Глава 14
Лучшая подруга
Я пошла с ней по магазинам, потому что меня разбирало любопытство, но я клятвенно обещала себе: ни за что не попасться на крючок ее обаяния. Я не верила ей.
Хуже всего, что мне пришлось соврать обоим братьям. Дане я сказала, что иду к зубному, якобы давно записана, а Денису, который почему-то не встретил меня после школы, я написала в Сети и прямо спросила, все ли между нами в порядке. Он заверил, что у нас все прекрасно, и пообещал, что завтра после школы будет ждать меня на нашем месте. Он вскользь спросил о вечеринке, и я так же вскользь ответила, что на ней были ученики гимназии, ничего особенного. Он не расспрашивал, а я не стремилась рассказывать…
Я освободила время для своей врагини. Отказаться от встречи с лучшим другом и парнем, от которого я без ума, ради шопинга с девицей, по чьей милости меня неделями унижали в школе, – это серьезный выбор.
Перед встречей я разыскала в соцсети ее страничку и изучила. Вместо имени и фамилии у нее стояли инициалы «ЛО». В альбоме было несколько ее фотографий в компании, парочка с Вовой. В остальном страница была мало заполнена, не было похоже, что она вела активную виртуальную жизнь. Еще бы, с такой-то бурной реальной жизнью.
Лия, как и обещала, позвонила, мы встретились у метро и направились в Гостиный Двор.
Мы шли по длинному магазину с бесконечными витринами, где все сверкало и сияло.
– Наконец мы сможем пообщаться! – прощебетала она.
Я едва заметно улыбнулась. Если Лия думала, что ей будет легко со мной, после того что она сделала, – она сильно ошиблась. Ей надолго запомнится наше общение!
– Что ищем? – спросила я.
– Что-нибудь… Отец подарил мне на день рождения деньги.
– А чем он занимается?
Хоть я и обещала себе ничем не интересоваться, но мне было действительно любопытно. Ее мать – крутой фотограф, это мне было известно из дневника. Но не похожа Лия просто на дочь фотографа.
– Он политик, – ответила девушка.
– Понятно, в кого ты…
Она на мою шпильку не обратила внимания. Указала на отдел с сумками:
– Зайдем?
Мой девиз на сегодня: «Противоречить во всем!» Я пожала плечами, проронив:
– Предпочитаю спортивные рюкзаки.
– Спортивный отдел будет дальше, – беспечно заявила Лия, разглядывая сумочки.
Она купила дорогущую сумку из белой кожи с пушистым мехом на ручках.
– Ты ведь из Харабали?
Ничего у тебя не выйдет! Думает, поговорила со мной о родном городе, и я тут же растаяла.
– Угу.
– К югу от твоего города есть развалины бывшей столицы Золотой Орды, ты там бывала?
– Сарай-Бату, конечно, – сколько ни старалась, от приятных воспоминаний не смогла сдержать улыбку. Чертовка знала, на какие рычаги нажать. – А ты подготовилась!
– Естественно. Как иначе? – Она кивнула на спортивный отдел: – Идем смотреть рюкзаки?
Я поплелась за ней. Лия указала на яркий оранжевый рюкзак:
– Так ты любишь спорт? Чем занималась дома?
– Бегом в мешках, – не без удовольствия проронила я.
– Наверно, это захватывающе! – без тени насмешки сказала она.
– О-очень.
Рюкзак я покупать не стала. Мы продолжили наше шествие по Гостиному Двору, и на каждую мою шпильку, призванную задеть или обидеть, у моей спутницы находился достойный ответ, который ни в коем случае не оскорблял меня.
Я уже начинала чувствовать себя отвратительной злопамятной стервой рядом со всепрощающим ангелом. Если моей целью было довести ее, у нее была иная установка – завоевать мое расположение. И пока у нее получалось лучше, чем у меня.
– А какой у тебя естественный цвет волос? – решила я зайти еще с одной стороны.
