Каждый вечер каппа вела дитя вниз по ступеням водяного храма на самый край озера. Ребенку как будто нравилось здесь, хотя девочка говорила редко, и потому судить об этом было трудно. Но это был один из тех редких случаев, когда ребенок шел с каппой добровольно, без капризов или истерического плача, и каппа считала это добрым знаком.

На самых последних ступенях, там, где на них плескали волны, девочка останавливалась и смотрела на озеро, пока каппа мягко не усаживала ее на остаток обвалившейся стены. И они молча смотрели на воду, гладь которой нарушали лишь всплеск карпа или одна из больших черепах, что жили в глубине и лишь изредка поднимались к поверхности. Легенда утверждала, что они могут говорить. Иногда каппе казалось, что она замечает блеск разума в черном глазу черепахи, выглядывающей из озера, и тогда она задумывалась о том, откуда пришли черепахи и всегда ли они жили здесь, аборигены древних времен, или же они – результат более поздних экспериментов и переселены сюда недавно. Будь каппа одна, она могла бы попробовать поймать одну из черепах, но она была слишком занята заботой о ребенке – икирио.

Но вот она посмотрела на девочку. Икирио сидела совершенно неподвижно, лицо замкнуто, словно на него упала тень. Она выглядит точь-в-точь как другие дети, подумала каппа, у нее темные брови над черными раскосыми глазами, прямые черные волосы. Трудно определить ее возраст, может, лет семь или восемь; но ее рост, вероятно, ускорен искусственно.

Когда дворцовые женщины привели ребенка к каппе, та задала много вопросов, но не получила удовлетворительных ответов.

– У нее есть имя? – спросила каппа у женщин. Одна из них, с плоским невыразительным лицом, смотрела прямо перед собой, словно сосредоточившись на какой-то внутренней программе, а не на происходящем перед ней. У второй женщины, подумала каппа, во взгляде желтых глаз что-то тигриное; к тому же она необычайно высока и с еле заметными полосками на коже. Типичный телохранитель. Каппа постаралась вести себя покорно.

– У нее нет имени, – сказала женщина-тигрица. – Она икирио.

Это слово прозвучало как рычание.

– Боюсь, я очень глупа, – униженно сказала каппа. – Я не знаю, что это значит.

– Неважно, – сказала женщина-тигрица. – Присматривай за ней как можно лучше. Тебе заплатят. Ты ведь была воспитательницей, верно?

– Да, у той, что…

Каппа не решилась продолжить.

– У богини до Ай-Нами, – сказала женщина-тигрица. – Не бойся. Можешь произносить ее имя. Она умерла с честью.

– Я была придворной нянькой, – сказала каппа, опустив взгляд. Она не хотела, чтобы женщина-тигрица увидела ее мысль, словно карпа в пруду: да, если честь требует, можно попросить, чтобы тебя отравили. – Я заботилась о растущих почках богини Тан Чен.

– И одним из детей Тан Чен была, конечно, Ай-Нами. Богиня помнит тебя и благодарна тебе.

«Она сослала меня сюда после смерти Тан Чен. Мне еще повезло, что она не приказала меня умертвить. Почему меня просят присмотреть за другим ребенком?» – думала каппа, но ничего не сказала.

– Это ребенок богини Ай-Нами? – спросила она просто для уверенности.

– Она икирио, – ответила женщина-тигрица. Каппа поняла, что дальнейшие расспросы бесполезны.

В последующие дни невозможно было не заметить, что девочка встревожена. Большую часть времени икирио молчала, но была склонна к припадкам, каких раньше каппа никогда не видела; она выкрикивала оскорбления, проклятия, связанные с болезнями и уродствами, и другую исступленную брань. В другое время она жалась в угол храма, полными ужаса глазами смотрела в пустоту. Каппа узнала, что попытки успокоить ее приводят только к худшему, девочка кусалась и царапалась, что не оставляло следов на толстой коже каппы, но отпечатывалось в сознании. Теперь, когда начинался припадок, она оставляла девочку в покое и только следила издали, чтобы та не причинила себе вреда.

Солнце село за деревья, оплетенные ползучими растениями, но после полуденного дождя воздух оставался теплым и влажным. Над водой гудели москиты, и длинный язык каппы убирал их, прежде чем они могли повредить нежную кожу девочки. Каппа встала, и ее отражение в воде передвинулось – приземистое существо, похожее на жабу. Девочка тоже послушно встала и схватила рукой перепончатую руку каппы. Они вместе поднялись по ступеням к водяному храму.

