Глава 28. Непредвиденная встреча

Гора выцветших и потёртых оленьих сум и баулов наглядно говорила о проделанной работе отряда Фёдора Закатова. К концу сезона они были полностью забиты разными пробами, отобранными на всей площади работ. До последнего времени пробы были разбросаны по нескольким точкам, и только недавно семья Таракановых перевезла их к последнему выходному лабазу, где хранились остатки продуктов и снаряжение, которое оставили в начале сезона.

Как говорил старый оленевод, всё было в целости и сохранности, даже, несмотря на то, что возле лабаза успел отметиться медведь. О том, что он пытался залезть наверх, говорили следы его когтей, оставленные на гладких столбах, на высоте более двух метров и, разрытый под лабазом мох.

— Только так и можно сохранить своё добро, — улыбаясь, сказал Иван Иннокентьевич. — Что ни оставь, везде найдет, паразит этакий. Он, как будто следит за тобой. У моего друга прошлым летом погрыз зимние вещи. На неделю оставил на старой стоянке, а вернулся — одни ошмётки. Кухлянкой и торбасами как будто играл в футбол, а потом закопал.

С поля, вместо запланированного сплава по реке, Закатов вылетел вертолётом. Подарок сделал командир завозившего их борта. Из-за своей оплошности, произошедшей при заброске геологов, он хорошо запомнил Фёдора и, зная его планы и маршрут, легко нашёл в тайге. В этот раз командир не спешил — в баках вертолёта было достаточно топлива. Пока собирали лагерь и прощались с оленеводами, вертолётчики успели порыбачить. Своими складными удочками, каких Фёдор до этого никогда не видел, показали настоящий мастер-класс, поймав с десяток крупных ленков и кучу жирных хариусов.

Так совершенно неожиданно Закатов оказался в Алдане, где до этого никогда не был. Золотом покрылись ближайшие сопки, а в городе едва пожелтели берёзы и зелёной листвой шелестели огромные тополя на центральной улице. Началось бабье лето. Знаменитую россыпь на ключе Незаметный практически отработали, и теперь о том, что всего несколько десятилетий назад здесь проходила передовая линия по добыче драгоценного металла, напоминали только перелопаченные долины рек и ручьев, рукотворные водоемы да отвалы пустой породы, горами лежавшие повсюду.

А на подъезде к городу в мутной воде ещё плавала громадная драга, повторно перемывавшая породу. Но Алдан не умер, с открытием рудных месторождений золота пришла его вторая молодость.

Из аэропорта Закатов сразу пошёл в районную экспедицию и, поговорив с геологами, понял, что о древнем золоте они ничего знают. Экспедиция занималась другими типами золотого оруденения, которое было на их территории.

— Да, это довольно интересная проблема, — выслушав Фёдора, сказал начальник геологического отдела Маслов. — Я не исключаю, что мы тоже скоро ею займёмся. Промышленные месторождения золота имеют свойство быстро отрабатываться, а новых пока нет. На моих глазах открыли Лебединое, построили обогатительную фабрику, а производственники уже поговаривают, что её скоро будут закрывать — руды не хватает.

Маслов был прав: геологи не успевали за горняками. Разработка золоторудных месторождений велась круглосуточно. В зимнюю стужу и в летний зной громадные БелАЗы возили золотосодержащую породу на обогатительный комбинат. Стране, как и прежде, было нужно много золота, и его добывали, несмотря ни на какие трудности.

— Так вашей экспедицией разведаны и другие объекты. Раз не хватает руды, надо возить оттуда.

— Месторождений много, только запасы не те, — сразу отозвался Маслов. — Таких монстров, как Куранах и Лебединое, к сожалению, уже нет, поэтому в отработку вовлечены даже мелкие месторождения.

Рассказав о работах, которые велись в его экспедиции, он заговорил о научных достижениях геологов, не забыв сказать и об их публикациях в научных изданиях.