Лия намотала на палец завитые кончики.
– Светлые, чуть потемнее бровей.
– Зачем ты покрасилась? Тебе не нравился свой цвет?
– Такие волосы у одной героини сериала «Игра престолов».
– Зачем кому-то подражать?
– Все мы кому-то подражаем в той или иной степени.
– Я – нет!
– Разве? Тогда мне, наверно, показалось, что у тебя стиль как у модели Лили Коул, а прическа в точности как у Мэг Райан в фотосессии Майкла Томпсона.
– Показалось, у меня нет стиля, это не я, временное напускное.
– Даже временное напускное – есть ты в определенный отрезок жизни.
Мы посетили еще несколько отделов: парфюмерный, где Лия купила духи «Miss Dior Cherie», отдел нижнего белья, где она долго и тщательно выбрала боди и остановила выбор на кружевной модели с бретелью через шею и украшенной спереди шнуровкой и пряжкой со стразами.
– У тебя есть парень? – бестактно поинтересовалась я.
– Ничего серьезного.
– А что так? Никто не нравится?
– Я не влюбчива.
– И для кого же вся эта красота? – продолжала я настырно расспрашивать.
– Для моего эстетического удовлетворения.
Ну конечно! Я-то знаю школьные сплетни о ней и Вове.
– Не хочешь купить какую-нибудь косметику? – спросила Лия.
– Мне все это не нужно. Найдется тот, кто полюбит меня такой, какая я есть, без тонны штукатурки и кружев. Вне зависимости, есть у меня шикарное боди или нет!
Уголки губ Лии чуть приподнялись.
– Конечно, найдется. Но понравится ли он тебе, это уже совсем другая история. Фразу «Люби меня такой, какая я есть» придумали коварные красотки, чтобы было поменьше конкуренток, ухаживающих за собой и с легкостью покоряющих сердца мужчин.
Наконец, мы вышли на улицу. Мое рассматривание вывесок кафешек моя спутница истолковала по-своему.
– «Макдоналдс»? – предложила Лия, искоса взглянув на меня.
– Ха-ха, твое тонкое, – подчеркнула я, – чувство юмора.
– Где ты предпочитаешь кушать?
– Дома. Голубцы. – Я вызывающе приподняла брови.
Она вынула телефон и стала кому-то звонить. Куда она звонит? В МЧС, чтобы ее спасли от меня? Быть несносной, похоже, у меня все-таки вышло. Но я снова ошиблась!
– Мамуля, здравствуй, да, кое-что прикупила, – сказала Лия в трубку. – У меня к тебе просьба, ты не могла бы приготовить голубцы? Да, именно, голубцы. Мы с подругой придем ужинать. Спасибо!
Я потрясенно взирала на Лию, а она убрала телефон и улыбнулась мне.
– Ну вот, все улажено. Будут тебе домашние голубцы. Идем? Здесь есть чудесный магазинчик…
Я только и смогла кивнуть.
Мы еще около часа ходили по магазинам, а потом Лия поймала машину и нас подвезли до остановки неподалеку от ее дома.
Мне ужасно не хотелось идти к ней в гости, но, ляпнув про голубцы, я сама загнала себя в ловушку. Не стоило и пытаться переиграть прирожденную интриганку.
Мать Лии – стройная и очень красивая женщина с идеальной кожей, ни единой морщинки, персикового цвета. Ее светло-русые волосы до лопаток были зачесаны назад, а голубые глаза, в точности как у дочери, смотрели внимательно и дружелюбно.
Стол был накрыт в гостиной, которую я уже видела. Только подсветку и зеркальный шар с потолка убрали.
Мы расположились с Лией в мягких креслах за небольшим круглым столом напротив встроенного шкафа во всю стену, заполненного книгами.
На вечеринке я не придала значения столь внушительной библиотеке, а сейчас просто не могла промолчать.
– Кто это все читает?