На следующее утро ребенок был безутешен. Не обращая внимания на мягкие матрацы и теплые шерстяные одеяла на кровати, девочка лежала на полу, отвернувшись лицом к стене, раскрыв рот в беззвучном крике. Каппа озабоченно наблюдала за ней. Опыт научил ее не вмешиваться, но ребенок оставался в этой позе так долго, тело его было так скрючено, что каппа встревожилась и включила антиподглядыватель, чтобы поговорить с дворцом.

Ответила не женщина-тигрица, а вторая, та, что по большей части молчала. Каппа рассказала ей о том, что происходит.

– Можешь не волноваться, – спокойно ответила женщина. – Мы этого ожидали.

– Но ребенок в большой тревоге. Нельзя ли что-то сделать…

Каппа пошевелила толстыми пальцами.

– Ничего. Это нормально. Она икирио.

– Но что мне делать?

– Не обращай на это внимания.

Женщина оглянулась через плечо на неожиданный шум. Каппа услышала взрывы.

– Милостивое небо! Что происходит?

Женщина посмотрела на нее так, словно каппа сошла с ума.

– Фейерверк. Сегодня первый день новой луны.

Живя в водяном храме, каппа не следила за ходом времени и потому забыла, что они вступили в месяц дождей и начался праздник восшествия Ай-Нами к божественности. Сегодня первый день праздника, он будет продолжаться еще три дня.

– У меня дела, – сказала женщина. – Советую тебе заняться своими.

Экран антиподглядывателя потемнел. Каппа поискала девочку и, к своему огромному облегчению, обнаружила ее у стены: девочка сидела, обхватив колени руками.

– Тебе лучше? – спросила каппа.

– Мне скучно!

Как любому ребенку. Скучно – это хорошо, решила каппа.

– Давай приготовим лапшу, – сказала она, а потом, так как лицо икирио оставалось мрачным, добавила: – А потом, может, сходим на праздник. Как тебе это?

Предполагалось, что каппа будет оставаться в храме, но здесь не было ни часовых, ни ограды, и она вдруг ощутила острое желание переменить обстановку. В городе так много людей, а каппа и ребенок – такое обычное зрелище, что они, по сути, будут невидимы. Можно попросить, чтобы их подвез какой-нибудь крестьянин.

Лицо девочки озарила надежда.

– Я хочу! Что нам делать?

– Сначала нужно поесть, – сказала каппа.

До города они добрались к середине дня, трясясь в повозке с большими колесами. При виде этой повозки глаза девочки удивленно распахнулись.

– Какая удивительная! – сказала она.

– Ты, конечно, видела такие телеги? – изумленно спросила каппа. В конце концов, девочка предположительно выросла во дворце, да и привезли ее в храм в одном из экипажей Ай-Нами.

Девочка сморщилась.

– Не помню.

– Ну, не волнуйся об этом, – быстро сказала каппа, не желая ее тревожить. Она крепко держала девочку за руку, то и дело поглядывая поверх окружавших их корзин с дынями, редиской и перцем. Дорога была запружена бесчисленными повозками и толпами людей, изредка проезжали кареты. В горячем воздухе роилась пыль, и каппа была рада, что ее голову с редкими волосами защищает от жары широкая шляпа. Девочка чихнула.

– Далеко еще?

– Надеюсь, нет.

Они поворачивали на улицу Сью-Пла, неподалеку от центра города. Каппа слышала треск шутих и ритмичные удары церемониальных барабанов, подгоняющих тех, кто исполнял танец в честь богини.

Богиня, как же, подумала каппа. Всего лишь женщина, как и все остальные, выросшая в сумке. Эти восхождения к божественности ничего хорошего не дают: после каждого переворота народ верит – скорее не по наивности, а из-за усталости и неготовности по-настоящему действовать, – в то, что жизнь наконец может стать лучше. Но всякий раз происходило одно и то же: за маской начинает проступать женщина, ноги колосса становятся глиняными, народ начинает сердиться, а новая правительница проявляет избалованность, или вялость и равнодушие, или даже жестокость. Тан Чен была из избалованных, но при ней хотя бы не случалось больших потрясений. Ай-Нами? Каппа не знала, какой она стала правительницей. Но понимала, расспрашивать не следует, ведь кто-нибудь может решить, что она сомневается, а для некоторых правителей этого достаточно.