— В Иркутске скоро будет конференция по золоту, мы заявили пять докладов. Среди них — по мезозойскому1 магматизму и связи золотого оруденения с тектоно-магматической активизацией2. Приезжай, послушаешь. Кстати, ты тоже можешь сделать сообщение о своих работах, я думаю, это всем будет интересно. На конференции одновременно будет проходить секция «Аналитика Сибири», соберутся спецы со всей страны. Поговори с ними, может что-нибудь подскажут.

Предложение Маслова выглядело заманчиво, и Фёдор пообещал отправить тезисы доклада и по возможности приехать.

«Правда, докладывать пока нечего — результатов нет, — думая о предстоящей конференции, ругал он себя за обещание, которое дал начальнику геологического отдела. -

Как нечего? — сказал ему кто-то другой, не желавший мириться с такой постановкой вопроса. — А проблема с определением золота недорогими массовыми методами, а сбиваемость результатов анализов? Проблем целый ворох, а ты говоришь, докладывать нечего. Их же надо как-то решать».

С этими мыслями он попрощался с Масловым и вместе с Афанасием пошёл на автобазу договариваться насчёт машины. Начальник автобазы не отказал, и предложил автобус. При этом добавил, что он уже пообещал его китайцам, которым тоже надо в Якутск.

— А что за китайцы? Откуда они тут взялись, — спросил он Ройтмана.

— Торговцы. Я думаю, вы их видели, они продают тряпки на улице.

Фёдор кивнул головой. Идя сюда, он был поражён устроенному на главной улице города рынку, и долго не мог успокоиться, выговаривая Афанасию: «Город превратили в базар. Просто стыдоба».

— Китайцы узнали, что относительно недалеко от нас есть большой город, и теперь хотят туда добраться, — продолжал начальник автобазы. — Говорят, здесь стало тесно, много их брата сюда понаехало. Конкуренция, значит, у них образовалась.

Для такого провинциального городка, каким был Алдан, скученность торговцев привела к застою в торговле, поэтому они стремились в столицу Якутии, где было больше покупателей.

— Я тут впервые увидел китайцев вживую, — улыбнулся Фёдор. — До недавнего времени для нас они были хунвейбинами, сторонниками культурной революции Великого Кормчего. Зато теперь им простили все грехи и, позабыв про Даманский, даже открыли границу. Вези, что хочешь — мы всё возьмём. Вот они и повезли.

Афанасий закивал головой. Он хорошо помнил, как в конце 60-х старшие товарищи отбивали атаки оголтелых людей, двинувшихся на нашу территорию, и сколько военных там полегло.

— Интересно, почему они приехали именно в Алдан, а не в какое-нибудь другое место? — спросил он Ройтмана.

Оказалось, что предки этих торговцев добывали золото в здешних местах и внуки подались по их стопам. От Фишкина Фёдор был наслышан о китайских старателях, хищничавших на Алдане, и накатившая волна недовольства выплеснулась наружу.

— Этим первопроходцам мы обязаны отработанным месторождениям на Тимптоне и Сутаме. Да и отсюда они вывезли не меряно. По-видимому, китайцы думали, что Алдан стал большим богатым городом, но они жестоко ошиблись.

— Вы не переживайте: их это не испугало, — сказал начальник автобазы, — они

закалённые. Теперь самые продвинутые решили осваивать новые рынки сбыта. Если они доберутся до Якутска раньше других, снимут жирные сливки. В отличие от нас, китайцы знают, как надо делать деньги.

— А вы как пересеклись с ними? Что, китайский знаете?

— Да, нет, что вы! У них есть свой переводчик, который решает все вопросы. Зовут его Ким. Так вот, он мне рассказал, что дед одного его подопечного в 20-е годы мыл золото на Чаге. И, по-видимому, не зря пахал там.

От знакомого названия у Фёдора застучало в висках. В предчувствии чего-то значительного даже перехватило дыхание. Как будто кто-то свыше подсказывал ему, что надо очень внимательно отнестись к словам этого человека.

