созданы Темной Богиней для войны, а женщинам не место в орде, когда стучат походные барабаны. Мы рождаемся из камня и уходим в камень после смерти.
– Так зачем вам наследник? – вспомнила Элиза строку брачного договора.
– У нас нет женщин, поэтому для нас рожают женщины других племен. А теперь время показать умение ханым-бай. Что ты для нас приготовила, жена?
Низкий глубокий голос Шеола разнесся по всей степи, отозвались воем Ми и Ши, и наступила тишина.
– Соте от ханым-бай! – выкрикнул кто-то из воинов и по рядам понеслось:- Соте от ханым-бай!
Элиза испугалась, она ведь так ничего и не приготовила, да и что могла приготовить, когда она сегодня впервые видела, как чистят картошку! И вообще, как эти орки смеют что-то от нее требовать! Сами не позволили ей взять с собой слуг, а еще… Вот она сейчас им все скажет!
Она быстро допила сидр и поняла, что если сейчас этот высокомерный ублюдок хан Шеол только посмеет ее в чем-нибудь упрекнуть, она разобьет о его голову вон тот большой кувшин!
– Соте от ханым-бай! – раздался громкий голос тетушки Сагхи и следом душераздирающий ор Витора, которому кто-то наступил на хвост.
Орчанка шла между столов, словно баржа по заливу. Элиза видела такие, когда папенька брал ее с собой на море. Широкие, большие, надежные и неповоротливые. Вот и тетя Сагха никуда не спешила, медленно приближаясь к молодоженам. Она несла в одной руке большой поднос с зажаренной румяной рыбой, украшенной вырезанными из овощей цветами, а во второй – небольшую расшитую подушечку.
– Соте для мужей!
Орчанка с грохотом опустила поднос перед Шеолом и Дри и стала напротив, уперев руки в бока.
– Девочка так перенервничала, пока жарилась рыба, шо только посмейте сказать, что она не удалась!
– Да! – запальчиво воскликнула Элиза и тоже поднялась, копируя позу тетушки. При этом ее слегка повело, и пришлось уцепиться одной рукой за спинку стула, зато вторую она все же сумела водрузить на талию. Это от нервов! И никак не от сидра! Сколько она там его выпила? Всего две кружечки… или три…
Тем временем в наступившей тишине Шеол подцепил ножом кусок рыбы и отправил его в рот. Дри аккуратно стащил розочку из моркови и с удовольствием ее сжевал.
– Сойдет! – вынес вердикт хан и взмахнул рукой.
Тотчас подбежали два молодых орка и потащили поднос между столами, угощая всех желающих.
– Сойдет? Мои бедные уши не ослышались? – угрожающе подалась вперед тетя Сагха. – Ты таки сказал «сойдет»?
– Ой, не начинай, женщина! – покачал головой Шеол – Выпей лучше вина да спой нам марш великих воинов.
– Знаешь, как умаслить тетушку Сагху, – улыбнулась орчанка, – И не ходи голый! Ветер с гор, застудишь спину. Вот возьми!
Она, словно волшебница, вытащила откуда-то из-за спины клетчатое одеяло.
– Накройся!
Дри расхохотался.
– А ты что клыки скалишь? – тотчас повернулась к нему тетя Сагха. – Давно у тебя копчик болел, после того как ты с драка свалился? И ты опять сидишь без подушечки! Нет, таки эти два шалопая загонят бедную меня преждевременно в могилу. Я тебе говорю!
– Выпей!
Шеол силой впихнул в руки тетушке большую кружку.
Элизабет захихикала. Это было смешно. Два двухметровых орка явно побаиваются грозную тетушку Сагху, хотя старательно делают вид, что это не так.
– Хи-хи!
Как легко и беззаботно стало на душе, когда пришла эта большая орчанка! И совсем теперь не страшно! Весело!
– За твою свадьбу, деточка, чтоб ты была счастлива!
Они громко чокнулись. И совсем сидр не крепкий, все этот шаман врал! Просто от него настроение улучшилось, и по венам энергия побежала, да и орки вокруг стали казаться милыми и даже иногда симпатичными.
– Танец! Танец хана! – закричали женские голоса, к столу подбежали хохочущие зомбички, ухватили Шеола и Дри за руки и потащили к большому костру.
– Танец женихов! – громко застучали кружками орки.