Но сегодня, несомненно, был настоящий праздник. По-прежнему держа девочку за руку, каппа слезла с телеги и растворилась в толпе.

– Держись крепче, – сказала она девочке. – Не отпускай руку. Не хочу потерять тебя среди этих людей.

Они смотрели, как мимо прошествовал длинный дракон, за ним шагали львы из красных и золотых искр. Под ними виднелись ноги в сандалиях. Когда небо потемнело, став аквамариновым, начались фейерверки; огни вспыхивали, как звезды в глубине небесных вод. Каппа и девочка шли мимо прилавков, с которых продавали всевозможные товары: сладости, части схем, сушеные фрукты, цветы. Каппа купила девочке коробочку конфет, и та стала есть в приятной тишине. Это хорошо, думала каппа, видя, что девочка ведет себя как нормальный маленький ребенок. Она мягко потянула икирио за руку.

– Все в порядке?

Девочка кивнула, потом нахмурилась.

– А это что?

Грохот фейерверков стал вдвое громче. Последовала неожиданная какофония звуков. Из-за угла выбежал отряд женщин-тигриц, в церемониальных доспехах и высоких золотых шапках. Женщины были вооружены пиками и делали вид, что нападают на толпу. Девочка пронзительно вскрикнула.

– Тише, – сказала каппа; сердце ее упало. – Видишь? Это просто игра.

Девочка прижалась к платью каппы, поднесла руку ко рту.

– Они мне не нравятся. Такие большие.

– Это значит, что идет богиня, – сказала рядом какая-то молодая женщина. Говорила она снисходительно: горожанка просвещала невежественных крестьян. – На главной площади началось шествие – оттуда оно направится сюда и дальше, в Нан-Онг.

– Слышишь? – спросила каппа, крепче сжимая руку девочки. – Ты увидишь богиню. – Она наклонилась и шепнула девочке на ухо: – Ты ее помнишь?

– Богиню? – шепотом ответила девочка. – А кто это?

Каппа нахмурилась. Женщина-тигрица точно сказала, что девочка – от Ай-Нами. Может, икирио просто не помнит? Но это вызывает новые вопросы о ее происхождении и возрасте.

– Скоро увидишь, – сказала каппа, чувствуя: что-то неладно.

Из-за спин высоких людей каппа увидела начало процессии – скачущего пса-льва. Вначале она подумала, что цилиня изображает группа людей, но потом поняла, что мифическое животное вполне реально. Его золотые глаза вращались, длинный красный язык болтался. Девочка до боли сжала руку каппы.

– Не бойся, – сказала каппа, – он на привязи.

Дрессировщики напряженно следили за ним, но смеялись и кричали что-то друг другу, когда цилинь встряхивал своей великолепной гривой. Дальше следовал паланкин, его несли на плечах четверо существ, немного похожих на каппу, но более крупных и внушительных. Их спины покрывали тяжелые блестящие панцири. Они шли со своей ношей, улыбаясь. Эти существа – носильщики-черепахи, цилинь, женщины-тигрицы – все были собственностью двора. Никто другой не смел выращивать такие существа или владеть ими (другое дело – обычные каппы, которых вывели очень давно для физического труда на фабриках и на малайских рисовых полях). Каппа помнила такие существа со времен своей жизни при дворе, помнила и о том, что происходило за закрытыми дверями для развлечения богини Тан Чен и ее гостей. Каппа нисколько не жалела о Тан Чен, но, говорят, Ай-Нами еще хуже.

– Приближается наша богиня, – негромко сказал кто-то в толпе. Раздались возгласы удивления и восторга. Если бы только они знали, думала каппа. Но так всегда лучше. Она посмотрела на приближающиеся носилки: занавеска отдернута, и сама Ай-Нами выглядывает в окно и машет толпе. Ее овальное лицо раскрашено в традиционной манере – по коже скользят разноцветные полосы. Сверкают большие черные глаза, обведенные золотом. Сам воздух вокруг нее, кажется, насыщен благоуханием и блеском. Удивленная каппа отступила на шаг. Иллюзия и голограммы, ничего больше, но она никогда не видела, чтобы кто-нибудь был так похож на богиню.