– Мы. Вся наша семья. Хочешь взять какую-нибудь книгу?
– Не знаю, а что посоветуешь?
Она подскочила с места и подошла к шкафу.
– Ну например, – начала она, но я оборвала:
– А знаешь, не надо, я предпочитаю телешоу, а не книги.
Впервые за вечер я увидела на ее лице разочарование, которое она не сумела скрыть. Но вместо триумфа я почувствовала стыд. Не потому что соврала, а потому что меня уязвило то, что она могла обо мне подумать. Я всю дорогу всячески пыталась показать себя с худшей стороны, чтобы оттолкнуть ее, но когда мне это удалось, вкус победы оказался отравлен.
– Ладно, – примирительно сказала она и, опустившись на место, сказала: – Приятного аппетита.
– И тебе.
Передо мной стояла тарелка с дымящимися голубцами, украшенными сметаной, точно пирожное сливками.
Я ела молча, Лия тоже почему-то молчала. Ее взгляд задумчиво скользил по корешкам книг. Я не выдержала первой, проворчав:
– Я бы почитала «Унесенные ветром».
Лия забыла о голубцах, вскочила, подтащила к шкафу небольшой табурет с двумя ступеньками и, забравшись на него, вытащила два синих томика.
Я погладила гладкие корешки и кивнула.
– Мои книги остались дома, а здесь у меня мало вещей.
– Тяжело уезжать из дома, да?
Я повела плечом.
– Это лишь на год.
– А Даня это понимает?
Ее вопрос застал меня врасплох, я не сумела ответить. Да что там Даня. Понимала ли я сама, что находиться в этом городе мне осталось считаные месяцы? Я безрассудно растворилась в своей влюбленности и, как героиня лежащих передо мною книг, говорила себе: «Я подумаю об этом завтра». Но наступало завтра, а я все так же откладывала серьезный разговор с самой собой на еще одно «завтра»…
Лия, похоже, все поняла, потому что сказала:
– Иногда принимать решения сегодня не нужно, потому что завтра само расставит все по своим местам. Пусть все идет своим чередом.
После голубцов мы пили чай с печеньем «Макарон». Меня немного удивило это совпадение. Именно такое печенье мне прислал Денис на наше первое чаепитие.
– Любимое печенье? – полюбопытствовала я.
– В прошлом любила, а теперь ем по привычке.
Я почувствовала, что мы как-то слишком разоткровенничались и мой план быть невыносимой терпит крах, поэтому спешно засобиралась.
– Мне пора. Я печенье это не люблю. И вообще, как ты понимаешь, у меня есть дела и поинтереснее, чем чаевничать с тобой!
Лия на мою тираду лишь кивнула.
Она проводила меня до двери и на прощание сказала:
– Я знаю, что ты пытаешься сделать. Но даже если ты убьешь кого-нибудь и попросишь меня помочь закопать труп, я от тебя не отвернусь. Дай мне шанс, Стефа.
– Я знаю, что тебе от меня что-то нужно. И пока ты не будешь откровенна, мы вряд ли подружимся.
Мы замолчали, разглядывая друг друга.
– До завтра? – Она смотрела на меня с такой искренней надеждой. Я должна была быть верна своему плану, должна, но я…
* * *
Это был настоящий кошмар, после школы я проводила время с Денисом или врала ему, что иду при школе на курсы кулинарии, а сама шла гулять с его бывшей, а вечером встречалась с его братом.
Не знаю, зачем я продолжала общаться с Лией, это было неправильно, это было мне не нужно, но всякий раз, когда она звонила и звала меня куда-то, я сперва огрызалась, зло шутила над ней, а потом послушно шла на встречу.
Она была умной, начитанной, ироничной, веселой, щедрой… она могла быть любой, но неизменно вызывала у меня симпатию, с которой я усиленно боролась.
