Глава 27

Патрик был очень забавным, но Сара не смеялась. Она была нежной и властной, а еще… А еще она хотела безжалостно провести его через все, что он может выдержать, и таким образом доказать ему самому, что он может. Она даже забыла, что привыкла беспокоиться о том, получится ли у нее все сделать правильно. Она перестала волноваться о руках и вспоминать все те случаи, когда они подвели ее.

Она просто смотрела на Патрика.

Прикасалась к нему.

А он был напряжен и неподвижен, потому что Сара склонилось над ним, завязывая узлы.

– Думаю, что ты уже сломала меня, – пошутил он, проверяя прочность шнурка. Уже было ясно видно, что он сожалеет об этой их затее, но сознаться в этом еще не готов. – Я сдаюсь. Подчиняюсь.

– Еще рано. – Она провела ладонями вниз по его рукам, теперь привязанным ради нее. – Но кто знает? Возможно, позже ты подчинишься.

Он резко вздохнул, а потом усмехнулся как ни в чем не бывало.

– Нет, нет, обещаю, что скажу все. Не делайте мне больно, Ваше Величество.

Сара прикрыла его губы ладонью.

– Давай прекратим это. – И он и она до сих пор говорили о пытке, как о чем-то абстрактном, но неожиданно вспомнились реальные мучения мамы, и желание поразвлечься разлетелось на куски. – Не будем так играть.

Его взгляд смягчился – он мгновенно все понял.

– Прости, – сказал он ей в ладонь и, когда Сара отвела ее, приподнял голову, чтобы попросить поцелуй. – Мне очень жаль.

Да, конечно, ведь он все понимает и заботится о Саре. Как ему прежде удавалось убедить ее в обратном? Она пригнулась и подарила ему поцелуй, который он просил.

– Ты невероятный, – прошептала она, и он вздрогнул.

– Не будь слишком нежна со мной, – попросил он. На сей раз почти весь смех исчез из его голоса, и стала видна искренность, будто смех был обветшалым, прозрачным занавесом.

Она обхватила его лицо руками и улыбнулась, мягко поглаживая скулы большими пальцами.

– Нет, видишь ли, Патрик, на сей раз я могу делать все, что захочу.

Он смерил ее взглядом, будто не мог быстро решить, была ли она его безопасной гаванью в кошмаре – или же кошмаром. И затем крепко зажмурился.

– Sarabelle, – опять в его голосе прозвучал прерывающийся смех. – Ты не сказала мне стоп-слово.

– Да, Патрик, но могу поспорить, что с такими умелыми пальцами, как у тебя, ты легко развяжешь эти узлы. – Она легла на него и начала медленно скользить всем телом. Ее губы прошли по его упрямому подбородку, и она укусила сильную, великолепную ямочку на его подбородке. – Если сможешь сконцентрироваться на них.

Он резко вздохнул и, быстро вертя головой, попытался поймать ее поцелуй, но она уже спустилась ниже. Теперь ее мягкие губы двигались по его шее, лаская напряженные мышцы.

– Сконцентрироваться, – повторил он за ней дрожащим голосом. – На чем сконцентрироваться?

По безучастному тону Патрика было понятно, что первая половина ее предложения уже выпала из его мозга. Сара улыбнулась ему в грудь и двинулась вниз по животу.

В ней росло невероятное ощущение власти – незнакомое и пьянящее чувство. Она не знала, сможет ли правильно использовать свою власть над ним, но в этот момент чувствовала, что все идет точно так, как надо.

– На чем захочешь, Патрик, – невнятно ответила она, двигая руку вправо и влево по его талии, дразня его тем, что не хочет скользнуть ниже. – Вот скажи, на что сейчас направлено твое внимание?

– Sarabelle. – Он дернул за шнурок, согнул пальцы вокруг деревянных планок и вынудил себя держать руки неподвижно. – Черт, я знал, что ты не дашь мне остаться безнаказанным. Ты такая, такая… – он поднял голову, чтобы увидеть ее лицо, лежащее на его животе ниже пупка, – красивая, – беспомощно закончил он, позволяя своему телу расслабиться и упасть на кровать.

В благодарность за это она поцеловала его восхитительный пресс.

Его живот втянулся.

– Давай же, поцелуй меня в губы, – попросил он. – Иди сюда, Сара.

Она тайно улыбнулась тому, как он продолжает пытаться отнять у нее контроль над ситуацией, оттянула пояс штанов и опустила туда свой взгляд. Сложив губы трубочкой, Сара любознательно дунула туда, желая выяснить, что произойдет теперь.