– Как она прекрасна! – сказала женщина рядом с каппой, бешено аплодируя.

– Да, – нахмурившись, согласилась каппа.

– И так добра к нам.

– Правда?

Каппа повернулась, ожидая увидеть понимающую улыбку, цинично кривую усмешку, но женщина, казалось, говорила совершенно искренне.

– Конечно! Теперь стало безопасно ходить ночью по улицам. Она приходила в мой дом и сама поднялась по лестнице, чтобы лично все увидеть, а потом приказала расчистить канал. Теперь у нас снова есть чистая вода и электричество. И на всех углах бедным раздают пищу – с субсидированных ферм. Сейчас все намного лучше.

В толпе послышались одобрительные возгласы. Каппа, удивленная, посмотрела на девочку.

– Ты все это слышала?

Но лицо девочки выражало ужас. Глаза закатились, так что видны были только сине-белые полоски, на губах выступила тонкая полоска пены. Она тянула каппу за руку. Каппа немедля взяла ее на руки и вынесла из толпы к пустой скамье. Усадила ребенка, села рядом. Икирио, казалось, почти ничего не сознавала, она что-то негромко бормотала и бранилась.

– Что случилось? – спросила каппа, но девочка не ответила. Каппа бросилась назад к толпе и обратилась к одной женщине: – Мне нужен врач. Побыстрей.

Женщина обернулась.

– А что случилось?

– Моя подопечная больна. Может, жара… не знаю.

– За углом на улице Чен больница, но, думаю, сейчас они все смотрят шествие, – сказала женщина.

Каппа тоже так думала, но выбора у нее не было. Вдруг девочка умирает? Она подняла икирио на руки и через просвет между домами (всего лишь несколько лачуг) понесла на улицу Чен. Вероятно, благотворное влияние Ай-Нами сюда еще не распространилось – а может, дошло: уличные колонки работали, и, когда каппа нажала на кнопку, забила чистая вода. Каппа смочила край платья и вытерла лицо девочки, а потом понесла к синей звезде, обозначающей больницу.

Вначале ей показалось, что женщина права и здесь никого нет. Но, стоя перед дверью, она заметила в глубине фигуру. Тогда она постучала в стекло. Показалась крупная сильная женщина в красном платье. Когда она увидела каппу, лицо ее скривилось.

– Мы закрыты!

– Пожалуйста! – воскликнула каппа.

Она показала ребенка, которого держала на руках. Что-то бормоча, женщина отперла дверь.

– Заноси ее. Положи сюда, на диван. Тебе повезло, что я здесь. Забыла цветочные лепестки, чтобы бросать на участников шествия. Что с ней?

– Не знаю. У нее припадки – не знаю, что это такое.

– Ты ее нянька?

– Да.

– Она очень бледна, – сказала женщина. – Бедняжка. Лекарей нет. У нас их трое, все занимаются традиционным лечением. Попробую их вызвать. – Она пальцами сжала мочку. Каппа увидела зеленый огонек. – Ма Шен Ши? Это я, я в больнице. Тут маленькая девочка потеряла сознание. Можешь прийти?

Ответ как будто был положительным.

– Садись, – сказала женщина. – Он скоро придет.

Каппа ждала, глядя на ребенка. Девочка стонала и бредила. Кулаки ее были сжаты.

– У нее раньше бывало такое состояние? – спросила женщина.

– Нет. Случались лишь… кратковременные припадки.

Каппа подняла голову, услышав, как открылась дверь. Вошел пожилой мужчина маленького роста, в красном платье лекаря, с сигаретой во рту.

– Иди, бросай лепестки, – сказал он женщине. – А ты, каппа, займись чем-нибудь полезным. Завари чай. Я осмотрю ее.

Женщина исчезла в теплой тьме снаружи. Каппа неохотно отыскала за столом регистраторши чайник и включила его, потом бросила в три чашки три шарика чая, все время при этом наблюдая за лекарем. Тот осмотрел глаза и уши девочки, вытащил ее язык, резко постучал по коленям и локтям и проверил пульс. А потом просто сидел, закрыв глаза и вытянув руку над неподвижной девочкой. Каппе хотелось спросить, что он делает, но она не смела вмешиваться. Девочка часто задышала, как дышат собаки. Лекарь открыл глаза.