Откуда-то появились барабанщики. Они ударили в большие разукрашенные барабаны, и глухие ритмичные удары разнеслись далеко по степи, отразились от скал и вернулись стократ усиленные. Элиза с восторгом смотрела на мужей, и ей казалось, что громкие ускоряющиеся звуки вторят бешено колотящемуся сердцу.
Шеол и Дри, оба обнаженные по пояс, босые, гибкие и могучие, танцевали в свете огня какой-то невообразимый сумасшедший танец. В руках шамана звенел, задавая ритм, небольшой бубен, а в каждой руке хана сверкали росчерками золотого сияния два кривых узких меча. Это был бой воина и мага. Песня стали против звона колоколов, гибкость против мощи, хитрость против честности. Все громче и быстрее звучали барабаны, и в такт им убыстрялись танцоры. Потные спины, распущенные, прилипшие к лицам волосы, напряженные, словно на разрыв, мышцы. Неистовая ярость желтых глаз и исступленная жажда победы в бездонной зелени.
Элизабет казалось, что быстрее уже двигаться нельзя, что слившийся в один непрерывный звук барабанный бой сейчас захлебнется и замолкнет, но он не прекращался, и танцующие ханы ни на секунду не останавливали свой призрачный бой. Они сходились и отпрыгивали, вытягивались в струну в попытке достать соперника, кружились, каким-то чудом умудряясь не ранить друг друга. Это не было похоже на плавные медленные танцы, которым ее обучали в замке. Это было что- то первобытное, дикое, мощное и очень возбуждающее.
Вокруг бесновались орки, и Элиза сама не заметила, как оказалась вовлечена в образовавшийся вокруг ханов круг. Она крепко держалась за руки двух могучих воинов и, подхваченная энергией всеобщего веселья, то наступала на кружащихся в непрекращающемся танце ханов, подняв руки и наклонившись вперед, то отскакивала назад, ведомая крепкими ладонями партнеров.
В голове шумел сидр, над головой сверкало миллионами звезд небо, а в свете костра танцевали безумный танец два мускулистых орка, от которых ей обязательно нужно будет избавиться, но это будет завтра… А сегодня ей было глубоко плевать на этикет, на моду, на мелкие камешки под ногами и на первую брачную ночь! Вот выпьет еще немного сидра и что-нибудь придумает!
Громче бейте, барабаны! Быстрее кружите в танце! Быстрее, быстрее, быстрее!
Женские голоса запели медленную и красивую мелодию, в которой слышался шум леса, птичье пение и слова верности и любви. И Элиза танцевала на площадке у костра сначала с нежным и осторожным Дри, который двигался, словно парил над землей, прикрыв глаза и едва касаясь ее руки кончиками пальцев. И она двигалась вместе с ним, придерживая пышную юбку, плавно и целомудренно, не поднимая глаз. А затем элегантного шамана сменил хан, он властно прижал тело жены к могучей груди и, жадно вдыхая ее запах, закружил в вихре танца. Элизабет так и не поняла, кто же из этих двоих заставил ее сердце бешено стучать в груди.
Они смеялись, танцевали, пели песни и пили сидр… пока не стал потухать большой костер. Элиза веселилась со всеми и никогда еще не чувствовала себя такой свободной. В голове шумел алкоголь, в ушах звенели наставления тетушки Сагхи.
– Ты, главное, не бойся этих шлимазлов. И пусть таки развратник Дри будет первым! Он более нежный и опытный. Да и шаман – не крестьянин со степной окраины…
– А мне нужно будет с двумя?
Элизабет почувствовала, как щеки заливает краской, а внизу живота тянет от страха.
– Богиня с тобой, деточка! – всплеснула руками орчанка. – Не вздумай этих двух шмарцунов принимать одновременно! Да еще и в первую ночь! А что, намекали?
Не успела Элиза ничего ответить, как тетушка, прихватив со стола небольшую дубинку, решительно направилась в сторону оживленно разговаривающих ханов.
– Вот я им! Сами здоровые, а жену себе выбрали худючую, дунь и рассыплется. Ее откармливать надо! Да я сейчас…
– Ну, все, – захихикала черноглазая зомбичка, – тетушка сейчас твоим мужьям все укоротит, сплющит и ужмет. И будут у них тоненькие, как ковыль.
Элиза, воспитанная в строгости, для которой такие речи были сродни срамным картинкам, только сильнее покраснела.