Я так и не поняла, с какого именно момента лед у меня на сердце по отношению к Лие тронулся и поплыл, тая, пока в океане моих чувств не осталась одна лишь льдинка из целого айсберга ненависти.
– Стефа, – позвал Данила, – о чем замечталась?
– Да так…
Мы сидели в уютной кафешке на Невском и пили фруктовый чай с маффинами.
Мой мобильник пиликнул, известив о новой эсэмэске. Денис писал мне: «Идет чумовой фильм, сходим вечером в кино?»
– Кто пишет? – попытался заглянуть в телефон Данила.
– Реклама, – поспешно убрала я мобильник.
«Когда слишком долго откладываешь признание, его все труднее и труднее сделать, и наконец наступает такой момент, когда оно просто становится невозможным». – Вспомнила цитату из любимого романа. Чтобы я делала, если бы не прочитала его?
Так и со мной произошло. Мне следовало сказать Дане, что я знакома с его братом в тот день, когда я распространила по школе дневник Лии. А теперь как признаться?
Не могла же я этак между поцелуями прошептать: «Забыла сказать, твой брат, с которым ты не знаешь как сблизиться, после того как толкнул его с крыши и сделал инвалидом, мой лучший друг!»
Что повлечет за собой подобное признание, можно лишь догадываться.
Я взглянула на Даню, и мне стало так хорошо и страшно одновременно. Я боялась его потерять. Вчера звонила мама и сочувственно сказала: «Потерпеть осталось совсем немного, козлик».
Я скучала по ней, но ее приезд означал бы конец всему: отношениям с Даней, дружбе с Денисом и Лией и прощание с отцом. Андрей не был прекрасным, да что там, даже хорошим отцом, но мы узнали друг друга… Не знаю, что теперь сталось с моей ненавистью к нему. Порой он меня мог достать одной лишь репликой, а бывало, вызывал восхищение и благодарность.
Даня накрыл мою руку своей.
– Ты кажешься расстроенной. У тебя все нормально?
– Все отлично, – как можно беспечнее заявила я и потянулась к нему, чтобы поцеловать, но Даня отстранился.
– Стефа, я чувствую, что-то не так. Ты меняешься.
– Нет! Я прежняя!
Он опустил глаза, помолчал, а затем осторожно сказал:
– Я видел вчера тебя с Лией, вы переходили Банковский мост.
Ну конечно! О своих встречах с Лией я сказать ему не могла. Он бы не понял. Я сама не понимала, все так запуталось!
– Скажешь что-нибудь? Это был обман зрения или…
– Нет, мы ходили в музей Шоколада.
Я знала, что он не оценит, но такой бурной реакции не ожидала.
– Какого черта, Стефа? Что ты делаешь?
– Мы просто общаемся.
– Просто? Ого! Так это не первый раз? Я думал, после той вечеринки вы больше не общались!
Я виновато посмотрела на него.
– Она постоянно зовет меня куда-нибудь, что мне было делать?
– Послать ее к дьяволу! Вот что! Это же Лия… – Он нервно провел пальцами по волосам. – Я думал, ты все про нее поняла!
Сама того не желая, я рассердилась.
– Что я должна была понять? Что она коварная интриганка? Я знаю! Но еще она интересная, с ней весело и…
– Я не понимаю тебя! – оборвал Данила. – Мы читали один и тот же дневник! Она использует людей! По ее вине над тобой издевались и чуть из школы не выгнали, припоминаешь?
– Помню.
Он приподнял брови.
– Ну и?
Я размешивала ложечкой чай. А Данила откинулся на спинку стула и, покачав головой, промолвил:
– Раньше ты все время мне рассказывала о Тане, ты забыла свою настоящую подругу.
– Это не так! – возразила я.
– Когда ты последний раз говорила с ней?
– Вчера! – соврала я. А сама не смогла вспомнить. И так покраснела, что он все понял. И разочарованно спросил:
– Лия хоть объяснилась, почему поступила с тобой так жестоко?
– Нет.