— Может, вы его не правильно поняли, это не Чага, а что-нибудь другое?

— Да нет, я всё правильно понял и даже уточнил — точно Чага. Я ещё раньше слышал про эту горную реку. Наши геологи рассказывали, что там была отменная рыбалка. В свое время оттуда привозили здоровенных тайменей. А у меня к рыбалке слабость, так сказать, мечтаю поймать здоровенную рыбину. Этак килограмм на тридцать. Но пока больше десяти не получалось. Нет здесь такой рыбы — всю выбрали. Да, вы сами можете поговорить с этими китайцами. Они остановились в районной гостинице. А ещё лучше — возьмите их с собой. Дорога длинная, там и поговорите обо всём.

После Октябрьской революции в Тимптонском районе произошёл массовый расстрел старателей.

— Этим закончилась попытка организованных старателей искать и добывать алданское золото со стороны Дальнего Востока, — рассказывал Фишкин. — Но самое главное в истории добычи золота было на Алдане.

«Интересно, откуда он знает такие факты? — подумал Фёдор. — Тут, понимаешь ли, копаешься в этих бумагах, как жук в дерме, и ничего толком не можешь найти, а он…»

— Давай ещё посмотрим твою тетрадь, — попросил его Фишкин.

Вадим Викторович пролистал несколько страниц и, с трудом разбирая корявый почерк Фёдора, прочитал:

«Весной 1923 года вольный разведчик якут Михаил Тарабукин со своими ближайшими родственниками-эвенками открыл богатейшую россыпь по долине ручья Незаметного. Практически одновременно с ним там появилась „Первая Якутская трудовая артель“ под руководством В.П. Бертина и при участии опытного таёжника-золотоискателя и добытчика Н.К. Марьясова. Артель была направлена „на Томмот“ Якутским Наркомпродторгом».

— Здорово у тебя получается: месторождение открыл Тарабукин, а тут вдруг появляется Бертин со своей артелью, будто бы тоже имевщий отношение к этому открытию. Хотя он даже рядом с ним не стоял. Вот у тебя ещё на эту же тему:

«В 1923 году на Алдан была отправлена первая золотопоисковая партия, возглавляемая В. П. Бертиным. Поисковики вели изыскания по Селигдару, но не обнаружили месторождений золота, имеющих промышленного значения. В то же время малочисленные артели золотоискателей мыли золото в верховьях Алдана. Одним из них был М. П. Тарабукин, нашедший богатейшие запасы драгоценного металла на речке Орто-Сала. Летом 1923 г. В. П. Бертин встретился с Тарабукиным и вместе с ним организовал артель по добыче золота. Ключ, на котором они работали, был назван Незаметным».

— Вот это уже точнее, — прокомментировал Фишкин. — А то, так смотришь, благодаря тебе ещё кто-нибудь примажется к первооткрывателю Тарабукину, и ты вконец запутаешь своих современников. Все и так толком не знают об этом открытии, а тут ещё ты со своими лживыми выписками из каких-то «левых» отчётов.

С этим отчётом, наряду с другими, Фёдор познакомился в Чите. Там была приведена экономика золотодобычи и та вводная часть про открытие Золотого Алдана артелью Бертина, которую раскритиковал Фишкин.

«В апреле 1924 г. правительство ЯАССР приняло решение о создании Якутского государственного золотопромышленного треста („Якзолтреста“), — с трудом разбирая почерк Закатова, медленно читал Фишкин, — директором которого стал якут П. А. Харитонов. В ноябре того же года „Якзолтрест“ реорганизовали в трест „Алданзолото“».

— Ты хоть как-то систематизируй свои выписки. Хорошо, я знаю эту проблему, а если твою тетрадь возьмёт кто-нибудь другой, без бутылки ничего не разберёт. Писать надо так, чтобы всем было понятно. Эти материалы могут потребоваться через пять лет, а может, даже через двадцать, и что снова поднимать старые отчёты?

