Среди цивилизаций Вселенной есть такие, которые представляют себе перемещение между звездами как плавание прекрасных кораблей; другим оно кажется переходом по ущельям ночи. Некоторые смотрят на такие путешествия как на обязательную миграцию и называют свои корабли именами птиц и бабочек.

Обитатели мира у некоей красной звезды больше не называют ее имя на сотнях своих языков, хотя окрашивают чужие небеса вихреобразным светом и выжигают спектральные линии на бортах своих кораблей.

Их самый распространенный культ, хотя и не всеобщий, посвящен многоугольной Мритайе, Матери Всесожжения. Обычно Мритайя считается божеством катастроф и болезней; распространяя несчастья, она при этом остается совершенно беспристрастной. Все ее дары случайны и имеют острые края. Звездный двигатель был изобретен одним из ее поклонников.

Ее жрецы считают, что Мать совершенно безразлична к поклонению, существуя в прозрачности своей незаинтересованности. Философ однажды сказал: мы оставляем ей дары – горький пепел и сладкое вино – не потому, что она в них нуждается, но потому, что нам нужно знать правду о том, как устроена Вселенная. Естественно, это не останавливает ее просителей, и именно их щедрость позволяет жрецам пребывать в роскоши.

Мритайю изображают безглазой женщиной, представительницей своего народа, маленькой, но отбрасывающей тень, которая пугает мир. (Иконография ее народа никогда не была утонченной.) Она опирается на кривой посох, на котором вырезаны ядовитые слова. В поэзии ее олицетворяют ветер с дымом и тошнота, неожиданные несчастья и потери.

Неудивительно, что народ Мритайи считает межзвездные путешествия вспышкой страшной болезни, огромным пожаром, который они не в силах осмыслить, и боятся, что цивилизации, которые они посещают, научатся строить звездные двигатели Мритайи и заразятся. Довольно значительная секта придерживается взгляда, что нужно скрывать свои заключенные в оболочки миры, чтобы безглазый взгляд Мритайи не поразил другие цивилизации, и запретить все межзвездные перелеты. И тем не менее паломники – приплод Мритайи, как их называют, – всегда находят путь к иным мирам.

Некоторые поэты в ужасе пишут о дне, когда все существующие цивилизации затронет этот ужасный технологический пожар и они станут мишенью для капризов Мритайи.

В линейной алгебре базисом векторного пространства является набор символов, посредством которого любой вектор может быть записан уникальным образом. Следует не забывать, что таких алфавитов может быть много.

В великом и изысканном паломничестве цивилизаций каждый способ перемещения представляет собой алфавит, выражающий понимание данным народом похоронного плача Вселенной. Можно предположить, что базовая Вселенная во всех таких случаях одинакова.

Иоталы – народ, который трепетно хранит самые разные хроники. С первых дней своей истории они создавали собственную историю, сдавливая в пластинки листья деревьев, и подслушивали тайны рыхлящих почву червей и вращающегося солнца; в хрониках отпечатков на каменистой почве и в пене на спокойном море они прочитывали гимны бренному миру. Они писали в отраженном облачном свете справа налево, и слева направо, и сверху вниз, и снизу вверх и угадывали поэзию времени в растрескавшихся слоях земли.

В результате иоталы собрали огромные библиотеки. В мирах, где они обитают, даже пылинки в воздухе исписаны квантовыми чернилами. Некоторые их провидцы пророчат переизбыток знаний, когда невозможно будет ни шевельнуться, ни вдохнуть без того, чтобы не усвоить какой-нибудь неожиданный факт – от количества нейтронов на определенном лугу до привычек улиток в спячке. Конечно, итогом такого явления станет сообщество просвещенных существ, каждое из которых щеголяет в венце из неповторимого набора фактов и безрассудных вымыслов.

Обратная сторона этой одержимости – главный жупел общества. Когда-нибудь все их города превратятся в неупорядоченную пыль, когда-нибудь все их книги разбросает, как увядшую листву, когда-нибудь все позабудут о том, что знают. Когда-нибудь гниющие остатки их библиотек окончательно распадутся и станут неотличимы от случайных вихрей мира, бессмысленными каракулями, предвестниками тепловой смерти.

Иоталы называют свои звездные корабли не кораблями, а кодами. Они посвятили своей архивной работе бесконечные века. Хотя они очень рано открыли звездный двигатель (с их склонностью к знаниями невозможно было этого не сделать), их ученые отказывались останавливаться, пока не создали корабль, который буквально впитывает информацию и, как побочное следствие, записывает ее на нежной коже Вселенной.

Каждый раз, создавая новый код, иоталы снабжали его тщательно составленным собранием своих хроник, написанных в формате, питательном для звездного двигателя. И экипаж уносил эти хроники во Вселенную, чтобы передавать акт написания. Коды иоталов не интересовались целью назначения, словно главным для них был сам путь, хотя они избегали потенциально враждебных чужаков.

Выполнив свою задачу, код терял всякую жизнеспособность и до последнего шага бесцельно дрейфовал. Иоталы – раса долгожителей, но даже они не всегда доживали до такого финала.

Далеким цивилизациям хорошо знаком феномен дрейфующих кораблей иоталов, но до сих пор никто не расшифровал свод знаний, с таким трудом собранных и распространенных иоталами.

