Глава 34. Ценная находка
Трясущегося от волнения Жеку закутали в оленью шкуру и посадили в нарты.
— Ну всё, мужики, я на воле. Наконец-то сбылось, — бормотал он без умолку, ещё не веря в своё спасение. — Надо быстрее уезжать, пока меня не хватились. Промашка вышла, чуть не застукали. Молодой охранник…
Он матюгнулся и стал ругать конвоиров и проклинать лагерь, из которого только что убежал. При этом не забывал поторапливать Семёна. Но тот и без него знал, что надо делать. Едва беглый зэк сел в нарты, олени рванули во весь опор. Будто соревнуясь с северным ветром, они мчались прочь от этого страшного, богом забытого места, где смерть несётся по пятам за каждым. Когда отъехали достаточно далеко, Семён остановил упряжку.
— Мы в безопасности. Тепереча нас даже пуля не догонит. Дай-ка я погляжу на этого беглеца, из-за которого рисковал своей головой. Иван говорит — ты хороший человек, — соскакивая с нарт, подошёл он к Жеке. — Если бы не он, я бы не стал связываться с тобой. Я вообще зэков не люблю, от них только беда. Зачем их сюда столько понагнали?! Стоко лагерей вокруг понастроили и во всех сидят эти зэки. Горы рвут, дороги пробивают, уже и так всех зверей разогнали.
Так, глядишь, скоро всю тайгу загубят и за нас примутся. А как кто сбежит — так жизни нет никому: по тайге военные шныряют, народ гоняют, давай лови им того беглеца. Хоть живого, хоть мёртвого, а найди и привези.
Не обращая внимания на его причитания, Жека твердил о погоне и, не выдержав, заругался:
— Чего…стоим? Кого ждём? Сеня…, кончай базар. Погнали!
Жеку можно было понять: оказавшись на свободе, не хотелось снова возвращаться за колючую проволоку, где ждут унижения, пытки и даже смерть.
— Успокойся, — остановил его Иван. — Сейчас ты в полной безопасности. Если вдруг даже хватятся тебя, охранники в тайгу не полезут. Ты же сам знаешь — не на чем. Да и зачем из-за одного беглого зэка, который сам в тайге замерзнёт, поднимать весь караул в ружье? Сейчас мы едем в зимовьё Семёна.
На Жеку его слова подействовали успокаивающе, и постепенно он пришёл в себя. Расспросив, как удалось организовать побег, он даже стал подшучивать над своими спасителями.
— Ну, Иван ты вырядился! Прямо чучело болотное. Я как тебя увидел, подумал, конвоир поднялся из засады. Уже хотел мочить.
Незаметно зима перевалила на вторую половину. Солнце подолгу задерживалось на небосклоне, дни стали длинней. Как предсказал Семён, охота удалась. Пятьдесят шесть собольих шкурок лежали в его суме, дожидаясь своей очереди.
В душе охотник ликовал. Эти нучи оказались не такими безрукими, как он думал, и к тому же, были удачливыми охотниками, к которым зверь шёл в капканы.
«Такое они зимовье построили, какого нет ни у кого. Теперь в нём можно зимовать не только втроем. А какая баня! Я сроду такого не видел. Правда, топить надо по-чёрному — печки нет, но зато теперь можно помыться. Ай да молодец, нуча! Говорят, соболь им не надо. Значит, все шкурки мои, а они, выходит, на меня бесплатно батрачили. В деревне скажу, что туда, где я охотился, сбежался соболь со всей тайги. Это место никому не покажу».
Проснувшись, Иван долго лежал в своём оленьим спальном мешке и, не высовываясь, разговаривал с Жекой.
— Ну что, как тебе новый кукуль, не замёрз?
Тот спросонья промычал, что в этом спальнике немного лучше, чем на голых нарах в драной робе.
— Вот как мы о тебе заботимся, — вставил Семён. — Я тебе отдал все оленьи шкуры. Теперь на моих нартах сохатина.
Он имел в виду лосиную шкуру, которая намного жестче и тяжелее мягкой и тёплой оленьей.
— Охотники, я вот что думаю: а не рвануть ли нам к разбившемуся самолёту, — ни с того ни с сего сказал Жека. — Там много чего интересного можно найти. И металла ни на одну печку, а самое главное, там должен быть другой металл — жёлтый.