– А тебе какое дело до их… размеров?
– Нам всем есть до этого дело, – еще больше развеселилась зомбичка, видя смущение юной ханым-бай. – Такая потеря для гарема!
Однако, вопреки прогнозам, беседа ханов и орчанки прошла довольно спокойно. Дри при приближении тетушки просто испарился, а Шеол успел увернуться от дубинки и, перепрыгнув костер, скрылся среди танцующих пар.
А потом женщины, возглавляемые тетушкой Сагхой, смеясь и танцуя, повели ханым-бай в стоящий на пригорке белоснежный шатер. Они помогли ей снять платье, надели его на Т-образный крест, имитирующий фигуру, и со смехом вручили стоящему за дверью молодому орку. Он торжественно вбил крест в землю у костра, и на этом официальная часть праздника закончилась.
– Когда ты лишишься девственности, платье вспыхнет огненным дождем, и вся степь будет знать: Элиза Рауль стала истинной ханым-бай, – пояснила одна из зомбичек, расчесывая струящиеся по плечам волосы Элизабет – Тогда степь даст тебе личный тотем, и орда преклонит колени перед женой вождей. А до тех пор ты чужая в степи. Ты хоть знаешь, что такое тотем?
Элиза хотела возмутиться, как это какая-то зомбичка смеет ей тыкать, но вдруг осознала, что ей наплевать. Какая замечательная вещь этот сидр!
– Я знаю, что такое тотем! Принц Эриндриэль в своей саге «Принц и Дева-змея» об этом рассказывал, – не преминула сообщить Элиза. Пусть не думают, что она какая-то глупая невежа! – У Девы это был наг. А какие они еще бывают?
– У тетушки Сагхи, например, тотем – Сова.
– А у тебя тоже есть тотем?
– Если я выйду замуж за кого-то из орды, будет обязательно, – оскалила клыки зомби.
– Орки женятся на рабынях?
Элиза хотела презрительно скривиться, но потом решила, что от этого бывают морщины, и просто ехидно улыбнулась.
– Кто тебе сказал, что мы рабы? – фыркнула вторая девушка, роскошная брюнетка с такими большими глазами, что было удивительно, как на ее лице еще что-то умещается. Она подвела чуть шатающуюся Элизу к тазу, наполненному теплой водой – Это все..
– Хан позволял тебе болтать, девочка? – обманчиво мягким голосом произнесла тетя Сахга, бросая на болтливую девицу предостерегающий взгляд, и та замолчала на полуслове.
– А почему я не вижу Сову? – обиженным голоском спросила у орчанки Элиза.
Это было несправедливо! Даже зомбички видят, а она нет.
– Когда степь примет тебя, тогда и ты станешь видеть, – терпеливо ответила тетушка, поливая маркизу водой из золоченого кувшина.
Девушки запели, вытерли ханым-бай теплым мягким полотенцем, заплели ей косы, облачили в белоснежную тончайшую ночную сорочку и, пожелав бурной ночи, со смехом удалились. Последней ушла тетя Сахга, что-то бормоча себе под нос и укоризненно покачивая головой. Она задернула закрывающие вход меха, и шатер погрузился в полную тишину.
Элиза осталась стоять у тяжелой шторы, сшитой из кусков шкур и украшенной сложным орнаментом. Никого не было, за стенами еще продолжали веселиться орки, ханы тоже не показывались. Отлично! Страшно не было, наоборот, в груди поднималась волна предвкушения. Элизабет огладила шелк рубашки и, сладко зевнув, подумала, что наконец-то ляжет спать, и пусть только попробуют ее разбудить раньше обеда!
Все же сидра было многовато.
Она толкнула штору и ступила в спальню, однако, вопреки ожиданиям, в комнате оказалась не одна.
– Иди сюда, женщина! – повелительно приказал Шеол и похлопал по ложу.
Они расположились на огромной кровати, освещенной лишь огнем нескольких свечей. Оба обнажены, но Шеол деликатно перекинул через бедра простыню, в отличие от вальяжно развалившегося на меховом покрывале Дри. Шаман лежал поперек кровати на животе, подложив под грудь подушку, и следил за ханым-бай взглядом сытого кота. Его роскошные волосы закрывали спину наподобие рыжего плаща.