Большинству соседей они известны как танцоры. Дело не в том, что их общества больше интересуются танцами, чем это принято. Верно, что у них есть танцы урожая металлов, и танцы подступающего сна, и танцы неминуемой смерти. У них есть свои священные ритуалы и свое негромкое пение, есть праздники, во время которых вода течет свободно и все желающие могут пить, пока колокола с подвязанными языками рассказывают о древних календарях. Но эти обычаи отличаются от обычаев соседей скорее подробностями, чем сутью.

Историки танцоров любят рассказывать, как совсем недавно они воевали с пришельцами из далекого звездного скопления. Никто точно не знает, какова была причина этой войны, и, кажется, весьма вероятно, что она началась из-за заурядной ссоры.

Когда инопланетяне вступили в межзвездную усобицу, они были молоды и сражались доблестно, как и диктовала традиция. Чтобы лучше понять врага, они приказали своим мастерам этикета истолковать поведение танцоров. Ведь танцоры в звездных безднах начинали битвы с одних и тех же маневров и часто – когда у них была такая возможность – отступали посредством других маневров, выполняемых всегда с чрезвычайной, дотошной точностью. Мастера этикета, очарованные их пируэтами, и спиралями, и поворотами, говорили о том, что общество танцоров создано на основе строгих правил схватки. Их сочинители писали остроумные изысканные рассказы об обеденных приемах танцоров, о жертвенных обменах, о сверкающей мозаике из обломков стекла и о значении этой мозаики.

И только к концу войны пришельцы поняли, что стильные маневры танцоров не имеют никакого отношения к вежливости. Скорее они были следствием обычной работы звездного двигателя, без чего их корабли не могли двигаться. Пришельцы сумели бы воспользоваться этим знанием и довести войну до полной победы, но к тому времени их представление о танцорах так пленило их культуру, что враждующие стороны заключили плодотворный мир.

Сегодня танцоры сами с восторгом говорят о сказаниях, сложенных о них чужаками. Среди молодежи особенно распространено подражание изящному и экстравагантному обществу, описанному в этих сказаниях. Вполне вероятно, что с течением времени эта фантазия заменит подлинную культуру танцоров.

Хотя у киатти есть свои скульпторы, инженеры и наемники, в наибольшей степени они прославились как торговцы. Корабли киатти приветствуются во многих портах, ведь они привозят восхитительно разрушительные теории управления, окаменевшие музыкальные инструменты и отличное хирургическое оборудование; доставляют они и оружие, шепчущее о грядущих жестокостях. Говорят, киатти охотно продаст вам любое оружие, которое вы сумеете описать.

Обычно киатти принимают плату бартером. Они утверждают, что этот язык понятен даже Вселенной. Их мудрецы отдают много сил попыткам оправдать мотив выгоды перед лицом законов сохранения. Большинство сходится во мнении, что прибыль – это цивилизованный ответ энтропии. Само собой, продавцы бывают очень разными в своей алчности. Но, как они любят повторять, ценность определяют обстоятельства.

У киатти есть своеобразная валюта. В основу их расчетов положен звездный двигатель; все прочие звездные двигатели ранжируются по сравнению с их собственными. Затем каждому двигателю присваивают номер на логарифмической шкале выгодности и полезности.

Когда киатти считают, что нужно заплатить или взять плату в этой валюте, они готовы месяцами – иногда годами – приспосабливать свои корабли к требованиям сделки. Таким образом, все торговцы одновременно и инженеры. Дизайнеры киатти попытались сделать двигатель модульным, но затея оказалась недостаточно продуманной.

Один из пророков киатти некогда писал о торговле между различными Вселенными, для чего понадобится мощнейший двигатель. Киатти не понимают, почему бы им не торговать с самой Вселенной, и постепенно накапливают богатство к той поре, когда смогут обменять свои монеты на другие и выйти на новую цель. Они редко говорят об этом с посторонними, но все как один уверены, что никто не сможет предложить больше, чем они.

Одна небольшая цивилизация утверждает, что изобрела звездный двигатель, который убивает всех, кто его использует. Только что корабль был вот здесь, и все на его борту – здоровы и счастливы, как никогда, а в следующее мгновение остались только хладные трупы. Передачи, принятые на больших расстояниях сквозь шум микроволнового излучения, весьма убедительны. Иногда таким кораблям-самоубийцам сопутствуют другие, по-иному устроенные; они подтверждают эти сообщения.

Большинство их соседей озадачено этой их фиксацией на столь удручающем открытии. Одно дело, говорят они, если бы эти люди старались исправить ошибку конструкции, но нет! Небольшой, но устойчивый их процент постоянно вызывается проверять новые смертоносные двигатели, не питая иллюзий относительно своей участи. Кстати, некоторые их соседи из жалости и любопытства предлагали им свою устаревшую, но надежную технологию, запрашивая лишь символическую сумму, чтобы пощадить их гордость; но преградой оказалось не знание.

Изредка добровольцы других рас предлагали испытать двигатель, полагая, что должны существовать расы, нечувствительные к необычному излучению двигателя. (На структуры корабля это смертоносное излучение не оказывало никакого воздействия.) Пока это предположение не подтверждается. Можно полагать, что оно не будет доказано, пока есть те, кто готов его проверить своей жизнью.

Наконец, существуют цивилизации, которые изобрели более энергичные и мощные двигатели, чтобы побеждать в войнах. Но это старая история, и все вы знаете, чем она кончается.