Его живот стал настолько твердым под ее рукой, что если бы она бросила в него монетку, то та отскочила бы, как от каменной стены.

– Сара! – Он сделал свой голос командным, и все ее тело завибрировало. – Иди же сюда.

Она воспротивилась собственному желанию сделать так, как он сказал, и ощутила прилив возбуждения.

Она подсунула нос под пижаму и потерлась там, беззвучно смеясь, чтобы он не заметил. Он делал ее совершенно счастливой!

– Сара!

Теперь в его голосе прозвучали басовые нотки, и все тонкие волоски поднялись у нее на теле, будто воздух в комнате наэлектризовался так, что казалось, вот-вот ударит молния.

Она внезапно усмехнулась – непривычный поступок, дерзкий, бесшабашный. Скользнув рукой под ткань, она коснулась его… громоотвода.

Ее уже давно не заботило, правильно ли она действует. Она просто с очарованным любопытством прикоснулась к его возбужденной плоти, и каждый волосок на ее теле начал умолять молнию ударить.

Но именно она и удерживала молнию закованной в цепи. Если только Патрик не вспомнит про свои пальцы, не освободится, пока внимание Сары отвлечено, и не упадет на нее, сладострастно наказывая. Ощущение нависшей опасности возбуждало ее все сильнее. Ей хотелось подразнить, помучить его еще немного, свести с ума, расколоть его самоконтроль, чтобы он впустил ее в свое пространство, выпустил свои чувства на свободу, просто отдал себя ей… А потом они заснут в том безумном, доверчивом освобождении, которое он так часто дарил ей.

Она сдвинула его штаны вниз, и его возбужденная плоть показалась ей уязвимой и беззащитной, а вовсе не агрессивной, предназначенной для того, чтобы пронзать и брать. Он начал крутить бедрами, пытаясь повернуть свое тело подальше от Сары – о, вот это уже интересно! Она сомкнула ладони вокруг его плоти, обещая ей убежище и нежно лаская ее.

– Сара, я…

Ее рот отодвинул ладони, пока смелость не покинула ее или он не успел все отменить. Черт, получилось неуклюже. Наверное, для всех этих штучек со ртом нужен природный талант. Или, на худой конец, опыт. Но она даже не могла вообразить, что обретает такой опыт с кем-то другим, и не могла придумать, как делать это с Патриком так, чтобы он не замечал ее неспособности…

– Сара, нет!

Голос хлестнул ее, будто кнут. Его бедра дернулись настолько сильно, что сбросили ее на кровать. Казалось, воздух в комнате затрясся. Такой голос, как сейчас, она слышала лишь однажды – когда он кричал на Эрве, едва не плеснувшего ей в лицо расплавленной карамелью. К ней он таким тоном никогда раньше не обращался.

– Мне нужно стоп-слово, – решительно сказал он.

Его пальцы теребили узлы, и он выругался, когда понял, что не развязал их, а наоборот, затянул сильнее. Теперь он никак не мог освободиться самостоятельно.

– Патрик, – укоризненно отметила она. – Ты не сможешь так легко отделаться.

– Ни черта ты не понимаешь, Сара. – Он потерял терпение и опять дернул узел. Но ведь Патрик никогда не терял своего природного терпения. Он мог бесконечно и точно работать с хрупкими вещами, и каким бы сильным ни было давление на него, всегда получал точно то, что хотел. – Никогда не понимала. Этого я не могу сделать. Отвяжи меня.

Она не шевельнулась, лишь переводила взгляд с его лица на напряженный член и обратно. «Но ты едва не сломался ради меня. Я едва не сделала тебя своим».

– Я говорю серьезно, Сара. Я не могу этого выдержать. Не могу, когда у меня вот так связаны руки. Отпусти меня.

Серьезно? А ей нравится, когда он держит ее руки неподвижно – тогда она чувствует себя беспомощной, но защищенной, и ничего не может делать, – очень нравится. Так неужели он и вправду пришел в такое отчаяние, как о том говорит напряжение в его теле? Неужели он подвержен какой-то фобии?

– Все в порядке, – медленно сказала она. – Со мной ты в безопасности.

Он вздрогнул всем телом и напрягся сильнее, чем когда ее губы охватили его плоть.

– Боже милостивый! Сара! Отпусти же меня!

Еще секунду она раздумывала, успокаивающе поглаживая его ладонью. Она не осознавала, что касается завитков внизу живота, а краем ладони с нежностью задевает его член. Стиснув зубы, он свирепо смотрел на нее.