Жека неожиданно замолчал, установилась гнетущая тишина. Каждый переваривал его слова. В их положении более абсурдного предложения даже трудно было услышать. Идти за десятки километров к обломкам разбившегося самолёта. И ради чего? Для того, чтобы собрать какие-то железки. Тут был налаженный быт, вдоволь еды и развлечений в виде охоты, а там неизвестность и неоправданный риск.
— Да ты что, белены объелся? — первым не выдержал Иван. — Скажи, что тебе приснился кошмарный сон. Мне даже страшно об этом подумать. Да и откуда там золото? Его давно забрали.
— Если бы забрали, ты бы спокойно работал в своей долбаной экспедиции, а не бежал за тридевять земель. Значит, не забрали, — добавил он со злостью.
Более убедительного аргумента трудно было придумать, и Иван надолго замолчал.
— А что там ещё есть хорошего? — спросил Семён, заинтересовавшийся Жекиным предложением.
Он не раз слышал о разбившихся военных самолётах, перегоняемых в войну с Аляски, их обломки нередко находили охотники. Иногда они привозили какие-нибудь диковинные вещи вроде американских зажигалок и пистолета, какой нашёл его дальний родственник. Но больше всех повезло Никите Слепцову: он подобрал планшетку пилота с документами и полётной картой. Находку он передал военным, и его за это наградили.
— Там много чего хорошего. Представь себе — был большой самолёт и он не взорвался, как многие другие, а только развалился на части. Раз все обломки остались на месте крушения, значит, там может быть оружие, инструменты и даже элементарные тросики, из которых можно делать петли.
Последнее Семёна очень заинтересовало. Тонкую стальную проволоку для петель на зверей ему приходилось выменивать за собольи шкурки у охранников лагерей. А если бы удалось найти разбившийся самолёт, проволоку можно было получить бесплатно.
Спустя несколько дней Жека снова вернулся к тому разговору. На этот раз оппонентов у него не было.
Гору, где разбился самолёт, Иван увидел издалека. Она выделялась своей раздвоенной вершиной с видневшимися на ней останцами. Именно так она была показана на карте пилота Сенькина. На один из таких останцов и налетел их самолёт. В ясный день трудно было даже представить, что можно не увидеть такую огромную скалу. Снизу гора показалась крутой и неприступной. Семён слез с нарт и повёл свою упряжку серпантином, накручивая виток за витком.
— Эко, куда его занесло! — причитал он, идя рядом с нартами, — угораздило же врезаться в эту гору. Что, неба было мало? Вон его скоко, всем хватит, так нет же, к земле потянуло…
Фюзеляж разбитого самолёта показался неожиданно. Издалека он поражал своей нелепостью: среди скал находится какое-то чуждое природе инородное тело — груда искорёженного металла. Если бы самолёт не лежал на боку, можно было бы подумать, что пилоты ненадолго приземлились и самолёт вот-вот окажется в небе.
Жека сразу полез в фюзеляж и вскоре из пилотской кабины послышался его недовольный голос:
— Ковырялись здесь, гады, все приборы повытаскивали. Наверно, тут стояли часы со светящимся циферблатом. Мне говорили, что они вмонтированы в панель.
Внутри всё было перевернуто, никаких ящиков уже не оказалось. Иван сразу определил, что после них здесь кто-то побывал. Жеку это нисколько не смущало.
— Подумаешь, обнаружили они самолёт. В наше время это не проблема! Но ящик с золотым песочком они же не нашли. Тут надо голову иметь, а что могут эти гнусные чекисты? Их удел только разбираться с зэками, где не требуется большого ума.
Он обошёл вокруг самолёта и снова вернулся в фюзеляж. Там ковырялись Семён и Иван. Охотника занимали земные проблемы: он собирал все, что могло приходиться в хозяйстве. Первым делом он снял тонкий стальной трос и подобрал какие-то железки, для которых уже определил назначение. По его выражению лица было видно, что находками он очень доволен.