– Прекра-а-асно! Узнаю Лию.
Я вздохнула. Меня саму напрягало, что Лия всегда уходила от темы моего появления в школе. Я думала, что со временем она скажет.
– Доверяя ей, ты совершаешь большую ошибку.
– Да какая разница? Я скоро уеду домой, что она мне сделает?
Данила долго, не мигая, смотрел на меня, а потом достал деньги, положил на стол и поднялся.
– Так вот как ты воспринимаешь наши отношения?! Одной ошибкой больше, одной меньше…
– Подожди!
Он ушел и даже не обернулся. У меня на глаза навернулись слезы и в горле застрял комок. Я выскочила из кафе через пять минут. Шел мокрый снег. Но это к лучшему, прохожие не замечали моих слез, катившихся по щекам.
Зазвонил телефон, в надежде, что это Данила, я выхватила его из кармана, но на голубом экране холодно мигало: «Лия».
Я сбросила вызов, но она перезвонила.
– Чего тебе? – не в силах сдержать всхлипы, ответила я.
– Ты плачешь? – подозрительно спросила Лия.
– Какая разница? Говори, чего ты хотела!
– Это уже не важно. Где ты?
– На Невском.
– Я сейчас буду! – И она отключилась, не дав мне ничего ответить.
Невский огромный, как она меня найдет? Лия сумела удивить. Она появилась через семь минут в коротком малиновом пальто-кардигане, обтягивающих черных брюках, высоких сапогах и без лишних слов обняла меня, шепнув:
– Что бы у тебя ни случилось, мы это поправим! Пойдем. – Она потащила меня к остановке, мы сели в автобус и, проехав несколько остановок, вышли неподалеку от ее дома.
У себя дома Лия усадила меня в гостиной в кресло, принесла кружку шоколада и коробочку эклеров, после чего потребовала:
– Рассказывай.
– Да тут и рассказывать нечего. Данила узнал, что я общаюсь с тобой-сатаной, и мы с ним поругались. Он разочарован во мне и наверняка больше не захочет видеть.
Я отхлебнула шоколад, но обожглась и отставила кружку.
– Я поговорю с ним, – заявила Лия.
– Не стоит, он тебя и слушать не станет!
– Не беспокойся! Я все улажу. Тем более вы поссорились из-за меня.
– Нет, – заупрямилась я, – не нужно. Он прав, я уеду домой, лучше поставить точку сейчас, чем через несколько месяцев страдать снова.
– Как хочешь, – она придвинула ко мне тарелочку с эклерами, – угощайся.
Я выпила шоколаду, съела два эклера и за болтовней с Лией отвлеклась от ссоры с Данилой.
Домой я вернулась только вечером. Отца не было, у него была какая-то важная встреча. Наверняка с какой-нибудь дамочкой. Ну да мне дела не было.
Слова Данилы о том, что я забыла свою настоящую подругу, уязвили меня. Мы и правда долго не переписывались с Таней.
Поэтому я перво-наперво зашла на ее страничку в соцсети и обнаружила, что Таня заходила туда пять дней назад.
Я хотела позвонить подруге, но внезапно ко мне в друзья попросилась девчонка из параллели, Катя. Мы с ней не были хорошо знакомы, но она уже была у меня в друзьях, я точно помнила. Проверила. Так и было. Катя писала с новой страницы.
Катя Понамарева: «Привет, Теф! Как дела? У меня новая страничка. С прежней не сижу».
Стефания Гуртова: «Привет! У меня все отлично. Скучаю по школе и друзьям. Как там у вас?»
Катя Понамарева: «У нас тут жизнь бурлит! Ты когда возвращаешься? Видела тут твою подругу Танюшку. Но не подошла, она с парнем была, я постеснялась им мешать».
Так вот почему Таня давно не выходила в Сеть, она влюбилась. А мне не рассказала! Мне стало так горько и обидно, что я не сразу смогла напечатать что-то в ответ Кате. Наконец, собравшись с силами, отправила:
Стефания Гуртова: «И с кем же? А то мы давно не списывались!»