Вот бы провести по ним гребнем, представляя, что это прекрасный эльф тихо млеет от удовольствия под ее нежными руками. Взгляд Элизабет скользнул по мощной груди старшего мужа, полностью покрытой странной геометрической татуировкой, а затем перепрыгнул на круглые ягодицы Дри. Шаман, заметив ее интерес, лениво потянулся и перевернулся на спину. Элизабет моментально зарделась, чувствуя, как щеки начинают пылать, а по спине пробегает непроизвольная дрожь. Взгляд как магнитом тянуло к паху орка, а в голове крутилась лишь одна мысль: почему на их телах нет ни одного волоска?
– И сними эту тряпку со своего тела! – раздался насмешливый голос властителя Орочьих степей.
Элизабет икнула и стеснительно прикрыла рот ладошкой. Как же это неблагородно! Что бы сказал папенька, если бы увидел свою дочь пьяной, да еще и икающей? А все равно! Теперь папенька ей не указ! Элиза с удивлением поняла, что ей совершенно не страшно. В спальне было тепло, и выпитый сидр сыграл с нею недобрую шутку: после веселья и легкой беззаботности наступили сонливость и апатия. В голове шумело, покалывая легкой болью в висках, перед глазами все качалось, хотелось быстрее добраться до кровати и коснуться подушки. А эти орки пусть что хотят, то и делают! Она бездумно расшнуровала ворот рубашки, и мягкая ткань соскользнула к ногам.
– Хорроша, – промурлыкал Дри, одним грациозным плавным движением соскальзывая с кровати.
Сон как рукой сняло. Элизабет попятилась, вдруг почувствовав себя очень неуютно под откровенными взглядами мужей, зажмурилась, пискнула и попыталась выскочить из спальни, но запуталась в шторах. Возможно, будь она трезвой, ей бы удалось сбежать, а так она едва удержалась на ногах, покачнулась, цепляясь за шкуры, и рухнула в объятия подхватившего ее шамана.
– Цветочек, ты боишься? – шепнул на ухо Дри, нежно целуя жену в щеку и осторожно опуская на ложе между собой и братом.
Элизабет замерла, не зная, что ей делать дальше. Нет, она прекрасно представляла, что происходит за закрытыми дверями спальни в первую брачную ночь, да и книги Эриндриэля не отличались целомудренностью, а их Элизабет прочла немало. Сердце стучало, словно она пробежала пять кругов вокруг папенькиного замка, однако в голове было пусто. И очень хотелось спать. Мужья молчали, изучая ее: один с плотоядной усмешкой на губах, а второй с восторгом в глазах.
Даже такая перепуганная и напряженная, ты невообразимо прекрасна.
Дри лежал на боку, подложив одну руку под голову, и с явным удовольствием рассматривал жену.
Белая кожа, румянец на щечках, длинные стройные ножки! А губки! Сочные, манящие, упругие, пахнущие сидром и малиной! Ах, какая восхитительная маленькая грудь! Какие изысканные лакомства венчают эти идеальные холмики! Жажду прикоснуться губами к роднику наслаждения.
Он протянул руку и нежно провел по груди кончиками пальцев, вызывая у Элизабет легкую дрожь.
Какая жалось, что я не могу унести тебя в таинственный лес, уложить на мягкий мох и ласкать под птичьи трели, нашептывая на ушко всякие глупости.
Шеол громко хмыкнул, но промолчал.
Элиза, закрыв глаза, не дышала, только вздрогнула, когда большая ладонь старшего мужа накрыла холмик груди, оглаживая и ласково скользя вниз по нежной коже живота к тонкой полоске рыжеватых волос. Это было приятно и совершенно не так, как когда она сама себя ласкала. Забыть бы, что рядом лежат два клыкастых орка! А еще она боялась показаться неумехой, дурочкой, которая не умеет целоваться и не знает, как вести себя с мужчинами. Еще подумают, что она никому не нравилась! А, между прочим, она целовалась! Целых два раза! С виконтом Мартином., когда он приезжал свататься. И отчего она не согласилась? Жила бы сейчас в замке со слугами, лакеями, парадным выездом…
Дри наклонился и впился в чуть приоткрытые губы, Элизабет моментально запаниковала, пытаясь вспомнить, нужно ли при поцелуе открывать рот? И куда девать язык? Муж осторожно, но требовательно заставил Элизабет разжать губы, и теперь язык шамана настойчиво и жарко оглаживал нёбо, ласкал изнутри, отвлекая от страха, от наглой сухой и горячей ладони, которая гладила рассыпавшиеся по подушке волосы, ласково скользила по плечам, вырисовывая узоры на длинной шее. И совершенно по-другому вела себя другая ладонь, чуть шероховатая, властная, сильная. Она по-хозяйски огладила бедро, спустилась вниз, и Элизабет с силой сжала ноги, страшась, что рука хана проникнет в сокровенное местечко ее тела.