— Если предположить, что «чушку» разбили, то её содержимое можно было спрятать, где угодно, — ни к кому не обращаясь, сказал Жека. — Но дальше обломков самолёта, я думаю, золото не понесли. Скорее всего, где-то здесь его и затырили. Как я понимаю, о том ящике знал только подполковник Свиридов, сопровождавший этот груз. Стало быть, только он мог его разбить и спрятать золото. А вот зачем — это вопрос, на который нету у меня ответа.
— Я тоже сказать ничего не могу. — Неожиданно Ивана осенило. С языка сорвались слова, которых он до сих пор не произносил. — Вы знаете, в последнюю ночь перед выходом стало невыносимо холодно — я думал, замёрзну. На какое-то время я даже забылся, не знаю — спал или просто отключился, а когда пришёл в себя, смотрю, горит костер, по телу разливается спасительное тепло. Я ещё подумал, откуда взялись дрова, ведь всё сожгли. А это, оказывается, горел ящик. Ну, Свиридов! За тот ящик он чуть не пришил меня, а потом сам же его и разбил. А вообще-то, он нас спас, — дошло до Ивана. — Если бы не он, я бы замёрз.
— Значит, это подполковник разбил ящик, в котором лежало то золото, — обрадовался Жека. — Вот, видишь, теперь кое-что прояснилось, а ты говорил, ничего не помнишь. Ну, куда же он мог его спрятать? — спросил его Жека, и стал рассуждать. — Закопать в снег? Нет, это отпадает. Его нашли бы сразу спасатели. Ну, тогда унёс в лес. Восемьдесят килограмм нести по глубокому снегу, когда сам еле живой! Этот вариант тоже не проходит — в такие моменты люди думают о спасении собственной жизни, а не о каком-то металле. По себе знаю. Остаётся только одно: он спрятал его в фюзеляже или в каких-нибудь других обломках самолёта.
— Я почему-то об этом никогда не задумывался. Меня данная проблема никогда не интересовала.
Иван был искренен. Его учили искать полезные ископаемые и открывать месторождения. И он искал, не думая о личном обогащении, а Жека стремился заработать побольше денег и разбогатеть. Эта страсть руководила его сознанием, двигала вперёд и порой толкала на необдуманные поступки. В Магадане он искал россыпи золота, руководствуясь идеями профессора Кригера и, найдя, не забывал о себе. Со временем золото затмило всё остальное: поиски золотого песка переросли в безумную страсть к обогащению.
— Он спрятал его в фюзеляже, — уверенно сказал Жека. — Больше некуда. Надо искать.
О таком подарке, какой привалил накануне, бывший зэк даже не мечтал. Он хотел разбогатеть, найти золото, но чтобы его было так много и оно так легко досталось — этого не было даже в самых продвинутых мыслях.
«Я теперь никому его не отдам. Костьми лягу, а золотишко сберегу. Столько золота, с ума сойти! Что же с ним делать? — вдруг задумался он. — Попытаться продать? Но кому? Все скупщики остались в Магадане, а туда дорога мне заказана. Переправить в Турцию. Но как? Граница на замке, да так закрыта, что там даже комар не пролетит. Когда золота много, иметь с ним дело смертельно опасно, — пришла ему в голову здоровая мысль, — можно элементарно залететь. А если меня заметут, вышка обеспечена. Значит, до лучших времён его надо спрятать, а потом забрать, когда представится случай. Лучше, конечно, его оставить возле трассы, или какой-нибудь жилухи. Но там люди, могут найти, — говорил внутренний голос. — Не переживай, если я затырю, никто кроме, меня не найдет, — отвечал ему Жека».
Несколько раз он вставал и садился возле печки. Подкинув дров и согревшись, он выходил из юрты и смотрел на небо. По чистому небу были рассыпаны звёзды, сверкавшие яркими огоньками. Они были рядом и их было так много, как золотых песчинок в двух оленьих сумах.
«Третья часть — моя законная доля. А может, всё-таки половина? Зачем Сеньке золото? Для него это только головная боль. Если кто-нибудь узнает — ему конец, и, возможно, не только ему одному. Сеньку, если прижмут, он выдаст и меня с Иваном. Так что всем будет спокойней, если ему ничего не давать. Он и так рад, что нашёл какие-то железки и бочку, из которой можно будет сделать печку».