Катя Понамарева: «С Максом Белогривовым. Он с 11-го, ну ты видела наверняка его в школе, симпатичный такой! Слушай, мне пора, давай потом спишемся!»
У меня сердце замерло. Быть не может. Таня и Макс? Мой Макс? Ну не мой, но тот, который нравился мне и пригласил меня в кино и который обещал ждать нашего свидания! Это невозможно!
Стефания Гуртова: «Подожди, Кать! Ты уверена? Таня и Макс? Может, они просто разговаривали?»
Катя Понамарева: «Теф, ну ты смешная. Они ВОВСЕ не разговаривали!!!))) Ну ладно, мне пора. Возвращайся, сама все увидишь!»
Я несколько минут сидела, переваривала, а потом меня точно молнией шарахнуло. В памяти всплыли слова Тани: «Мы с ребятами вчера заходили к Лене и, спускаясь от него, я увидела, как из вашей квартиры выходит женщина с коляской». Одиннадцатиклассник Леня жил двумя этажами выше меня и был лучшим другом Макса. И когда мне Таня сообщила, что видела женщину с коляской, выходящую из нашей с мамой квартиры, я была так потрясена, что даже не задумалась: а что делала Таня у Лени, если они толком не знакомы? Не потому ли, что Таня, моя лучшая подруга, встречается с другом Лени?
Дрожащими руками я взяла мобильник и позвонила Тане. Она ответила лишь на седьмой гудок.
– Теф, привет! – радостно воскликнула она, прежде чем я успела что-то сказать. – Как твои дела?
– Нормально. А у тебя? Давно не говорили. У тебя все хорошо?
– Да, все в порядке. Заработалась, ну я тебе говорила, что подрабатываю в…
– Я помню. – Я замолчала, не зная, как спросить о том, что узнала. Возможно, я просто не хотела знать ответ, хотела и дальше заблуждаться. Я спросила совсем другое: – Тань, ты приедешь ко мне на новогодние каникулы?
Она не отвечала слишком долго, а потом затараторила:
– Теф, солнце, я, наверно, буду работать, скорее всего, не получится, нам деньги нужны, ну ты же знаешь… да и мама не справится с малышней без меня.
– Понятно, – с трудом вымолвила я. – Ну давай, созвонимся еще…
Я отложила телефон. Трусиха. Не смогла. А если это неправда? Если Таня все бы мне объяснила, мы бы посмеялись и забыли об этом? Да и с чего вообще Кате Понамаревой вдруг писать мне? Мы общались всего пару раз в жизни, а виртуально – ни разу. Наверняка есть объяснение. И я хотела его знать. Поэтому взяла телефон и перезвонила Тане.
– Ты случайно снова набрала меня? – спросила Таня.
– Нет, Тань. Я тут кое-что узнала… Ты встречаешься с Максом?
И опять она молчала слишком долго. Я отключилась. Ответ был очевиден.
Я не плакала, у меня просто внутри все дрожало. Это было больнее тех унижений, которые я испытала в новой школе.
Через пятнадцать минут от Тани пришло сообщение. Ей не хватило смелости мне позвонить. Она написала:
Татьяна Поднебесная: «Теф, мы этого не планировали! Все вышло случайно. Я не знала, как тебе рассказать! Я чувствовала себя ужасно и мне было стыдно тебе писать и звонить! Кто-то подшутил и отправил Максу якобы от меня на почту признание в любви. Он подошел ко мне в школе и пригласил встретиться. Я думала, он хочет поговорить о тебе, а он поцеловал меня и сказал, что я тоже ему нравлюсь! Он был таким милым, сама не знаю, что на меня нашло, но мы гуляли… и только потом уже выяснили, что я не писала ему писем и не признавалась в любви. Но это уже не меняло того, что мы понравились друг другу. А у тебя есть Даня, и я подумала, что Макса ты уже не любишь. Это, конечно, меня не извиняет, но мне так плохо, я не знаю, как мне быть! Напиши мне, пожалуйста! Ты меня ненавидишь теперь?»