– Что с ней? – шепотом спросила каппа. – Ты знаешь?

– Я точно знаю, что с ней, – сказал лекарь. Он подошел к столу и глотнул чая. – Можно выразиться так: она икирио. Отличный образец мастерства.

Каппа смотрела на него.

– Так мне сказали, когда принесли ее ко мне. Но что такое икирио?

– Икирио – существо из легенд, из старых преданий, которые рассказывают на островах Ниппон. Это дух.

– Эта маленькая девочка не дух. Она из плоти и крови. Она ест, она испражняется, она дышит.

– Я и не говорю, что легенды во всем правдивы, – сказал лекарь. – Я до сих пор видел только одного икирио, мужчину. В старинных преданиях их создают из злобы, из злой воли, проецируя тьму подсознания.

– А сейчас?

– А сейчас это дети, принимающие на себя чьи-то худшие аспекты, – клоны, несущие темные элементы личности. Эмоции, концепции, чувства извлекаются из оригинала и вселяются в пустого хозяина. Эта девочка – чье-то худшее. Знаешь чье?

Каппа колебалась. Она прекрасно знала, кто это проделал – Ай-Нами, сверкающая золотая богиня, отправившая в болота эту малую часть себя. Потом она вспомнила женщину в толпе, очистку канала, дом со свежей водой и электричеством. И этого было достаточно, чтобы она медленно сказала:

– Нет, не знаю.

– Что ж, это кто-то очень богатый; возможно, это сделали ради любимого ребенка. Ребенок может пристраститься к наркотикам или выпивке, у него могут проявиться какие-то генетически заложенные психические нарушения, и тогда выращивают клона, передают ему эти части ребенка и отсылают. Это стоит целое состояние. Когда-то это назвали бы черной магией. Теперь – черной наукой.

– Но что с ней сейчас?

– Думаю, она приблизилась к оригиналу, чьи чувства вмещает, и перенапряглась. Я не очень хорошо понимаю, как это работает, – это продвинутая нейропсихиатрия и, как я сказал, встречается очень редко.

– А что дальше?

– Не могу обещать удачного исхода. Видишь – у нее огромные повреждения. У нее нет собственных чувств, почти нет свободной воли и, вероятно, не слишком развит интеллект. Ты видишь личность, которая вырастет психологически травмированной, у нее даже могут развиться аппетиты и потребности, пагубные для окружающих.

– А что будет, если икирио умрет?

– Точно не знаю, – сказал лекарь, – но легенды говорят, что, если с икирио что-то случается, эмоции возвращаются к их прежнему хозяину.

– Даже если этот человек не знает, что икирио мертв?

– Даже тогда.

Они с каппой смотрели друг на друга.

– Думаю, – сказала наконец каппа, – мне лучше отнести ее домой.

На следующий день, к вечеру, каппа снова сидела на ступенях водяного храма. Девочка спала внутри. Было очень тихо, лишь звенели цикады в листве и плескалась в воде рыба. Каппа старалась представить себе будущее: долгие годы припадков и кошмаров, повседневную боль. А что будет, когда икирио достигнет половой зрелости? Каппа видела слишком много темных желаний богини – желаний, которые всегда причиняли боль остальным. Насколько Тан Чен отличается от Ай-Нами? Но ведь сейчас Ай-Нами восстанавливает благосостояние своего народа, тысяч людей…

Каппа обернулась, услышав неожиданный звук. Девочка спускалась по ступеням к воде. На мгновение каппа подумала, как легко бы все прошло, решись она на такое. Хрупкие члены девочки бессильны против мускулистых рук каппы; стоит несколько минут подержать ее под водой… Все быстро закончилось бы. И лучше проделать это сейчас, пока икирио еще ребенок, чем сражаться со злобной и сильной взрослой. Но что если у икирио все-таки есть шанс, если ее можно переделать, не с помощью тайной науки, а просто любовью единственной семьи, какая есть у девочки?

Каппа посмотрела на девочку, подумала об убийстве, вспомнила сверкающее лицо богини и вздохнула.

– Иди сюда, – сказала она. – Посиди со мной.

Они вместе смотрели, как золотой карп вынырнул и сверкнул на темной поверхности озера.