Но Шеол не спешил. Похоже, он забавлялся.
– Давно мне не приходилось брать девственниц, – промурлыкал в полумраке спальни низкий, хрипловатый от возбуждения голос. – Знаешь, о чем я жалею, женщина? Что нельзя сейчас перекинуть тебя через колено и отшлепать, чередуя шлепки с ласковыми поглаживаниями. Я ведь чувствовал, что тебе нравилось. Подчиняться, быть покорной. И меня это возбуждает.
Он не удержался, сжал сосок, покрутил его между пальцами, и по тому, как вздрогнула и подалась вперед Элиза, понял, что ей приятны такие нарочито грубые ласки.
– Ах, ханым-бай, как много ты не знаешь о своем теле, – хрипло шепнул он ей в ухо и взял в рот темнеющий в полумраке сосок.
Дри оторвался от губ жены и провел языком от уголка рта к скуле, затем спустился вниз к ключице, оставляя влажную дорожку, подул на нее, вызывая у Элизабет дрожь.
Она лежала, не шевелясь, напряженно прислушиваясь к своим ощущениям. Все было не так, как описывал принц Эриндриэль! Где порхающие в животе бабочки? Где дрожащее в предвкушении тело? Где сладкая истома и… и даже влажности никакой она «там» не ощущала! Ничего! Кроме желания, чтобы ее оставили в покое и дали заснуть. Элизабет вспомнила слова папеньки, которые он как-то бросил ее матери, герцогине Рауль, в пылу ссоры: «Вы холодны, как вмерзшая в лед лягушка» Наверное, она пошла в мать. И только прекрасный принц с волосами цвета солнца мог бы пробудить ее тело…
– Сладкая, – улыбнулся хан, отрываясь от груди и поглядывая на Элизу с легким снисхождением. – Сладкая и невинная.
– Слишком юная, – согласно кивнул Дри, выводя кончиками пальцев узоры на животе жены – Неопытная. Стеснительная Прекрасная.
– Тем интереснее, – сверкнул клыками хан – Спокойной ночи, ханым-бай. Я велю, чтобы утром тебе подали рассол.
Он склонился к Элизабет и поцеловал ее в губы жестко, грубо, властно, болезненно.
– Спокойно ночи, милая, – шепнул Дри и нежно коснулся лба жены невесомым поцелуем – Пусть тебе снится легкий и прекрасный сон.
Элизабет непонимающе смотрела на колыхнувшиеся занавеси, скрывшие ее мужей, и ничего не понимала. Зачем ей рассол? Это что такое только что было? Это все? Больше ничего не будет? Но это великолепно! Она, наконец-то, сможет выспаться! Но отчего немного обидно? Неужели она им совсем не понравилась? Даже Дри? Ну и пусть! Завтра нужно обязательно найти вампира Лестара и придумать план. Да, они еще пожалеют!
О чем должны пожалеть и кто такие «они», Элизабет додумать не успела. Едва последняя мысль потухла в голове, как она уже спала. И ей ничего не снилось.
– Шеол, ты когда-нибудь оркал оборотня?
Дри в своем истинном виде нежился, растянувшись на шкурах. Две обнаженные девушки растирали его тело маслом, старательно не пропуская ни одного клочка бронзовой кожи. Шеол, придирчиво перебирающий розги, поднял на эльфа недоумевающий взгляд.
– Оркал?
Дри тут же перевернулся на живот, чтобы ему было удобнее видеть лицо хана.
– Взламывал, вскрывал, срывал завесу, предавался разврату, дарил любовь… Я вот думаю, что по отношению к оркам это хорошее слово. Тебе не нравится? – невинно поинтересовался он под хихиканье девушек.
– Где ты его услышал?
Шеол, наконец, выбрал прут, со свистом рассек воздух и остался доволен.