У меня не было Макса, не было Дани и подруги теперь, похоже, не было. Но разве могла я ее ненавидеть? Ближе ее и мамы у меня – никого, и оттого простить Лию за все ее злодеяния было куда проще, чем Таню, которой я безраздельно доверяла.
Я вышла из Сети. Пока я не была готова что-то ответить подруге. Да и в ее историю с шуткой и любовным письмом с трудом верилось.
Я переоделась в пижаму, разобрала диван и легла в постель. Мне ничего не хотелось, я плакала из-за ссоры с Данилой и предательства Тани, да и просто потому, что устала и скучала по маме и дому.
Я уснула, и снилось мне, что в мою комнату зашел отец. Я лежала на диване, закинув ногу на ногу, и читала «Унесенные ветром». Андрей присел на краешек дивана и, посмотрев, что я читаю, сказал:
– Удивительно, почему люди, даже зная, что концовка грустная, перечитывают некоторые книги?
Я ответила:
– Она грустная, но оставляет читателю надежду. Героев ждет новый день… и если захотят, они все изменят!
Андрей улыбнулся и погладил меня по голове. А я вдруг осознала, что, несмотря ни на что, кажется, люблю его.
Я проснулась и села на диване. Рядом с подушкой лежал томик с романом. Сон был таким реальным и солнечным. А сейчас в комнате было темно, но в воздухе я уловила парфюм Андрея.
Может, он и в самом деле заходил?
Я услышала звуки телевизора и, вдев ноги в тапки, пошла на кухню. Андрей ужинал и смотрел новости.
– Привет! Ты заходил ко мне? – спросила я.
– Да, заходил, ты спала.
Так это был не совсем сон! А может, и…
– Ты гладил меня по голове? – вырвалось у меня.
– Гладил тебя по голове? – недоуменно поднял брови Андрей. – А что, надо было?
Щеки обожгло, я помотала головой.
– Нет, конечно! Это был всего лишь дурацкий сон. – И, соврав: – Я уже ела в кафе, – поспешила уйти.
А в своей комнате я взяла мобильник, задумчиво повертела его в руке.
Может, сон был и дурацким, но он заставил меня принять одно важное решение. Я написала Лие эсэмэску:
«Ты говорила, что можешь помочь, поговорить с Даней. Сделай это!»
Ответ пришел мгновенно:
«У вас осталось еще два желания. С уважением, Золотая рыбка».
Я улыбнулась, если за дело бралась Лия, можно было быть спокойной – она вылезет из своей змеиной кожи, но сделает все по высшему классу. Не важно, сколько нам с Даней отпущено, я хочу быть с ним здесь и сейчас. А Макс теперь казался чем-то далеким и ненастоящим. Может, это и не было любовью? Нет, предательство подруги от этого не становилось менее болезненным, но все-таки мое равнодушие к Максиму несколько скрашивало все острые углы ситуации.
Я написала Тане:
Стефания Гуртова: «Ты моя лучшая подруга и должна была мне рассказать. Я не могу тебя ненавидеть, Тань! Я бы хотела, чтобы ты приехала ко мне на каникулы и мы бы обо всем поговорили. Ты права, у меня есть Даня… пусть и ненадолго. Ладно, не важно. Я вам с Максом мешать не буду. Приезжай ко мне, нашу дружбу не должен сломать парень, даже если он такой красивый и замечательный, как Макс. Согласна?»
Таня Поднебесная: «Теф, я плачу! Ты самая лучшая! Я так боялась, что ты больше не захочешь меня видеть! Я постараюсь прилететь к тебе на каникулы! И мы поговорим! Я скучаю по тебе!!!»