Затронутая тема открытия и освоения Алдана оказалась интересной, и, недолго поворчав, Фишкин полистал его тетрадь и, вернув хозяину, снова стал рассказывать:

— Возможность пополнить бюджет республики за счёт золотодобычи первым увидело якутское правительство, куда территориально относился Алданский округ. Но на лакомый кусок, как всегда бывает, нашлись люди, захотевшие прибрать его к своим рукам. Руководство соседнего Дальневосточного региона стало требовать, чтобы им передали Алдано-Тимптонскую золотоносную зону.

Получив Алдан, Дальневосточники хотели образовать Алдано-Зейский горный округ в составе Амурской губернии. Правительство Якутской республики, увидело в этом ущемление своих экономических и политических интересов, и обратилось в ЦК партии с предложением командировать специальную комиссию, которая разобралась бы с притязаниями соседей. До Центра уже дошли сведения о новом Клондайке, открытом на Алдане, поэтому обращение якутского Правительства оказалось своевременным.

Эту задачу поручили решить чрезвычайному представителю ЦК ВКП(б) Сергею Александровичу Балтину, отправленному в Якутию в качестве третейского судьи. Балтин быстро разобрался с проблемой и даже пошёл дальше, чем от него требовалось. Кроме добычи золота необходимо было определить перспективы Алданского района. Поэтому уже в 1925 году туда была направлена экспедиция геолога Зверева. Обследовав бассейны рек Селигдар, Томмот, Куранах, Зверев обнаружил ряд новых золотоносных районов. Это позволило опровергнуть бытовавшее в то время мнение, что крупных месторождений золота на Алдане не осталось.

В первые годы разработки россыпи ключа Незаметного объёмы добычи были просто фантастическими. Прикинь, — вошёл в раж Фишкин, — на Бодайбинских приисках один рабочий добывал один фунт золота в год, а на Алдане артель из пяти старателей намывала семь — восемь фунтов в день. На Алданских приисках была отработана своя технология учёта и контроля металла. Старательская артель два раза в день сдавала добытое золото смотрителю, который опускал его в металлическую кружку, закрываемую на замок, а вечером, в присутствии всех артельщиков, кружку вскрывали. Из добытого металла двадцать процентов сдавалось государству, а восемьдесят возвращалось золотарям. Ежесуточно старатель зарабатывал в среднем пятьдесят рублей. По тем временам это было несказанно много, и молва о Незаметном мгновенно распространилась повсюду.

Почуяв запах наживы, туда устремились сотни людей со всех концов страны и даже из-за границы. Среди них встречалось немало уголовников. По сообщению одного источника, за два месяца 1925 пятого года на Алданских приисках произошло около ста убийств, ограблений и краж. Но больше всех преуспели китайцы и корейцы, составлявшие более одной трети старателей. Они просачивались в Россию, используя «дырки» в границе.

Основная масса китайских старателей работала честно и лучше русских, но среди них попадались нечистые на руку. По сути, китайцы хищнически грабили наши недра, перекачивая золото за кордон.

Хищение золота существовало во все времена, а в годы становления золотой промышленности страны утечка драгоценного металла стала настоящим бичом. Предполагают, что при ежегодной добыче в пятьсот пудов, потери составляли не менее трехсот, а в отдельные годы за границу утекало до восьмидесяти пяти процентов.

— И что, невозможно было депортировать китайцев на их историческую родину? — спросил Фёдор.

Фишкин грустно усмехнулся.

— Наверно, можно было, но, как часто случалось в нашей истории, решили по-другому. Если верить воспоминаниям одного ветерана, недавно напечатанным в местной газете, несколько сотен китайцев собрали на Алданском стадионе «Труд» и под усиленной охраной продержали несколько дней, а в одно прекрасное утро все они куда-то исчезли. Больше их никто не видел. Тот ветеран в то время был мальчишкой и за хлеб выменивал у них разные безделушки.