– Сегодня тетушка Сахга спрашивала Владыку, не он ли оркнул дочку старосты из Дымова, – с хохотом сообщила одна из наложниц, уворачиваясь от шлепка улыбающегося Дри – Да только это был не он. Это молодой Тургун повадился шастать по людским поселениям. Все ищет себе деву. Невинную.
Эльф, быстро перевернувшись, ухватил ее за руку и повалил на себя, прижимая за ягодицы к паху.
Шеол хмыкнул, жадно следя за скользящей по намасленному телу эльфа наложницей. Его могучая грудь вздымалась, а в желтых глазах начал появляться огонь страсти.
– Кто желает быть сегодня наказанной? – низким тихим голосом произнес он, шаря взглядом по обнаженным телам дев, лежащих в живописных позах на подушках и низких ложах.
– Мой хан, я сегодня была плохой девочкой, – томно и немного кокетливо произнесла черноволосая смуглянка, вся одежда которой состояла из золотых браслетов на запястьях и ошейника, усыпанного драгоценными камнями.
Она опустилась на четвереньки и поползла к стоящему у невысокого пуфа орку, выгибая спину и соблазнительно виляя задом. Шеол неотрывно следил за ней, постукивая по ноге розгой. Дева подползла к нему и, склонившись, медленно лизнула босую ногу.
– В позу, – жестко приказал хан.
Наложница легла животом на пуф, опустив голову и оттопырив зад. Шеол подошел, медленно убрал густые волосы со спины и по-хозяйски погладил круглые ягодицы. Девушка от прикосновения вздрогнула и тихо застонала. Орк сжал мягкие расслабленные полушария, затем, не удержавшись, поцеловал ямочки на пояснице, отошел на шаг и взмахнул розгой.
– Считай.
Тихий свист – и на белоснежной коже появилась первая розовая полоска.
– Один, – с придыханьем простонала наложница.
Полосы ложились ровно, время от времени Шеол останавливался, поглаживал розовеющий зад, и вскоре наложница уже стонала, изнемогая от желания, да и сам орк был готов к большему. Он отбросил розгу в сторону, опустился на колени, нежно провел пальцами вдоль ложбинки на спине своей жертвы, что застонала громче и широко развела ноги. Орк довольно хмыкнул и без предупреждения вошел одним болезненным тягучим движением, одновременно с этим кусая наложницу за плечо, оставляя на ее теле свой знак.
Рядом громко выстанывал Дри, даря и получая оральные ласки, и тихо млели ласкающие себя и друг друга наложницы гарема владыки Орочьих степей.
– Отличная брачная ночь, – через пару часов, когда рассвет уже позолотил ледники, произнес Дри, выпуская в воздух сизую струю дыма.
Они лежали на полу, окруженные спящими девами, словно щенки в большей теплой куче.
– Не так я ее представлял, – расслабленно ответил Шеол, осторожно снимая с плеча головку выпоротой им наложницы и отбирая у шамана самокрутку.
– А как?
Бодрый до неприличия Эриндриэль приподнял голову и посмотрел на него.
– Я знаю, как это могло бы быть, – уклончиво ответил орк, возвращая папиросу.
– Я тоже надеялся на большее проявление чувств, – серьезно произнес эльф, опускаясь обратно на подушку. – Но мы ведь не станем принуждать нашу юную жену к исполнению супружеских обязанностей?
– Оркать ее не будем, – согласился Шеол.
– Пока она сама не захочет – уточнил Дри.
– Пока не попросит, – отозвался хан, зевая.
– А попросит она, когда полюбит.
– Когда тело предаст ее.
– Шеол, в тебе нет романтики.
Дри лег на бок и обнял лежащую рядом рыжеволосую девушку.
– Девы любят плохих парней.
– Посмотрим!
– Лесной Владыка, – тихо позвал Шеол засыпающего эльфа.
– Ммм?
– Давай договоримся, оркать ее будем вместе, кого бы она ни выбрала первым.
– Угу.
«А слово-то приживется, – подумал Дри, засыпая – Где только матушка их берет?»