Она встала, пошла на кухню, вернулась с ножницами и разрезала шнурок. Как только Патрик освободился, он выхватил ножницы у нее из рук, положил их на тумбочку, схватил Сару, положил на кровать и оказался сверху.

– Прости, – хрипло прошептал он. – Прости меня, Сара. Я думал, что смогу.

– Да все в порядке, – очень тихо ответила она, лаская его и пытаясь успокоить. Как же мало надо, чтобы вывести его из себя! Она попробовала улыбнуться. – Кажется, мне нужно больше практиковаться. Но я не знаю на чем. Это вроде как сосать большой леденец на палочке?

– О, bon sang, – выругался Патрик. – Сара. – Он поцеловал ее неожиданно крепко. Его пальцы были у нее в волосах, и она не смогла бы уклониться, даже если бы захотела. – Сара, можно я на три часа сокращу обещанный срок?

Значит, не надо ждать двенадцать часов, чтобы он еще раз подарил ей оргазм. Она скользнула руками вокруг него и приблизилась.

– Просто возьми меня, – прошептала она ему в ухо. – Не беспокойся обо мне. Просто сделай.

Он опять выругался и невероятно сильно напрягся.

– Сара, ты не можешь…

– Но я хочу, чтобы ты это сделал, – уточнила она, прижимаясь к нему бедрами, и повторила: – Я хочу, чтобы ты это сделал.

Неожиданно он зарылся лицом ей в шею, скрывшись в разливе ее волос.

– Сара. Chérie, chérie, chérie.

Она обвила ноги вокруг него и прижалась к нему своим открытым, жаждущим телом.

– Я хочу, чтобы ты это сделал.

– Погоди, погоди, погоди, – не то прошептал, не то приказал он куда-то в ее волосы. – Сара, погоди секунду. – Одна его рука нырнула в ящик тумбочки, а другой он прижимал Сару к матрацу. Возбуждение шевельнулось в ней густой массой на несколько дюймов ниже его руки. – Подожди, bébé. Подожди.

Он поймал угол пакетика зубами, помогая себе одной рукой.

Она не думала о том, как он возбужден. Ее тело расслаблялось, готовясь к тому, что – совершенно очевидно! – сейчас произойдет, а ум был занят совсем другим. Желание росло в ней при виде того, каким он становился неистовым. Она страстно желала, чтобы скорее наступил тот миг, когда он погрузится в нее.

«О, сделай это сильно. Напади на меня».

Он вернулся и лег на нее. Она едва могла дышать от желания, от ожидания первого сильного проникновения.

Он прижал ее руки к матрацу по обе стороны ее головы, сплетая пальцы. Сару захлестнула еще одна волна возбуждения, и ей показалось, что от нее не осталось ничего, кроме страстного желания и готовности уступать Патрику, господству его рук, сильному, защищающему, управляющему ею объятию. У нее не оставалось иного выбора – только принадлежать ему.

Он видел, что она уже ни на чем не может сосредоточиться, затопляемая собственным желанием.

– Тебе нравится, – хрипло прошептал он. – Ты это любишь.

Ее тело выгнулось ему навстречу, наслаждаясь тем, что ее руки, лишенные свободы, не могли действовать. Но почему ему не нравилось, когда его руки были связаны и находились в безопасности? Боже, ей это очень нравилось.

«Это все было не ради меня. Это затевалось ради него. Он должен был уступать мне. Но все равно было хорошо».

– Откройся мне, Сара.

Опять в его голосе звучит команда, но в этот раз более грубая и жесткая, затопляющая желанием. Сара согнула колени по обе стороны его тела и приподняла бедра.

– Сильнее, – попросила она, закрыла глаза и утонула в наслаждении. – Сильнее, сильнее, сильнее.

Что надо открыть глаза, она вспомнила только в тот миг, когда его дыхание стало резким, а сам он замер. Все его напряжение должно было вот-вот освободиться, и глаза заблестели, когда он посмотрел вниз, на нее.

Он хлынул в нее так сильно, что ее тело дернулось, пытаясь вырваться из его рук. Ей пришлось удержаться, чтобы не вскрикнуть – тогда он сразу бы остановился. Она выгнулась и позволила своему телу уступить, заново узнать тело Патрика, полностью принять его.

А он, хоть и был одержим страстью, опустил руку так, чтобы Сара испытала оргазм в одно время с ним.

Потом она медленно вернулась к ночи, матрацу, огням Парижа. Вернулась в реальный мир и была потрясена тем, что обвивает Патрика руками.

Она обнимает его.

Будто он принадлежит ей.