«…Я бежал через поле и понимал, что не удастся скрыться. Стая нагоняла. Я слышал резкий запах мускуса и тихое злобное шипение за спиной. Зачем я полез в их храм? Кому будет нужна эта несчастная побрякушка, если меня растерзают озверевшие от ненависти оборотни? Кто принесет матушке дурное известие? И тут, словно назло мне, из земли вылез камень, за который я и зацепился носком сапога. Короткий полет и тьма…
Очнулся от холода. Спиной ощущал что-то жесткое и твердое. Приоткрыл глаза и увидел над головой куполообразный потолок, покрытый изображениями огромных змей. Я дернул руками и ногами, но ощутил лишь ледяной металл, сковывающий конечности. Магии тоже не было.
– Эльффф, – прошипел незнакомый голос – Ты посмел украсть принадлежащее мне.
Запах мускуса усилился, и из тьмы ко мне выползла великолепная нагиня. Она, чуть покачиваясь на мощном хвосте, с холодным безразличием рассматривала мое обнаженное тело. Огромные черные глаза сверкали звездами, в темноте белым снегом светились большие налитые груди с вызывающе торчащими вперед острыми шоколадными сосками. Я не мог оторвать взгляда от этих вершин неземного наслаждения. Мой язык непроизвольно облизал пересохшие вдруг от желания губы. Нагиня, заметив взгляд, улыбнулась, показывая острые гадючьи клыки.
– А ты хорошшш…
Она огладила мои бока, провела по телу одной парой рук, в то время как вторая пара ласково скользила по бедрам и ногам.
– Сильный, безволосый, большшой. Все, как я люблю.
– Так может, вместо жертвоприношения мы устроим скачки?
Я едва не застонал, когда холодная ладонь накрыла мой ствол и начала нежно скользить по нему вверх-вниз, чуть касаясь пальцами чувствительного навершия. Мой дружок моментально отозвался и показал себя во всей красе.
– Жертва?
Нагиня продолжала возбуждать меня. Ее четыре руки доставали до всех укромных мест, до каждого расплавленного жаром кусочка горящей кожи.
– Если ты сумеешь удовлетворить меня, лесной Владыка, ты уйдешь из моего храма с подарком.
Это сама богиня спустилась ко мне! Какое блаженство! Но на всякий случай я уточнил:
– А если не смогу?
– Тебя сожрут мои дети, – мило улыбнулась она.
Никогда еще принц эльфийского народа не пугался женщины! Особенно такой красивой!
– Отлично, – прошипела нагиня, и оковы рухнули с моих конечностей.
Я встал и потянулся к прекрасной богине в ожидании, когда она примет человеческую форму. Но покровительница змей не спешила. И тогда я понял, что мы с дружком попали в искусно выставленные силки. У нагини не было второй ипостаси. Ну и ладно! Зато у нее были прекрасные спелые сладкие дыньки, к которым я припал. Я мял белоснежные облака грудей, кусал и посасывал. Касался ладонями округлого животика, целовал маленький пупок, украшенный бриллиантами, гладил упругий скользкий хвост и искал тот потаенный тоннель страсти, куда готовился отправить вагонетку, груженную алмазами удовольствия.
Я был настойчив и, наконец, когда отчаяние чуть не смыло экстаз с моего впечатлительного кончика, я обнаружил искомое. Этот божественный вход был скрыт небольшими чешуйчатыми воротцами, которые с тихим стоном-шипением богиня распахнула для удовольствия и нежности. Я чувствовал, как там, за этими воротцами, томится в темнице божественная страсть. Ее освободитель, моя гордость и надежда, был напряжен, как тугая тетива, тверд, как выдержанный сыр, могуч, как вулкан, и упрям, как сотня мулов. Он был готов отдать себя всего без остатка этой прекраснейшей из богинь, этой очаровательной змее, этой трепещущей в моих объятиях благородной красавице Кто я такой, чтобы мешать ему?
Нагиня обвила меня хвостом, и я нежно, но решительно вошел в распахнутое, пылающее огнем лоно…
Ураган! Вулкан! Шторм! Лесной пожар! Землетрясение! Цунами! Все это жалкое подобие того наслаждения, что получил я в конце пути…
Через трое суток меня, обессиленного, но счастливого, нашел патруль зеленой стражи. С тех пор мое плечо обвивает прекрасная змея, и даже специалисты- татуировщики не находят слов, чтобы выразить свой восторг ее совершенством. А я иногда скучаю по своей богине…»
– «Принц Эриндриэль и Нагиня»…
Тетушка Сагха смахнула с глаз слезу и отложила книгу в сторону.
– Какой талантливый мальчик, чтоб мы все так жили.